Тени над Даирнасом

Татьяна Бердникова

Злой колдун меняется местами с обычным парнем, отправляя его вместо себя в волшебное королевство Даирнас. И теперь юноше предстоит спасти королевство, развеять тени над ним, познакомиться с необыкновенными людьми и животными и даже увидеть дракона! А после – подружиться с ним, открыв для себя массу интересного о собственной персоне, понять, что является не тем, кем считал себя и, конечно, спасти несчастное королевство от злого мага, одолеть его, благодаря собственной доброте!

О дамнетах

Они снова ехали на единороге. Поле, где состоялось знакомство Себастьяна с тигралом, осталось далеко позади, он опять отчаянно цеплялся за пояс короля и, чувствуя себя отныне несколько более уверенно, по-прежнему боялся упасть.

Ноэль же, словно и не замечая, как опасно покачивается позади его новоявленный друг, мирно повествовал о темных временах Даирнаса.

— Все это случилось не вчера, но и не так давно, чтобы могло быть забыто. Даирнас всегда был очень светлым, процветающим, очень изобильным королевством, и долгие годы ничто не могло нарушить его покой. Королей выбирали единороги, поля колосились, а люди радовались — все шло своим чередом, пока однажды не случилось непредвиденное. Единороги — создания светлые, лучистые, от них словно исходит незримое сияние, и цвет их шерсти, как правило, белый… Единороги другого цвета — это нонсенс, такого, считается, просто не может быть. Но однажды… Когда один юноша гулял около леса, к нему вышел единорог, черный, как смоль. Он выбрал его, избрал королем, избрал правителем, и люди не могли оспорить этого знака, хотя и подозревали, что правление короля Вагранта не приведет ни к чему хорошему.

— Короля Вагранта? — Себастьян, хмурясь, немного вытянул шею, силясь увидеть лицо короля, — Того самого Вагранта, за которым вы гнались, когда чуть не убили меня? Так он был королем?

Король спокойно улыбнулся.

— Да. Того самого Вагранта, по чьей вине ты оказался здесь. Будь добр, не прерывай меня. То, что я не гневаюсь, не означает, что мне приятно это.

Молодой человек, несколько смущенный столь спокойной и кроткой просьбой, скомкано забормотал извинения, однако, монарх останавливающе вскинул руку.

— Довольно. Слушай то, что я должен поведать тебе, друг мой. Итак, черный единорог выбрал Вагранта королем. Люди не одобряли этого, не доверяли единорогу из-за его цвета, не доверяли Вагранту из-за его глаз, в которых извечно царил холод, но спорить с древними обычаями не посмели. Король взошел на престол… и с этого мгновения закончилось светлое счастье для Даирнаса, и тучи сгустились над королевством. Вагрант был магом, проклятым колдуном, и таков был, как говорят, с рождения. Родители его умерли, когда он был совсем ребенком и по сей день ходят слухи, что он приложил руку к этому. Он разыскал по всему королевству таких же, как он сам и объединил их в общину, сам окрестив их дамнетами. Простые люди боялись их, а они бесчинствовали на землях поселян, творя свою темную магию. Небо над Даирнасом заволокло тучами и почти не было солнца среди них, лишь изредка выглядывал то один, то другой лучик, даря людям надежду. Посевы гибли, наступил голод. Дамнеты, как фавориты короля, ходили по домам и требовали накормить их, требовали отдать еду, которой итак не хватало. Люди не знали, что делать. Ходили слухи, что темные мысли нашептывает королю его единорог, к которому он, как и полагается, питал самую искреннюю и нежную приязнь. Единорога Вагрант звал Тенью, хотя все вокруг сходились в мысли, что это животное — скорее Мрак, обрушившийся на их землю.

Так продолжалось не один год. Люди впадали в отчаяние, обретали слабую надежду, взглянув на редкий луч солнца сквозь тучи, но вновь теряли ее, и это казалось бесконечным… Казалось, что хуже быть уже не может, народ стонал под гнетом жестокого властителя. При Вагранте участились случаи казни за малейшую провинность, он карал, не раздумывая людей, но никогда — дамнетов… Это было тяжелое время.

Король, практикующий темное колдовство, старался развивать себя в этом направлении и однажды он превзошел все основы тьмы. Он переступил грань, отделяющую мир людской от мира страшных чудищ, и призвал одно из них в наш мир. Он назвал его драконом, чье имя было Нейрган.

Чудовище начало регулярно кружить в небе над королевством, и с крыльев его, как говорят, сыпался снег. Голодное лето сменилось ледяной зимой, не мягкой, как бывало прежде, во времена света, а исполненной страшного, смертного холода…

Это было ужасное время.

В те дни, во времена страшного голода, я был еще совсем ребенком. Мои родители, страдая от голода и холода, старались согревать меня своим теплом, старались отдавать мне последний кусок хлеба, молясь небесам лишь о том, чтобы я выжил. Мне было горько видеть все это, я мечтал, чтобы все изменилось, но был так слаб и так мал, что мог лишь надеяться на появление спасителя. Вагрант правил уже довольно давно, люди шептались, что должен появиться человек, который сумеет прогнать тьму, что единорог должен выбрать нового короля… Я верил в это, но никогда не думал, что этим человеком могу стать я сам. Тогда, много лет назад, я бродил вдоль леса в глубоком отчаянии, мечтая лишь, чтобы развеялась тьма, чтобы тени вновь ушли, сметенные солнцем. И вдруг среди темных туч проглянул лучик света, и на опушку леса выскочил яркий, светлый, сияющий, как солнце, жеребенок единорога. Когда я увидел его, я не поверил своим глазам. Неуверенно поманил, все более и более убеждаясь, что не сплю, что это все правда, что я и в самом деле оказался тем человеком, о чьем пришествии мечтал… Жеребенок подошел ко мне и ткнулся мордой мне в ладонь. Мне почудилось, что в душе зажглось солнце…

Мы с родителями долго скрывали и прятали Луча, ибо понимали, что если Вагрант узнает о нем, пока и жеребенок и я еще слабы, то он убьет нас, чтобы навеки погрузить Даирнас во тьму. Но, видимо, небо благоволило нам. Время шло, я вырос, возмужал, Луч набрался сил и превратился в прекрасного жеребца, и тогда я выступил против Вагранта. Народ пошел за мной беспрекословно, дамнеты были изгнаны, а мерзавец Вагрант свергнут с престола и обращен в бегство. В Даирнасе снова воцарился мир… — король перевел дыхание и ненадолго умолк, давая возможность слушателю сполна осознать предысторию сегодняшних событий. А затем продолжил, с еще большей страстью, еще большей горячностью, со скрытым гневом в каждом слове.

— Прошло десять лет, и тени вновь начали сгущаться над Даирнасом. Я понял, что Вагрант опять вернулся, что он вновь жаждет захватить престол, и тогда я пожалел, что не заточил его в темницу, как советовали мне, а лишь изгнал из королевства. Он снова собрал вокруг себя дамнетов, он снова пытается посеять хаос в моем королевстве! Я не могу допустить этого. Мы нашли его, мы гнались за ним, дабы схватить, но, увы… Ему удалось обхитрить нас. Он подставил под удар другого, он подставил под удар тебя, но ты оказался ответом на мои молитвы, Себастьян. Тени вновь сгущаются над Даирнасом, Нейрган, которого мы сумели прогнать, опять совершает набеги на наше королевство, и нам нужен спаситель, кто-то, наделенный еще большим могуществом, чем я, кто-то, кто сумеет навсегда развеять эти тени! Я верю, что тебе суждено это, друг мой. И после того, как ты спас детеныша тиграла, верю в это еще сильнее, ибо лишь отважный человек рискнул бы собой ради потомства дикого зверя. Ты — наше спасение, ты — символ нашей надежды! Но я боюсь, что чтобы одолеть Вагранта, тебе придется сначала отыскать его и вернуть в Даирнас.

— И тогда… — Себастьян сглотнул и, ощущая себя попавшим в какую-то странную сказку, покрутил головой, — Тогда ты казнишь его?

— Нет, — Ноэль нахмурился и, выпрямившись в седле, расправил плечи, — Я запретил казни, едва придя к власти, я не желаю брать на себя право небесных птиц. Если человек плох, я наказываю его настолько справедливо, насколько это возможно, или заключаю его в темницу, но я не велю убивать. Только небесные птицы могут решать, когда должна быть оборвана человеческая жизнь, а люди не смеют осуждать себе подобных на смерть.

Спутник короля примолк, пытаясь справиться с собственным изумлением. До сей поры он даже не мог представить, что на свете может существовать такой человек, что какой-то страной может управлять такой властитель. Он сглотнул и, подчиняясь порыву, но не имея возможности сделать этого более изысканно, склонил голову в поклоне.

— Ты великий король, Ноэль, — голос молодого человека прозвучал тихо и почтительно, — Я готов склониться пред тобою. Если я и в самом деле буду полезен…

Закончить он не успел.

Войско впереди и по бокам зашевелилось, заволновалось; послышались встревоженные возгласы… И неожиданно, перекрывая их все, понесся над воинами чей-то громкий крик, почти вопль:

— НЕЙРГАН!!!

Себастьян одновременно сжался и вытянул шею, выглядывая из-за плеча короля. Имя дракона, только что названное ему Ноэлем, дракона, которого призвал страшный колдун Вагрант из какого-то неведомого мира чудищ, он узнал мгновенно и, опасаясь монстра, все же страстно желал на него посмотреть. Все-таки не каждый день простому парню из Калифорнии удается увидеть живого дракона!

По первоначалу ничего сверхъестественно ужасного он не увидел. Высоко в небе клубились густые облака, не ватно-белые, а скорее сизоватые, но солнца они не скрывали, не мешая ему освещать путь впереди. Из облаков тихо падал мягкий снежок, в котором, в общем-то, тоже не было бы ничего странного, если бы вокруг не царило самое натуральное лето.

И вдруг словно молния рассекла эти густые облака, яркий всполох обжигающе-холодного пламени пробился сквозь них.

А затем появился ОН.

Нейргана затруднительно было бы характеризовать как огромного, хотя и маленьким он, безусловно, не был. Себастьян, который, открыв рот, созерцал явление летучего ящера пред очи войска, прикинул, что дракон размером, пожалуй, с двух, максимум с трех единорогов. Впрочем, его величавой опасности и ужасающей красоты это ничуть не умаляло.

Дракон был поистине прекрасен. Его длинное, гибкое тело, снабженное двумя огромными кожистыми крыльями, и двумя крупными, но изящными когтистыми лапами, было иссини-белого цвета, каким отливает порою снег в глубоких расщелинах зимой. На узкой морде виднелись шипы и наросты, глаза горели каким-то сверхъестественным голубоватым огнем. Зубы в распахнутой пасти сверкали, подобно ледяным сосулькам, и такие же сосульки имелись на подбородке чудовища, свисая вниз опасными остриями.

Дракон был поистине ужасен. Длинный, покрытый шипами хвост казался отдельным оружием монстра, как, впрочем, и все его тело. Он производил впечатление огромного снежного змея, снабженного по какой-то прихоти природы крыльями и лапами, казалось, что передвигаться по земле он в любом случае сумеет исключительно ползком, но вот в воздухе он словно родился.

Он открыл устрашающую пасть и чудовищный по своей силе и разрушающей мощи рев огласил окрестности. После чего широко распахнул крылья и с силой взмахнул ими, как будто пытаясь послать поток воздуха на войско. С неба понеслась метель.

Ноэль, обеспокоенный не меньше других, но старающийся держать себя в руках, нахмурился.

— Щиты… — негромко и как будто растерянно вымолвил он, и тотчас же крикнул во все горло, — Щиты! — и сам вскинул большой, притороченный доселе к седлу щит, заслоняя себя и Себастьяна от снежной бури.

Молодой человек, вдруг ощутив страх уже без вредной примеси любопытства, сжался за его спиной, изо всех сил стараясь стать меньше и незаметнее, наивно рассчитывая, что в такой ситуации метель может его миновать.

Где-то наверху, над головами спрятавшихся за щитами людей вновь полоснуло ярко-белое, с голубоватым отливом, ледяное пламя. С неба, мешаясь со снежинками, полетели кусочки льда — те самые снежинки, только опаленные и замороженные драконьим пламенем.

— Что же делать?.. — Себастьян судорожно сглотнул. Ему вдруг представилось, что Нейрган появился на их пути исключительно ради него, ради того, чтобы прекратить его существование в этом странном мире в самом начале.

— Держаться вместе, — коротко ответил король и, возвысив голос, передал этот же приказ своему войску. А после продолжил, опять обращаясь к сидящему за его спиной парню, но говоря уже едва слышно, не желая ослабить боевой дух воинов.

— Сейчас мы не сможем отогнать его также, как и несколько лет назад, у нас не хватит сил. Отправляясь в погоню за Вагрантом, мы никак не предполагали наткнуться на призванное им чудовище… Нам остается лишь верить и уповать на то, что ему скоро наскучит засыпать нас снегом и он улетит.

— Та еще перспективка, — сумрачно откликнулся Себастьян и вдруг испытал довольно мимолетное, но очень малодушное желание спрыгнуть с единорога и броситься бежать, прикрываясь щитами воинов. Не дало сделать ему это осознание того, что люди, сейчас так отчаянно прячущиеся от могучего ящера, ждут от него спасения, верят и надеются на него, а еще внезапное рычащее, хриплое и низкое мяуканье, громом прокатившееся в небесах.

Юноша сжался, съежился еще больше, даже наклоняя голову. Его пылкому воображению вдруг представилось, что дракон позвал себе на помощь другое чудовище, и вместе они теперь не оставят от него, да и от всего войска, ни клочка.

Над войском прокатился шепоток. Послышались удивленные слова, вздохи, возгласы и, наконец, обостренного опасностью слуха Себастьяна коснулось одно изумленное слово.

— Тиграл!..

Он неуверенно поднял голову и, уцепившись за плечо Ноэля, немного приподнялся, выглядывая. Король опустил щит, сам в немом поражении созерцая происходящее.

Метель как-то мгновенно прекратилась. Снег перестал валить и, хотя и падали еще с небес отдельные снежинки, становился все менее и менее густым.

В небе, не над ними, а несколько впереди, мелькнули два огромных крыла странно-полосатой раскраски, и юноша едва не заорал от восторга. Большая тигралица, его давешняя знакомая — он готов был поклясться, что это она, он сердцем узнавал ее! — парила в небесах перед крылатым ящером и периодически предупреждающе огрызалась на него. Дракон, судя по всему, не ждавший такого решительного отпора, неуверенно вился пред нею, постепенно отступая все дальше и дальше. Размером дикую хищницу он, вне всякого сомнения, превосходил, но связываться с ней почему-то опасался, вероятно, не готовый к такой схватке. Он-то рассчитывал встретить беззащитных людей, заморозить их, засыпать снегом и спокойно лететь дальше, а вдруг наткнулся на острые клыки и когти дикой хищной кошки.

Чем дольше, тем дальше отлетал дракон, а тигралица, не пытаясь преследовать его, изредка то шипела, то рычала, всем своим видом показывая, что ящеру здесь не рады и он вполне может отчаливать восвояси.

Снег совсем перестал. Дракон, определенно раздосадованный собственной неудачей, развернулся к противнице хвостом и, взмахнув большими крыльями, некультурно дал деру.

Воины, опустив щиты, дружно отсалютовали отважному тигралу, выкрикивая слова благодарности, а Себастьян внезапно ощутил гордость за свою новую знакомую.

— Я буду звать ее Тига, — негромко молвил он, продолжая держаться за плечо Ноэля и глядя, как хищная кошка покидает их общество, даже не взглянув на него, — Если, конечно, она еще вернется…

— Она защитила тебя, Себастьян, — негромко отозвался монарх, — Не нас, ибо дракон нападает регулярно, но тебя… Она вернется.

К единорогу на коне подъехал советник и, подняв голову, уверенно кивнул.

— Дорога свободна, мы можем двигаться дальше. Должно быть, у тигралицы где-то здесь гнездо, потому она и решила прогнать Нейргана — боялась за свое потомство.

Молодой человек, несколько разочарованный в самых лучших надеждах, попытался скрыть огорчение.

— Неужели же она оставила своего малыша в одиночестве? Надеюсь, он не пострадал — ведь, если у нее где-то рядом гнездо, его могло зацепить…

Король удивленно оглянулся на него через плечо.

— Детенышей тигралы носят в сумке на животе, — в голосе его прозвучало что-то, смутно схожее с усталой обреченностью. Вероятно, его величество уже несколько утомился объяснять гостю своего королевства прописные истины.

— Но это можно обсудить и позднее. Ну, а сейчас, вперед! — он вскинул свой щит, все еще удерживаемый им в руке, вверх, давая приказ войску выдвигаться, — Нам необходимо как можно скорее попасть во дворец!