Элиот

Татьяна Владимировна Пряженкова, 2023

Книгу "Элиот" писательницы Татьяны Владимировны Пряженковой, изначально задуманную как сборник эссе, сложно назвать иначе, нежели экспериментальной прозой. Это не новелла и не рассказ. Однако причислить книгу к остросюжетному произведению не составляет труда как раз благодаря содержанию, все части которого искусно сплетены между собой, подобно нитям паутины. Попав в эту тонкую сеть, читателю уже будет трудно из неё выбраться, не дочитав до конца.

Глава 1

Пытливый дух. Пролог

Когда-то давно в одном графстве жила юная графиня. Сведений о ней почти не сохранилось, поскольку суждено ей было угаснуть, подобно свечке, от сильного ветра, по причине тяжёлой болезни. Мы назовём её Аделиной, дабы истинное имя её не порочили злые языки. Она умерла шестнадцатилетней, так и не познав любви. Подобно пытливому уму, дух её был так горяч и противоречив, что, отказавшись от небесных лавр, остался на Земле. Шли годы, пролетали столетия. Замок, в котором когда-то жила девушка, был разрушен. Вскоре не стало и руин. Пришли новые люди, проложили магистрали, настроили многоэтажные кварталы. Всё так изменилось. Но замок не исчез. Он тоже стал призраком. Дух графини Аделины по сей день обитает в нём. Этот дух видел многое: эпидемии, войны, победы и поражения, ликование толпы и всеобщую скорбь. Он был свидетелем того, как зарождался технический прогресс и как первый человек, преодолев земную материю, покорил космос.

Вы всё верно поняли, читатель. Аделина не сидела в своем замке день и ночь, как часто бывало при её жизни, а изучала стремительно изменяющийся мир. Излюбленным её занятием было посещать учебные заведения. Там она каждый раз узнавала нечто новое о мире, в котором когда-то жила. И она удивлялась, порой страшилась, но чаще вдохновлялась этими знаниями. У неё было много свободного времени. По факту целая вечность, но графиня старалась проживать каждый день. Если, конечно, слово проживать употребимо по отношению к духу. Но она узнавала, она мыслила, и поэтому будем считать, что она всё же жила. Но мрачная тень грусти в вечерний час порой всё же преследовала графиню, когда она возвращалась в свой призрачный замок. Ведь если она мыслила, то испытывала потребность с кем-то поговорить. Не каждый умерший становится беспокойным духом. Ещё несколько веков назад Аделина предпринимала попытку найти себе собеседника среди приведений, бродящих вокруг кладбища, но они её только напугали. Тогда она завела тетрадь и стала записывать туда всё, что не давало покоя её пытливому уму. Вы только представьте: мемуары призрака! Однако бесплотному духу не ведан страх. Аделина писала о людях, которых встречала, о тех знаниях, что она получила, посещая бесконечные лекции даже в те года, когда женщин туда ещё не пускали. Но когда же мы прочтём хотя бы одну запись? Не станем с этим тянуть, дорогой читатель, ибо жизнь коротка.

Текст первый. Вечная борьба

Испокон веков человечество было верно своей главной догме: заглядывать наперёд, чтобы скорее наступило завтра. Суматоха, которая в большинстве случаев и является причиной хаоса в нашей жизни, вечно подгоняет бегуна (так я предпочту именовать человека в данном контексте). И он спешит, несясь сломя голову из часа в час, изо дня в день, из года в год своей жизни. Но где же конечная станция? Увы, он её не увидит. Ведь когда придёт час остановиться, наш бегун уже лишится способности анализировать и как-то влиять на происходящее. Memento mori, друзья мои.

«Будьте бодрым и живите своей жизнью», говорит нам Хатайский скелет: мозаика, датируемая третьим веком до нашей эры. Получается, что жители древнегреческого города Антиохия знали секрет счастливой жизни. А мы, до чьих времён сохранилось сие ценное послание, просто его не заметили? Или недооценили? В конечном итоге человечеству так и не удалось жить своей жизнью, а чьей-то другой и подавно. Заблуждение о том, что один человек способен раствориться в жизни другого, преследует нас многие века. Но, подобно большинству убеждений масс, оно ложно. Я приведу пример. Возьмём абстрактную госпожу Н. С ранней юности она мечтала о сильном мужском плече, которое будет оберегать её от всяческих невзгод. По большей части так случилось из-за того, что девочка не знала отца, а достойной замены в её ближайшем окружении не нашлось. Так бывает. И вот, наконец-то выскочив замуж за статного красавца, она с головой ныряет в семейную жизнь, представляющую из себя вечный круг из стирки и глажки белья, стряпни минимум три раза в день, а в довершении ещё и мытья всего вокруг. О, не спешите точить на меня пики, доблестные защитницы женских прав! Ведь я же сказала, что госпожа Н. мечтала о такой участи всю жизнь, а получив желаемое, ни на что не сетовала. И так бывает. Не все женщины страдают, не получив возможности выпустить на волю своего внутреннего Гения. С мужчинами, кстати, такая же история.

Рискну и выдвину предположение о том, что одержимость женской половины общества в отстаивании своих прав лишь подчёркивает их неуверенность и слабость. И тут я слышу шум громких аплодисментов, производимый сильными мужскими руками! Но не спешите, дорогие мужчины, это не значит, что я целиком на вашей стороне. В вопросе о феминизме я не принимаю ни чью сторону, поскольку всегда была против крайностей. Одно лишь скажу наверняка: я не отстаиваю своих женских прав, потому что у меня их никто и не отбирает. Но как же интересна борьба! Оказалось, что играть в войнушку мы, женщины, любим не меньше мужчин. Ведь так намного интереснее жить. Я восхищаюсь феминистками конца девятнадцатых — начала двадцатых веков. Благодаря им женщины двадцать первого века не штопают сейчас один чулок за другим, измывая от скуки, потому что завтра всё повторится вновь. Однако к современницам я питаю отнюдь неблагодарные чувства. Женщины! Прекрасные Офелии и Афродиты! За что вы сейчас боретесь? И не потеряли ли вы себя в этой борьбе? Мои вопросы останутся без ответов, пока строк этих не коснётся чей-то пытливый взор. По словам Маргарет Ньюкасл: «Женщины живут, как летучие мыши или совы, рожают по-скотски и умирают, подобно ничтожным червям». Но это было давно. А сейчас женщина вправе никого не рожать ни по-скотски, ни как-либо иначе.

Конец ознакомительного фрагмента.