Проклятый король и я

Тереза Тур (2024)

«Проклятый король и я» — роман Терезы Тур, жанр юмористическое фэнтези, попаданцы в магические миры. Эй, Вселенная! Когда я говорила, что не хочу на работу, я имела в виду спа-отель, а не про́клятое королевство, в котором никто не может приготовить еду! Ни борща тебе, ни пампушек… Одно тут прекрасно — красавец-король. Но, увы, он птица не моего полета… И все, что ему нужно — чтобы я расколдовала его королевство. Ладно, посмотрим как пойдет и куда эта дорога заведет меня. Хотя… один раз я уже пошла просто выгулять мопса.

Глава 6

Мы вышли из лавки гостеприимной Агаты. Паж, дав понять, что будет рядом, слился с толпой — так мы будем меньше привлекать внимания. Я же решила, что самое время отвлечь принцессу от грустных мыслей. Злата думает о том, что никогда не станет студенткой академии. Это читалось так явно и горько, что сердце сжималось. Я ведь всё-таки педагог, хоть и ведьма.

— Расскажи, как всё началось? — попросила я принцессу. — Жизнь после того, как все поняли, что-то не так, все прокляты и не приготовить еду?

— Ну… Сперва многие бежали. Кому приятно так жить? До соседей быстро дошла молва о том, что случилось в королевстве, — голос Златы наполнился презрением. — Они решили захватить наши территории, особенно залежи соли, что близко к границе. Если бы это произошло, мы бы враз стали лёгкой добычей, соль — самое дорогое, что у нас есть.

Я задумалась над её словами. А ведь и правда — без соли невозможно сохранить продукты, законсервировать их.

— На нас напала Аления. Прадедушка, — зелёные глаза загорелись, — он был… король из королей! Маг. Он расставил в соляных пещерах засады и лично руководил военной кампанией. Мой отец родился как раз в то время, когда дед держал столицу и побережье. Это было трудно, но королевство выстояло. Артефакты создавали круглые сутки — некоторые маги потеряли силу навсегда, но остались на попечении королевства как герои.

Я кивнула. Война есть война — неважно, в каком мире. Непонятно другое — горем королевства воспользовались. Стало быть, эти олени из Алении, мягко говоря, добрыми соседями отнюдь не являются. Тогда почему Стефан хочет отдать замуж Злату за оле… За принца из Алении (ну и название, честное слово!)? Никогда не любила политику — мерзкая штука.

— Прадедушка умер сразу после заключения мира, — Злата нахмурилась. — Стало немного легче, многие вернулись — на чужбине не так сладко, как казалось в начале. Потом королём стал папа. А моя мама ушла. Не выдержала.

Мне захотелось погладить рыжие волосы, но я так и не решилась. Как можно было оставить дочь? Не понимаю. Конечно, жизнь в про́клятом королевстве не сахар, да и у Стефана характер тот ещё, но…

— Яблоки! Яблоки! Сладкие яблоки!

— Груша садовая, спелая, медовая!

Так за невесёлыми разговорами, в раздумьях и воспоминаниях, мы обе не заметили, как пришли на рынок.

Чего тут только не было! Фрукты, овощи, зелень… Эдакий вегетарианский рай, чтоб его…

Какая-то старушка вынесла в корзинке тоненькие ломтики хлеба (кажется, даже с колбасой) — лакомство разобрали так быстро — мы не успели даже взглянуть!

— Сын посылает, — рассказывала торговка женщине, которая слушала, быстро скармливая бутерброд мальчишке лет семи. — Он печёт хлеб в деревне возле самой границы. Все сбережения потратил на артефакты, вот благодаря им может привозить… Он у меня знатный пекарь, дело своё любит всей душой! Мечтает вернуться, булочную открыть, как было заведено в семье нашей, да какое там.

Когда от бутерброда осталась половина, мальчишка стал упрямиться, требовать, чтобы мама съела свою долю.

— Нет, Лесик! Ешь. Я правда не хочу. Сынок!

— Не спорь, — только и сказал мальчишка, и женщина покорилась — слишком упрямый был у него взгляд.

— А почему нельзя наладить поставку готовой еды, чтобы всем хватало? — спросила я у принцессы.

— Потому что она исчезает, обращается в прах, — вздохнула принцесса. — Лишь у немногих получается. Думаю, дело в артефактах. А может, и в самих магах. У этой женщины сын очень сильный пекарь, настоящий волшебник!

— То есть поварское дело — тоже магия?

— Конечно! С тестом нужно договориться. У Дерека хлеб доезжает и продукты не портятся дольше остальных. Отец вложился в его производство, нанял охрану, чтобы еда доходила до столицы.

— Дерек — сын этой женщины?

— Да.

— То есть на окраинах с едой лучше?

— Снабжение проще подтянуть, — пожала плечами принцесса.

Я смотрела по сторонам. Шумел рынок, сновали мальчишки, предлагая хозяйкам дотащить корзинки с покупками. Лесик находился в первых рядах. Одеты дети были по-разному, но никого в лохмотьях я не заметила.

Что мне это даёт? Пожалуй, что и ничего. С первого взгляда всё вполне себе благолепно. И люди совсем не злые, хоть и голодные.

— А бедные как решают вопрос с едой? — повернулась я к принцессе. — Она ведь очень дорогая?

— Бедные? — удивилась она.

— Ну да. Нищие, обездоленные, те, что по каким-либо причинам остались без денег и крыши над головой.

— Не знаю, — нахмурилась девочка. — У нас вроде таких и нет. Все много трудятся, получают за это хорошие деньги.

— А сироты?

— На попечении государства, — гордо проговорила принцесса. — Хотя многих берут в те же гильдии, в которых были родители.

— Допустим.

Я хотела спросить о том, как найти сирот и поговорить с ними, может быть, посетить те самые государственные приюты — наверняка выстроится более реалистичная картинка, но меня отвлекла толпа. Люди вдруг заволновались, в центр площади выкатили бочку, на которую тут же забрался проворный худой веснушчатый паренёк с весёлыми, хитрыми глазами.

— Последние новости! — заорал он, картинно кланяясь почтенной публике на все четыре стороны.

— Шёл бы ты, Мираш! — выкрикнул кто-то. — Из дворца сказывали — принцесса с охраной вышла, услышат, не ровён час.

— А пускай слышат! Или уши вянут от шуток под бубенцами? — бесстрашно рассмеялся мальчишка.

Я прислушалась. А ведь он прав — вся знать здесь ходит в огромных бархатных беретах с бубенчиками, и это очень… странно! Самих себя выставлять шутами? Какой в этом смысл?

— Лучше яблочко съешь, горемычный, — вздохнула одна из торговок.

— Забудь о голодном брюхе,

О каше горячей стоны,

Послушай меня — расскажу, о чём

Бубенец звенит под короной!

Толпа подходила всё ближе — люди улыбались, опасливо оглядываясь по сторонам, — видно, и впрямь боялись, что появится королевская охрана.

— А вы знали, что ведьму поймали в волшебном лесу?

Вот если бы король нашёл там колбасу…

— Ха-ха-ха…

— Давай, Мираш!

— Ха-ха-ха!

— Дал его величество ведьме сковороду: «Пожарь-ка, милая, яйцо».

А она кучеру раздула язык во рту — показала своё истинное лицо!

— Ха-ха-ха!

— Ха-ха…

— Разойдись! Дорогу королю!

Всё произошло слишком быстро, чтобы кто-то мог что-то заметить, но от меня не укрылось ни малейшей детали чётко отточенной операции «Осторожно, король!». Опыт. Всё-таки я с такими вот сорванцами не первый год. А может, это потому, что от уличного скомороха невозможно было оторвать глаз! Была в нём какая-то магия. Парень никого не обвинял и никому ничего не доказывал. Просто… веселил голодных на площади как мог.

Едва послышался голос его величества, мальчишка топнул, крышка перевернулась, он сиганул внутрь, и здоровенный детина, что был поблизости, покатил бочку прочь от стражи, покрикивая:

— Поберегись! Разойдись! Осторожно!

Толпа, расступившись, в тот же миг смыкала ряды, отгораживая беглецов, даже если и попытались догнать — ничего бы не вышло. Однако погони не случилось, что лично мне показалось странным. Разве это не нарушение порядка? Я уже не говорю о некой политической неблагонадёжности, которая не то чтобы сильно бросалась в глаза, но…

— Папа! — Злата бросилась обнимать отца.

Я улыбнулась. Принцесса смотрела на мальчишку скорее восторженно, чем строго, и сейчас, как мне показалось (хотя, возможно, только показалось), старалась отвлечь короля.

Стефан обнял дочь. Его совершенно не интересовало всё произошедшее на площади. Во всяком случае, никаких распоряжений страже король не давал.

— Наташа? — обратился он ко мне.

— Ваше величество?

— Вам что-нибудь удалось выяснить? Кучер и стражник до сих пор находятся в… в некотором затруднении. Последствия вашего колдовства весьма мучительны для обоих, и если шпионка расплачивается за дело, то мои люди…

— Я искренне сочувствую и хочу помочь, ваше величество. Но… не знаю как.

— Мы были у старой Агаты, — вмешалась в разговор принцесса.

— И? — король с надеждой посмотрел на дочь.

— Ничего, — печально вздрогнули огненно-рыжие кудри. — Агаты нет, а её внучка…

— У Агаты есть внучка? — Брови Стефана удивлённо взлетели вверх.

— Да, и она учится в Академии магии. Папа…

— Мы разберёмся с этим позже, — отрезал король, поморщившись.

Взгляд девочки тут же потух — по всему было видно, что разговоры на тему обучения принцессы не утихают давно, и каждый раз безрезультатно для жаждущего знаний подростка. Надо же, всю свою сознательную карьеру преподавателя, временами успешную, временами не очень, я в поте лица своего занимаюсь тем, что пытаюсь пробудить у молодого поколения тягу к знаниям. И, заметьте, без всякой магии!

Мне искренне жаль, что без неё. Вот так бы проклясть некоторых, чтобы не могли оторваться от учебников да сочинений — глядишь, толк был бы! Но, увы.

А тут, в далёком сказочном королевстве, (в котором, правда, невозможно даже молока согреть, что очень и очень мешает жить), живёт принцесса Злата, которая… хочет учиться. Для педагога звучит как старая добрая сказка о несбыточном идеальном мире, для учеников обычной школы — как психологический триллер, наверное. Так или иначе, девчонка мечтает попасть в некую академию, и я не я буду, если не помогу ребёнку, чьи мечты как минимум достойны уважения.

— Ваше величество, — аккуратно начала, — мне бы хотелось переговорить с вами. Серьёзно. Наедине. Возможно ли попросить аудиенцию?

— Сегодня вечером, — величественно кивнули мне, приосанившись. — В семь тридцать.

В семь тридцать так в семь тридцать, я, собственно, совершенно свободна, только с Кексом погулять.

— Прошу!

Дверцы королевской кареты открылись, и мы прямо на глазах у изумлённой публики отправились обратно во дворец. Теперь, как ни рядись, обмануть торговцев вряд ли получится — нас, думаю, запомнили, и ещё как. С другой стороны, это и не требуется, так как я узнала всё, что хотела. Пока ехали (молча, каждый думал о своём), я попыталась разложить всё по полочкам. Жаль, нет блокнота и ручки. Надо бы узнать, можно ли здесь обзавестись школьно-письменными принадлежностями — как-то сразу стало бы привычнее и роднее.

Итак, что мы имеем? Старая травница если что и знает, то встретиться с ней пока не удалось. Но если бы старушка хранила некий секрет — королевство давно бы уже избавилось от мучительного проклятия. Старой Агате встретить внучку на каникулах хотелось бы горячими пирогами больше всех — домашняя выпечка наверняка составила бы серьёзную конкуренцию академической столовой. Значит, раз всё так печально, травница, скорее всего, мало чем сможет помочь.

Гораздо больше меня заинтересовало другое, а именно пекарь. Сын той самой женщины, что торговала бутербродами. Волшебник у самой границы договаривается с тестом, и хлеб живёт какое-то время — жители королевства успевают съесть кусочек. Если к этому факту присовокупить запечённую на углях в лесу рыбу… С лимончиком из «Пятёрочки» и моим любимым зерновым хлебом с семечками.

Только сейчас, вспоминая, поняла, как соскучилась по нормальной еде! Хотя мне вообще полезно — всё равно собиралась скинуть пару килограммов к лету, а то мой любимый василькового цвета брючный костюм тесноват. В принципе я могу уговорить себя, что села на диету. Время от времени это необходимо женщине за тридцать (правда, не всегда получается — мой-то мир полон соблазнов, а тут такая прекрасная возможность!). Но как быть с тем фактом, что в голодное королевство я угодила не одна? Кекс! Мой мальчик, моё персиковое счастье, он не сможет быть счастливым без привычных радостей. Что, если мопс впадёт в депрессию? Ветеринар, конечно, рекомендовал нам следить за формой, но, во-первых, Кекс и так в прекрасной форме, кто бы что ни говорил, а во-вторых, ветеринар — не психолог! И кстати, если у Кекса и впрямь начнётся депрессия, где я в этом про́клятом королевстве психолога найду?

По всему выходит, что надо действовать, и как можно скорее! Друг в опасности, да и я собой вполне довольна — замечательная у меня талия, а в корсете так вообще красота — вон даже король посматривает с интересом.

* * *

Только хотели мы с Кексом выбежать на прогулку, взгляд зацепился за лишнюю деталь в уже изученной мной спальне (подмечать детали — полезная педагогическая привычка, знаете ли, с детьми оно ж как на вулкане…). Что-то было не так, а именно: роскошное синее платье, разложенное на кровати.

Хотелось рассмотреть затейливую серебряную вышивку и жемчужинки, но меня отвлёк жалобный писк. Кекс обиженно смотрел прямо в душу, мысленно рассказывая хозяйке печальную историю пребывания в одиночестве. Брошен, покинут, оставлен.

Должно быть, для того, чтобы занять мою постель этим великолепием, бедного мопса…

— Кекс? Неужели тебя согнали с подушки?

— Ау-у-ум-м-м.

— О нет… Не может быть, вряд ли служанка была настолько жестока, я не верю!

Статус компаньона ведьмы у пса никуда не делся, так что, думаю, его кексовое величество просто переложили на кресло, беспрестанно извиняясь. Но факт остаётся фактом — существо сложной, тонкой душевной организации побеспокоили из-за какого-то платья, и теперь вся скорбь из-за несовершенства этого мира отражалась в огромных, карих, блестящих глазах любимца.

— Вам нравится? — робко поинтересовалась служанка, бесшумно возникшая за спиной, словно призрак.

— Конечно, — улыбнулась я. — Люблю синий, а это сочетание серебра с жемчугом… Очень красиво!

В детстве я мечтала о костюме феи на Новый год. Той самой, что смягчила страшное пророчество. Принцесса не умерла, а уснула на сто лет, уколов палец веретеном. Та фея была моей любимой героиней. Меня восхищала предусмотрительность — она усыпила целый дворец, даже повара с поварятами, чтобы принцесса вовремя подкрепилась. Очнувшись от поцелуя, красавица наверняка почувствует, что страшно проголодалась — шутка ли, проспать целых сто лет?

В детских мечтах маленькой Наташи платье выглядело именно таким, каким оно лежало сейчас передо мной. Но мама решила, что подкладочная ткань модного в сезоне оттенка слоновой кости вполне подойдёт, а уж в сочетании с крыльями из проволоки, обтянутой марлей… В общем, я была самой красивой. У меня даже была волшебная палочка. Ей-то я и треснула Генку Морозова — главного хулигана нашего второго класса. Он ведь нарочно наступил мне на подол своими ножищами — юбка треснула по шву, а мама так старалась!

Кстати, тогда магия действительно случилась. Мы дружили до конца школы, Генка никому не давал меня в обиду, а я давала ему списывать.

— А… — покраснела служанка. — Вы замужем?

Вот спрашивается, ей-то что за печаль? Или она тому шуту с площади инфу сливает для новых стишков? Кекс даже про обиды забыл — поднял голову и заинтересованно посмотрел на служанку. Бедная девчушка побелела, покраснела, пошатнулась.

Так… Кажется, я придумала, куда потратить деньги, полученные от короля, — надо закупить успокоительных на всякий случай, а то того и гляди бедняжка в обморок грохнется.

— Успокоиться! — приказала я (себе в первую очередь). — Итак… Зачем вам знать, замужем я или нет?

Услышав обращение на «вы», несчастная и вовсе ударилась в слёзы. Ну что ты будешь делать, а? Налила воды, приказала выпить и стала ждать, когда у ребёнка руки трястись перестанут.

— Я не замужем. И мне по-прежнему интересно, зачем вам… тебе это знать?

Служанка посмотрела на воду так, словно я ей яду налила.

— Пей!

Девчонка вздрогнула, зажмурилась, выпила и прошептала:

— Причёска.

— Что? Какая ещё… — спокойно, Наташа, ты же учитель — говори медленно, тихо, главное — доброжелательно.

— Волосы. Девице — две косы с лентами, — всхлипнула горемычная (вот уж выпала доля — ведьму собирать на приём к королю). — Замужней — под покрывало зачесать…

Так вот оно что… Пришлось признаться, что разведена, и, к моему удивлению, истерики это не вызвало. Значит, расторжение брака в про́клятом королевстве — дело житейское? Как интересно! А король? Разведён, как и я?

Конец ознакомительного фрагмента.