Командировка в Индию

Татьяна Николаевна Соколова, 2022

Переводчица Лиза, чтобы избавиться от семейных проблем, нанимается на сдаточные испытания кораблей, строящихся по заказу Индии. Работа в длительных командировках – это как раз то что нужно. Корабли один за другим уходят к далеким берегам. И вслед за ними она сама оказывается в городе, где служит ее возлюбленный – индийский офицер. Индия удивляет и смешит, шокирует своими контрастами и пугает до смерти, но временами очаровывает красотой и непосредственностью. И создает много препятствий для влюбленных. Ведь офицер принадлежит к высокой касте, а это накладывает на него определенные обязательства перед семьей. Ох уж эти индийские обычаи! А чем лучше их философия: отдавать и отказываться от материальных желаний во имя полной свободы? Счастье, как птица, постоянно ускользает. Но должно же быть место на земле, где их никто не сможет разлучить.

Посиделки

После Лизиного звонка вечером пришла Светлана, со своим пуделем, и с порога опять спросила:

— Что случилось?

Она была во много раз практичнее Лизы, имела двоих детишек и мужа, который делал карьеру, сидел на диете и постоянно от чего-нибудь лечился. Это была единственная подруга, но верная, что, надо сказать, бывает не так уж часто. И Лиза это ценила и иногда прислушивалась к ее советам. Они дополняли друг друга. Светлана тоже окончила филфак, но делать карьеру не стремилась, переводила в свободное от хозяйства время простенькие мануалы по пользованию техническими устройствами.

— Ничего не случилось, — ответила Лиза, — Сева мне позвонил, развод, наконец, оформлен, осталось только штамп в паспорт поставить.

Светка вытащила из сумки бутылку ностальгического ликера «Вана Таллин».

— Ликер к чаю, — уверенно распорядилась Лиза, почти материным тоном, и достала бутылку красного вина. — Чилийское.

— Жаль, — сказала Светка, — Сева был неплохим мужем, но кто же будет терпеть жену, которая постоянно в командировках.

— Замуж надо выходить по любви, — развела руками Лиза.

— Как ты умудряешься все терять, — вырвалось у Светки.

И она тут же осеклась, нет-нет, она не намекает ни на несчастную любовь в университете, ни на Лизиного мужа и даже на индийского офицера не намекает.

— Я не теряю — я ищу, — отпарировала уверенно Лиза, раскладывая на старинной фаянсовой тарелке с голубым рисунком сыр и зелень. — Я теперь в крутом международном проекте, может, на Шпицберген пошлют в командировку. Давай выпьем за Шпицберген, — раскупорила она бутылку, — пора начинать новую жизнь.

— Давай, — подняла бокал Светка, — хватит воспоминаний. По волнам памяти лучше легонько, вальсом. Я тут, кстати, Федора встретила…

Не успела она договорить, как Лиза ее перебила:

— Федора? Как он мне все испортил.

Она закрыла лицо руками, а потом внезапно рассмеялась.

— Надоела петербургская сырость и эти переменные ветры, только появится солнце, сразу заливает дождем. Уже зима, а снега все нет, кругом чернота и слякоть, неуют и беспокойство. Я устала. Надо отдохнуть где-нибудь в теплой стране. Может, в Индии? — она подняла глаза на подругу. — Я по вечерам изучаю эту загадочную страну и даже представляю, как хожу по улицам. Я так много узнала за последнее время — там все по-другому. Это страна гармонии. Они не бесят друг друга, как все мы, и никогда не кричат, говорят, смысла нет. Люди духовны и умеют владеть собой. За годы работы на кораблях я ни разу не видела, чтобы индийский офицер повышал голос на подчиненных, и среди матросов тоже не слышала грубости. Однажды на корабле перед заходом в гавань мы сидели с одним переводчиком в вертолетном ангаре вместе с индусами. И вдруг как бабахнет! Все накрыли головы. Взорвалась тепловая пушка, один матрос умудрился пролить на нее чайник с кипятком. Мы, было, насторожились: что сейчас будет! А ничего не было. Они стали его утешать, потому что он, видите ли, сильно испугался. И никто даже не сказал ему: «Если ты такой придурок, близко не подходи к электроприборам!» А были там и старшины, и мичманы, но никто не орал. Только у нас с этим парнем вырвалось кое-что, и все были шокированы. Они вообще не ругаются — грязные слова портят карму. И нет у них разврата в потреблении. Но все корабли ушли…

Лиза перевела дух и задумалась, даже прикрыла глаза, улетая в своих фантазиях в неведомую далекую страну.

— Ну зачем тебе Индия, — Светка поставила свой бокал и изобразила отчаяние, — там малярия, гепатит, брюшной тиф, японский энцефалит и лихорадка Денге.

— Как такое можно запомнить! — оторопела Лиза. — Ты что, медицину сейчас переводишь?

Когда Светка ушла, Лиза опять загрустила. А что теперь делать, когда все корабли ушли и уже больше никогда не вернутся? А ведь каждому экипажу было отдано четыре месяца жизни. Она наловчилась бегать по корабельным коридорам, и в штиль, и в качку взбиралась по лестницам и трапам не хуже матросов, но главное — это свобода, которую ощущаешь, соприкоснувшись с такой стихией как море. А ранние подъемы, убогая обстановка в переводческой кают-компании, холод голых металлических стен корабля и постоянное разбивание обуви о болты и винты, притороченные к полу на кормовой вертолетной площадке для разных технических нужд, — все это мелочи.

Особенно запомнился пятый корабль, который провожали полгода назад. Прощальная церемония была назначена на конец мая; около причала отгородили места для провожающих, а на причале, под звуки военного оркестра, выстроились моряки двух стран. Речи, торжественный парад, растроганные лица строителей — ведь не просто прощаться со своим детищем. И, наконец, экипаж поднялся на борт.

В строю на баке рядом с всеобщим любимцем, старпомом Сагми Шарва, стоял лейтенант Вихан Пател. Лиза застыла, напряженно всматриваясь вдаль, пытаясь уловить движение его глаз, понять, не наполнились ли они влагой, которая обычно сочится из-под век, чтобы защитить сетчатку от сильных порывов ветра. Она прощалась навсегда. Махала ему рукой, пока корабль не отдал швартовы и не стал уменьшаться. На берегу военный оркестр играл марш «Прощание славянки», заглушая шум двигателей и плеск воды, потом оркестранты выстроились в колонну во главе с коротышкой дирижером, энергично размахивающим своим тамбурштоком, и музыка ушла.