Ангел [не] обыкновенный

Таша Истомахина

Крылья у Бажены прорезались в одночасье…Подарок это Судьбы или проклятье?Таких, как она, найдется девять, и раньше они уже встречались. Теперь Птахам предстоит узнать, зачем им крылья и почему Прокламат так настойчиво за ними следит. Ещё нужно будет научиться летать, а самой Бажене разобраться с чувствами к парню, крылья которого так непохожи на её собственные.

Оформление обложки Таша Истомахина

© Таша Истомахина, 2024

ISBN 978-5-0051-0856-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Крылья у Бажены прорезались болезненно. Она даже испытала лёгкий посттравматический шок. Произошло это в одночасье, субботним утром. Момент был неподходящий — она ещё не научилась любить себя без крыльев, а с ними процесс обещал и вовсе затянутся. Не далее, как вчера Бажена прочитала статью про наслаждение жизнью. Настроилась с утра, собственно, и начать, но нестерпимый зуд в лопатках, сходствующий по ощущениям с солнечным ожогом, перечеркнул все её планы.

Крылья не складывались, торчали костьми и больно стукались ими же о дверные косяки. Волосы запутались в перьях и затянулись пыточными узлами. «Придется косу остричь», — подумала Бажена. — «Если, конечно, крылья насовсем».

Её ужаснула эта мысль.

Она стаяла на резиновом коврике босая, в одних пижамных штанах, с сомнением разглядывая свою спину в малом квадрате зеркала. Крылья были потрясающими и даже понравились бы ей на ком-то другом. Бажена допускала здравую мысль, что это галлюцинация, хотя телесные ощущения были очень реальными. Ещё во сне она начала почёсываться, ворочаясь, словно на сухой соломе, а не на хлопковых простынях. Растерла кожу до красноты, потом расцарапала в кровь. Пока все спали, шмыгнула в ванную, чтоб охладить спину под струей воды. Здесь и увидела, что гладкая кожа плеч встопорщилась жесткими щетинками. Бажена испугалась и, в потрясении, не отследила момент, как шуршащие крылья расправились во всю их длину. Теперь вот она не могла сложить их обратно.

Семья давно встала и уже не раз стучала по фанере двери. Бажена наспех провела ладошками по всему телу на предмет других высыпаний, но больше ничего не обнаружила. Прислушиваясь к возможным болевым ощущениям, осторожно натянула на себя пижамную куртку. Крылья не смялись и не сложились — они торчали теперь поверх клетчатой фланели.

Дверь снова заходила ходуном. Бажена скинула крючок и едва устояла под напором младшего брата, ввалившегося в тесное пространство ванной комнаты. Боком прошла в кухню и села на край стула, сочиняя на ходу убедительное объяснение, которое не потребовалось — родительница лишь напомнила:

— Разведи лопатки — сидишь колесом, — и, поставив перед Баженой опаленные гренки, поинтересовалась. — Тебе на работе уже выставили дату диспансеризации?

— Я не пойду.

— Мне позвонить и узнать?!

— С понедельника.

— Попросись к хирургу и пожалуйся ему на свой сколиоз. Если сама не озвучишь, то никто не заметит твою кривую спину.

— Почему?

— Потому что это диспансеризация, а не отбор в космонавты.

Мать машинально положила свою ладонь Бажене на макушку и вышла из кухни, пребольно вывернув при этом торчащее правое крыло дочери.