Тени над Даирнасом

Татьяна Бердникова

Злой колдун меняется местами с обычным парнем, отправляя его вместо себя в волшебное королевство Даирнас. И теперь юноше предстоит спасти королевство, развеять тени над ним, познакомиться с необыкновенными людьми и животными и даже увидеть дракона! А после – подружиться с ним, открыв для себя массу интересного о собственной персоне, понять, что является не тем, кем считал себя и, конечно, спасти несчастное королевство от злого мага, одолеть его, благодаря собственной доброте!

Ужин и поиски предателей

Ему принесли камзол и короткие штаны, поставили рядом с кроватью украшенные тяжелыми пряжками туфли. Себастьян, рядом с которым на кровать все это было положено, сумрачно окинул предлагаемый наряд взглядом и, тяжело вздохнув, покачал головой. И вот это вот он должен нацепить? Должен разыграть из себя средневекового дворянина, чтобы угодить королю и его воспитанникам, которые, кажется, загодя настроены против него? Черт возьми, голова идет кругом.

Он глубоко вздохнул и, пользуясь тем, что в покоях находится один, откинулся назад на мягкую кровать, закрывая глаза. Ему хотелось подумать, хотелось все осознать сполна.

Итак… что же все-таки случилось? Он ведь просто шел по улице, спокойно, никого не трогая, шел без особенной цели, просто гуляя, и вдруг…

Он немного приподнялся на локтях и, распахнув глаза, нахмурился. Почему это случилось? Что предшествовало тому, что он оказался здесь? Так, еще раз. Он шел по улице, прогулочным, неспешным шагом, смотрел по сторонам, любовался красотами природы… Себастьян опять зажмурился, стараясь максимально подробно воспроизвести в памяти тот момент. Так, он обратил внимание на недавно выкрашенный в другой цвет дом, улыбнулся проходящей мимо симпатичной девушке, поднял белое птичье перо… и оказался там, в этой ужасной пещере, где его едва не прикончили средневековые воины в доспехах. А дальше… Дальше все завертелось сплошной каруселью — король, единорог, путешествие верхом, тиграл, дракон, королевские воспитанники, неожиданные подозрения и этот Мервин! Может, это и в самом деле он во всем виноват?

Парень опять лег на кровать и, открыв глаза, принялся бездумно созерцать потолок. Нет, вряд ли этот человек со странным именем имел какое-то отношение к его появлению здесь. Он был удивлен не меньше прочих, он… С другой стороны, именно он требовал от короля убить неизвестного юношу, дабы избежать каких-то смутных неприятностей.

Нет, а вдруг все гораздо прозаичнее и во всем виновато чертово перо, которое он поднял? Он же и поднял-то его потому, что по приметам белые птичьи перья обладают магической силой, приносят своему обладателю счастье и удачу! Себастьян торопливо зашарил по своей одежде, пытаясь сообразить, куда же он сунул перо. Или оно выпало у него из руки, когда он вдруг очутился в пещере? Или он все-таки успел убрать его куда-нибудь и… Ощутив пальцами что-то мягкое и немного пушистое, юноша поспешно сел. Перо он успел убрать в нагрудный карман рубашки, где оно каким-то чудом сохранилось, и теперь вновь оказалось у него в руках. Он повертел его из стороны в сторону, внимательно изучая. Перо, как перо. Ничего необычного, несколько ворсинок сломаны, еще некоторые примяты. Таких перьев на улицах каждый день можно штук по сто найти. Вряд ли из-за него могло произойти то, что произошло…

Себастьян вздохнул и, сунув перо на место, с новой неприязнью воззрился на камзол. Итак, возвращаясь к напечатанному — ему нужно переодеться, чтобы не смущать взгляд короля и королевских воспитанников неподходящим костюмом. И, конечно, кроссовки придется заменить на туфли, но это же самоубийство! Нога и так болит, не взирая на тугую повязку, а тут еще и ходить предстоит в неудобной обуви…

И, кстати, еще нужно найти помещение, где будет подан ужин. И узнать, когда состоится это великое событие, коль скоро Мервин, обиженный его подозрениями, теперь явно вознамерился держаться подальше. Оставалось только надеяться, что обещание, данное лорду Кинелу он и в самом деле исполнит в точности, и не бросит спасителя Даирнаса совсем уж на произвол судьбы. Кажется, он говорил, что при случае можно обращаться к слугам?

Парень сжал губы, сдерживая небольшой приступ недовольства, почти негодования. К слугам! Которые не знают его, которых не знает он, которые будут глупо хлопать глазами, слушая его наивные вопросы! Которых будет безмерно изумлять, что он, спаситель Даирнаса, ничего не знает толком об этом королевстве, не жил здесь и путается в простых для их сознания понятиях! Наверное, им странно будет слышать и вопрос о том, во сколько состоится ужин. Или о том, как вообще узнать время в стенах дворца… Хотя со временем пока проблем не будет. Молодой человек чуть отодвинул рукав рубашки и с чувством неимоверного облегчения воззрился на опоясывающие его запястье часы — последний оплот цивилизации, рука помощи, протянутая из нормального мира.

Была половина шестого вечера. Во всяком случае, во времени суток Себастьян мог бы абсолютно уверен — из дома он вышел не слишком рано, а дня с тех пор, как оказался здесь, еще не миновало. Правда, на мучающие его вопросы это ответа не предоставляло — королевские привычки были неизвестны спасителю Даирнаса, и времени, в какое Его Величество изволит отужинать, он не знал.

В любом случае, переодеться, наверное, не помешало бы.

Взгляд вновь метнулся к камзолу, и Себастьян скривился. Ну… ладно. Не переодеться, но хотя бы одеться. Наверное, можно притвориться, что камзол — это что-то вроде пальто и натянуть его поверх рубашки и джинсов. Остается надеяться, что такой его вид не слишком уж шокирует всю королевскую свиту, да и самого монарха. А то они все нервные какие-то…

Камзол пришелся в пору. Себастьян, кое-как натянув его, осторожно шагнул вперед и, бросив взгляд в большое зеркало, расположенное в одном из углов комнаты, остался доволен своим отражением. Джинсы и кроссовки на удивление неплохо сочетались со старинным нарядом и, коль скоро желания натягивать короткие кюлоты и чулки, оказавшиеся лежащими на кровати под ними, молодой человек не испытывал ни малейшего, стали идеальным выходом из положения.

Вопрос с одеждой в той или иной степени оказался решен, и парень, оглядевшись, задумчиво закусил губу. Теперь следовало решить другую проблему — необходимо было найти для начала какого-нибудь слугу, чтобы узнать, где располагается обеденная зала и понять, каким образом можно добраться до нее, активно прихрамывая на одну ногу. Ах, угораздило же его упасть с единорога! И ведь говорил себе — держись крепче, глупец, держись, а то свалишься с этой махины и переломаешь ноги, так ведь нет, не послушался же! И как самого себя воспитать?

Себастьян махнул рукой и, решительный, как никогда, кое-как захромал к выходу из отведенных ему покоев, прикидывая, где бы раздобыть факел. Наверное, придется выкрасть из крепления на стене какого-нибудь коридора, там их, кажется, было предостаточно…

Ожидания его не обманули. По стенам коридоров, любого и каждого из тех, по каким можно было пройтись во дворце короля Даирнаса, действительно имелось достаточное количество факелов и можно было смело предполагать, что пропажа одного из них не вызовет ни у кого подозрений. Впрочем, теперь уже и мысль украсть факел казалась откровенно глупой — в конечном итоге, на кой черт ему дополнительный свет, коль скоро коридоры итак прекрасно освещены?

Себастьян недовольно переступил с ноги на ногу и, не обнаружив у дверей своих покоев ни единого, даже самого завалящего слуги или, на худой конец, стража, поморщился. Значит, вот как король ценит его! Даже о безопасности дорогого гостя позаботиться не пожелал… Хотя, быть может, это Мервин в отместку за подозрения убрал охрану? Что ж, тогда подозревал он его, вне всякого сомнения, не зря.

Он вздохнул и безнадежно огляделся. Нет, а почему ему, бедному страдальцу, упавшему с королевского единорога, не предоставили хоть какой-то завалящий костыль? Может, так идти было бы сподручнее… Черт, вот же невезуха — и опереться не на что, и даже не спросишь, в какой стороне обедает Его Величество.

Ладно, чего уж тянуть… Себастьян осторожно шагнул вперед, поморщился от тянущей боли в поврежденной лодыжке, и вполне уверенно захромал дальше. Конечно, бродить в одиночку по лабиринту дворцовых тоннелей — удовольствие немного ниже среднего, но, когда иного выхода нет, приходится смириться.

По счастью, плиты пола дворцовых коридоров оказались достаточно гладкими, что немного примирило недовольного путника с действительностью. Он шел, иногда вздыхая, озираясь по сторонам в поисках слуг или, на худой конец, стражи, в самом крайнем случае — обеденной залы, но встречал лишь безмолвные стены, украшенные гобеленами и оружием; доспехи, замершие вдоль них; роскошные окна, выводящие во двор величественного строения, да двери, замкнутые на прочные засовы.

Коридоры вились нескончаемым лабиринтом, все одинаковые и, одновременно, совсем непохожие друг на друга, богатые, изукрашенные, помимо оружия и гобеленов, портретами, видимо, прежних королей, вились, и не думали заканчиваться.

Шла пятнадцатая минута путешествия по запутанным коридорам прекрасного дворца — насчитать поворотов и изгибов за это время Себастьян успел штук двадцать, не меньше, — когда он почувствовал, что силы окончательно покидают его. Нога, возмущенная долгой ходьбой, ныла с каждым мигом все сильнее, усталость накатывала огромной волной, и двигаться дальше представлялось совершенно невозможным.

Парень привалился к первой попавшейся запертой двери, полагая, что она, во всяком случае, теплее каменной стены, и пригорюнился. Где же все слуги, где же люди в этом дворце? Или те доспехи, что иногда встречались вдоль стен, были и не доспехами вовсе, а воинами и следовало постучать их по шлему и осведомиться о пути? Да, как это ему это не пришло в голову сразу…

Молодой человек понуро вздохнул и, немного сползая вдоль дверной створки, дал себе слово, что как только капельку передохнет, обязательно отправится простукивать все доспехи. Вот так постучит по одному из шлемов и спросит…

Смутный шепот, донесшийся из-за двери, прервал его мысли. Себастьян насторожился и чувствуя, как у него открывается второе дыхание, прильнул к створке ухом.

— Его участь — спасать котят, но не людей… — кто-то тихо рассмеялся, — Ноэль глуп, он означил его спасителем… Но Даирнас не спасти, Даирнасу не нужно спасение!.. — на несколько мгновений повисла тишина, а затем тот же голос продолжил, еще тише, чем раньше, — Королевству нужна только справедливость… Спаситель во дворце. Глупый мальчишка, повредивший ногу при падении с единорога, малыш, на которого король возлагает слишком большие надежды! Скажи, скажи… — в шепоте появилось что-то шипящее, и Себастьян, чувствуя, как бешено колотится сердце, прижал руку к груди. Слушать больше не хотелось, да и смысла в этом не было — предположения о предателе в стенах дворца получили совершенно неопровержимое подтверждение. Но, что еще хуже, — предатель, судя по всему, относился с самой искренней неприязнью к нему самому, к спасителю Даирнаса, и чем это могло быть чревато, гадать пока не хотелось.

Он осторожно отстранился от двери и, искренне надеясь, что человек за ней не будет сейчас выходить и проверять, кто это подслушивает его сокровенные беседы неизвестно с кем, на цыпочках проследовал вперед по коридору.

Почему-то стало жутковато. Все эти игры, все эти сказки, как-то неожиданно вдруг начали обретать почти угрожающую форму, и Себастьяну, всегда жившему в мире с собой и с окружающими людьми, это совершенно не грело душу.

Он шел, мрачно прикидывая, что сделал бы с этим Вагрантом, благодаря которому оказался втянут во все это сумасшествие, размышлял, как бы ему выкрутиться таким образом, чтобы покинуть этот странный мир, это королевство с наименьшими для себя потерями и, абсолютно не представляя, как же это все-таки сделать, совсем не замечал дороги. Он шел уверенным шагом человека, многократно прогуливавшегося по этим коридорам и, каким-то краем сознания удивившись собственной целеустремленности, хладнокровно распахнул какую-то дверь, спокойно проходя в нее.

Все мысли из головы как-то сразу вымело. Помещение, где он очутился, отнюдь не казалось молодому человеку привычным, уверенность хозяина при виде его моментально улетучилась, и он снова ощутил себя маленьким, заблудившимся в недрах громадного дворца, Себастьяном, испытывая малодушное желание прижаться к первой попавшейся колонне, надеясь получить от нее помощь.

В принципе, такую реакцию трудно было бы назвать удивительной или незакономерной.

Место, где он довольно неожиданно для себя оказался, можно было смело характеризовать как величественное.

Он стоял на пороге распахнутой двери, не решаясь пройти дальше и прикрыть ее за собой, и расширившимися от изумления глазами созерцал обширное пространство, предстающее его взгляду. Это был огромный, невероятных размеров зал, глубокий, занимающий собою, должно быть, два, а то и три этажа, освещенный факелами и свисающей с потолка свечной люстрой, окруженный арочными проходами в стенах, и длинным парапетом на уровне второго этажа по всему периметру.

Сейчас Себастьян находился как раз на этом самом парапете и, совершенно остолбеневший, рассматривал предстающее его взору помещение. Его величина уже сама по себе заслуживала самого пристального внимания, сама по себе уже могла бы казаться изумительной, но все-таки самым главным здесь было другое.

По полу зала, прямо по его середине, окаймленная с двух сторон каменными берегами, неслась довольно бурная, прозрачная река. Она пересекала помещение, делила его надвое и, добравшись до самого конца, сама рассекалась на два потока о крепкий, торчащий из воды как зуб, камень. Волнорез этот находился на самом краю пропасти, вне всякого сомнения, довольно глубокой (Себастьян видел высоту скалы, когда они поднимались по ней), и река, пенясь и бурля, срывалась вниз грохочущим водопадом. Вокруг камня белесым туманом висела водяная пыль, свет факелов заставлял искриться разлетающиеся по сторонам брызги, и впечатление создавалось просто невероятное.

Молодой человек, потрясенный до глубины души и безмерно впечатленный этим зрелищем, сделал небольшой шажок вперед, подходя к краю парапета и заглядывая вниз. Ему хотелось узнать, где бурный поток берет начало.

Впрочем, рассмотреть это ему так и не удалось. Поглощенный своими наблюдениями, утопающий взглядом в прозрачных водах, почти парализованный неведомой ему доселе красотой, он как-то пропустил звук легких шагов, приблизившихся к нему и, услышав почти над ухом смутно знакомый мелодичный голос, вздрогнул, едва не сорвавшись в реку.

— Что вы здесь делаете?

Васанта, воспитанница короля, почти неслышно приблизившаяся к распахнутой двери, нахмурилась, с подозрением взирая на излишне любопытного гостя. Себастьян, рывком обернувшийся и поспешивший, прихрамывая, отойти от края, внезапно подумал, что его здесь, пожалуй, тоже подозревают в темных мыслях. Во всяком случае, взгляд девушки был очень красноречив.

— Я искал зал… тот, где обещали подать еду… ужин, — он быстро улыбнулся, мысленно ругая себя за отсутствие вельможных манер, — Случайно зашел сюда и… засмотрелся. Не думал, что через дворец может протекать река, что кому-то придет в голову вообще выстроить замок вокруг нее! — он снова покосился на реку, и восхищенно покачал головой.

Васанта заинтересованно склонила голову набок, подходя на шаг ближе к неожиданному гостю ее опекуна.

— Вам нравится это место, спаситель?

В голосе ее прозвучало что-то такое, что Себастьян невольно насторожился и, склоняя голову в знак согласия, бросил на девушку быстрый и очень острый взгляд исподлобья. Это был один из его излюбленных приемов — притворится, что прячешь глаза и быстро взглянуть на собеседника, в надежде поймать какое-то выражение на его лице, могущее совсем не соответствовать общему тону беседы. Как правило, надежды эти себя вполне оправдывали.

Конец ознакомительного фрагмента.