Прокотиков
На свете старушка спокойно жила.
Вот Питер и Элис, дом восемь, у ив,
В цветочных корзинках, он очень красив.
Как раз для супругов в закатные дни.
Лет сорок, наверное, вместе они.
Пьют чай, поливают свои цветники.
Но на ногу, скажем, не слишком легки.
Лишь Питер, собравшись за десять минут,
Отправиться может рыбачить на пруд[1].
Подросшие дети уже далеко.
Хозяйство у Элис не столь велико.
Хлопочет по дому, и вечно при ней
Трёхцветная кошка по имени Мэй.
За годом проходит ещё один год.
Жизнь катится, полная мирных забот:
То печка сломалась, то внучка гостит…
А кошка мурлычет, и чайник свистит.
Но век-то кошачий короче, чем наш.
Увы, сколько денег и сил ни отдашь —
Стареет, болеет. Такие дела —
За радугу Мэй от хозяйки ушла.
Как бедная Элис горюет о Мэй!
И слова не скажешь — заплачет сильней.
Печалится Питер, в тревоге родня.
— Нет, вам не понять, — отвечает, — меня!
Кто может быть ближе к тебе, чем семья?
Но милая Мэй была только моя.
Всё время она проводила со мной.
Была она предана мне лишь одной.
Про Элис жужжат: не сошла бы с ума!
Чужая старушка на рынке сама
Подходит, заставив дивиться словам:
— Я Мэй вашу знала. Сочувствую вам[2].
Мне тоже, признаюсь, теперь тяжело…
Нет, что вы! Такое совпасть не могло.
Ко мне много лет посидеть у окна
Почти каждый день приходила она.
Вон там, за оврагом, живу я давно
И часто сижу и глазею в окно.
Погладишь мохнатую спинку рукой —
Уже веселее с подружкой такой.
И Элис сказала на это:
— Ну что ж!
Их, кошек, порой вообще не поймёшь.
Вот так удивляют они невзначай…
А, может быть, к нам вы придёте на чай?
Сдружились старушки, пьют чай до сих пор.
У Питера с Элис живёт лабрадор.
А та, что другая, теперь занята:
Она забрала из приюта кота.
Покойный супруг её, тоже рыбак,
Твердил, что котам предпочёл бы собак.
Но нынче чего уже спорить о том,
Когда так прекрасно живётся с котом?
24.07.2019
