Контракт на любовь

Тесса Бейли (2023)

Потеряв работу и расставшись с женихом, Натали Вос возвращается домой. Немного залечив раны, девушка решает, что пора двигаться дальше. Для этого ей нужен трастовый фонд, но, чтобы получить деньги, она должна выйти замуж. Натали настолько хочет воплотить свою идею в жизнь, что готова сделать предложение мужчине, с которым они ненавидят друг друга.

Глава шестая

Все заходили в поезд, один за другим поднимаясь по покрытым ковром ступенькам.

Шея Натали горела. И не без причины. Коринн, ее брат и Хэлли зорко следили за ней из-за спин пассажиров. Ингрэм Мейер в своей шляпе «Томми Багама»^[10] встал в хвост очереди, даже не скрывая, что все его внимание приковано к Августу и Натали. Его брови были так скептически сдвинуты, что почти доходили до середины лба, и он явно не был убежден в том, что Натали и Август — счастливая пара.

Возможно, этот трюк бесполезен.

Возможно, все это — пустая трата времени.

— Чокнулась, — прошептала Натали. — Сошла с ума.

Август наклонился, так что их глаза оказались почти на одном уровне. Не смотри на его губы. Натали отказывалась думать о том порыве восторга, который она испытала, когда их губы соприкоснулись. Она решила, что о неразумной реакции своего тела на этого мужчину подумает позже. Отодвинет эти мысли подальше, потому что сейчас они не имеют значения. Этот план задумывался как деловое соглашение — и уже оказался на шаткой почве. Возможно, он вообще неосуществим.

— Кто чокнулся? — поинтересовался Август.

— Я. Когда попросила тебя о помощи. Ты просто хочешь выставить меня дурой.

На мгновение он опустил взгляд.

— Я признаю, что был немного резок. Просто мне всегда неуютно в таких ситуациях.

— И ты ставишь в неудобное положение других, чтобы это компенсировать?

— Верно.

— По крайней мере, ты честный придурок.

— Свадебные клятвы пишутся сами собой, — пробормотал он, потирая свободной рукой шею. — Послушай, я понимаю, что перестарался. Я исправлюсь.

Натали закрыла глаза, остро ощущая, что Коринн наблюдает за ними со своего места в очереди. Конечно, Коринн сразу заметила уловку. Даже если бы трастовый фонд не висел на волоске, что давало Натали серьезный повод для поспешного замужества, никогда в жизни Натали не сходила с рук ложь родной матери. Коринн была не человеком, а детектором лжи, проверку на котором она проваливала с самого рождения.

Это не мои сигареты, мам.

Наш детектор показал, что это ложь.

Натали попыталась слегка улыбнуться матери через плечо, но в ответ получила бесстрастный взгляд. Ингрэм Мейер наблюдал за всем происходящим проницательным взглядом, явно делая мысленные пометки. Он действительно все видел? Кого в этой толпе и во всем городе можно считать его глазами и ушами? Кого угодно в любое время? Притвориться, что это — настоящий союз, будет намного сложнее, чем она себе представляла.

— Адонис, я уверена, что уже слишком поздно, — пробормотала она, снова переводя взгляд на Ингрэма. — Думаю, они нас сделали.

Август покачал головой.

— Мы справимся.

— Сомневаюсь. Надеюсь, ты сможешь вернуть деньги за это кольцо.

На щеке Августа появилась морщинка. Его огромная ладонь в ее ладони начала потеть. Он волнуется? Очевидно. Он хочет получить этот банковский кредит так же сильно, как она хочет высвободить свой трастовый фонд.

Они уже почти дошли до стойки администратора, когда один из пассажиров протиснулся мимо них к выходу, оттеснив Натали к большому теплому телу Августа. Приближался закат, и воздух начал остывать, а Натали случайно забыла в шатре свой черный шелковый жакет. Иными словами, ее руки покрылись гусиной кожей от исходившего от Августа жара. И когда она не сразу отодвинулась, он медленно наклонился к ней и притянул ближе, положив руку ей на поясницу.

— Дать тебе мою куртку? — хрипло произнес он. Его дыхание шевелило ее волосы.

Между ее бедер забился страшный пульс, пальцы на ногах задергались.

— О, конечно. После того как ты застал меня врасплох, намеренно поставил в неловкое положение и сделал публичное предложение, даже не обсудив это со мной, теперь ты решил вести себя по-рыцарски.

— Натали, долго ты собираешься злиться?

— Это случилось всего десять минут назад! — яростно прошипела она. — Мы могли бы спокойно поговорить и все уладить должным образом. Но нет. Тебе надо было одержать верх.

— Прости. Хорошо? Это то, что ты хотела услышать? Потому что таков уж я есть. — Он мотнул подбородком в сторону двери вагона. — Ты чуть не сказала «нет».

— Я должна была сказать «нет», — покачала головой Натали. — Я должна была просто стиснуть зубы и попросить отца изменить условия.

Его крепкая фигура напряглась, и прошло несколько долгих мгновений, пока эти слова висели в скудном пространстве между ними в свете угасающего дня.

— Слушай, — он прижался губами к ее уху, — мы уже в это ввязались. Хватит говорить об отступлении. Теперь я отношусь к этому серьезно.

— Ты действительно думаешь, что сможешь воспринимать эту уловку всерьез в течение длительного периода времени? Потому что, по словам моей матери, мы должны жить вместе, Август. Чтобы брак считался жизнеспособным и отвечал условиям займа. Но все, чего ты хочешь, — это выставить меня дурой. Я тебе не доверяю. — Ее сердце бешено колотилось, с каждым мгновением опускаясь все ниже и ниже. — Боже мой, что я наделала?

Он удивил ее, прижавшись лбом к ее лбу.

— Натали.

— Что?

Прошло три секунды. Четыре.

— Я никогда, никогда больше не подведу тебя. Это ясно?

После этой неожиданной клятвы произошла самая странная вещь. Ее кожа перестала быть такой липкой, а пульс медленно пришел в норму. Она поймала себя на том, что даже кивает, потому что как она могла поступить иначе, если никогда не видела его таким серьезным? И услышала нотку благородства, так глубоко вплетенную в его тон. Это был Август, «морской котик».

И все же она не была готова на сто процентов ему довериться. Не после всего случившегося. Не тогда, когда они еще не оправились от его выходки.

— Поживем — увидим.

— Ты все сама увидишь, — без малейшего колебания парировал он. — Так ты идешь со мной в «Гнездышко влюбленных» или нет?

Когда это Август успел притянуть ее к себе?

И еще вопрос, получше. Когда это она успела приподняться на цыпочки, чтобы обхватить его руками за шею? Она попыталась отстраниться, но он покачал головой.

— Если бы я был твоим настоящим женихом, — сказал он тихо, чтобы слышала она одна, — я бы держал тебя вот так. Все время. Так что именно так мы и должны оставаться.

— Хорошо. — Его мускулы были в нескольких дюймах от ее рта, и у нее возникло странное желание впиться в них зубами. Возможно, у нее даже возникло предчувствие, что ему это понравится. Ничего этого не будет. — Позже мы сможем обсудить это и выработать некоторые основные правила. Определим сроки достижения наших соответствующих целей. Но прежде всего, позволь повторить, что никакого секса не будет. Я должна это подчеркнуть.

— А вот это — настоящее потрясение, принцесса. Ты уж поверь. — Его большой палец скользнул по ее спине, и жаркая дрожь пробежала по ней с головы до ног. — Напомни мне еще раз, почему мы не можем заниматься сексом.

Его голос дрогнул на слове «секс» прямо у нее над ухом, и у нее перехватило дыхание.

— Очевидно, с появлением этого блестящего новшества причины изменились. Границы, которые должны быть четкими, будут… размыты… если мы перейдем к сексу. Но основная логика та же. Я не могу терять рядом с тобой бдительность.

Его большая рука легла ей на спину.

— Ты всегда теряешь бдительность во время секса?

— Я имею в виду… да. — Она растягивала слова, обдумывая ответ, даже когда произносила его вслух. — Вроде того. Давай оставим эту тему. Но я определенно не могу быть очарована тем, кто с радостью указывает на мои недостатки и высмеивает мою неуверенность. Это просто саморазрушение.

Он хмуро посмотрел на нее:

— А как насчет того, что ты тоже высмеиваешь мою неуверенность? Разве для меня это не саморазрушение?

— Ты мужчина. Ты все равно будешь заниматься сексом. Тебе все равно.

— Резонное замечание. — Его глаза сузились еще больше. — Так ты говоришь, что тебе было бы не все равно?

— Я хочу сказать, что я буду корить себя за то, что уступила, пока ты будешь храпеть на другой стороне кровати.

— Ты так уверена, что не станешь храпеть рядом со мной?

— Мы этого никогда не узнаем.

— Я склонен согласиться на что угодно прямо сейчас, чтобы сделать тебя счастливой, Натали, но я не согласен ни с какими правилами, запрещающими секс. Извини. Мы взрослые люди, и если мы оба чего-то захотим, мы должны иметь возможность это получить, не ограничиваясь какими-то произвольными правилами. — Его грудь вздымалась и опускалась, он притянул ее ближе. — Если ты прямо не попросишь меня о сексе, я буду уважать твое решение. Но если ты захочешь со мной переспать, ты это получишь. Точка, конец.

О черт. Пульсация вернулась, и теперь к ней добавилось ощущение влажности.

Она ощущала все свои эрогенные зоны. Лопатки, бедра, внутреннюю поверхность лодыжек, шею, декольте и грудь.

Этот вечер быстро не закончится.

— А вот и они, — произнес мужской голос позади Натали. Она обернулась и увидела, что к ней приближается главный менеджер винного поезда. На голове у него красовалась лихо заломленная шляпа. — Только что обручившиеся голубки. Следуйте за мной, пожалуйста. — Натали наконец отцепила руки от шеи Августа и последовала за менеджером, от прохладного воздуха у нее снова начало покалывать ладони. — Я отведу вас в «Гнездышко влюбленных».

— Кар, — умирающей вороной пискнул ей в ухо Август. — Кар.

Натали ткнула его локтем в живот.

Он усмехнулся.

И накинул ей на плечи свою куртку.

Я никогда, никогда больше не подведу тебя. Это ясно?

Пока они поднимались на второй этаж поезда, его слова снова и снова прокручивались у нее в голове. Он же это не всерьез, правда? Конечно же нет. Он просто внушает ей ложное чувство безопасности. Тем не менее ее разум продолжал прокручивать эту клятву, серьезность его тона. Как будто он пытался запечатлеть эти слова в ее мозгу. Хотя и оставил что-то недосказанным, спрятанным между строк.

Но нет. Это просто смешно.

Менеджер провел их в самый дальний угол второго этажа поезда и остановился перед обитым красным бархатом вращающимся креслом с высокой спинкой, боковые стороны которого были изогнуты, чтобы обеспечить максимальное уединение. Кресло могло быть обращено к вагону или к окну, в зависимости от того, как его повернуть. С улыбкой предвкушения на лице менеджер нажал кнопку, и под панорамным окном, из которого во время поездки на поезде открывался вид на холмы Напы, вспыхнул небольшой электронный камин.

Но…

— Здесь только одно кресло, — отметила Натали.

— О, неужели? — Мужчина изобразил удивление. — Конечно, но для двоих оно достаточно вместительное. Вы не узнаете, пока не попробуете!

— Вы видите этого мужчину? — она ткнула большим пальцем в сторону Августа. — Это настоящий йети. Он, вероятно, даже один там не поместится.

На мгновение менеджер растерялся, но, приподняв шляпу, взял себя в руки.

— Оставлю вас вдвоем, — пропел менеджер, отступая назад, явно убежденный, что делает им одолжение. И даже Натали вынуждена была признать, что обстановка выглядела до тошноты романтично. Золотисто-розовый закат освещал бархатное вращающееся кресло, в камине потрескивал огонь. На приставном столике стояли открытая бутылка вина и два бокала. Если бы ее отношения с Августом были настоящими, то у нее бы точно началась овуляция. Натали повернулась к Августу с намерением сообщить ему, что они просто займут обычные места, как остальные пассажиры первого рейса, которые сейчас поднимаются на второй этаж. Однако, прежде чем она успела открыть рот, он опустился в глубокое вращающееся кресло, вытянул длинные ноги и похлопал себя по бедру.

— Ваш трон ждет, принцесса.

— Я не сяду… — осознав, что другие пассажиры находятся в пределах слышимости, она понизила голос до шепота. — Я не сяду к тебе на колени в этом общественном месте для увеселений. Чего они от нас ожидают?

Август рассматривал изогнутые расширенные боковые стороны вращающегося кресла, которые, очевидно, предназначались для того, чтобы закрывать их от посторонних взглядов.

— По крайней мере, что мы будем немного обниматься.

Пожалуйста, скажи мне, что мои соски не покалывает.

— Обнимешь меня — пожалеешь.

— Прекрасно. — Он вздохнул, проводя рукой по галстуку. — Можешь сама меня обнять.

— Ты неправильно произнес слово «задушить».

В ответ он расхохотался, но через мгновение умолк и наклонился вперед.

— Натали, — с насмешкой заметил он. — Так мы никого не убедим.

Со стороны лестницы донесся знакомый смех, и Натали, оглянувшись, увидела в толпе вновь поднимающиеся на второй этаж светлые кудряшки Хэлли. Это означало, что ее брат не отстает от нее ни на шаг. Хэлли разговаривала с англичанкой по имени Фадж Джуди, владелицей городского магазина пончиков и, если Натали не изменяла память, большой любительницей посплетничать. Все, от мэра до подростков Сент-Хелины, частенько посещали этот магазин. За ними стояли еще несколько владельцев бизнеса и дамы с легкими закусками, — всем им не терпелось взглянуть на новоиспеченную пару. Если она будет сдержанна с предполагаемым женихом, это сразу станет темой для пересудов. А если принять во внимание слова ее матери, возможно, Фадж даже доложит об этом Ингрэму Мейеру.

Натали покосилась на Августа, который теперь смотрел на пламя камина. В шатре она приняла решение за долю секунды. Либо ухватиться за уловку обеими руками и заключить убедительный союз… либо немедленно расторгнуть его и вернуться к исходной точке. Она посмотрела на Августа, стоящего на одном колене, вгляделась в его лицо, серьезное и исполненное надежды, и… почувствовала, как в ней шевельнулось что-то безымянное, но пронзительное, заставив выбрать первое. Теперь в глазах элиты всего города Елены Натали и Август были обручены.

Этот брак по расчету был ее идеей. Внезапное появление Августа, как гром среди ясного неба, застало ее на улице врасплох, но сейчас? Если она не проглотит свою гордость, этот план погубит их обоих, даже не начавшись.

В сфере финансов ее кредо было «все или ничего».

Правда, это не всегда окупалось, учитывая, что она и добивалась успеха, и… получала то самое ничего.

У нее возникли сомнения в разумности такого подхода. Но это было решение ее проблемы. Путь вперед. И если она не ухватится за него обеими руками, шанс может и ускользнуть. Пробираясь сквозь толпу, она встретилась взглядом с Хэлли. Увидела, как в поле зрения появляется высокая фигура брата, и ей пришло в голову, что если она опозорит имя семьи, то вся тяжелая работа Джулиана по восстановлению винодельни пойдет прахом.

Боже, она не могла этого допустить. Ни в коем случае. Времени на раздумья больше не оставалось.

Глубоко вздохнув, Натали положила свой клатч на приставной столик, мгновение поколебалась, а затем прижалась пятой точкой к бедру Августа. Очевидно, он ожидал, что она всю дорогу будет стоять или сидеть где-нибудь в другом месте, потому что его брови взлетели вверх, а здоровенная ручища автоматически легла ей на поясницу.

— Наверное, мне следует просто держать рот на замке, — сказал он, понизив голос на несколько октав, — чтобы не сказать ничего, что могло бы все испортить.

— Это будет самым умным поступком, который ты когда-либо совершал.

— Ох, ничего себе. Я всего как двадцать минут помолвлен, а уже стал другим человеком. — Она наблюдала в отражении окна, как взгляд Августа скользнул вниз по ее шее. Почувствовала, как его сердце забилось быстрее у ее плеча. — Но не смотреть я не могу.

— Боже, опять ты за свое.

— Возможно, ты просто боишься меня поцеловать.

Она пригвоздила его взглядом, и ее пульс участился из-за их положения: лица на расстоянии не более нескольких сантиметров друг от друга, его рука лежала у нее на спине, словно защищая, кончики пальцев слегка сжались, как будто он хотел притянуть ее ближе. Она сидела у него на коленях. Его пятичасовая щетина, которой не было видно, когда он только пришел, на подбородке начала темнеть, а галстук слегка перекосился. Суровый солдат, которого заставили надеть костюм и жениться. Ради нее. На ней.

Нравилось ей это или нет, но они были командой. У Натали было такое чувство, что еще одно слово в его исполнении, и она окончательно встанет на сторону «или нет».

— Почему это я боюсь поцеловать тебя? Я имею в виду, кроме того, что ты вообще меня не привлекаешь.

Он дерзко пожал плечами.

— Ты боишься получить от этого удовольствие.

— Ты действительно считаешь, что я на это поведусь? — выпалила она.

— Поведешься на что? Это правда. Ты терпеть не можешь мою задницу, но если бы мы поцеловались, ты бы об этом забыла.

— Забуду о том, что я тебя терпеть не могу? — усмехнулась она. — Ну, это вряд ли.

Словно подтверждая это ее заявление, раздался громкий свисток, и поезд рванулся вперед, отчего Натали врезалась в грудь Августа, а ее пятая точка аккуратно скользнула к нему на колени, и она с раздражением обнаружила, что сидит там как влитая. Он с шипением выдохнул и убрал руку с ее спины, чтобы ухватиться за край обитого бархатом кресла.

— Послушай, должен предупредить тебя, что у меня скоро встанет.

— Серьезно? — Его ширинка под ее ягодицами быстро раздулась, отчего ее кожа покраснела. Не возбуждает. Ее это не возбуждает. Может быть, если она продолжит повторять эти слова, они станут правдой. — И давно ты воздерживаешься?

— Десять минут или десять лет — не важно. Натали, я все равно буду возбужден, когда твоя попка окажется в нужном положении, чтобы хорошо провести время. Но да, раз уж мы об этом заговорили, воздерживаюсь я давно. А ты?

Она не смогла скрыть своего удивления от того, что он вслух признался в том, что у него был такой период. Она была настолько удивлена, что, не задумываясь, сказала правду:

— Давно. Я рассчитывала, что ты поможешь мне прийти в себя.

— Прийти в себя после чего? — резко спросил он, и мышцы у него на груди напряглись, прижимаясь к ней.

Ах да. Он же не в курсе. Конечно, он не в курсе. С чего бы ему это знать?

— Я была помолвлена. — Она старалась говорить непринужденным тоном. — В Нью-Йорке. А теперь — нет.

Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы осознать это, и между его бровями образовалась настоящая складка.

— Почему?

— Я не хочу говорить об этом, ладно? Не сейчас.

Его длинные пальцы погладили ее по спине.

— Он все еще в обойме?

— Нет. — По какой-то причине она почувствовала необходимость посмотреть ему в глаза и впечатлить своим ответом. — Нет. Мы с тобой только что обручились, Август. Разумеется, с ним покончено.

Кажется, у него от облегчения расширились зрачки.

— Хорошо.

— Хорошо?

Прошло несколько секунд, и она поймала себя на том, что изучает ямочку в центре его нижней губы. Над верхней губой, более твердых очертаний, проступила щетина. И почему было что-то… раздражающе сексуальное в том, что ее ноги не касаются земли, когда она сидит у него на коленях?

— Я так и сказал. Хорошо, — повторил он, и что-то промелькнуло в его глазах. — Не хотелось бы отбиваться от желающих заполучить мою ненастоящую невесту, верно?

— Верно. — Крошечный укол разочарования, который она ощутила, оказался невероятно болезненным. — Ну, об этом тебе не стоит беспокоиться.

— Хорошо. — У него на щеке дернулся мускул.

— Перестань твердить «хорошо».

— Отлично.

Напряжение между ними натянулось, как медная пружина, и она никак не могла понять, в чем причина. Возбуждение — его, а не ее — являлось очевидным ответом, но, кажется, было что-то еще. Похоже, ей бросали вызов. Август наклонился, и его губы оказались в нескольких сантиметрах от ее губ. Они были полностью закрыты от остального вагона. Напа проплывала мимо во всем своем богатом, утопающем в лучах заката великолепии. Виноградные лозы тянулись по пологим холмам, солнечный свет угасал, но она почти ничего не замечала. Остались только дыхание мужчины на ее губах и его сила, окружающая ее.

— Просто для ясности, Натали, у меня не возникнет проблем, если потребуется отбиться от какого-то городского парня в мокасинах.

Пожалуйста, скажи мне, что у меня внутри ничего не напряглось в ответ на эти слова.

— Господи. Я не собираюсь оспаривать твое право помериться членом с кем-то, кого ты никогда не видел.

Почему она так часто дышит?

Ее слова сорвались с языка сами собой, и он придвинулся ближе, его рука легла ей на бедро и сжала его, а губы едва не соприкоснулись с ее губами.

— Прийти в себя, да?

— Тебя это раздражает?

— Из-за чего ты решила, что меня это раздражает?

— Из-за твоего лица.

Теперь их губы почти соприкасались.

— Может, я просто злюсь, что упустил свой шанс помочь тебе забыть о разорванной помолвке.

— Я уже о ней забыла.

— Докажи, принцесса. — На мгновение его язык коснулся уголка ее рта, а пальцы жадно прошлись по внутренней стороне ее бедер. — Убеди этот поезд, полный твоих приятелей — винных снобов, что ты умираешь от желания пойти со мной к алтарю.

Ублюдок.

— По сей день никому в городе не удавалось побить мой рекорд по количеству рюмок, выпитых на вечеринке. Шестнадцать рюмок, Август. По всем расчетам, я должна была умереть. До меня рекорд составлял пятнадцать.

— Горжусь тобой, девочка, но зачем ты мне это рассказываешь?

— Чтобы ты понимал, что я не проигрываю. Особенно когда мне бросают вызов.

В его груди что-то заурчало.

— Если твои губы коснутся моих, это не будет проигрышем.

Она медленно намотала его галстук на кулак и всем телом толкнула его в темное нутро кресла «Гнездышко влюбленных», поворачиваясь так, чтобы прижаться грудью к его груди.

— Ты в этом уверен?

— Уверен как никогда, — непоколебимо заявил Август.

Но когда она слегка поерзала у него на коленях, он сглотнул.

«Черт» было последним словом, которое он произнес, прежде чем Натали накрыла его рот своим и поцеловала так, словно это была чистая прелюдия. Влажные губы скользнули справа налево, дразня, показывая ему, на что способен ее рот в других местах. И, судя по тому, как сильно возросла его эрекция под ее ягодицами, он определенно об этом думал. Много. Она обхватила его заросший щетиной подбородок правой рукой и потянула вниз, заставляя его открыть рот, чтобы ласкать его языком один, два, три раза, неторопливо смакуя, ощущая его сердечный стон и чувствуя, как его мышцы напряглись так, что вот-вот лопнут.

— Теперь я понимаю, что ты делаешь, — произнес он между поцелуями. — Собираешься возбудить меня и так и оставить, верно?

— Поздравляю, — выдохнула она. — Ты не так глуп, как кажешься.

Он приподнял ее подбородок, глядя на нее сверху вниз остекленевшими глазами.

— Ты недооцениваешь, насколько я тоже люблю сложные задачи, принцесса.

Больше она не совершит этой ошибки.

Прежде чем Натали поняла, что происходит, пальцы Августа скользнули в ее волосы и, зажав в кулаке густую прядь, запрокинули ей голову. Обнажая шею. А затем… О боже. Его зубы, кончик языка и губы, словно чувственное трио, прошлись по изгибу ее шеи и переместились вправо. К тому самому местечку за ухом, и она так быстро поджала пальцы, что одна из туфелек со стуком упала на пол.

— Не могу поверить, что ты дождалась, пока мы сядем в битком набитый поезд, чтобы снова поцеловать меня. — Его зубы сомкнулись на мочке ее уха и стали скользить вверх-вниз, вверх-вниз. — Может быть, ты сделала это нарочно, потому что точно знаешь, что бы мы делали, если бы остались одни.

— Поссорились?

— Черт возьми. — Он провел языком у нее за ухом, прочертил дорожку ко рту и впился в ее губы крепким поцелуем. — Но я бы начал с того, что засунул два пальца тебе глубоко между ног и держал бы их там, пока ты не станешь достаточно влажной, чтобы принять меня по полной.

Натали тихо застонала, но тут же попыталась замаскировать это под кашель.

Кого она хочет обмануть?

Ситуация быстро изменилась.

Она мысленно представила, как он грубо наваливается на нее, а она обхватывает лодыжками его широкую, гибкую спину. Они будут возбуждены, вспотеют и попытаются превзойти друг друга, и это будет потрясающе, но потом она об этом пожалеет. Уступив мужчине, который считает ее не более чем избалованной девчонкой.

Пришло время взять верх.

— Может быть, я бы давала, а не принимала, — пробормотала она, проводя пальцем по его рубашке и теребя пряжку ремня, наслаждаясь его прерывистым дыханием. — Может быть, это было бы так здорово, что ты даже не добрался бы до дома.

— Принцесса, даже если бы мне пришлось возвращаться домой на кровати из бритвенных лезвий, я бы добрался до этой базы вместе с тобой. — Он издал какой-то звук. — Перестань двигать своей упругой попкой, или, клянусь богом…

Она прикусила его нижнюю губу и повертела бедрами, наслаждаясь привилегией наблюдать за тем, как стекленеют его глаза.

— Или что ты сделаешь?

— Наверное, зарыдаю.

У нее вырвался смешок. Ее искренне развеселило его натянутое признание.

Закрыв глаза, он улыбнулся ей в губы.

Что-то неожиданное шевельнулось в груди Натали, и ее губы замерли, словно желая поддразнить его еще одним поцелуем. Что это, черт возьми, было? Ни при каких обстоятельствах ничего не должно происходить в том месте, которое находится между ее мозгом и влагалищем. Он собирался уехать из города. Он бы и уехал из города, если бы не ее предложение помочь ему получить ссуду. Он считает ее избалованной богатой девчонкой. У них даже не было настоящих отношений, но он уже решительно не принимает все, что ее касается. Пытаться доказать, что он неправ, — пустая трата времени и сил. Особенно если учесть, что их потенциальное соглашение основано на выделении ей очень солидного трастового фонда.

Она только зря потратит время.

— Вернись, — прохрипел он, изучая ее. — Мучай меня. Я смогу это вынести.

Встать. Ей нужно встать.

Они почти наверняка были замечены целующимися в отражении окна. Цель создания «Гнездышка влюбленных» была достигнута. Так почему же она снова наклонилась к нему, страстно желая ощутить полноту его губ и то, как его руки медленно скользят по ней, запоминая изгиб ее бедер, форму коленных чашечек, все, до чего смогут дотянуться?

Губы Натали были в сантиметре от губ Августа, ее сердце бешено колотилось. Расстояние между ними постепенно сокращалось. Этот поцелуй обещал стать сплошным удовольствием. Исследующий. Их. В отчаянии она попыталась вспомнить все оскорбления, которые услышала от него, когда напилась, и то, как он намеренно застал ее врасплох в шатре, но чувствовала лишь, как бешено колотится его сердце, а ее собственное подпрыгивает в ответ на его волнение.

— Натали.

Ей потребовалось целых пять секунд, чтобы осознать, что к ней обращается мать. Откуда?

Натали подняла голову, наклонилась в сторону и увидела Коринн, которая, скрестив руки на своей стройной фигуре, смотрела на нее с бесстрастным выражением лица.

— Боже мой, — прошептала она. — Моя мама застукала нас за поцелуями. Я случайно не села на поезд, возвращающийся в среднюю школу?

— Будь добра, не могли бы мы поговорить с глазу на глаз? — продолжила Коринн.

— Одну минуту.

Натали нырнула обратно в кресло, надеясь, что температура ее лица хоть немного приблизится к нормальной.

Август со стоном откинул голову назад:

— Господи.

— Я бы сказала, что ей больше подойдет слово «Антихрист».

Его грудь поднялась и опустилась в болезненном смешке.

— Тебе придется дать мне минуту. Или… шестьдесят. Чтобы все прошло.

— В таком случае определенно не думай о том, что я сдамся, — захлопав ресницами, сказала она.

— Натали, — процедил он сквозь зубы.

Она прижалась губами к его уху и обдала теплым дыханием, от которого он вздрогнул и схватился за подол ее платья.

— Похоже, я победила, крысиный король.

У него отвисла челюсть:

— На этот раз.

— Этот раз — единственный. Мы оба высказали свою точку зрения.

— К сожалению, я все еще настаиваю на своей, — пробормотал он, кивая на свои колени.

— Отвратительно, — отрезала она, хотя чувствовала, как смех подступает к горлу, и слезла с его колен. — Возьми себя в руки, пока я, — она встретилась взглядом с Коринн, — поговорю с моей прекрасной мамой.

Коринн закатила глаза и ушла.

Натали последовала за ней, улыбаясь и благодаря тех, кто поздравлял ее, когда она проходила мимо. Когда они добрались до тихого уголка вагона, Коринн сохраняла безмятежную улыбку на лице, но в ее глазах безошибочно угадывалось раздражение.

— Тебе не кажется, что было бы неплохо немного предупредить нас, прежде чем втягивать нас с твоим братом в этот трюк?

— Да, на самом деле я так и делаю. Таково было мое намерение…

— За каких-то тридцать минут вы с этой обезьяной превратили нас в посмешище.

Внезапно у Натали кровь вскипела в жилах:

— Он — ветеран войны. «Морской котик». Никогда больше не говори о нем в таком тоне.

Мать резко закрыла рот, но быстро взяла себя в руки.

Натали, однако, было далеко до такого спокойствия. С каких это пор она стала так страстно защищать этого мужчину, который, как предполагалось, был ее врагом? Она могла оскорблять его до второго пришествия, но вот его попытался оскорбить кто-то другой, и она готова откусить за это голову?

— Два дня назад на конкурсе «Букеты и новички» ты плеснула вином в лицо этому человеку. Тебе не кажется, что об этом известно всем в городе? Тебе не кажется, что они удивляются, как ты могла так быстро превратиться из врага в невесту?

Щеки Натали вспыхнули. Такими темпами она вообще сожжет себе кожу.

— Все пары ссорятся. Ты должна бы знать это лучше, чем кто-либо другой. Не так уж трудно смириться с мыслью, что мы тогда были в самом разгаре ссоры.

Мать в ответ лишь покачала головой:

— Ты собираешься унизить семью, как унижала в старших классах.

Натали отшатнулась, словно от пощечины. Ее тело вздрогнуло от резкого выговора, и она с силой ударилась спиной о какой-то неподвижный предмет. Дернувшись, она повернула голову и увидела, что позади нее с хмурым видом стоит Август. Он мрачно посмотрел на нее, а затем перевел взгляд на ее мать.

— Все в порядке, принцесса?

Коринн усмехнулась этому прозвищу. Натали наблюдала, как ее мать ведет войну между хорошими манерами и своим очевидным гневом. Удивительно, но гнев победил. Вместо того чтобы пожать Августу руку и сказать что-нибудь, чтобы сгладить неловкую ситуацию, как она обычно делала, Коринн проплыла мимо них с натянутой улыбкой и подошла к другой группе, затеяв скучную светскую беседу о восстановленной винтажной отделке поезда.

— Как много ты услышал? — не оборачиваясь, поинтересовалась Натали.

Повисла пауза.

— Немного.

Судя по его грубому тону, он услышал ту часть, где она «собиралась унизить семью».

— Отлично. Думаю, я заговорила слишком рано. — Она не знала, что делать с руками. Скрестила их. Бессмысленный жест. Обняла себя за талию. — Сегодняшнюю битву ты выиграл.

Некоторое время они стояли молча. Затем Август удивил ее, взяв за правую руку и отведя обратно к «Гнездышку влюбленных». Опустился на сиденье и потянул ее за собой. У нее не было сил бороться с ним или притворяться, что его теплота ей неприятна, и мгновение спустя она обнаружила, что утыкается головой Августу в подбородок, обвившись ногами вокруг его бедер, и молча наблюдает за проплывающей мимо Напой.

— Давай считать, что сегодня у нас ничья, — пророкотал он.

Натали, испытав потрясение, какого не испытывала никогда в жизни, закрыла глаза и кивнула.

Его голос успокаивающе зазвучал у нее над ухом.

— Я собираюсь взять напрокат смокинг, а ты наденешь красивое платье. Или брюки. Мне дороги мои яйца, поэтому я не буду говорить тебе, что надевать, мне просто нравятся твои ноги. Очень. По сути, им место в музее. — Она шмыгнула носом в знак благодарности, и он погладил ее по голове. — Мы произнесем клятвы, а потом я отведу тебя домой, к моей кошке-психопатке. Возможно, мы даже подружимся, пытаясь защититься от ее кошачьего зла. Если нам удастся пережить друг друга — и Грозу, — мы будем терпеть это до тех пор, пока у тебя не появятся деньги на открытие собственной фирмы. Хорошо?

Кто-нибудь когда-нибудь пытался успокоить ее подобным образом?

Может быть, Джулиан, когда она, впервые вернувшись домой, на остров Святой Елены, почувствовала себя ужасно не в своей тарелке. Но усилия ее брата не оказали такого воздействия. Они были не так основательны.

Как странно, что именно Август успокоил ее после того, как так долго выводил из себя.

— Хорошо, — согласилась она, положив руку ему на грудь. — И твой заем.

Последовала пауза.

— Да, принцесса. И это тоже.

И она положила ладонь на его грудь, ощущая ровный стук сердца, пока поезд мчался к бескрайнему горизонту, и его подбородок в конце концов оказался у нее на макушке. Может быть, все будет не так уж плохо, в конце концов.

Ха.

Примечания

10

Томми Багама (Tommy Bahama) — бренд, основанный в 1992 году для производства яркой одежды, обуви и аксессуаров, в основном пляжной тематики.