Тринадцать плюс. Поэмы, сказки и сказ

Татьяна Гаврилина

Сборник «Тринадцать плюс» написан для тех, кому и в самом деле 13+. Все произведения, вошедшие в этот сборник, о любви. А значит, о встречах и разлуках, о счастливом и грустном, о волшебном и сущем. Все истории, будь то сказка или поэма, написанные в стихах простым и доступным для понимания языком, повествуют о том чистом и светлом чувстве, которое только и бывает, когда тебе 13+.

«Сколько помню себя, со младости…»

Сколько помню себя, со младости

Я любила восточные сладости.

Расстегнув свой карман с прорехами,

Ты шербет извлекал ореховый,

Для меня припасенный заранее.

Я была полна ликования,

Но, желая казаться сдержанной,

Говорила, «мерси», я вежливо,

Как и должно воспитанной девочке.

Тебя звали все взрослые Севочкой.

Ты владел виртуозно мячиком,

Ты был очень спортивным мальчиком.

В кедах, шортах, футболке старенькой

Ты ко мне относился, как к маленькой.

Называл меня мило: — Любочкой.

Я носила короткие юбочки,

Гольфы белые, полуботики,

И на кнопках пиджак коротенький

Из какой — то ткани вельветовой

В рубчик мелкий и фиолетовый.

Я вплетала в косички бантики,

Собирала конфетные фантики

И имела контральто низкое,

В детском хоре была солисткою,

Вовлеченной во всю самодеятельность.

Я артисткою стать надеялась,

Расширяла программу сольную.

Ты ж мечтал стать звездой футбольною.

Всех дворовых игр был застрельщиком,

ну, а я твоим верным болельщиком.

***

Мы делились друг с другом успехами,

А потом вы с семьей уехали

По военному предписанию

В городок один, без названия.

Ты признался мне как-то вечером,

Что он просто порт засекреченный

На далеком и крайнем севере.

Твой отец капитаном был сейнера.

Нет, наверное, все же крейсера.

Мы прощались с тобой невесело.

Долго, молча сидели на лавочке,

Падал свет от фонарной лампочки

И ты встал предо мной на корточки…

Мама крикнула мне из форточки:

— Люба, хватит уже невеститься.

Ты утешил меня: — Еще встретимся.

И ладони твои были жаркими.

***

Ты писал мне письма с помарками,

Но понятным, разборчивым почерком.

Они были скупыми, как очерки:

Про друзей, про поступки невинные,

Но все больше про матчи спортивные.

Ты описывал пасы доходчиво,

Букву Л (эл) выводил с многоточием

И приписывал:

— Жди! Еще встретимся!

Но шли дни, а за днями месяцы…

Я дружила с другими детками,

Был весь двор наш расчерчен клетками —

Мы играли с подружками в классики.

У меня уже были часики

На простом ремешке, но взрослые.

Я имела сужденья серьезные

И о нас задавалась вопросами.

Я легко распрощалась с косами,

Укрощая вихры заколками,

Мне казались минуты долгими

И никто уж не звал меня — Любочкой.

***

Я носила узкие юбочки,

Блузки ситцевые, отстроченные

По всем швам и колготки непрочные —

На коленках чуть-чуть провислые.

Я сорвала контральто низкое

И читала до помрачения

Все подряд, но всех больше Есенина,

И едва поняла Белинского.

Я любила слушать Вертинского.

И скользила игла раздражающе

По пластинке долгоиграющей,

Основательно мной заигранной

Патефонными старыми иглами.

Мне хотелось хоть в чем-то прославиться,

Но была я совсем не красавицей —

Потому и пошла в отличники.

Я штудировала задачники.

Мне казались грубыми мальчики,

А хотелось чего-то нежного…

Я была ученицей прилежною

И гордилась своими отметками.

***

Твои письма ко мне были редкими,

Текст их был мне известен заранее:

— Здравствуй! Как ты? Я жив! До свидания!

И опять обещание встретиться.

Но шли дни, а за днями месяцы…

Я уже не играла в песочнице,

Я студенткой была заочницей.

И работала днем на фабрике,

Ожидая, что ты на кораблике

Приплывешь ко мне. И мечтала я,

Чтоб был парус из шелка алого.

Мне пора уже было невеститься-

Выходили замуж ровесницы,

Я ж тебе оставалась верною.

***

Называли меня блаженною,

Редко Любой, а чаще Любкою.

Ну, а я была однолюбкою

И тебе, как себе, я верила.

Ты писал, что вернешься с севера

Сразу, только отслужишь в армии,

даже день сообщал заранее.

Ты на судне отца был мичманом.

Ты писал, что там море отличное

И что мне оно тоже понравится,

Что там все не так, что там тянется

День полгода и ночи белые,

Что на флоте ребята смелые

И что мичманы поздно ли, рано ли

Все становятся капитанами.

***

Но вот как-то однажды вечером,

Когда мне было делать нечего,

Я читала томик Ахматовой.

За окном стыл закат агатовый,

Постучался вдруг кто-то в дверь ко мне.

Отворив, я застыла растерянной,

Ты ж и скрыть не пытался радости,

А в руках твоих были сладости-

Мой любимый шербет ореховый.

А потом мы в трамвае ехали,

Будто плыли по морю плавному,

И сияли щиты рекламные

За окном парусиной алою…

***

Все сбылось, как о том и мечтала я.