Адель, Адольф и Аделина

Татьяна Образцова (2024)

Аделина — та самая богатая стерва, которую по всем законам жанра жизнь непременно должна наказать в конце истории. И, похоже, он уже настал. У мужа новая Большая Светлая любовь, на работе проблемы, и рука все чаще тянется к выпивке. Отчаявшаяся когда-либо увидеть пресловутый свет в конце туннеля, Аделина встречает в собачьем приюте агрессивного безымянного пса. Совершенно неуправляемое, представляющее опасность животное готовят к усыплению, не разрешая посторонним даже приближаться к нему. Находясь на грани полного саморазрушения, героиня совершает один отчаянный поступок за другим и решает… украсть собаку. От автора: Собранные с продажи книги средства будут направлены в приют «Друг» в г. Всеволожск (контакты для адресной помощи вы можете найти в социальных сетях).

Глава 6

Вера Михайловна, увидев знакомый автомобиль и поспешно протерев грязные руки о рабочие штаны, вышла навстречу.

— Аделина, как же мы вам рады! Наверное, хотите проверить, как работы идут? — она остановилась и на секунду замолчала, с удивлением наблюдая, как гостья, выходя из машины, даже не посмотрела себе под ноги. — Трубу откопали, — после некоторого замешательства продолжила женщина, — залатали, больше не течет, спасибо вам от всей души, вы просто наши спасители.

— Я к вам, если честно, по другому вопросу.

Вера Михайловна удивленно вскинула бровь.

— Чем же мы можем быть полезны? — она была поражена изменениям, произошедшим с Аделиной.

Перед нею стояла сильно похудевшая, осунувшаяся, хотя и не потерявшая прежний лоск женщина. Ее голос стал тише и мягче, а в слегка остекленевших глазах застыла болезненная грусть.

— У вас там пес, черный такой, в дальнем вольере. Мне говорили, его усыпить хотят, я надеюсь, не опоздала?

— Живой пока, на том же месте, такой же дикий, как был… Со дня на день врач обещался. Затянули, конечно, не до него было, но вы не волнуйтесь, лишних расходов больше не будет.

— Я бы хотела этого пса забрать.

Вера Михайловна внимательно посмотрела на Аделину, пытаясь понять то, что не поддавалось никаким объяснениям.

— Вам рассказали, что он людей калечит?

— Да.

— И все равно хотите забрать?

— Хочу.

— Его даже на поводок прицепить не получится. Я туда точно не полезу, — Вера Михайловна задумалась на секунду, — и вас не пущу.

— А если попробовать, — умоляюще, но с утвердительной интонацией в голосе, сказала Аделина, — вы можете здесь постоять, я сама схожу.

Вера Михайловна грудью преградила дорогу.

— Не пущу. Задерет, и к гадалке ходить не надо. У меня двадцать лет опыта, всякие попадались, и злые и трусливые, но таких чудовищ в жизни не встречала. Я грех на душу не возьму, не пущу вас, уж простите.

— А усыпить его не грех будет?

— Вы думаете, такие решения легко даются? — вполне ожидаемо потеряв терпение, рявкнула хозяйка приюта. — Не можем мы ждать, когда он нас всех на тряпки переврет. Я не знаю, что у вас в жизни произошло и как вам вообще такая мысль в голову пришла. Приехать за псом, который одним укусом здоровому мужику кости может переломать! Я, простите, в этом участвовать не буду. Если это такой оригинальный способ самоубийства, то найдите, пожалуйста, другой, — с чувством то ли скорби, то ли осуждения, то ли горькой шутки закончила Вера Михайловна. Но, внимательно посмотрев на Аделину, рискнула раскрыть свое понимание ситуации, — а лучше обратитесь к специалисту, — выдохнула она, — психолог поможет лучше, чем перегрызенное горло.

— Ничем не могу помочь, — развел руками психолог.

На следующий день Аделина сидела в кабинете у одного из самых известных столичных врачевателей душевных болезней, разглядывая стену, увешанную грамотами и хвалебными письмами.

— У вас рейтинг пять звезд из пяти, к кому мне идти тогда?

— К психиатру, к психиатру…

— Вы даже не попытаетесь?

— Аделина, понимаете, психолог занимается психически здоровыми людьми, которым просто нужна помощь, чтобы разобраться с отношениями с самим собой и социумом. А вам лечиться надо, у вас налицо тяжелое расстройство. Того, что я от вас услышал, достаточно для понимания, что это не в моей компетенции.

— Да, что вы там записываете все время? Я к вам за помощью пришла, в конце концов, — Аделина понимала, что каждое сказанное лишнее слово, вероятно, обернется против нее.

— Простите, это я так, для себя, — психолог отложил блокнот в сторону, и продолжил терпеливо объяснять, — мысли о самоубийстве, алкоголизм, резкая смена настроений, — это работа для хорошего психиатра. Одной терапией тут не помочь, нужен комплексный подход, включающий не только работу над собой, но и медикаментозное лечение. Вы уже сделали большой шаг к решению проблемы — вы ее признали. Я дам вам визитку хорошего специалиста. С вас пять тысяч, оплата у секретаря.

Аделина села в машину и почувствовала, как слезы текут по щекам ручьем. Руки опустились на руль и безвольно соскользнули на колени.

Зачем она пошла к психологу? Как же невыносимо тоскливо и одиноко должно быть, если ты ищешь утешения у посторонних людей. Да, она пришла именно за утешением. За тем, чтобы ей сказали, что все будет хорошо и что она справится сама, что время и пара-тройка сеансов все вылечат. Почему никто не верит в нее? Как за пять минут можно поставить человеку диагноз, не услышав всю предысторию, не пытаясь понять. Или Аделина жестоко заблуждается, отрицая очевидное, думая, что ее разум еще служит ей верой и правдой? Почему все только и хотят, что засунуть ее в клинику, будто пытаются избавиться? Перед глазами снова возник образ пса, загнанного в угол своей клетки, смотрящего в направленное на него дуло ружья. Быстрая, безболезненная и заслуженная смерть? Или легкий способ для окружающих снять с себя ответственность и избавиться от лишней головной боли ценой целой жизни?

— Да пошли вы все в жопу! — что было сил заорала Аделина. — Я нормальная, совершенно нормальная, только простите, что оказалась настолько бесхребетной а вы все — такими злыми и эгоистичными, — сказала она уже шепотом, повесив голову и крепко зажмурив влажные от слез глаза.

Никто из прохожих даже не обернулся.