Я тебя нагадала

Татьяна Ма (2024)

Соня давно подозревает, что муж изменяет ей, но никак не решится на откровенный разговор. Однако и жуткие сны, и гадание на кофейной гуще буквально кричат о том, что если она не закончит эти болезненные отношения, то может произойти что-то ужасное, ведь Соня постоянно видит, как убивает мужа. Видения такие яркие, что порой она не понимает, где заканчивается сон, а где начинается реальность…

Глава 7

По кухне разносился терпкий дразнящий аромат свежемолотых кофейных зерен. Соня заправила гейзерную кофеварку, добавила ложечку сахара и щепотку перца и поставила кофе вариться.

Они с Викой только что вернулись от адвоката. Соня написала на него доверенность, чтобы он взял все заботы о разводе на себя. Она боялась, что сама не выдержит ни ненавистнических выпадов Вадима, ни давления свекрови, которая последнюю неделю обрывала телефон, названивая по пятьдесят раз на дню.

Эти две недели, что прошли после ее ухода от Вадима, были словно в тумане. А все из-за того влияния, которое свекровь оказывала на Соню. Сначала она отвечала на звонки, слушала аргументы Лидии Васильевны и будто подпадала под ее гипноз, почти со всем соглашалась, чуть на попятную не пошла и, повесив трубку, начала сомневаться в правильности своего решения. Вика, у которой теперь жила Соня, заметила, как свекровь действует на подругу, отключила у той мобильник и спросила:

— Ты понимаешь, что они решили морально тебя задавить? Видят, что из тебя можно лепить, как из пластилина, вот и хотят вылепить. Давай так: ты либо решила и разводишься, тогда я тебя по всем поддержу. Либо заканчивай маяться и терзаться в сомнениях, возвращайся к мужу и живи, как жила: обстирывай, тапочки подноси, в рот заглядывай и терпи. Смотреть на то, как ты мечешься, я больше не могу.

— К какому мужу, Вик? — помотала головой Соня. — Он там, наверное, уже свою Катерину в нашу квартиру перевез.

— Тогда чего ты слушаешь эту Лидию Васильевну? Она к совести твоей взывает? К человечности? Лучше бы сына нормально воспитала! — выдохнув, Вика добавила: — Хочешь, я найду тебе адвоката, и он все вопросы решит за тебя. Тебе даже в суд не нужно будет идти.

И Соня согласилась. Адвоката Вика нашла через коллегу.

— Я попробую договориться с вашим мужем в досудебном порядке, так будет проще всего. Если он на это не пойдет, тогда все решим через суд.

Соня позвонила Вадиму и сообщила, что теперь все вопросы о разводе за нее будет решать Юрий Павлович. Правда, Соня многого не ждала, она была уверена, что Вадим откажется договориться. Однако она ошиблась. К удивлению, после разговора с адвокатом Вадим пошел на уступки и согласился отдать Соне квартиру, в которой они жили.

— Соне этого должно за глаза хватить. Она в этот брак ничего не вложила, — заявил он, — а квартира больших денег стоит.

— А то, что ты его обхаживала со всех сторон, не в счет, — фыркала Вика. — А моральный ущерб тоже не в счет? А проданная бабушкина квартира?

— Я согласна, — сказала Соня Юрию Павловичу, пропуская резкие слова подруги мимо ушей.

— Вы уверены? У вас же в совместной собственности два автомобиля и большой загородный участок, на котором вот-вот начнется строительство, а еще ценные бумаги. Все это было приобретено уже после заключения брака. Вы имеете право получить половину, — уговаривал ее Юрий Павлович.

— Я просто хочу поскорее с этим покончить, иначе, мне кажется, я так и не выберусь из их тисков.

— А вы знали, что полгода назад ваш муж приобрел еще одну квартиру? — нанес новый удар Юрий Павлович.

Для Сони это стало полной неожиданностью, и она помотала головой — она ничего не знала.

— Пусть хоть все забирает… — пробормотала она. — Мне ничего не нужно.

— Не дури! — прикрикнула на нее Вика. — Ничего тебе не нужно, пока ты в апатии. А где потом жить будешь?

Подруга права. Старую бабушкину квартиру в Сергиевом Посаде она ведь давно продала, и деньгами от ее продажи Вадим, между прочим, пользовался без зазрения совести, хотя, по его словам, это были сущие копейки.

— Хорошо, раз он готов отдать мне квартиру, где мы жили, я согласна, но ни на какой раздел имущества я подавать не буду, иначе это никогда не кончится. Сил моих больше нет.

Будто в подтверждение ее слов зазвонил мобильник. На экране отобразился номер свекрови. Соня сбросила вызов и отключила телефон.

Адвокат лишь покачал головой, но принял решение Сони и сообщил о нем Вадиму.

В суд идти не пришлось, развести их теперь, без претензий друг к другу и без детей, могли и в загсе.

— Целый месяц ждать, — вздохнула Соня, разливая сварившийся кофе по чашкам.

— Зря ты не стала претендовать на раздел имущества, — качала головой Вика. — Я бы забрала все, что мне причитается по закону. Ишь ты!

— Не хочу ничего. Меня изнутри будто выжгли, — призналась она и опустилась на стул. — Вадим разговаривает со мной так, будто я по гроб жизни ему обязана, будто он правда меня из какой-то помойки вытащил. Лидия Васильевна и того хуже: призывает на меня все проклятия и кары небесные.

— Ну и семейка. Неужели ты раньше не понимала, какие они? — удивлялась Вика.

— Не понимала, — вздохнула Соня. — Я, конечно, знала, что свёкры меня не особо любят, но чтобы вот так ненавидеть. Будто я у них украла что-то! А Вадим?!

— Вадим тебя морально давил все эти годы, а ты принимала это как само собой разумеющееся. И ведь со стороны не скажешь: всегда такой вежливый, приятный, обаятельный. Да уж, подруга. Как там говаривала великая Раневская? «Лучше быть хорошим человеком, ругающимся матом, чем тихой, воспитанной тварью».

Соня теперь и сама это понимала. Понимала, что любви между ней и мужем давно нет. А может, и не было никогда? Ведь если бросить беспристрастный взгляд на их с Вадимом «любовь», то что в ней было? Его сарказм и вечные упреки, ее, Сонино, вечное послушание. Муж лучше знает. Муж прав. Зачем спорить и возражать? Он же ее любит, а значит, плохого не посоветует. Слепота влюбленной женщины порой темнее кромешной тьмы. Соня лишь радовалась, что совсем скоро все закончится. Она даже фамилию после развода решила вернуть девичью, чтобы раз и навсегда отрубить, будто и не было этих пяти лет.

— Хочу завтра съездить на старую квартиру, собрать кое-какую одежду. Вадим прислал сообщение, что съехал, — сказала Соня.

— И правильно.

— Только я еще чуть-чуть у тебя поживу, ладно, Вик? Не смогу пока там…

— Живи, конечно. Живи до развода, пока квартира официально не станет полностью твоей, а там придешь в себя, подумаешь, как быть. Захочешь — вернешься туда, а захочешь — продашь и другое жилье купишь.

— Знаешь, я ведь даже не знала, что Вадим купил еще одну квартиру… Наверное, для любовницы, — и заплакала.

— Ну что ты, что ты, моя хорошая, — обняла ее Вика. — Все наладится, вот увидишь. Это сейчас тебе плохо, а потом ты вздохнешь с облегчением, что не потратила на этого придурка двадцать лет жизни. У тебя еще все впереди.

Соня не верила в эти прописные истины. Она сама себе казалась теперь постаревшей, никому не нужной, ни на что не способной, разрушенной. «Ты даже ребенка родить не можешь», — слова мужа острой иглой засели глубоко в сердце. А уверения свекрови, что Соня испортила себе жизнь, потому что никому, кроме Вадима, она больше нужна не будет, вросли в ее душу, пустив там глубокие корни.

На следующий день был выходной, и Вика вызвалась отвезти Соню в ее старую квартиру и забрать кое-что из одежды, ведь от мужа она уходила, почти ничего не взяв.

Однако, когда Соня открыла своим ключом дверь, она ахнула: квартира оказалась абсолютно пуста.