Тот, кто придет за тобой

Татьяна Степанова, 2011

Их было четверо… Трое из них уже мертвы. Осталась она, Полина Каротеева. Она еще жива. Но кто-то жаждет и ее смерти. Катя Петровская – криминальный обозреватель пресс-центра ГУВД Московской области – пыталась разговорить Полину, чтобы наконец-то узнать правду о том старом преступлении, когда в заброшенном колодце страшной смертью от ран умирал связанный Женя Лазарев… Что же все-таки произошло несколько лет назад, кто же из них четверых настоящий убийца? И почему спустя столько времени кто-то стал убивать одного за другим всех участников того жуткого дела? Наконец Полина разговорилась, рассказала о случившемся в ту злополучную ночь. Рассказала… и через десять минут умерла от руки убийцы. Но на этом он не успокоился. Это еще не конец…

Глава 10

ГЛАДИОЛУСЫ И ГЕОРГИНЫ

Солнце стояло высоко над деревьями. Тень, что отбрасывал на участок маленький дом на пригорке, укоротилась до предела. На окрестные дачи в этот воскресный день приехали соседи.

И Полина Каротеева этому очень обрадовалась — голоса, смех со всех сторон, веселый гомон на озере. Не одна…

Она, как обычно, возилась на клумбе — вырывала с корнем сорняки, когда в ее калитку постучали две соседки.

— Полина, вы дома?

— Здесь я, проходите!

— Какой у вас сад замечательный, просто райский, я каждый раз со второго этажа любуюсь, когда смотрю, — щебетала завистливо та соседка, что постарше. — Столько цветов, столько цветов…

— А мы к вам как раз за ними, помните, в прошлый раз вы нам обещали? — Вторая соседка — та, что жила в новом кирпичном особняке с голым участком — после стройки там словно Мамай прошел. — Муж хотел со мной в питомник ехать за саженцами, но что я в этом понимаю? А у вас тут цветы, и вы…

— За саженцами сейчас бесполезно ехать, — усмехнулась Полина. — Или весной надо было подсуетиться, или ждите осени, сейчас все равно мало что приживется. Лучше и правда теми цветами заняться, которые ко времени.

— О, какие у вас гладиолусы! — льстиво воскликнула соседка из особняка.

Гладиолусы винно-красного и бордового цвета выстроились на клумбе под окном, как гренадеры при полном параде.

— А какие георгины, вы только посмотрите. Сразу можно на выставку.

— А я корнеклубни как раз на выставке-ярмарке в прошлом году покупала, только прошлый год они у меня что-то болели, а сейчас вот ничего, пошли, — Полина оглядела клумбу у ног своих, которую она как раз полола.

Крупные махровые георгины — оранжевые, алые и розовые — смахивали на елочные шары.

И солнце стояло высоко над деревьями, словно застыв, не трогаясь с места. Желтые солнечные пятна густо усеяли садовую дорожку и крыльцо дачки. И, может, оттого, что сад так ярко освещался, темным, подобно входу в пещеру, казался проем входной двери, широко открытой по причине жары.

— Полина, вы нам рассаду в прошлый раз обещали, — напомнила деятельная соседка из нового дома.

— Да, конечно, я сейчас. — Полина улыбнулась женщинам и направилась к крыльцу.

Она коснулась перил и… Дом, где она провела не одно лето… Старый дачный дом их семьи, что строил еще ее покойный отец… Дом, который всегда казался ей надежным убежищем…

Распахнутая настежь дверь — солнечные пятна, а дальше сумрак и темнота. Она что, задернула там внутри все шторы, опустила старенькие жалюзи из бамбука?

Несколько горшков с рассадой хранилось у нее на терраске в прохладном месте, но… вот странность — ноги Полины словно налились чугуном. Она не могла себя заставить подняться по ступенькам и войти внутрь.

Это все нервы… эти ужасные приступы паники… Столько всего накопилось за эти годы… нет, то был всего один вечер, одна ночь, годы тут ни при чем, они лишь летели мимо и…

И вот она стоит у родного порога, дрожит, трясется, как овечий хвост.

И даже словотерапия не помогла, когда она пыталась выплеснуть все это из себя — сначала на бумагу, а потом на магнитофонную ленту.

На дворе — полдень, что же будет с ней ночью?

— Знаете, я передумала, — Полина отдернула руку от перил и обернулась к соседкам, — рассада у меня совсем никудышная. Но не огорчайтесь. Я вам сейчас такое покажу, что вы непременно захотите это у себя посадить. Пойдемте со мной.

С невыразимым облегчением (прочь от дверного проема, за которым темень, и мрак, и еще, еще что-то, что страшнее всего, что, возможно, выбралось наружу и уже сторожит, подстерегает…) Полина Каротеева двинулась в глубь участка мимо клумб и кустов, мимо яблонь и слив.

Пусть говорят, что это больное извращенное воображение.

Чтобы воображать нечто подобное, надо иметь причину.

А об этой причине никому лучше не знать.

Мимо кустов, мимо цветов, мимо плодов…

— Ой, у вас клематис!

— А это как называется?

— Это же мальва? Ну конечно, это мальва, какая красота!

Женщины, шедшие за ней гуськом, как за вожаком, не уставали восклицать. Их голоса успокаивали лучше всякого лекарства. Сейчас она даст им то, что они хотят, а потом зазовет в дом пить чай… Они сядут за стол, и она постарается удержать их у себя так долго, сколько возможно, как и тех вчерашних девиц — Анфису и ее высокую длинноногую подружку…

Ей, Полине, все равно, с кем коротать дачные дни и вечера, лишь бы только не оставаться одной. А после чая, после трех рюмок домашней настойки эти дуры соседки, возможно, тоже удостоятся чести послушать ее сочинение и исполнение.

Надо выплескивать это из себя, надо делиться этим. Иначе это ее просто убьет.

— Ну вот, вот что я вам хотела показать, — сказала она, останавливаясь у грядки возле смородиновых кустов.

— Ой, какая прелесть… Что же это, такие чудесные колокольчики! — в один голос воскликнули соседки.

— Это мои дельфиниумы, — Полина Каротеева сдвинула на затылок свою соломенную шляпу, вытерла пот со лба и взяла с садовой скамейки коротенькую лопатку и тяпку. — Сейчас будете мне помогать, если хотите вот такие же, — она указала на стену белоснежных дельфиниумов, похожих на ангельские колокола. — Я как раз в августе их рассаживать хотела, самое время для них. Они размножаются делением куста. Сейчас я выкопаю пару кустов и поделю их для вас. Сегодня мы их оставим в лунках, присыплем землей и пойдем ко мне пить чай, заодно о новостях московских мне расскажете. А завтра посадим их на ваших участках, я вам помогу с этим справиться.

Женщинам ничего не оставалось, как согласиться — и верно, чем еще заняться в воскресный день на даче, как не садоводством, чаем и сплетнями.