Отринутый от святыни

Татьяна Мамаева, 2022

Беррингтон – скрытое от чужих глаз поместье без точки на карте. Пристанище для древнего проклятья и место погибели сломленных людей. Кошмары в Беррингтоне сводят с ума, а знакомство с его секретами навсегда связывает тебя с ним. Жизнь Мии Марш идёт под откос, когда она принимает приглашение тёти и приезжает в её поместье. Молчаливость прислуги, страшные сны, шантаж со стороны родственницы. Всё это отступает на второй план, когда она узнаёт, что Беррингтон способен перемещать людей в прошлое, а сама она – потомственная ведьма, которой суждено встать на защиту жителей поместья от древнего зла, живущего в его стенах.

Глава 1

Мия убавила громкость и сняла наушники, вглядываясь в силуэты, проплывающих мимо деревьев и машин. Попытки разглядеть что — нибудь сквозь чащу леса обернулись провалом. С тех пор как они съехали с автомагистрали А1, ведущей из Лидса в Ноттингем, она не видела никаких указателей. Молчаливость водителя, хмуро уставившегося на дорогу, только усиливала её нарастающую тревогу. Решение принять неожиданное приглашение теперь казалось невероятной глупостью.

Два дня назад она получила письмо от старшей сестры её отца, о существовании которой она не знала на протяжении всей своей жизни. Разговоры о нём и его семье всегда были под запретом, мама отказывалась даже называть его по имени.

“Поверь мне, я просто забочусь о тебе”.

Видя страдания матери, Мия со временем перестала спрашивать о нём. К тому же, отец сам никогда не пытался связаться с ней, в отличие от своей сестры.

То, как Энн Миллс удалось найти свою племянницу, всё ещё оставалось загадкой. Её письмо было, на удивление, коротким, несмотря на то что они не были знакомы. Никаких излишних любезностей, написанных с целью создания приятного впечатления о себе. Просто короткое приветствие и номер телефона.

Когда Мия нашла его в своём почтовом ящике, она перечитала его несколько раз, слоняясь по комнатам своей маленькой квартиры в Йорке и выкуривая одну сигарету за другой. Позвонить по номеру её заставило любопытство, которое позднее сменилось чувством вины.

Ей иногда приходила в голову мысль о том, что она может связаться с отцом или найти его родственников, но её останавливали слова мамы. После того как её не стало, Мие пришлось научиться жить одной. Порой, она нуждалась в родном человеке, с которым она могла бы поделиться своей обидой и болью, в котором она нашла бы свою поддержку. Мысли об этом отступали вместе с очередной черной полосой в её жизни. В конце концов, даже если её отец виноват в том, что ей приходится справляться со своей жизнью в одиночестве, она не вправе требовать от него помощи.

Телефонный разговор с тётей оказался таким же безэмоциональным и сухим, как и письмо. Поздоровавшись, тётя Энн назвала дату и время их встречи. В конце, она, конечно, добавила, что с нетерпением ждёт их знакомства, но это не изменило ситуацию, которая все больше казалась Мие чересчур официальной. Тётя Энн не могла приехать в Йорк, поэтому пригласила Мию к себе в поместье, великодушно добавив, что отправит водителя за ней.

В течение нескольких последующих дней, Мия пыталась найти какую — нибудь информацию об этом поместье или о своей родственнице в интернете, но у неё ничего не получилось. Тогда она подумала, что в этом нет ничего страшного, сейчас же ей оставалось только проклинать себя за то, что она села в эту машину.

Наконец, среди деревьев начали проступать очертания самой усадьбы. Мия затаила дыхание, когда лес остался позади, и они въехали на территорию, огороженную каменным забором. Двухэтажный особняк, каждой деталью отражающий дух утонченного английского стиля, казался сошедшим с открытки. Каждая мелочь, относящаяся к общему ландшафту, напоминала места, описанные в романах Джейн Остин.

Машина остановилась на небольшой площадке, расположенной среди однотонных цветников и аккуратно подстриженного газона. Пока Мия разглядывала дом, гадая, сколько там комнат, водитель достал её чемоданы из багажника и закурил сигарету. Мия в нерешительности встала рядом с ним, не зная, стоит ли ей дождаться хозяйку усадьбы или просто зайди внутрь.

Она посмотрела на водителя, пытаясь вспомнить его имя. Увидев его на улице, она бы никогда не подумала, что он работает водителем, скорее предположила бы, что он занимает должность брокера или директора в офисе. Он был одет в элегантный костюм тёмно — синего цвета и дорогие ботинки. Его волосы были зачёсаны назад и блестели на солнце из — за геля, а лицо было идеально выбрито. Выглядел он так, словно собирался на важную встречу, а не двухчасовую поездку из Йорка до Беррингтона.

Он окинул её пренебрежительным взглядом и впервые за всё время, не считая краткого приветствия, заговорил с ней:

— В это время миссис Миллс обычно читает в саду. Я думаю, вам в первую очередь стоит найти её, — сказал он, указывая на сад, к которому вела тропинка, посыпанная гравием. — Я оставлю ваши вещи в комнате для гостей.

Не дождавшись ответа, он выбросил окурок в урну и, взяв чемоданы, направился к входной двери.

Проводив его взглядом, Мия застегнула пальто, с сожалением вспомнив тепло родного города, и пошла в сторону сада. Майский день близился к обеду, но температура воздуха упорно не хотела подниматься выше 15 градусов. С трудом верилось в то, что в это время Джексонвилл — Бич переполнен желающими поплавать в океане или понежиться под обжигающими лучами солнца. Прожив в Англии уже шесть месяцев, Мия все еще не успела привыкнуть к его недружелюбному климату.

Сад был разделён на несколько зон живой изгородью и пышной растительностью, поэтому найти тётю Энн сразу оказалось довольно сложно. Участки были соединены между собой извилистой дорожкой, вымощенной булыжником. Мия шла медленно, заворожено оглядываясь по сторонам и наслаждаясь насыщенным ароматом, исходившим от цветочных клумб и миксбордеров. Она оставила позади несколько лавочек, спрятанных в густой растительности так, что их можно было заметить, только оказавшись рядом с ними, но тёти Энн там не было. Пройдя мимо небольшого фонтана, который так же являлся купальней для птиц, Мия вышла на лужайку у подножия холма, на котором находилась деревянная беседка, увитая плетистыми розами. В ней сидела пожилая женщина в длинном, черном платье и в шляпе с широкими полями. Поднявшись к беседке, Мия увидела озеро, к которому сбегал противоположный склон холма.

Когда Мия подошла ближе, миссис Миллс заговорила, не отрывая свой взгляд от книги, лежащей у неё на коленях.

— «Но с годами обнаружил, что человек обычно попадается во все капканы, которые расставляет жизнь». Прекрасная цитата. Ты с ней согласна?

— «Доктор Сон» Стивена Кинга? — Спросила Мия, указывая на книгу. — Не могу не согласиться. Мне кажется, это один из немногих авторов, которые смотрят на этот мир через призму правды.

Миссис Миллс ухмыльнулась, осматривая свою гостью с головы до ног. Под тяжелым взглядом её тусклых, серых глаз, Мия невольно отступила на шаг. Казалось, что каждая черта лица тёти отражала её надменность и высокомерие. Глядя со стороны, никто бы не предположил то, что они могут быть родственницами: их сходство проглядывалось лишь в цвете глаз. Мия думала, что её тёте должно быть не больше шестидесяти лет, но она выглядела намного старше. Возможно, виной тому был её болезненный вид, а именно чрезмерная худоба, из — за которой чётко проглядывались её кости сквозь кожу землистого оттенка.

Мия поднялась в беседку и нерешительно подняла руку для рукопожатия.

— Мия Марш.

— Энн Миллс, — сухо ответила тётя, проигнорировав выказанный ей жест уважения и дружелюбия. — Ты, наверное, устала после дороги.

— Нисколько. — Мия опустила руку и присела на скамейку напротив, надеясь на то, что миссис Миллс не заметила её смущения. — У меня была прекрасная возможность насладиться поездкой в тишине. Водитель оказался не очень сговорчивым.

— Это его работа. Я плачу своим работникам деньги за выполнение их обязанностей и умение держать язык за зубами. — Её голос стал резким, словно Мия оскорбила её. — Что они могут рассказать? Им кажется, что они знают всю правду, так как им виднее со стороны. Но всё, что выходит из их разговоров — это нелепые слухи. В любом случае, зачем кого — то расспрашивать, если ты можешь задать все свои вопросы мне?

Мия собиралась успокоить тётю, сказав, что она не хотела ничего обсуждать за её спиной, когда миссис Миллс взмахнула рукой, намекая на то, что эта тема закрыта и продолжила:

— Думаю нам лучше сразу перейти к делу. — Она отвернулась, направив свой взгляд на озеро. — Как ты можешь заметить, годы моей молодости остались позади. Мой муж решил покончить с собой, устав от своей жизни и не оставив после себя наследников. Конечно, у меня есть родственники, которые с радостью стали бы владельцами Беррингтона и моих денег, но я не доверяю им. — Она прокашлялась и продолжила, обхватив шею рукой так, словно каждое сказанное слово ей давалось с болью. — Это еще не означает, что ты получишь его: я тебя плохо знаю, да и ты ещё не знакома с жизнью здесь. Причина твоего приглашения заключается в том, чтобы исправить это.

Она повернулась к племяннице и взмахнула рукой. Мия догадалась, что ей дали слово, но она не знала, что сказать. На пути до Беррингтона, она обдумывала возможные варианты исхода предстоящей встречи, но этого она не ожидала. После этого разговора в ней проснулось желание побежать к дому в поисках водителя, для того чтобы он увёз её отсюда. Но куда она поедет? Обратно в Йорк? Аренда её квартиры подходит к концу, денег для того, чтобы продлить её, у Мии нет. Возможно, издательство всё же согласится издать её роман, но вероятность этого — ничтожно мала. Вернуться в Джексонвилл? Конечно, у неё там ещё остались друзья, готовые приютить её, но это слишком унизительно, учитывая то, как они старались убедить её остаться в Америке. Здесь же есть шанс, что у неё, наконец, появится свой дом.

— Думаю, я могу остаться, — сказала она и моментально пожалела о своих словах.

Миссис Миллс усмехнулась, и из её горла вырвался хрип. По коже Мии пробежали мурашки, когда она поняла, что это был смех, а в голове прозвучала цитата, прочитанная миссис Миллс.

Человек обычно попадается во все капканы, которые расставляет жизнь.

— До обеда ещё час, — сказала миссис Миллс и встала, прихватив с собой книгу. — У меня есть время показать тебе мой сад. Ты увидела только его часть, на пути сюда. Я сама проектировала его дизайн, — довольно добавила она, спускаясь с беседки. — Иногда мне кажется, что, работая над садом, я отдала ему всю любовь, на которую я когда — либо была способна.

*

Извилистая дорожка привела их к заднему двору усадьбы. Их небольшая прогулка пагубно повлияла на самочувствие миссис Миллс: из — за ходьбы её дыхание сбилось, а речь постоянно перебивалась хриплым кашлем. Поддерживая её за локоть, Мия помогла ей сесть на лавку, примыкающую к кирпичной стене дома. Она предложила вынести тёте воды, но та отказалась, заявив, что сама может позаботиться о себе. Мия не стала настаивать и молча, присела рядом с ней. Она понимала чувства миссис Миллс: она уже сталкивалась с подобной реакцией, когда навещала маму в больнице в последние месяцы её жизни.

Лиза Марш отвергала любую предложенную ей помощь. Она не готова была принять её, ведь тогда это бы означало, что она сдалась. Невозможно было спорить с ней, заметив её яростный взгляд, наполненный болью и унижением. Взгляд сильной когда — то женщины, которая столкнулась с несправедливостью жизни, сломавшей её независимость.

Мия вспомнила белоснежную палату, запах дезинфицирующих средств, тихое перешёптывание докторов с медсёстрами. Они словно боялись того, что громкий разговор может приблизить неизбежный конец. Ей никогда не удастся стереть из памяти тот день, когда она пришла в больницу после удачно сданного экзамена.

Окрылённая своей маленькой победой, Мия выбежала из здания университета и поспешила в больницу, чтобы поскорее поделиться с мамой своим успехом. Мимо неё проплывали люди, в лицах которых она видела отражение своего счастья.

В палате она увидела медсестру, пытающуюся уговорить маму поесть. Она лежала на боку и, молча, смотрела в окно, не реагируя на упрашивания молодой девушки. Наконец, медсестра сдалась, поставила поднос с едой на стол рядом с кроватью и потянулась к краю одеяла, для того чтобы его поправить. Заметив это, мама схватила стакан и бросила его в девушку. Он попал медсестре в лицо, облив её белоснежную рабочую форму соком, и упал на пол, разлетевшись на кусочки. Девушка потянулась руками к ушибленному лицу, из её глаз брызнули слёзы. Опомнившись после увиденного, Мия подскочила к ней и увидела кровь, идущую из её носа. Не понимая, что с ней произошло, медсестра пыталась вытереть кровь, но только сильнее размазывала её по лицу вместе со слезами. Заметив Мию, она отшатнулась от неё и выбежала из палаты. Мия уставилась на маму, которая снова лежала на кровати, безразлично уставившись в окно.

— Зачем ты это сделала? — спросила Мия. — Она просто хотела тебе помочь.

Мама не повернулась к ней, продолжая лежать с отсутствующим выражением лица. Мия собиралась повторить свой вопрос, но она ответила:

— Мне не нужна её помощь. — Она равнодушно повела плечом. — Ей меня не провести. Я знаю, что на самом деле ей плевать на меня. Вся больница наполнена лицемерами. Улыбаются, пичкают меня своими таблетками, а сами думают только о том, как им вытянуть из меня больше денег.

Мия не стала убеждать маму в обратном, зная, что это только спровоцирует её, и присела рядом с ней, сжав её руку. Почувствовав прикосновение дочери, мама дернулась. Она приподнялась и обняла Мию, в её глазах стояли слёзы.

— Прости меня, — сказала она, уткнувшись Мие в плечо. — Это сложно. Каждый день я просыпаюсь в аду с этой невыносимой болью. — Она замолчала, глубоко вдохнув. Мия заметила, как медленно она говорит, растягивая паузы между словами. — Я устала и боюсь за тебя. Нам пришлось продать наш дом, но мы нашли его друг в друге. Моё сердце разрывается от мысли, что я оставлю тебя одну. Как бы я хотела, чтобы у тебя было место, куда ты всегда могла вернуться, где бы чувствовала себя в безопасности. Мне было бы легче уйти.

Услышав последние слова, Мия разрыдалась, крепче прижимая к себе маму. Через два месяца она умерла.

С трудом Мия вырвала себя из воспоминания и вытерла набежавшие слёзы к глазам. Миссис Миллс заметила перемену в её лице.

— У твоей мамы был рак?

— Вы неплохо осведомлены для человека, который никогда не принимал участие в нашей с мамой жизни, — съязвила Мия.

Миссис Миллс не отвечала, ожидая ответа на свой вопрос. Когда Мия кивнула, она сказала:

— Я знаю достаточно для того, чтобы задавать нужные вопросы. Вы будете сильно удивлены, мисс Марш, но я знаю о многом, даже то, ради кого вы переехали в Англию, но сейчас не об этом. Я вижу боль в твоих глазах, — отрешённо продолжила она, поправляя складки своего платья. — И это нормально, такова наша реакция на горе. Рано или поздно мы все сталкиваемся с потерями, но твоя боль даёт начало злости и ненависти. В чём причина? Ты злишься на болезнь? На жизнь? Здесь нет виноватых, и ты это знаешь, но вместо того, чтобы собирать себя по кусочкам и осознать ценность своей жизни, ты выбираешь злость. Мы все сталкиваемся со смертью. Продолжать жить с мыслью о ней тяжело, но такова доля живых.

Пару минут они просидели в молчании. Мия не хотела продолжать эту тему, зная, что она приведёт к разговору о маме, а она не хотела этого. Она всегда очень ревностно относилась к памяти о ней, не желая ни с кем делиться своими воспоминаниями.

Миссис Миллс, кажется, поняла её чувства (а может, ей просто наскучила тишина, зависшая между ними) и перевела тему разговора:

— Мой младший брат оставил вас и, возможно, на то у него были веские причины. — Она вздохнула, и устало провела ладонью по лицу. — Но я старалась приглядывать за вами. Я не знала, познакомимся ли мы с тобой, но чувствовала в себе необходимость следить за твоей жизнью. Я слышала, ты — писательница.

— Да, я пишу романы, — ответила Мия и добавила с сожалением: — Правда, ни один из них еще не был издан.

— Ты в них не уверена?

— Уверена, но пока не нашла издателя, разделяющего моё чувство.

— Всему своё время, — сказала миссис Миллс и встала с лавки. — Возможно, это место сможет изменить твою жизнь.

Они зашли в дом и прошли в просторный обеденный зал, оформленный в готическом стиле. В комнату падал яркий солнечный свет, сквозь высокие арочные окна, драпированные светлыми кружевными занавесками и тяжёлыми портьерами, растительный орнамент которых повторял рисунок скатерти и обоев. С кессонного потолка свисала низкая готическая люстра из гнутого метала, расположенная над длинным обеденным столом с закруглёнными краями и изогнутыми ножками.

— Узнав о твоём приезде, я решила устроить здесь небольшой маскарадный праздник в стиле Викторианской эпохи. Хочу познакомить тебя со своими друзьями и знакомыми.

Мия представила себя в доме, наполненном незнакомыми людьми. Она всегда старалась избегать шумных праздников и вечеринок, отдавая предпочтение беседам с близкими подругами в спокойной, домашней обстановке.

— Я — не любительница праздников. Для меня лучшее времяпрепровождение — это вечер в одиночестве за своей книгой.

— Если ты надеешься на то, что я отменю его, то я тебя разочарую. Тебе придётся присутствовать на нём. Приедут не только близкие мне люди, но и те, благодаря которым мне удаётся управлять этим поместьем и поддерживать его.

— Я сомневаюсь, что целью их визита является знакомство со мной. Скорее всего, по какой — то причине, это нужно вам. Иначе не было бы такой спешки.

Миссис Миллс не ответила на вопрос и открыла книгу, тем самым закрыв эту тему. Открылась дверь из кухни, и в комнату вошла служанка с подносом в руке.

*

Мия сбросила с себя платье и глубоко вдохнула свежий, ночной воздух, в котором витали запахи свежескошенной травы и стоячей воды. Она посмотрела на безмятежное озеро и деревья, склонившиеся к нему, протягивающие свои длинные ветви и пышную листву к его блестящей глади, пытаясь дотронуться до него.

Её окружала ночь, но она не чувствовала страха в этом незнакомом для неё месте. Мия спустилась к озеру, наслаждаясь мягкостью травы под ногами, и медленно вошла в тёплую воду. Когда вода дошла до её плеч, она остановилась, рассматривая кроны деревьев. Её взгляд остановился на полной луне. Прямо под ней, зависнув в воздухе, парил человек. Мия не смогла разглядеть ничего, кроме его черного силуэта, тем не менее, она чувствовала на себе его взгляд. Она подняла руку, чувствуя капли воды, стекающие вниз, и помахала ему. В то же мгновение силуэт дрогнул, его руки, ноги и шея разом согнулись под неестественными углами так, словно их обладателю одновременно переломали все конечности. Он напоминал марионетку, ожившую под сильно затянутыми нитями. Секунда — и нити оказались перерезанными: он начал падать.

Увидев это, Мия сделала шаг назад, но осознала, что больше не чувствует песка под ногами. Поддерживая себя на плаву, она развернулась в сторону берега и увидела беседку на вершине холма. В ней стоял человек. Он медленно поднял руку и поздоровался с ней. Не желая встретиться со своим страхом, она опустила руки, задержала дыхание и погрузилась в воду с головой.

Через мгновение Мия оказалась в постели. Она медленно села, пытаясь восстановить сбитое дыхание, и огляделась по сторонам. Она была в своей квартире, в Йорке. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, она почувствовала, как успокаивается яростное биение её сердца.

— Что — то случилось? — спросил Макс, сонно протирая глаза.

— Нет, милый, — ответила Мия и погладила его по небритой щеке. — Просто плохой сон. Надеюсь, получится снова уснуть, на этот раз без сновидений.

— Ты всё еще спишь, — тихо прошептал он.

— Что?

Она услышала, как кто — то скребётся у подножия их кровати. Посмотрев туда, она увидела тёмный силуэт, протягивающий длинные костлявые пальцы к её ногам.

Когда ледяные руки коснулись её, она открыла глаза. Ей понадобилось несколько секунд, чтобы успокоить себя и понять, где она находится. Она проснулась в библиотеке, сидя за письменным столом, напротив распахнутого окна. По всему периметру комнаты были расположены книжные стеллажи, а в центре стояло несколько кресел вокруг деревянного журнального столика.

Мия пыталась вспомнить детали сна, но они ускользали от неё, теряя очертания и смысл. Остался только страх, на фоне которого, казалось, что даже эта комната таит в себе угрозу. Убедив себя, что эта тревога возникла исключительно из — за кошмара, она включила ноутбук.

После обеда она спросила у миссис Миллс, где она могла уединиться, чтобы поработать над книгой. Ей предложили пойти в библиотеку, которая по совместительству являлась рабочим кабинетом тёти Энн. Для Мии освободили письменный стол, и она принесла сюда свои записные книжки и ноутбук, который сильно выделялся своей современностью на фоне утонченного и респектабельного интерьера, отражающего менталитет англичан.

Сама усадьба разительно отличалась от сада, поражающего своим обилием цветов и разнообразием многочисленных деталей в композиции. Мия ожидала увидеть здесь подобное буйство красок, коллекцию антикварных вещей в комнатах, передающихся из поколения в поколение и несущих в себе историю семьи. Видимо, к усадьбе миссис Миллс не относилась так же трепетно и самозабвенно, как к саду. Красота дома заключалась в простоте и изысканности деталей интерьера. Стены дома, окрашенные в светлые цвета, были украшены однотонными гобеленами, лепниной с разнообразными орнаментами и утонченными произведениями искусства. Комнаты освещали текстильные абажурные светильники и изящные люстры в виде подсвечников, лампочки которых имитировали дрожащее пламя свеч. Тяжёлая и приземистая мебель в доме была исключительно из тёмного дерева, что делало комнаты ещё более уютными и гармоничными.

После обеда миссис Миллс ушла к себе в комнату, оставив племянницу одну. Для Мии так было даже лучше. Нахождение в компании незнакомого человека давалось ей нелегко: она не знала, о чём ей говорить, как реагировать на резкость тёти. Проведя несколько часов в одиночестве, ей удалось восстановить своё эмоциональное равновесие.

Когда Мия дописывала главу, она услышала за спиной поскрипывание пола. Обернувшись, она увидела в комнате женщину, примерно сорока лет. Она была одета в длинное, тёмно — серое платье, которое напоминало форму горничных в Беррингтоне, поэтому Мия предположила, что она здесь работает.

— Вы меня напугали, — сказала она, облегчённо выдохнув. — Я не слышала, как вы вошли.

— Простите, не хотела вас напугать, — ответила она, приятно улыбнувшись. — В прошлый раз, когда я приходила сюда, вы спали. Просто не хотела разбудить вас. Я работаю здесь экономкой, хотя иногда выполняю обязанности камеристки. Ева Уокер, — представилась она, протянув Мие руку. — Можете звать меня просто Ева.

— Тогда я — просто Мия, — ответила она, ответив на её рукопожатие. — И, пожалуйста, обращайтесь ко мне на ты. Давно вы здесь работаете?

— Уже двадцать лет. Я устроилась сюда, когда мне было двадцать пять. За всё это время, это место стало мне домом. Кстати, Миссис Миллс просила меня передать тебе, что ей пришлось уехать, так что она не сможет присоединиться к тебе за ужи… — Она замерла на полуслове, уставившись в окно, за спиной Мии.

Мия обернулась, но не увидела ничего, кроме деревьев, качающихся на ветру. Она присмотрелась в глубь парка, но ничего не заметила в сумерках вечера. Миссис Уокер подошла к окну и закрыла его.

— Что случилось?

— Ничего. На улице холодно, ты можешь заболеть. Не стоит сидеть напротив открытого окна, — простодушно ответила миссис Уокер и посмотрела на старинные часы, стоящие между книжными стеллажами. — Надо же, уже 8 часов вечера. Не заметила, как прошёл этот день. Ты опаздываешь к ужину.

Она прошлась по комнате, кончиками пальцев проверяя наличие пыли на книжных полках и оставила Мию одну.

*

Ржание лошадей. Мия выплыла из сна и слепо потянулась к телефону, лежащему на прикроватной тумбочке. 2 часа ночи. Оторвавшись от пола, белая тюль, парила в воздухе, движимая прохладным ветром. Мия подошла к окну, чтобы закрыть его и застыла на месте.

Перед крыльцом стояло ландо, четырёхместная карета с опущенной крышей, утопающая в густом тёмном тумане. В повозку были запряжены четыре вороные лошади, грива которых была сплетена из движущихся теней, а длинные хвосты таяли в тумане при каждом взмахе.

— Это сон, — прошептала себе Мия, разглядывая призрачных лошадей.

Она заметила движение в карете. Во мраке начали проявляться очертания кучера. Он был одет в длинный плащ, голова его была скрыта под капюшоном.

Движимая любопытством, Мия накинула на себя халат, и, освещая себе путь фонариком телефона, вышла из комнаты и направилась к лестнице. Удостоверившись в том, что там никого не было, она спустилась вниз. Входная дверь была настежь открыта, и она почувствовала, как прохладный воздух обдувает её ноги, приподнимая подол халата.

В нерешительности Мия застыла в холле, подумав о том, что ей следует быть осторожнее, но она отбросила эту мысль: она могла упустить таинственного гостя, зря потратив на это время.

— Это просто осознанный сон, — сказала Мия, успокаивая себя. — Ты всегда можешь проснуться.

Свет на крыльце дома погасили на ночь: весь двор был погружён во тьму. Кареты не было, как и не было лошадей, бесцельно топчущих землю. От фонарика пользы не было никакого, он позволял рассмотреть только землю под её ногами. Тусклый свет луны придавал очертания парку и саду, но его было недостаточно для того, чтобы разглядеть хоть что — нибудь в темной массе теней, окружающей Мию.

Она постояла немного, надеясь услышать шорох травы или ржание лошадей, но её окружала тишина. Разочарованно выдохнув, она повернулась к дому, желая поскорее вернуться в тепло кровати, но не сделала ни шагу. Перед ней стояла длинная фигура, скрытая под длинным плащом.

Мия нервно потёрла замерзшие, босые ступни друг о друга.

— Кто ты? — спросила она дрогнувшим, высоким голосом.

Ответа не последовало, поэтому Мия решила сделать ещё попытку разговорить незнакомца:

— Почему ты здесь?

Снова нет ответа. В спину подул холодный ветер, развевая её рыжие волосы. Несмотря на подбадривающие мысли о том, что ей ничего не грозит, её тело начал сковывать леденящий страх. Она сделала неуклюжий шаг назад и, оступившись на камне, упала на землю, а через мгновение открыла глаза в своей постели.

Всё ещё слыша свой крик в голове, Мия протёрла свои глаза. Кошмару удалось выжать из неё все силы: она чувствовала себя не выспавшейся и уставшей. За дверью пронеслись тихие голоса Евы и тёти.

Мия ждала появления миссис Миллс на ужине, чтобы поговорить с ней по поводу маскарадного вечера, всё еще надеясь избежать его, но миссис Уокер расстроила её, сказав, что тётя вернётся только утром.

Солнечный свет отражался в позолоченном рисунке на тёмно — бардовых обоях. Большую часть её новой спальни занимала классическая деревянная кровать с балдахином. Напротив, у противоположной стены, была гардеробная с зеркальной раздвижной дверью. Мия подумала о том, чтобы попросить тётю Энн поставить ей в комнате письменный стол у окна. Тогда она могла бы работать здесь, коротая время, отнятое у неё кошмарами. Будет неудивительно, если она начнёт страдать бессонницей, после таких снов.

Отвлекая себя этими мыслями от пережитого сна, она начала собираться на завтрак. Было уже десять утра, и она надеялась на то, что не пропустила его: это была возможность поговорить с миссис Миллс.

На втором этаже усадьбы было восемь спален, примыкающих к ванным комнатам. Пока здесь жили только они с тётей Энн, но миссис Уокер предупредила её, что в усадьбе иногда остаются на ночь или живут друзья семьи и родственники. Сама миссис Уокер жила в комнате на чердаке. Усадьба также вмещала в себя библиотеку, гостиную, обеденный зал и зал для торжественных мероприятий. Мия не знала, сколько лет было дому, но предположила, что в последней комнате раньше устраивались балы.

Она спустилась в обеденную, где нашла миссис Миллс.

— Могу я задать вопрос? — спросила Мия у тёти Энн. — Он касается моего отца.

Они сидели за длинным обеденным столом, допивая утренний кофе. Миссис Миллс была одета во вчерашнее черное платье, её седые волосы были убраны в тугой пучок. Она выглядела уставшей. Тёмные синяки под глазами указывали на то, что она провела бессонную ночь. Она пыталась почитать газету, но ей было тяжело сконцентрироваться на ней: её веки слипались, и она начинала клевать носом, каждый раз просыпаясь с вздрагиванием. Из — за этого ей постоянно приходилось перечитывать одну и ту же статью: за весь завтрак она ни разу не перелистнула страницу. Услышав голос Мии, миссис Миллс дёрнулась от неожиданности. Когда Мия повторила свой вопрос, она посмотрела на племянницу.

— Меня всегда поражало безудержное стремление некоторых людей к прощению, — сказала она. — Несмотря на то, сколько боли выпало на их долю, сколько обид им пришлось схоронить в своей памяти, они продолжают прощать, отпуская грехи себе, другим людям, да и самой судьбе тоже.

— Я и не пытаюсь найти объяснение или оправдание его поступкам. Я просто хотела спросить, где он сейчас находится.

— Ты говоришь себе, что ты слишком горда, — продолжила миссис Миллс, игнорируя слова племянницы. — Горда для того, чтобы думать о нём, так как твои раны слишком велики для прощения. Но ответь себе на вопрос: что бы ты сделала, если бы судьба свела вас? Что бы ты почувствовала, увидев его?

Мия опустила взгляд на свои руки. Она думала об этом раньше. Вариантов исхода их встречи было немного. Она могла затеять с ним ссору, чтобы у неё появилась возможность обидеть его, задев своими словами, или просто пройти мимо, проигнорировав его присутствие. Ни один из них не приносил ей удовлетворения.

— Не знаю, — с выдохом ответила она. — Не уверена, что стала бы разговаривать с ним.

— Потому что ты всё ещё неравнодушна к нему, — медленно произнесла тётя Энн, выделяя каждое слово. — Никому не нравится идти по жизни, волоча за собой неприятные эмоции и чувства, поэтому мы ищем освобождение от них в оправданиях, сострадании и благодарности. И тебе это нужно.

— К чему вы говорите это? — Мию начал раздражать поучительный тон тёти и её желание, и попытки заглянуть племяннице в душу.

— К тому, что я понимаю причину твоего интереса, но я хочу, чтобы ты отпустила его. Не стоит тратить на него свои мысли и эмоции. Поверь мне, он не заслуживает этого.

Она начала складывать свою газету. Мия поняла, что их разговор близится к концу.

— И ещё, — добавила она. — Я не понимаю, почему просто нельзя позвать ваших друзей, с которыми вы хотите меня познакомить, на обычный ужин. Зачем устраивать маскарадный праздник?

— Ужин повлёк бы за собой атмосферу деловой встречи, — сказала миссис Миллс, поднимаясь со стула. — Я же хочу, чтобы предстоящее знакомство прошло в более легкой, праздничной форме. Я люблю маскарады. И ещё. — Она остановилась в проёме двери. — Надеюсь, я больше не услышу упоминания о твоём отце.

Мия вспомнила свой шестнадцатый день рождения. Она отмечала его дома с подругами из школы. Был теплый, безоблачный, летний день, поэтому мама предложила им устроиться на заднем дворе. Они вместе вытащили туда всю нужную мебель, накрыли на стол. Девочки помогли украсить деревья и кустарники бумажными гирляндами. Потом мама включила на кухне магнитофон на полную мощность и открыла все окна, чтобы им было лучше слышно музыку на улице.

Когда Мия зашла в дом, чтобы предложить маме прогуляться с ними до пляжа, она услышала, как мама разговаривает с кем — то по телефону на повышенных тонах. Она нашла её в гостиной. Мама ходила по комнате, пытаясь справиться с эмоциями, по её щекам текли слёзы.

— Забудь этот номер, Джон! — крикнула она и отбросила телефон на диван.

Мию поразило состояние мамы: она редко срывалась на крик. Это случалось только в те моменты, когда её чувства были сильно задеты, и она пыталась скрыть дрожь в голосе. Даже находясь в ярости, ей всегда удавалось сохранить самообладание, не поддаваясь эмоциям.

— Джон? — спросила Мия. — Это был папа?

Мама повернулась к ней, вытирая слёзы.

— Да, родная, — сказала она и подошла к дочери, чтобы обнять её. — Попросил поздравить тебя с днём рождения.

На этом разговор закончился. Мия не стала ничего расспрашивать, за что мама была ей очень благодарна.

Мысли Мии вернулись к вопросу миссис Миллс.

«Похоже, мой отец успел испортить жизнь не только моей матери. Судя по словам тёти, она явно недолюбливает его».

Она встала из — за стола и поднялась к себе в комнату. Там её ждала миссис Уокер.

— Здравствуй, Мия, — сказала она. — Я принесла тебе платье для праздника. Тебе нужно его примерить, и, если оно не подойдёт, я подберу тебе другое.

На кровати лежало черное атласное платье, корсет и куполообразный каркас со стальными обручами, вшитыми в жёсткую ткань. Мия взяла в руки каркас.

— Что это? — спросила она.

— Это кринолин, — ответила миссис Уокер. — Он нужен для того, чтобы создать пышную форму юбки верхнего платья. Не бойся, он очень удобный, в нём ты спокойно можешь сидеть.

Мия безнадёжно оглядела вещи, лежащие перед ней. Кажется, ей всё — таки придётся через это пройти. Она стянула с себя джинсы и свитер и позволила миссис Уокер завязать ей корсет.

— Может, вы хотя бы намекнёте, что мне ждать от этого вечера? — спросила Мия, посмотрев на отражение миссис Уокер в зеркале.

— Не нужно бояться, — сказала она. — Никто не хочет тебя обидеть. Знакомые миссис Миллс очень дружелюбны и галантны.

— Я не сомневаюсь в этом, просто не могу отделаться от чувства, что я буду экспонатом, на которого все приедут поглазеть, — сказала Мия, проведя пальцами по мягкой ткани корсета.

— Не будь так строга к ним, — сказала миссис Уокер. Управившись со шнуровкой, она начала привязывать кринолин к корсету.

— Я пытаюсь, — Мия посмотрела на себя в зеркало и поправила волосы. — У меня есть вопрос. Если я лезу не в своё дело, можете прямо мне об этом сказать, я не обижусь. Что случилось с мужем миссис Миллс? Он покончил с собой?

Миссис Уокер поджала губы и нервно отвела свой взгляд в сторону. После нескольких секунд размышлений, она всё — таки решилась ответить.

— В последние годы его жизни, у него стала прогрессировать шизофрения. — Она говорила с длинными паузами, подбирая нужные слова. — Его настроение менялось так быстро, что мы не могли за ним успеть. Он отвергал любую помощь, как от докторов, так и от нас. Два года назад он заявил, что слышит голос дьявола. — Она перешла на шёпот, словно испугалась того, что её могут услышать люди, находящиеся в соседних комнатах. — Миссис Миллс раньше держала фризских лошадей. Прекрасная порода, одна из самых дорогих и красивых. Их ещё называют чёрными жемчужинами. Он убил их всех, одну за другой. Перерезал им брюха, вытащив их внутренности на землю. А затем принёс их сердца Миссис Миллс, сказав, что теперь её любовь будет принадлежать только ему. Конечно, она не смогла ему это простить, с тех пор она не сказала ему ни слова. Он не смог этого вынести и через полгода повесился в беседке.

Мия погрузилась в молчание, осмысливая услышанное. В её памяти всплыло воспоминание о человеке, стоящем в беседке. Она не помнила всего сна, но этого образа было достаточно для того, чтобы её кожа покрылась мурашками.

Миссис Уокер тем временем перешла к верхней части её наряда.

*

Когда миссис Уокер ушла, Мия решила пойти в библиотеку, но её задержал телефонный звонок. На экране мобильника она увидела имя близкой подруги, с которой она не общалась долгое время.

— Привет, Мия. Могу поздравить тебя с приездом домой?

Услышав родной голос, Мия растрогалась. До этого момента, она и представить не могла, насколько ей было одиноко.

— Здравствуй, Мередит, — сказала она, смахнув набежавшие слёзы. — Ты даже не представляешь, как я рада слышать твой голос. Я всё ещё в Англии.

— Амелия сказала мне, что после вашего расставания с Максом ты собиралась вернуться в Америку.

Мия ожидала услышать упрёки в свою сторону, которые воскресили бы их последнюю ссору. «Я же говорила, что у вас ничего не получится», — прозвучало бы сейчас очень кстати, но Мередит не стала этого говорить. Это сильно удивило Мию, она уже готова была размахивать белым фагом, признавая своё поражение.

— Планы поменялись. Со мной связалась сестра моего отца. Она предложила мне пожить в её поместье.

— Поместье? Ничего себе! Звучит, как начало диснеевского фильма: главная героиня внезапно получает наследство от богатых родственников, о существовании которых она никогда не знала, и начинает новую, роскошную жизнь.

— Поверь мне, жизнь здесь не имеет ничего общего с подобным фильмом. Скорее она похожа на триллер. Каждую секунду задаюсь вопросом о том, что я здесь всё ещё делаю.

— Всё не может быть настолько плохо, — сказала она, смеясь.

— Может. Если бы ты провела здесь хотя бы день, ты бы меня поняла.

— А знаешь, возможно, у меня получится приехать к тебе и самой оценить это ужасное место. И если всё так плохо, я заберу тебя оттуда. Ты же знаешь, что ты всегда можешь пожить у меня.

До этих слов Мия не могла даже надеяться на такое развитие событий. Мередит словно дала ей глоток свежего воздуха и показала выход из лабиринта, в который она себя загнала.

— Звучит, как хороший план. Сегодня поговорю с тётей Энн о твоём приезде. Она всё организует.

— Отлично, тогда начну собирать чемоданы.

Мия уже хотела попрощаться, когда Мередит тихо сказала:

— Хотела оставить все сантименты до нашей встречи, но не могу сдержаться. Я скучала по тебе.

— Мне тебя тоже не хватало. Прости меня. Когда я переехала в Англию, я пропала из твоей жизни. Я боялась, что ты не хочешь меня больше видеть.

— Ты же знаешь, что нужно приложить огромные усилия, для того чтобы избавиться от меня.

— Всё равно, спасибо за звонок.

Они попрощались, и Мия отложила телефон, улыбаясь их разговору. Она была рада, что Мередит не держит на неё зла после их последней ссоры, которая произошла за неделю до того, как она уехала из Джексонвилла. Мередит до последнего пыталась убедить её остаться.

Встретив рассвет на Джексонвилл — Бич после вечеринки их друга, они шли по пляжу, наслаждаясь его безлюдностью, когда Мередит снова начала спор.

— Боже мой, открой глаза! Тебе не кажется, что ты ведёшь себя как влюблённый подросток? Ты упрямо отрицаешь то, что Макс не стоит того, чтобы переезжать ради него в другую страну. К чему такие поспешные решения? Здесь твой дом, работа и близкие друзья. И ты готова всё это бросить ради этого заносчивого парня? Откуда такая уверенность в нём?

Мия готова была к этому разговору. Она знала, что Мередит недолюбливает Макса. До того, как Мия решила уехать с ним, она не говорила об этом, надеясь на то, что их отношения закончатся, когда он вернётся в Англию.

— У меня здесь нет дома, — сказала Мия.

— Ты знаешь, что я не это имела в виду, — ответила Мередит, закатив глаза. — Ты жила в Джексонвилле всю свою жизнь.

— Я доверяю ему и не понимаю, почему ты так переживаешь. Макс сказал, что мы сможем вернуться, когда он закончит своё обучение.

— Его родители никогда не отпустят его. К тому же он не похож на человека, готового отказаться от семейного бизнеса и отправиться в свободное плавание.

— Мне не нравится, когда ты говоришь о нём так.

Мия не хотела ругаться с Мередит, надеясь на то, что подруга остынет и закончит разговор, осознав его бессмысленность. Она не вслушивалась в её слова, пропуская их мимо ушей, и разглядывала людей, которые пришли на пляж, нарушив его утренний покой. Некоторые из них расстилали на песке коврики для занятий йогой, другие гуляли по пирсу, наслаждаясь солнечными ваннами. Она позавидовала их бодрости. Проснувшись на рассвете, они решили встретить этот день на лоне природы. Она же чувствовала усталость после бессонной ночи и тяжёлого разговора.

Мередит остановилась и взяла Мию за руку, заставив обратить на себя её отвлечённое внимание.

— Я прекрасно понимаю, что это твои первые отношения, и ты не видишь в нём недостатков. Или не хочешь их видеть, чтобы не портить иллюзию, построенную в твоей голове. Но бросать всё ради него? Даже после слов, что он флиртовал со мной? Я знаю, что ты не веришь в это.

— Конечно, я тебе не верю! Учитывая твоё поведение в обществе других мужчин, велика вероятность того, что ты добивалась этого. Или выдумала это, чтобы повысить свою самооценку. — Мия знала, что это удар ниже пояса, но не могла остановиться. — Когда до тебя дойдёт, что не все мужчины хотят тебя?

Мия хотела сказать больше, но промолчала, она хотела закончить этот разговор и пойти спать. Мередит молча смотрела на неё, не веря своим ушам. Мия ждала её ответа, но подруга отвернулась от неё и пошла в другую сторону. Она понимала, что нужно догнать подругу, но не смогла себя заставить: она была уверена в том, что в этой ситуации она права, а может так хотела того, чтобы Мередит ошибалась, что убедила себя в этом.

После этого разговора они больше не общались. Когда Макс ушёл от неё, Мия хотела позвонить Мередит и нарушить их молчание, но боялась, что она не возьмёт трубку. Сейчас она понимала, что с её стороны было глупо затягивать эту ссору.