Женат на Ундине

Татьяна Иваненко

Ася, Ной и Азулле Вист оказались на Земле. В родном мире Аси. Мало того, что вернуться необходимо просто позарез – территории могут погибнуть без своих правителей, – так ведь еще и не все загадки раскрыты!Ну а пока – помирим Виста с его возлюбленной, устроим головомойку Андрею и… и что-нибудь еще придумаем.В конце концов, чего ж, зря что ли тут оказались? Берегись, Земля! К тебе пришли гости из другого мира!

Глава 4

Из «динамиков компьютера» льется музыка. Она странная, человеческая, чуть глупая, но с веселым мотивом. Ася, прошлая, чуть пританцовывает под нее, готовясь к предстоящему и маскируя страх. Нас она не видит. Очень удобно.

Поражаюсь фантазии моей капельки. Заставить собственное сознание игнорировать лишние элементы в комнате… Я, за все время собственного существования, додумался до этого лишь сравнительно недавно. И то — случайно. Ася же, без моей подсказки, решила попробовать. Что самое интересное — у нее получилось!

Девушка из прошлого начала раздеваться, и Ася выгнала нас всех из комнаты.

— На кухню она не пойдет. — рассказывала она, возясь с посудой.

Меня и Виста она посадила за стол, после того, как мы едва не разбили ей какой-то сервиз.

Мне было немного стыдно. Джинн же плевать хотел на все. Мне не нужно было мысли читать, чтобы заметить — ему очень любопытна Земля и ее жители. А еще он глубоко задумался о том, что сказать Вириэль при встрече.

Ася встречу устроит, а вот выкручиваться песчаннику придется самому. И ух, как я ему не завидую!

Я же любуюсь женой. Тяжело выпускать ее из рук после таких событий. Но я ведь не хочу ее ограничивать… Хочу на самом деле. Очень хочу оградить от всего, запереть в самом безопасном уголке вселенной. Но понимаю — нельзя. Мы разделили с ней все. Напополам. Нельзя отнимать ее часть свободы.

А еще я боюсь того момента, когда Ася, наконец, до конца осознает, что мы с ней натворили. Она сказала, что не против. Но это потому, что она уже меня любит. Что случилось, если бы мы не вмешались? Смогла ли бы она тогда привязаться ко мне? Или же приложила все свои силы, чтобы сбежать от меня?

Я не знаю. Но мне больно от осознания, что я рад. Рад, что так получилось. Рад тому факту, что она моя. Что мы связаны так крепко. Я видел наши узы — они сильнее, прочнее, чем я видел когда-либо. Это хорошо. И плохо. Потому что я не знаю, к чему может привести подобное усиление.

И у меня все еще остается один вопрос — почему я? Почему я тоже так быстро полюбил ее. Так сильно, что готов вновь убивать. Вопреки собственному обещанию. Да даже сам факт того, что это чувство посетило меня дважды — чудо. Стихийники любят лишь раз. Это доказано поколениями. Это — наша особенность. Это…

— Все хорошо. Не думай о том, что не изменить. — в ее тихом голосе я слышу любовь и понимание.

Передо мной с тихим стуком опускается чашка с напитком. Горячий, он благоухает успокаивающе мятой. А я тону в чистом и сияющим взгляде моей жены. Все понимающем взгляде. Я ошибался — она осознавала все! И приняла.

— Это называется парадокс предопределенности. — негромко говорит моя капелька. — Мы стали путешественниками во времени. Не знаю, случайно ли, или же действительно МУХ вмешался, но все должно произойти именно так, как должно. Собственными действиями мы создаем свою судьбу. Раньше я вкладывала в это выражение другой смысл. Кто же знал, что получится вот так — буквально! — смеется Ася, садясь рядом.

— Попробуй — кивает она на чашку у меня в руках — та приятно греет стылую, покинутую стихией, душу. — Это мой любимый, мятный чай. Хороший, очень качественный.

Я пробую. Действительно, приятно и успокаивающе. Перед Вистом же опускается кофе. Я знаю этот напиток, он хорош, но я его не люблю. Песчанник же удивленно принюхивается и осторожно пробует.

— Что это? — он смотрит на свой напиток с восхищением.

— Это кофе. — хитро улыбается Ася. — Земной. Я знаю, что в Великой Пустыне живут мастера его приготовления. Но этот — другой. Такого у вас нет.

— Но ведь это тоже кофе! — Вист пробует еще. — Очень хорошо сваренный, не идеально, конечно, но довольно неплохо для землянки. Но он — другой! По вкусу, по запаху.

— Все просто, умник! — смеется Ася. — Это всего лишь другой сорт!

— Так. — подбирается джинн. — Когда будем возвращаться обратно, нужно захватить семян. Моя Пустыня станет поистине великой, когда значительно расширит свой ассортимент этого великолепного напитка. На горячих песках его аромат и вкус раскроется еще ярче. Мы станем непревзойденными! — восклицает он, а я с удивлением смотрю на все это представление.

— Что? — опомнился Вист от моего взгляд. Ух ты, ему даже хватило совести отвести глаза. — Как будто ты не знал, что я тот еще кофеман.

Моя капелька заливисто смеется, я улыбаюсь, вспоминая подобные приступы обожания в глазах у бывшего друга еще в детстве — стоило лишь замолвить об этом напитке, он сам сейчас чуть смутился, видимо уже отвыкнув это делать…

Ася — неподражаема. Я смотрю, как она смеется, подшучивая над, казалось бы, еще недавно врагом, и чувствую, как меня отпускает злость на Азулле. Еще недавно мне хотелось растворить его до самой мелкой песчинки, а уже сейчас я с удивлением чувствую, как уходит, растворяется в смехе жены мстительная ярость.

Понимаю, что несмотря на все свои ошибки — кто из нас их не совершал? — Азулле так и остался моим другом. До сих пор. Несмотря ни на что.

И он тоже это понимает.

Лишь на миг мы встречаемся глазами, и оба понимаем — все. Нет больше ссоры. И хоть я все еще сержусь на него за Асю, но не хочу убить. Потому что вдруг осознаю, по его виноватому взгляду в ее сторону, по тому, как он старается держать свой характер в руках — о, а это непросто! — что Вист раскаивается. Даже если его подчинили, затуманили разум, обманули — он никогда бы не посягнул на то, что принадлежит другому.

Это было в нем всегда.

Я вдруг вспоминаю об этом качестве и прощаю. Вот так — просто. Прощаю его.

В ладонях мягко греет мятный чай, сияющий взгляд моей капельки ударят по нервам тихой радостью. И я понимаю — она ведь это специально. Не зная всего, лишь следуя интуиции, она мирит нас. Не зная, что нам обоим, бывшим друзьям, на самом деле очень больно ссориться друг с другом.

И я ей улыбаюсь.

В замке лязгает ключ…

***

— Милый, постарайся, пожалуйста не придушить его до смерти. — ласково поет Ася, и я чуть ослабляю хватку водяного хлыста.

Андрей судорожно вдыхает…

Да, я помню, что обещал позволить Асе самой разобраться с этой пародией на человека. Оно само. Честно. Стоило лишь услышать голос и увидеть закаменевшее лицо Аси, как уже через мгновение, этот человек стоит передо мной, глухо булькая паникой. Глухо — потому что вода глушит звуки. Не так сильно как песок, но все же. У прошлой Аси изменено восприятие, да. Но слова Андрея действительно были произнесены, тут мы ничего не меняли.

Я убираю воду от лица «мужчины» только после того, как прошлая Ася уходит. Но этот огрызок человека не кричит. Лишь судорожно дышит, кашляя. Как-то подзабыл я, что люди Земли не умеют дышать под водой. Вот специально прям забыл. Начисто.

Ася отмирает от собственных воспоминаний не сразу. Теперь, когда события начинают закручиваться, ее память исправляется, возвращается утерянное.

Я не спрашивал, так ли это.

Просто знал.

И видел, как она сосредоточенно хмурится, раскладывая информацию по полочкам. А потом все происходит одновременно.

Взгляд на меня — все еще любовь. Не замечаю, как выдыхаю с облегчением.

Взгляд на человека — и нас всех вдруг пробирает дрожь. Я вижу, как нечто темное, опасное, поднимается со дна сознания моей капельки.

Сейчас здесь стоит Стася. Хотя… Нет. Эта тьма не промозглая, как была у нее. Эта тьма — глубокая, ночная, хищная. Но не стылая. Просто опасная. Какое счастье, что не для меня.

— Ты! Что ты… кх! — Андрей начинает было что-то говорить, но спотыкается о взгляд Аси.

Он вдруг осознает, что не так. Более темные волосы, кожа — смуглее, взгляд — страшнее. А еще два странных существа на кухне — о, а мы даже не думаем маскироваться! — что обладают мистическими силами.

Он напуган. И это мерзко. Потому что его страх не такой, какой я привык видеть. В моем мире если боятся, то что-то делают. Он же собирается врать, льстить, выкручиваться, подкупать.

Как же противно! Точно в гнилую тину наступаешь! У меня во владениях никогда не было этой дряни. Если ил — то чистый, мягкий, точно глина, полезный. Но не гнилая муть.

— Милый, постарайся, пожалуйста не придушить его до смерти. — ласково поет Ася, и я чуть ослабляю хватку водяного хлыста.

Андрей судорожно вдыхает…

Не заметил, как начал его придушивать.

Жена подходит к этому… «человеку» медленно, точно хищница на охоте.

— Хм… что же с тобой сделать? — притворно задумывается она. — Может в окно выкинуть? Мне в доме мусор не нужен.

Тот трусливо косится на город за окном. Какой тут этаж? Не важно. Лететь долго. И я не могу сдержать улыбку при мысли об этом.

— Убери его от меня! — визжит вдруг Андрей.

Я обращаю внимание, что он меня боится больше. С чего вдруг? Ася же смотрит на меня удивленно и вдруг заливисто смеется.

— Что, страшно? — весело спрашивает она у подвешенного посреди комнаты человека, и гордо добивает его. — Это мой муж!

— К-кто?

Мне кажется, или среди волос этого индивидуума показался серебристый волос? Любопытно.

— Милый. — обращается ко мне Ася, и я отрываюсь от пристального разглядывания подопыт… кхм… человека.

— Да, капелька моя?

— Ты же помнишь, что нам его убивать нельзя? — невинно интересуется она. — От испуга тоже можно умереть.

А глаза смеются.

— Действительно нельзя? — подыгрываю ей. — Совсем?

— Совсем. — в непритворном сожалении качает головой Ася. — Хотя…

— Я понял! — бьется в путах Андрей.

— Что? — спрашивает девушка. — Ты же не отличаешься особым интеллектом. Ты никогда не слушал меня, а если слушал, то отмахивался. Ты всегда видел только себя и свои хотелки. А если и выполнял мои просьбы, то очень неохотно, лишь бы отстала. Я даже удивлена, — она переводит взгляд с него на меня и обратно, — как я вообще тебя терпела? Ты же ничтожество. Сгинь с глаз моих.

Я, повинуясь ее молчаливой просьбе, убираю воду, и пародия на мужчину не аппетитной кучкой плюхается на пол, судорожно подбирая конечности. Ася, с исследовательским интересом, впрочем как и все мы, наблюдает за жалкими попытками человека уползти с кухни. Спустя пять минут нам это надоедает.

— Вист, убери его пожалуйста. — просит она песчанника, и тот лениво шевелит пальцами.

Парализованного страхом Андрея песком выносит куда-то за порог. Кстати, белый цвет волос идет ему больше прежнего. Ну это так, на мой неискушенный взгляд.

— Фу! — брезгливо передергивается Ася. — Мерзость, а не человек! Как я этого раньше не замечала?

Я обнимаю ее, согревая и согреваясь. Гнев придал мне сил, но сейчас внутри все надорвано болью. Не думаю, что смогу в ближайшие несколько часов использовать воду, не выдав себя. Вист понимающе хмурится, но ничего не говорит.

— Так, ладно. Раз уж с этим — определение промолчу, неприлично — разобрались, тогда я пошла.

— Куда? — вырывается у меня.

— Как куда? Эльку ловить! — удивляется милая. — Судя по времени, я позвоню ей примерно через… — она косится на часы, — даже не знаю. Я тогда была слишком пьяна, чтобы следить за временем. Но судя по тому, что за окном уже темнеет, то скоро. Не хочу пропустить этот момент и тут же перезвонить. А еще лучше, встретить у клуба.

— Я…

— Нет! — поспешно перебивает Ася. — Ты со мной не пойдешь. Вист тоже. Пусть сидит дома, готовится оправдываться перед Эль. Я сама.

«Я вижу, что с тобой что-то происходит.» — передает она мне по брачным узам обеспокоено и грустно. — «Расскажи мне, прошу. Я хочу разделить с тобой и горе и радость, помнишь?»

Обнимаю ее, передавая по связи согласие.

Ну вот в кого она такая проницательная?

Мне не хочется отпускать ее. Но я понимаю, что помочь ничем не смогу. Да и на маскировку у меня сейчас нет сил. Да и мир свой Ася знает намного лучше меня. И да, я так убеждаю себя, чтобы отпустить ее.

— Все будет хорошо, обещаю. — улыбается она и мне приходится отпустить ее.

Потому что я ей верю.

И не признаюсь себе в том, что боюсь. Боюсь, что она исчезнет, растворится в своем мире. Страх необоснован — ее чувства и эмоции у меня в голове. Это глупо. Как же глупо! Но я не могу перестать бояться.

За Асей закрывается железная дверь.

— Она умная. — в восхищении тянет Вист. — Быстро тебя раскусила.

Внутри все скручивает болью и я лишь морщусь на ее слова.

— Я расскажу ей.

— Но не все, так ведь?

— Я не хочу, чтобы она волновалась.

— Ты песка наглотался? — спрашивает вдруг джинн. — Ты умираешь без стихии, мучительно, с болью, и все еще намереваешься держать ее в неведении?

— Мужчина должен сам решать свои проблемы. — выдыхаю сквозь зубы.

Он прав, да, но признание своей слабости ощутимо ударит по самолюбию. И хоть умом я все понимаю, признать вслух перед Асей — не готов.

— Ты всегда такой! — вдруг зло выдает Азулле. — Сильный, умный, скрытый от всех! И никогда не признаешь слабость. До последнего будешь держаться. Благородный, чтоб тебя! — уже разъяренно рычит он. — Тебе не надоело героя из себя строить?!

— Нет. — усмехаюсь грустно.

Увы, он прав. Это так глупо. Но оно есть во мне.

— Бесишь! — вскидывается джинн.

И меня вдруг накрывает яростной волной золотого песка.