У сердца нет морщин

Татьяна Хамаганова, 2020

Жизнь непрерывна. Мы никогда не знаем, что теряем, когда решаемся на тот или иной шаг. Но у каждого был момент истины, когда на перепутье человек решался и делал этот шаг навстречу судьбе, вкладывая в него волю и веру. Тогда открывался жизненный путь, трудный или легкий, какой он сам выберет. Любовь, доброта, радость, благодать даются всем, только надо научиться видеть, прочувствовать, пропеть их в своей душе. Ведь счастье жизни в самой жизни! Сборник рассказов адресован почитателям прозы всех возрастов.

Вопросы бытия

— Знаешь, чудик, скоро тока блох ловят.

— Можно торопиться, если под пальцами чего-то такое шевелится.

— Родился, не торопился, а теперича и незачем. Куды постоянно носисся? Скоро тока огонь горит да вода бежит.

— Характер такой, куда денусь-то?! При родах, видать, шибко спешил явиться на белый свет. Порой сам от себя устаю.

— Чую, вона на лбу у табе ни одной морщинки.

— И че?

— От беготни ветром разгладилось, видать, — хихикнул старик Макар. — Скоко лет проживашь-то на энтом свете?

— О, дед Макар, — почесал затылок Лева, — ё!.. сегодня сорок пять стукнуло, что ли? Точно! Напрочь забыл про день рождения. Не привык отмечать, и про возраст думать времени нет. Это вроде дата круглая, нет?

— Конешно, говорят, в этом возрасте баба в ягодку превращатси, но ты мужик, хотя это явление нихто не отменял, значит, и к тебе относиться. Ты ж тоже человек.

— Не, какая из меня ягодка? Про мужиков так не говорят. Блин-компост, даже жена не вспомнила! Обидно где-то.

— Ха! Ему обидно. Сам же сказал, что через дни рождения пробегашь вприпрыжку, будто архар.

— Почему архар?

— Вчера по телевизору смотрел, как эти козлы скачут по горам. Шибко понравилися.

— Значит, козлом обозвал, — хохотнул Лева.

— У старого козла больше рога, а ты-то ишо молодой.

— Дед, на все смотришь с юмором, вот за что я тебя уважаю.

— Потому и не тороплюся на тот свет, мене и здесь благостно.

— Вы с бабкой Маней молодцы, живете дружно, не спеша. К вам зайдешь, уходить не охота, воздух какой-то добрый. У бабки Мани рот не закрывается от улыбки, видать, ты, дед, всю жизнь хохмил.

— Я ж ей каженный раз говаривал, мол, не торопи мене помирать, дай состариться, мало-помалу так и свили гнездо.

— Что ни говори, вы, скажем прямо, идеальная семья, — вздохнул Лева, — не то что мы с женой. Никто никому уступать не хочет, прямо воздух раскаленный струится в дому.

— Чего ты словами пинаесся, иногда затыкай рот-то себе, все ж перед тобой баба, а не мужик. Понимаю, ты не голубь мира, но мужшына, а он должон быть благородным.

— Знаю, но норов у меня шустрый, а ей невдомек, что можно чуток подождать, я ж остываю быстро.

— Эк, Левка, ты сначала стреляешь, а потом задаешь вопрос. Вот и вся твоя промблема. А я живу с мыслёй: не спеши и все получится. Помогает.

— И чего я спешу? Главно дело, куда? Дети выросли, обустроены, у них своя жизнь.

— А я об чем? Кто торопится жить — скоро помрет, таков закон природы, скажем прямо. Примеры есть на то. С другой-то стороны, своей энергией ты смог Сеньку с Иркой обустроить, тута всем угодил.

— Дети у меня бравые, хорошо меня понимают. А супружница моя Анька три дня в лапти одевается, это меня и бесит.

— Ниче ты не понял, торопыга, — хмыкнул старик, — эх, в твоем брюхе и долото сгниет… от напряжения.

— У нее ж то да се, да пятое, а то и десятое.

— И че? Труба с крыши грохнулась? Стоит и дымит, и ниче не случилося.

— Понимаю я, но вот нервы куды денешь?

— Запомни, Левка, в корове молоко не прокисает. Никогда! Хоть ты волком вой от напряга, соображашь? Пошто тады копошися?

В это время вошел их третий работник Андрюха. Мужики работали в кочегарке, которая грела школу, детсад, клуб и небольшую контору главы поселения. Макар Петрович работал здесь с младых ногтей, теперь он сторожит свое любимое «чадо», где ему знаком не только каждый угол, но и каждая царапинка на стене. Со стариком мужики дежурили по очереди. Надо сказать, они очень любили свое рабочее место и всегда все держали в порядке, бдительно следя за температурой тепла. Здесь у них стол с нужной посудой, лежанка для деда Макара и даже два старых кресла, непонятно кем дареные.

— Мужики, прошу прощения, что припоздал, но у меня причина шибко уважительная, — заявил с порога Андрюха.

— А мы и не заметили, что тебя нетутя, — пошутил старик. — Все силы кинули на норов Левы, учти, оба.

— Перевоспитанием этого самого «норова» занимаемся, — усмехнулся Лева, — а он, блин-компост, не поддается. Сопротивляется еще.

— Хотите, я ему наподдам, — весело откликнулся Андрюха, вываливая на стол продукты. Купил хлеба, колбасы, банку шпротов и пол-литра.

— Водка ни к чему, — не одобрил старик. — Тута у нас сухой закон! Забыл, че ли? Мы ж тепло-то отправляем детишкам.

— Дед Макар, не упрекай, причина важная. Мы чуть-чуть, по капельке и все! Лева, ставь чайник!

— Я сам забыл, а он вспомнил, — удовлетворенно произнес Лева, набирая в чайник воду. — Настоящий друг!

— Что ты там бормочешь, не понял, но мое намерение вам понравится, — хитро прищурился Андрюха, нарезая колбасу. — Прошу за стол!

— Ну, спасибо, браток! — усаживаясь за стол, сказал Лева, — рад, очень рад.

— Не торопись, мы еще водку не разлили, — возразил Андрюха.

— Об том и болтаем тута с Левой. Шибко торопливый он у нас, объясняю ему, что часом море не переедешь.

— Это точно, — хмыкнул Андрюха. — Ладно, мужики, закусывайте.

— Ну, разливай, коли, приташыл, — кивнул на бутылку старик. — Уважаешь друга, это хорошо.

— А вас я еще больше уважаю, дед Макар, — простодушно ответил Андрюха.

Мужики, переговариваясь, приступили к еде, вот и чайник подоспел.

— В общем, такое дело, — встал со стула Андрюха, держа маленький граненый стаканчик времен сталинизма. — Вчера я сделал предложение Наде.

— Чего?! — синхронно воскликнули мужики.

— Она согласилась!

— Погоди, погоди, ты разве не… — замешкался Лева.

— Мы подумали, что ты Левку уважил, — продолжил старик. — С утра ему сорок пять стукануло.

— Да? — в свою очередь удивился Андрюха. — Здорово! Значит, двойная причина бутылку-то оприходовать.

— Ну-ка, еще раз обскажи, кому какое предложение сделал? — пришел в себя Лева.

— Надьке Ефимовой. Она согласилась стать моей женой, вот че!

— Блин-компост! У вас что, шуры-муры завелись?

— С весны!

— Чего так долго тянул? — спросил Лева.

— Все правильно, — кивнул Андрюхе дед Макар, — в этом деле спешить нельзя. Надо присмотреться друг к дружке, характеры пощупать, чувства свои потеребить — верно али не верно. К Новому году-то и начнется новая жизть у парня. Это как есть по-божески. Девку надо осчастливить. А ты у нас работящий, добрый мужичок, ефимовская родня-то шибко порадуется, супротив тебя не пойдут.

— Надеюсь, — кивнул Андрюха, закусывая шпротом.

— А ну расскажи, каким макаром предложение-то сделал? — заинтересовался дед Макар. — Шибко любопытно.

— Короче, промаялся я по своей дурости. Вечером пришел к ней, пока Надька меня ужином кормила, пришла ко мне мысля, сделать предложение как-то своеобразно. Ну и затолкал колечко ей под подушку. Думаю, спать ляжет, вот ей будет сюрприз. Сразу все поймет. Ушел домой и жду звонка. Тишина. Почти не спал, всю ночь прождал ответа. Расстроился, понял, что она не хочет за меня замуж.

— Позвонил бы, спросил прямиком! — рубанул ладонью Лева.

— Сегодня утром не удержался, позвонил. Надя сильно удивилась, грит, никакого колечка под подушкой не находила. Счас, грит, поищу. Но ни под подушкой, ни под простыней, ни в наволочке колечка не нашла. Рассердилась, что, мол, это не тот случай, чтоб шутки шутковать и отключилась. Я расстроился ужасно. Вдруг опять звонок, и она радостно так заявляет, что, мол, согласна. Короче, под кроватью нашла колечко-то.

— Андрюха, надо было в коробку положить кольцо, — укорил Лева.

— Не додумался я. Впервой предложение-то делаю. Но рад! Очень рад! Давайте, выпьем за это дело!

Рабочий день заканчивался. Дед Макар заявил, что сегодня один останется сторожить, так как у каждого из них есть причина важная, потому и отпускает их. Андрюха бегом помчался к своей Надьке, а Лева поплелся домой. Вошел в дом, тишина. Разделся в прихожей, заглянул в горницу, и тут:

— С днем рож-день-я! С днем рож-день-я!

Лева от изумления даже рот раскрыл. Накрытый стол, гости, даже детки из города приехали. Нарядная жена подбежала к нему поздравлять. Вот это именины! Вот это юбилей!

— Люблю тебя, — прошептал Лева, обнимая ее. Даже слезы выступили на глазах.

Все хотят счастья, это и объединяет людей.