Терра неизведанная

Сборник, 2023

Сколько вокруг нас неведомого, волшебного, странного. Новый сборник «Терра неизведанная» откроет вам дорогу в неизведанные миры. Эти миры могут походить на наш, могут отличаться от него как небо от земли. Эти миры могут быть сказочными или фантастическими. В них может причудливо смешаться волшебство и наука. Но объединяет их одно – стремление человека постичь неизведанное. Пройтись по дорогам Вечности, заглянуть в окно тайны и открыть загадку Мироздания. Всё это и многое другое вы найдёте в этой книге.

Юлия Бадалян

Город забытых богов

Город был чистым и аккуратным. Безупречно спланированным и чётким в линиях. Идеальным. Казалось, населён он не живыми людьми, а роботами: настолько отлаженно и надёжно работали все его службы. Горожане не отставали, и на безукоризненно чистых улицах невозможно было ни встретить пьяного хулигана, ни найти обёртку от мороженого. Выбеленный камень был ровно уложен в величественные здания и широкие дороги, а тенистые парки, бурная река и шумящее на восточной окраине море дополняли идиллическую картину.

Утро в небольшом агентстве недвижимости началось рано.

— Я бы хотел подобрать особняк в городе, — немного смущаясь, сообщил чуть бледный утончённый синеглазый юноша, почтительно поздоровавшись с хозяйкой и сняв кашемировое пальто цвета голубиного крыла, — и переехать как можно скорее. Это возможно?

— Конечно, возможно. Район? Площадь? Пожелания к виду из окна? Меблировка? — поинтересовалась хозяйка — дама средних лет в строгом деловом костюме, с аккуратно уложенными каштановыми волосами и неожиданно тёплым взглядом. — Ты долго продержался, — добавила она сочувственно.

— Природный оптимизм, — пояснил клиент, — но за это время и он истощился. К тому же больше меня ничего там не держит, — по красивому лицу пробежала горестная тень. — Что же касается требований… — он уставился на огонь в роскошно отделанном камине позади собеседницы и после паузы продолжил: — Пожалуй, подальше от набережной. Не хочу больше видеть воду. Не меньше трёх этажей, с мебелью. И лучше с садом.

— Как обычно, — дама улыбнулась уголками губ, — конечно, у нас есть варианты, которые могут тебе подойти. Но перед началом работы необходимо…

— Знаю, знаю, — перебил её юноша, — я уже получил Его разрешение.

— Брат никогда не откажет, — кивнула она, — тем не менее, порядок есть порядок. Вот договор, — на полированный дубовый стол лёг лист бумаги, — чистая формальность, но тётка требует соблюдения процедуры.

— Конечно, конечно, — в изящных пальцах появилась тонкая серебряная ручка, — когда я смогу посмотреть объекты?

— Завтра утром. Приходи в это же время, тебя проводят.

— Благодарю, Дева.

* * *

— Девочка, тебе помочь?

Карие глаза под кудрявой чёлкой смотрели сочувственно, крылышки на светлой соломенной шляпе нервно трепетали. Она всхлипнула и с трудом поднялась.

— Я шла много дней, — пожаловалась девушка, опираясь на предложенную добрым прохожим руку, — людей пришлось избегать. Эту ночь ночевала в пещере, очень холодно и страшно!

— Что же ты так припозднилась? — укорил её молодой человек. — Я же всех предупреждал о переселении, всех звал.

— Дура была… Надеялась, что я далеко, и меня перемены не коснутся… И жалко было всё бросать, поэтому терпела, сколько могла.

— Долго же ты терпела, — усмехнулся собеседник.

— Пока они не пришли. Мне едва удалось убежать, я даже не попрощалась… — она всхлипнула и не договорила. — И что мне теперь здесь делать?

— А что тебе делать там? Уже ничего не поправишь, наше место занято. Ждать конца? В городе мы можем спокойно жить. Конечно, не так, как раньше, но весьма неплохо — ты поймёшь, когда осмотришься.

— Не так, как раньше? — переспросила она. — Вода поддерживала мои силы всё это время, а здесь?

— Великолепно, — он успокаивающе улыбнулся, — брату удалось перенести сюда омфал^[1], и этого оказалось вполне достаточно для нормальной жизни. Как видишь, я ничуть не изменился. Конечно, это и потому, что мы живём здесь скромно и уединённо, ни во что не вмешиваемся, экономим силы. Многим тяжело было это принять, но в конце концов все смирились — другого выхода у нас не было. И ты не волнуйся, всё наладится. Сначала обязательно покажись на глаза отцу, он, как мэр города, должен дать своё дозволение. Потом подберёшь себе жильё, у тётки прекрасное агентство. Найдёшь себе дело по душе. Кстати, приглашаю: лучшее учебное заведение в городе — моё, — он горделиво выпрямился и непринуждённым жестом перебросил из одной руки в другую свою обвитую бронзовыми змеями трость красного дерева, — если мой лучезарный брат или многомудрая сестрица будут утверждать обратное — не верь!

* * *

Городской технический университет действительно был образцовым учебным заведением. Начиная с великолепного здания в стиле классицизм, возвышающегося над нарядной набережной, и заканчивая безупречно работающими механизмами, сконструированными его выпускниками — самодвижущимися повозками, поездами, дирижаблями и каминными часами. Но и Консерватория не отставала — изящная, из белого мрамора, с ионическими колоннами и золотыми узорами на фасаде, подарившая городу талантливых музыкантов, дирижёров и певцов. Конечно, при ней имелся и концертный зал — камерный, уютный, с прекрасной акустикой.

Именно в него заглянула новая жительница города, покончив с обязательными формальностями. Довольно оглядев себя в огромном зеркале в фойе (с нарядом ей помогла добросердечная хозяйка агентства недвижимости), она прошла в зрительный зал. А устроившись в бархатном кресле с резными подлокотниками, взглянула по сторонам и обомлела: это был он! Преспокойно сидит в переднем ряду, одетый с иголочки и аккуратно причёсанный. Впрочем, он уже не спокоен: увидел её, вскочил.

— Это ты! Ты жива! — обычно звонкий голос вдруг стал сиплым. — Я обыскал всю Аркадию, нашёл только твою фибулу, — молодой человек непроизвольно потянулся к карману смокинга, — и обрывки одежды…

— Я пряталась, потихоньку дошла сюда. Как я жалею, что не сделала этого раньше!

— Но ты же не хотела, помнишь, как ты спорила со мной! Мы могли пойти вместе! — он бросил на неё обиженный взгляд.

— Наверное… Мне как-то не пришло в голову, — смутилась она. — Я была так напугана, что не стала возвращаться.

— Вы не могли бы потише? — к ним обернулся всклокоченный длиннобородый мужчина с нарядно украшенными рогами. — Сейчас будет мой любимый концерт для флейты с оркестром, а вы здесь мелодраму устроили, — чёрные глаза насмешливо блеснули.

— Мои извинения, мы уже уходим, — молодой человек поднялся, протянул руку и ожидающе взглянул на неё.

* * *

Уже через неделю речной бог Эриманф и нимфа Миртоесса въехали в уютный особняк из бледно-голубого мрамора. Факел на их свадьбе несла Гестия, сменившая строгий деловой костюм на праздничные, расшитые самоцветами одежды. На грандиозную вечеринку по случаю новоселья и бракосочетания пришёл и Гермес, по старой памяти опекающий Миртоессу, и друзья пары: океаниды, дриады, наяды, речные боги.

В тенистом саду удобно устроились за кованым столиком начальник Военной академии Афина и преподаватели Технического университета Гефест и Урания. Судя по их оживлённому спору и раскрасневшимся лицам, город вскоре ждала реформа образования.

Не расстающийся с любимой флейтой Пан, перебрав с напитками, так утомил Аполлона, что тот, наплевав на статус ректора Консерватории, согласился состязаться с ним в музыкальном искусстве, призвав в свидетели своих преподавателей — Эвтерпу, Полигимнию и Терпсихору. Музы не удержались и, вместо того, чтобы следить за ходом судейства, присоединились к спорщикам. В результате гости насладились сначала зажигательным концертом, а вскоре и бодрым кулачным поединком Аполлона и его козлоногого племянника^[2]. Впрочем, наслаждались не все: главный врач клинического госпиталя Асклепий озабоченно наблюдал за происходящим, готовый оказывать бойцам медицинскую помощь, а председатель городского суда Фемида не знала, как отделаться от Афродиты, которая получила иск одной из клиенток к своему салону красоты, и, перекрикивая шум, требовала немедленной юридической консультации.

А под конец праздник почтил своим присутствием Зевс Кронион — мэр города, которого не найдёшь ни на одной карте.

Москва, сентябрь-октябрь 2021 г.

Память о Селении

Селения постепенно пробуждалась ото сна. Небо засветилось бледно-голубым светом. Огромное, леденяще белое светило будто ворочалось меж облаков, устраиваясь поудобнее. Искрящиеся в его лучах ветви чуть слышно позванивали, приветствуя новый день нежной мелодией. Они могли показаться ледяными, но на Селении не было холодно. Прозрачные листы, казалось, вырезаны из чистейшего кристалла неведомым мастером. На небе серебрились тысячи нитей, окутывающих его чудесным пологом; каждая нить была — струна. Чистый, пронзительный звук разлетелся над мягко светившейся землёй.

Сначала равнина была неподвижна, но через некоторое время на её поверхности начали расти холмы. Перезвон небесной пряжи вытягивал их ввысь, вылеплял гладкие бока, вливал твёрдость в могучие ноги, придавал грубым рукам подобие изящества. Люди? Нет, на Селении не живут люди. Создания изо льда? Стекла? Хрусталя? Скорее, ожившие кристаллы, воплощения силы этого мира, чьей собственной силы хватает лишь до ночи. Как только тускнеет светило, они падают в гаснущую равнину, вновь становясь её частью до утра, когда в вышине начнётся тонкий перезвон сверкающих нитей.

Помнят ли они вчерашний день? Или возрождаются заново всякий раз, заслышав небесную музыку? Знают ли они друг друга?

Конечно. По крайней мере, Селен помнил.

* * *

Селен привычно огляделся. Сверкающая долина была занята пробуждающимися соседями. Кто-то уже стоял на ногах, кто-то продолжал расти и вытягиваться, только обретая форму.

Вдалеке поблёскивало нежно-бирюзовое зеркало большого озера, из которого выбегала быстрая река, и таинственно мерцали величественные горы.

— Пойдём, — внутри у Селена зазвучал звонкий голос Селеники, его подруги, — расскажу тебе кое-что.

Селен медленно повернул массивную голову и едва заметно кивнул Селенике, не забыв с удовольствием оглядеть её ладную фигурку. Возрождаясь с каждым днём, она становилась всё грациознее, словно неведомый резчик раз от раза совершенствовал своё мастерство, придавая её формам всё большую гармоничность. Селену казалось, что и голос её становится мелодичнее, хотя ни голосовых связок, ни ушей у обитателей Селении не было — они общались между собой мысленно. У кого-то голос был глухим, еле слышным, у кого-то — визгливым и неприятным, у кого-то — гулким, раскатистым. Но лишь её голос согревал его изнутри, разливаясь волной умиротворения по прозрачному телу и делая это тело сильнее. Словом, он был готов немедленно идти с ней, куда она скажет.

Идти было недалеко. Уютный грот у реки был их любимым местом. Красивым, переливающимся всеми оттенками бирюзы, и, что самое важное, уединённым.

— Я боюсь, — сразу начала Селеника.

— Чего?

— Ты… — она подбирала слова, — ты сразу вспоминаешь себя, когда встаёшь утром?

— Конечно, — Селен недоумённо посмотрел на неё, — и себя, и тебя.

— А я нет! — в голосе Селеники зазвучали истерические нотки, и он машинально потёр виски. — Сначала я вообще не понимаю, кто я, где я нахожусь, кто рядом со мной. Потом потихоньку память возвращается, но с каждым днём всё медленнее! Что будет, когда я уже не вспомню?

— И не узнаешь меня… — грустно закончил Селен.

— Что мне делать?

Он не ответил — не любил тратить слова зря. Обнял её, стараясь не замечать звучащих в голове рыданий.

* * *

Небесный перезвон прекратился, дети Селении расходились по своим делам. Главным из них была добыча самоцветов в дальних горах. Но не только добыча: Селен с Селеникой занимались огранкой камней. Они работали рядом, часто помогали друг другу, вместе проводили редкие перерывы на отдых.

И вместе встречали ночь. Им каждый раз было страшно, когда наступал этот миг. Конец этого дня и, одновременно — всего на свете. Маленькая смерть, за которой всегда следовало возрождение. Но сейчас, перед тем, как рассыпаться в сверкающую пыль, она особенно крепко сжала его руку и внимательно вгляделась в его лицо.

Как только Селен открыл глаза, его затопил страх: вдруг Селеника не вспомнит его? Вспомнила, но на это ей потребовалось много времени. На следующее утро — ещё больше. А однажды и он, встав под небесную музыку, не смог сразу осознать себя. Потом в голове прояснилось, но те бессилие и ужас, которые он испытал, тупо пялясь в утреннее небо, потрясли его.

Селен осторожно расспросил приятелей — ни с кем ничего подобного не происходило. Они с Селеникой были единственными, кто столкнулся с этим. С чем? Они не могли понять, и это пугало не меньше, чем беспамятное будущее.

* * *

— Селения отторгает нас, — предположила Селеника.

Они сидели в своём любимом гроте, выкроив немного времени после работы. Селен был угрюм, его подруга то и дело принималась плакать без слёз, но ещё могла рассуждать здраво.

— Или пытается сделать нас частью себя окончательно, — задумчиво ответил Селен.

— Почему мы? Почему у других всё по-прежнему?

— Откуда ты знаешь? Ты же не спрашивала у каждого. И потом, у меня это началось позже, чем у тебя. Может, ты оказалась самой чувствительной из нас?

— Может быть…

— Какая тебе разница? Надо думать не об этом, а о том, что нам делать.

— Что? — Селеника с надеждой посмотрела на него.

— Если бы я знал…

* * *

Селен любил свою работу. Когда камень в его руках приобретал форму и характер, когда в гранях начинал отражаться бело-голубой свет, когда самоцвет, казалось, уже готов звучать в унисон с небесными нитями, он был счастлив. В тот день мастер работал особенно вдохновенно: его не покидало ощущение, что он делает это в последний раз. Закончил очень поздно и жадно вгляделся в результат своего труда, стараясь запомнить его. Селену казалось, что это очень важно — не забыть этот камень.

Огромный, сияющий кристалл был двухцветным: в нём рассветный розовый и золотисто-жёлтый смешались и теперь мягко перетекали друг в друга, играя в идеально гладких гранях, из которых складывался причудливый узор. Самоцвет был огромным, чтобы поднять его, Селену пришлось напрячь все силы.

Подошла Селеника.

— Какая красота! — восхитилась она. — Он как живой, посмотри! И очень тёплый, будто совсем не отсюда…

— Пора, наступает ночь, — грустно отозвался Селен.

Он в последний раз посмотрел в чарующую глубину камня, опустил его на землю и взял Селенику за руку.

И они канули в небытие.

* * *

Первое, что увидел Селен, обретя своё тело, был двухцветный кристалл. Он притягивал взгляд, мерцал, закручивая лучики света в крошечный вихрь…

Кто-то тронул Селена за плечо. Кто? И почему в голове звучит чей-то растерянный, жалобный голос? «А она красивая, — подумал он, — почему я раньше её не встречал? И почему она хватает меня?»

Селеника в панике затрясла друга за плечи. Неужели он уже не узнаёт её? Она пыталась мысленно докричаться до Селена, но он не слушал. Не понимал, что это она зовёт его. А Селенике, наоборот, этим утром потребовалось совсем немного усилий, чтобы вспомнить себя и свою жизнь. Она была так счастлива! Но теперь снова впала в отчаяние, поняв, что время идёт, а Селен всё так же безучастен. Напрасно ей казалось, что всё наладится, напрасно она приняла за добрый знак появление необыкновенного камня.

Селеника погладила отполированную грань — под ладонью разлилось тепло. «Селен, он и правда тёплый!» — воскликнула она. Ответа не было. На самоцвет легла вторая ладонь, широкая, сильная. Селеника замерла в ожидании. Постепенно на лице Селена проступало узнавание, а следом — восхищение и нежность, с которыми он всегда смотрел на неё. Он обнял Селенику. Потом поднял камень и двинулся к реке. Она поспешила следом.

— Я думала, ты уже не вспомнишь, я ужасно испугалась, — пожаловалась Селеника, наблюдая, как Селен бережно устраивает самоцвет в глубине грота.

— Если бы не он, — Селен кивнул на кристалл, — я бы, наверное, и не вспомнил уже. В нём есть какая-то непонятная сила…

— Я же говорила, он живой! Только что он был тёплым! Разве так бывает? Ни разу не встречала такого!

— Главное не это.

— А что?

— Посмотри внимательно. Он зовёт меня. А тебя?

Селеника вгляделась в переливающиеся грани, которые, кружась, образовали воронку. Маленькую, но, казалось, бездонную.

— Да!

Повинуясь порыву, Селеника накрыла воронку руками. Селен положил ладони рядом. Через несколько мгновений камень из тёплого превратился в горячий, потом — в раскалённый, а потом им показалось, что небо взорвалось…

* * *

Новый мир не так уж сильно отличался от Селении. Такие же прозрачные листы сияющих деревьев, такой же мягкий свет. Только громадное светило было золотым, небосвод казался выдолбленным в громадном, розово-жёлтом самоцвете, лес вдали переливался всеми оттенками розового, а океан, на берегу которого сидели двое, лениво играл золотистыми волнами.

Было тепло и тихо. Селен поднял голову и поискал глазами привычную завесу из сверкающей пряжи, но небо было свободно.

— Интересно, каким становится этот мир после заката? — задумчиво проговорил он.

— Скоро узнаем! — Селеника звонко рассмеялась.

— А ещё здесь нам понадобится дом, — Селен озабоченно огляделся.

— На этом берегу, — кивнула Селеника и чуть слышно спросила: — Ты помнишь Селению?

— Теперь мы будем помнить её вечно, — улыбнулся он.

Москва, февраль-март 2023 г.

Примечания

1

Омфал — «Пуп земли». Камень, хранившийся в Дельфах в храме Аполлона. В древнегреческой мифологии — центр мироздания.

2

В древнегреческой мифологии пастуший бог Пан — сын Гермеса, брата Аполлона по отцу.