Как найти Феникса

Татьяна Форш, 2016

Вот так и бывает в жизни! Не угадаешь, за кого замуж угодишь! Вроде и богатый, и красивый, и положительный, а чуть копни – тайн по жизни больше, чем у меня в шкафу платьев! Но не будь я настоящей принцессой Василисой Премудрой, если не узнаю, как моего дорогого супружника по-настоящему кличут-величают, как он, в конце концов, действительно выглядит и чего от него ждать. Правда, для этого его, в одночасье пропавшего в какой-то Тьмутаракани, сначала надо найти. А может быть, даже и спасать придется. Но что не сделаешь во имя любви! Ну и… для удовлетворения любопытства.

Глава 5

В конце концов я так погрузилась в непрошеные и такие болезненные мысли о Нике, что даже не заметила, как тропинка, ведущая от озера, забралась в мрачный вековечный лес и запетляла меж деревьев. Затем лес так же неожиданно закончился. Мы вышли к указательному камню, стоявшему на перекрестке. На нем белой краской были изображены три стрелки с милыми названиями — Чаны, Мочище и Гать, — из которых я знала только одно.

— Ну, здесь мы отдохнем да и распрощаемся. — Олесь скинул болтавшийся за плечами мешок.

Змей уложил в траву сонного мальчонку и сам плюхнулся у камня.

— Отдохнуть я не прочь. Посидим, костерок запалим, а там, глядишь, и спать пора наступит! Переночуем и в путь.

— Какой спать! — возмутился Митяй. Сонно протирая глаза, он с подозрением посмотрел в небо. — Солнышко в зените или только-только за полдень перевалило! Кто ж при свете спит?

— И все же солнышко тебе не мешало всю дорогу дрыхнуть на моем плече! — хмыкнул Змей.

— Вы уж извиняйте, но мы с мальцом на ходу переночуем, — вздохнул Олесь. — Чем дальше уйдем от этого гиблого места, тем лучше.

— Ну как знаете, — не стал уговаривать Афон, потянулся к мешку деда, но вовремя опомнился и вежливо спросил:

— Слышь, Олесь, а у тебя попить ничего не завалялось? А то так кушать хочется, что… — И виновато осклабился. — Вот.

Знаем-знаем! Международная поговорка.

— А то как же! Есть фляжка… — Тот сосредоточенно порылся в дорожном мешке и выудил искомый предмет на радость оживившемуся Афону. — С водой. И краюха хлеба.

После уточнения меню нашего скудного обеда Змей снова погрустнел. Взял краюху, отломил кусочек и сунул его в рот, не поленившись пробурчать:

— С такими попутчиками научишься жрать всякую гадость!

— Ты чем-то недоволен? — смерила его хмурым взглядом Мафа.

Видимо, вспомнив их недолгое, но аргументированно обоснованное общение, Афон потрогал набрякшую скулу и неопределенно пожал плечами:

— Да не, все путем…

Некоторое время он сосредоточенно жевал хлеб, с серьезным видом таращась на теряющуюся в лесу тропинку, точно выполнял ответственную работу. Потом, видимо, это ему надоело. Он уже было открыл рот, чтобы как-то разбавить задумчивое молчание, да так и остался сидеть, разглядывая приближавшегося к нам гостя.

— Призрак волка? Опять?!

Я заметила его чуть позже Змея, но раньше других и не смогла удержаться:

— А на него что, магия отмены не подействовала?

У кого я это спрашивала, не знаю, но мне ответили все разом:

— Если он призрак, то и не подействует. — Дед Олесь.

— Это что, и есть ваш хваленый призрак? — Мафаня.

— Да он это, он! Именно его я на озере видел! — Митяй.

— А он сможет мне оппонировать в беседе о межцарственной политике? — Борька.

Ну и, конечно же, Афанасий:

— А чего такое он в зубах тащит? На узелок похоже. Может, хоть самогоном на халяву разживемся?

Волк, сообразив, что его визит не остался незамеченным, сбавил обороты и, поглядывая то на одного, то на другого, остановился, когда до облюбованного нами камня оставалось шагов десять. Выплюнув узелок на землю, он совсем по-человечески утер лапой лоб и заговорил:

— Нет, ну я так не могу! Ну что вы смотрите на меня как на чудо-юдо морское? К тому же с некоторыми из вас мы сегодня уже как минимум виделись!

— А почему ты человеком не остался, как сестрица твоя? — вместо приветствия поинтересовалась я, разглядывая черную с серебристым подшерстком шкуру. При дневном свете он казался вполне реальным волком.

— Нет, ну если вас так смущает мой вид… — Зверь вдруг поднялся на задние лапы. Его тело принялось меняться, лапы выпрямляться, шерсть втягиваться, а голова сплющиваться. Вскоре перед нами стоял совершенно обнаженный черноволосый парень лет семнадцати.

Ойкнув, я поспешно отвернулась, зато тетю Мафу факт его наготы совершенно не смутил.

— И что это значит? — Она шагнула вперед. — Новый класс призраков-волкодлаков?

— Вообще-то я в школу не ходил, — смутился гость. — Батя меня дома премудростям всяким обучал. Сами понимаете, с моей второй натурой мало кто меня в школу возьмет. — Он наклонился и, подхватив поклажу, принялся колупать узел. — Не против, если я портки надену? А то в волчьей шкуре как-то привычнее голышом бегать.

Наконец узелок поддался. Парень выудил серые холщовые штаны, такую же рубаху и быстро оделся.

— Я, собственно, чего вас догонял… — Недолго думая он уселся у указательного камня точнехонько напротив деда Олеся и Змея, покосился на нас с тетей и полностью развернул узелок, являя нашим взорам расписанную узорами скатерть. Три раза стукнув по ней, парень буркнул: «Все, что есть в печи, на стол мечи», — и стал ждать.

Несколько мгновений ничего не происходило, затем на скатерти, точно грибы, стали вспучиваться свежайшие яства. Чего тут только не было! И печеные перепела, и яйца, и пирожки, и яблоки, и даже перышки зеленого лука!

— Дело у меня к вам от батюшки. Ну и от сестрицы тоже… в благодарность вот вам еду доставил, как они и велели! Скатерть-самобранка.

— Видали мы их благодарность! И тебя с папашей твоим тоже… видали! — Тетя не утерпела сидеть где-то в сторонке, подошла и, бесцеремонно подвинув Афона, уселась рядом. — И то, как на нас фанатиков науськали, мы тоже видали!

— Это уже, мамаша, не мой косяк! — открестился паренек. — Не нужно было при всем честном народе единственному проповеднику волосы дыбом ставить!

— А не надобно на наше единственное средство передвижения рот разевать! — не успокаивалась Мафа.

— Чего это — единственное? А я?! — возмутился Борюсик, но тетя его, кажется, даже не услышала.

— Да ваш проповедник вон его, — Мафа указала на Афона, скромно разглядывавшего зеленоватые когти, — нашего друга, почти что брата, Змея Подгорного, — чуть на рынок не свез.

— Да ладно! Брата?! — От таких речей Афон едва не поперхнулся от неожиданности и даже выпучил глаза, тут же забыв о маникюре. — А с каких это пор теперь за честные высказывания братовьев крутят волчком и мордой в землю тычут?

— А с тех самых, что надо десять раз подумать и один раз сказать, а не один раз ляпнуть и всю жизнь за это получать! — мгновенно переключилась на него тетя.

Понимая, что переспорить эту ведьму не стоит и пытаться, Змей приуныл и примиряюще поднял руки:

— Ладно, ладно! Я понял. Язык мой — враг мой.

— Это точно! — припечатала Мафа и переключилась на гостя. — Значит, папаня тебя к нам подослал? Решил напоследок накормить от пуза, а дальше пущай топают да не возвращаются? Так, что ли?

— Ну, не совсем. — Паренек, лукаво взглянув на нее, утянул с самобранки жареную куриную ножку и впился в нее зубами. — Вообще-то ваш подарок не еда, а эта скатерть-самобранка! Батя ее из Пекельного мира стибрил! Ну, когда ходил на поклон к ихнему повелителю, обо мне просить.

Дед Олесь, Митяй, Борька и Змей многозначительно переглянулись, а тетя покосилась на меня, видимо, опасаясь, что я начну биться в истерике от слова «Пекельный». Но я невозмутимо сунула в рот взятый на пробу пирожок и принялась жевать. Удовлетворенно хмыкнув, тетя воспользовалась затишьем и, утащив колечко колбасы, придвинулась к волку.

— А вот теперь, как тебя там, с этого места и во всех подробностях!

Наши спутники тоже почуяли сенсацию. Удобно расположившись вокруг самобранки, они дружно налетели на угощение, не забывая высказывать пожелания:

— Рассказывай, да только с объяснениями! Все ж и я там был, может, чего вспомню! — Змей в предвкушении ностальгии по прошлым геройствам свистнул индюшачью ножку, крынку молока и посоветовал: — Имена и названия не пропускай!

— Можно и без названий! — Борька погарцевал вокруг нас и, не найдя свободного места, улегся у меня за спиной, не забыв перед этим ухватить зубами здоровенный ломоть хлеба. — На кой они мне, если я, в отличие от некоторых, все равно там не был?

— Главное, подольше, юноша! И поподробнее! — Дед Олесь поспешно прикусил зубами румяный пирожок, вытянул из сумы рулон тонкой берестяной бумаги, вооружился огрызком карандаша и пробубнил: — А фа вами вапифывать фтану! Йа Вехь все-хахи… эм… ой… поосторожней, внучок! И так с зубами в моем возрасте не ах…

— Только чтобы сказка не страшная была! — Недолго думая Митяй выдернул у деда из зубов пирожок, оставив ему от угощения хорошо если четвертинку, и сам с жадностью засунул сдобу в рот, предварительно разрешив: — А пусть даже и страшная! Я не бояка! Так же, дед?

— Ну… так-то да! — Олесь задумчиво потрогал передние зубы, словно сомневаясь в их наличии после такой дележки, и взглянул на гостя. — Начинай. А то дело к вечеру, а нам до Гати еще идти и идти!

— Мое имя от рождения — Фома. А что касается тайн и подробностей — здесь все просто. Вы думаете, что я — волк-призрак, порождение страшного колдовства? — Паренек оглядел всех нас по очереди и как-то уж больно невесело улыбнулся. — Если бы это было так, наверное, это было бы лучшим, что только могло со мной произойти. Но нет! Я никогда не был призраком. В этом-то и проблема нашей семьи. Начну с предыстории. Как известно, пост сельского Головы переходит от отца к сыну. Если у Головы нет сына, совет старейшин избирал нового вожака после пятнадцати лет правления. В нашем роду это правило также не было исключением. Пост Головы принадлежал нам больше ста лет, до того, как его занял мой отец. К огромной печали, боги отчего-то невзлюбили моих родителей, долгое время не давая детей. Только благодаря молитвам матери лишь на десятый год после свадьбы у них родилась дочь — Анна. Сразу же после ее рождения повитуха сообщила отцу, что у его жены больше детей не будет. Некоторое время отец хранил эту новость в строжайшей тайне, пытаясь смириться с тем, что больше никто и никогда в нашем роду не станет носить чин Головы. Но вот однажды в село пришла ведьма. Многим она помогла. Кому советом, кому исцелением, а кому и благополучными родами. Наконец и отец решился нанести ей визит. Просьба его была проста: что сделать, чтобы его бесплодная жена понесла и через положенный срок подарила ему сына?

Рассказчик замолчал, оглядел притихших слушателей и остановил взгляд на мне.

— И ведьма помогла. Указала ему дорогу к Пепельному, посулила помощь, но предупредила, что, если отец не воспользуется даром, тот заберет к себе в услужение всю его семью.

Мы слушали затаив дыхание. Рассказчик снова ненадолго замолчал, обреченно покачал головой и уставился в траву.

— Что случилось дальше, я думаю, вы уже и сами догадались: отец был тверд в своем желании. Добравшись в мир Пепельного, он рассказал ему о своей беде, и тот дал отцу снадобье, которое должна была выпить мама. Но в обмен на одну незначительную услугу.

— Какую? — нахмурилась тетя, но парень только поднял руку, показывая, что он еще вернется к подробностям, и продолжил:

— Как вы видите, — снадобье сработало. В положенный срок родился я, да только вот незадача, в первое же полнолуние я обратился в волчонка. Вскоре у меня появилось много талантов — от исчезновения до левитации и различного вида колдовства. Отец хранил мою тайну сколько мог, пока однажды, лет шесть назад, я не превратился в волка и не напал на мать. Я этого не помнил, но когда пришел в себя, увидел то, что никогда не смогу себе простить и уж тем более забыть.

Молчание рассказчика на этот раз было долгим, но мы терпеливо ждали. Наконец он продолжил:

— Тело матери мы с отцом похоронили на заднем дворе. Даже сестра не знала об этой трагедии. А наутро, чтобы защитить меня, отец всем сказал, что его жена сбежала с трюкачом из бродячего цирка. Если бы селяне не были столь доверчивы, они бы задумались, почему бродячий цирк, прибывший всего два дня назад, так быстро уехал, выступив лишь раз. Но отца любили и не усомнились в его горе и «предательстве» жены. А на следующий день случилась еще одна странность. В село нагрянула ведьма, благодаря совету которой на свет появился такой монстр, как я. Она поведала, что, если не победить мою зависимость от луны, вскоре в селе не останется никого. В итоге она пообещала мне помощь Пепельного. Сказала, что только он сможет сделать из меня хорошего колдуна, а заодно научить контролировать силу, уменьшив власть луны надо мной до одной-единственной ночи. Но взамен на долгих шесть лет она потребовала к нему в услужение и мою сестру. Только раз в год нам дозволялось прийти в этот мир, где нас могли видеть и слышать селяне и пришлый люд. Вчера ночью так случилось, срок моего обучения закончился, и мы с сестрой стали свободны!

Конец ознакомительного фрагмента.