Ангел [не] обыкновенный

Таша Истомахина

Крылья у Бажены прорезались в одночасье…Подарок это Судьбы или проклятье?Таких, как она, найдется девять, и раньше они уже встречались. Теперь Птахам предстоит узнать, зачем им крылья и почему Прокламат так настойчиво за ними следит. Ещё нужно будет научиться летать, а самой Бажене разобраться с чувствами к парню, крылья которого так непохожи на её собственные.

5

У Доктора был план, в который Бажена вписалась неожиданно, но удачно.

Все началось, когда Веня признался о своих симптомах отцу. К чести родителя, тот не стал отправлять сына на психиатрическую экспертизу, хоть крыльев сам не видел. Чуть позже младшенький собрал по городу четверых себе подобных — просто встретил их в разное время на улице. Казалось бы, ситуация ухудшалась, но отец и здесь поверил сыну. Веня, студент кафедры физиологии, как раз определялся с темой курсовой, поэтому отец сделал всё возможное, чтобы сын попал на практику в его диспансер.

Темой научной работы выбрали «проблемы адаптации к искривлению позвоночного столба», а в контрольную группу включили только окрыленных. Многих трудов стоило добиться того, чтобы все они попали именно к Доктору Лихошве, потому что показаний по сколиозу не было ни у кого из странной компании. В тот день группа собралась впервые. Получалось, что Бажену занесло на это собрание весьма кстати — её кривая спина доказательно подтверждала необходимость научных изысканий.

Доктор во вступительной речи честно признался в своих мотивах и целях. Он хотел разобраться, что же происходит на самом деле: массовый психоз (а шестеро — это уже толпа), генетическая мутация или ошибка перинатального развития. На этом этапе Лихошва-старший склонялся к первому варианту, потому что тот был самым объяснимым. Сидящие перед ним молодые люди были убеждены в существовании за своей спиной крыльев и видели их друг у друга. Доктор тоже им верил. В то, что они видят и ощущают свои крылья.

Лихошва-старший не верил в сами крылья.

На этих его словах все захохотали, даже Веня. Скопившееся напряжение вышло громко и бурно, до колик в животе, чудесным образом объединив подопытных общей, понятной только им, эмоцией.

Пока всё утирали смешные слёзы, бородач повернулся к Бажене и признался:

— Я тебя сразу узнал.

Бажена не только мгновенно свела его нынешний облик с изображением четырнадцатилетнего мальчишки из глубин своей памяти, но и вспомнила имя.

Никита.

Слева от него сидел Арсений, которого все звали Смола, а в кресле теснились Марго и Лера.

— Я тоже вас помню. Мы вместе ходили в одну секцию по плаванию.

— Точно…, — протянул Смола с удивленным осмыслением, а близняшки молча уставились друг на друга синхронными прозрачно-голубыми глазами.