Про богатыря, силу и девицу, пусть и не красавицу

Татьяна Алая, 2021

Есть ли место сказке в современной жизни? И как определить, когда ты с ней столкнешься? А сердцу, даже когда стал взрослым, все равно так хочется верить в волшебство и добро, а душе мечтать о счастье, как когда-то слышал в сказках, и, несмотря ни на что, продолжаешь верить....А особенно, когда тебе дали задание пойти туда, не знаю куда и найти то, не знаю что…

Я тряслась в старом гудящем и дребезжащем автобусе, который был выпущен еще, наверно, при царе Горохе, но как ни странно, до сих пор возил людей. За окном этого чуда техники мелькали в сегодняшний необычно солнечный осенний день поля и опушки глубинки родной страны, да трава, выросшая этим необычайно жарким летом у обочины в человеческий рост.

Что спрашивается, я тут делаю, в этом доисторическом достижении транспортного хозяйства, среди полей и лесов самого сердца моей исторической Родины?

Все просто.

Я еду выполнять задание своего преподавателя для прохождения зачета по русскому фольклору в институте. Мне поручили невыполнимое — найти хотя бы одну сказку или легенду, которую еще никто слыхом не слыхивал. Ну то есть совсем неизвестную…

«Запросто, скажете вы?»

«Ничего подобного!» — честно скажу я вам.

Все сказки и сказания уже давно откопаны и записаны, а в их поисках забрались даже в самые что ни на есть дальние и странные уголки, а мне теперь оставалось только куковать над заведомо проваленным зачетом и неудом в зачетке. Я тяжело вздохнула, думая об этом.

И получилось, видимо, так жалобно и горько, что женщина, сидящая рядом, очень красивая, с добрым лицом, от чего так чем-то напомнившая маму, внимательно на меня посмотрела, а потом вдруг произнесла под шум этого резво мчащегося недоразумения под названием автобус:

— На вот, держи! От любых бед помогает, — сказала она сердобольно, протягивая мне красное наливное яблочко. — Мытое.

— Спасибо! — прошептала я благодарно, потому что в желудке тут же при виде еды предательски заурчало.

Я взяла его и тут же сразу вгрызлась зубами в красную мякоть, и она брызнула соком, который потек по подбородку.

— Ох, — выдохнула я, судорожно ища по карманам салфетку.

— Что ж за горе-то такое? — спросила женщина, смотря на меня сочувственно, протягивая при этом тканевый платок.

Я благодарно кивнула, уже хватая его и вытираясь. Я не думала делиться тем, что тяготило, но неожиданно меня как прорвало и было не удержать поток горьких стенаний.

— Вот, — говорю, — дали задание найти неизвестную сказку, легенду или былину. Хоть что-то! А где ее взять-то? — жаловалась я доброй и внимательно слушающей меня женщине, кусая в очередной раз яблоко. — На дворе 21 век все-таки, а это даже не времена Пушкина, хотя и тогда с этим было тяжеловато, я уверена!

Она нахмурилась, как делают люди, которые сосредоточенно о чем-то думают.

— А ты поезжай к нашему лесничему, Гордеичу, — сказала она вдруг, улыбнувшись. — А и точно! Он наверняка что-нибудь, да знает. Иль посоветует!

— Гордеичу? — переспросила я сразу врезавшееся в память имя или фамилию, затаив дыхание, и уже чувствуя призрачную надежду.

— Ну да! — кивнула она. — Вот сейчас прям до конечной, а потом по тропинке мимо деревни. А там и покажут, если что.

— А долго? — поинтересовалась я чисто риторически, уже зная, что вряд ли смогу отказаться от такой возможности.

— Да часа два, — сказала она, пожав плечами.

Я пригорюнилась. Это было дольше, чем мне сказали доехать до другого места, где когда-то кто-то, в какие-то времена, нашел то ли летопись, то ли бересту. А в голосе же женщины была такая уверенность, что я сразу почувствовала это и уцепилась за шанс. Если повезет, конечно.

— Значит, до конца? — уточнила я уже более сосредоточенно и слегка повеселев.

— Да. Прям до конца и езжай! — кивнула женщина, затем улыбнулась мне ласковее и протянула еще одно яблочко. — Держи на дорожку.

Я взяла его, прошептав свое тихое «спасибо». На этом она встала, ободряюще посмотрела, подошла к дверям, крикнула странное название водителю и вышла на остановке «по требованию».

Когда автобус круто заруливал на конечную, я уже догрызала второе яблоко, которое берегла до последнего, но оно так манило, лежа в кармане, что я не выдержала, достала его, и, вздохнув, самозабвенно впилась в сочную мякоть.

— Конечная! — гаркнул водитель мне, как оказалось, единственной во всем автобусе.

— Ага, спасибо! — тут же отозвалась я, собирая свои пожитки в виде рюкзачка и выскочила вон, ощущая его нетерпение поскорее убраться отсюда по добру по здорову от настырных пассажиров.

И вот, стою я одиноко на остановке и смотрю вслед пылящему по дороге автобусу, исчезающему вдали.

— И что мне делать? — задалась я немного поздновато умным вопросом в никуда.

Но тут, присмотревшись, я к своей радости, увидела узкую тропинку, плутающую среди высокой травы прямо от места где я стояла. Никакой другой дороги не было, и я с уверенностью решила, что она та самая и есть, о которой говорила женщина.

— Вот она! — радостно выдохнула я с надеждой, и припустила побыстрее, прикинув, что часа через три-четыре здесь уже начнет темнеть.

— А особенно в лесу, — подумала я уже с некоторым страхом, прекрасно понимая, что если со слов женщины Гордеич лесник, то значит, что живет-то он точно в лесу.

— Вот ведь елки! — ругнула я себя за такую беспечность и что не подумала расспросить у случайной попутчицы все поподробнее. Но, казалось, дорожка сама вела меня куда надо, а ноги несли по ней все вперед и вперед.

Вот и обещанная женщиной деревушка неожиданно быстро промелькнула мимо. Дорожка же все так же, будто играючи, вела меня все дальше, заворачивая все круче и круче, что даже мои ноги стали побаливать от непривычной нагрузки. Но конца этой дорожки видно не было. Вдруг, как по волшебству у меня перед глазами вырос лес, а тропинка все вилась вперед дальше и дальше вглубь леса.

Я остановилась, предчувствуя, что все идет как-то неправильно. Было стойкое ощущение, что все идет слишком уж гладко, а потому вдвойне подозрительно. Но ноги, как чужие, опять понесли меня, как будто я была не в кроссовках, которые одела дома еще утром, а в сапогах-скороходах, не меньше.

И совсем не заметив, как это произошло, я вдруг поняла, что зашла уже в такой дремучий лес, что выбраться самостоятельно вряд ли смогу, от чего мне стало по-настоящему страшно. Сумерки потихоньку опускались и становилось жутковато.

— Надо бы повернуть обратно и найти дом на ночлег в деревне, — подумала я, судорожно оглядываясь по сторонам.

Но даже делая усилие, остановиться я почему-то не могла. Ноги независимо от моего желания, вели меня по этой пресловутой дорожке. И тут страх сковал сердце, что я заблужусь в этом лесу и сгину тут на веки вечные.

— А здесь и волки могут быть, — вздрогнула я только от одной этой мысли, еле переводя дыхание и стараясь подавить панику.

И вдруг прямо передо мной, среди чащи и сгущающих сумерек, показался за деревьями приземистый прочный домик из бревен, не очень большой, похожий на старую избу колдуна, как их рисуют в книжках, но при этом показавшийся мне почему-то уютным. Он был определенно старым, из темных бревен, поросших мхом, но из окошек так и лился мягкий свет, а дорожка вела именно туда.

— Надеюсь, что это и есть домик того самого Гордеича, а то пропаду и поминай как звали, — подумала я, радуясь, что ноги все-таки решили мне подчиниться и свернули аккурат к этой избушке.

И вот, робко стоя на крыльце и немного отдышавшись, я все же решила постучать. Тем более, что вокруг медленно, но верно все погружалось в сумерки, которые обволакивали и погружали окружавшие деревья в темноту, от чего мне окончательно стало жутко, а воображение как специально рисовало в каждой тени сказочное чудовище, живущее в лесу.

Поэтому выбор между искать дорогу обратно или все-таки постучать был решен однозначно. Страшнее было идти в сгущающую темень, чем войти внутрь, кто бы там ни жил.

— Добрый вечер! Пустите переночевать! — протянула я как могла жалобно, стуча в дверь. За ней не сразу, но раздалось ворчание.

— Кого там еще принесло? — различила я мужской старческий голос внутри.

Я стояла, замерев, ни жива, ни мертва, затаив дыхание и боясь шелохнуться, сама уже не зная, чего бояться больше.

Через какое-то время дверь все-таки отворилась. Передо мной стоял древний седой старик, с заросшей белой бородой, длинными седыми волосами и в какой-то непонятной одежде, неприветливо на меня глядя, внизу протиснулась собака, слишком уж напоминающая волка. Оба были насторожены, а собака замерла в ногах старика.

— Кто такая? — задал старик вопрос, смотря на меня колючим взглядом.

— Я Мария, Маша, — поправилась я, затем выдохнула, уже мечтая, чтобы он все-таки впустил меня переночевать, а не оставил бы одну в этом лесу, где было уже темно, страшно и холодно в наступающей ночи.

— Какая такая Маруся? — произнес он, еще сильнее нахмурившись.

— Пустите меня, пожалуйста! — взмолилась я, — мне посоветовали к Гордеичу обратиться, а я заблудилась.

Решила уж сознаться честно я, признавая очевидный факт. Старик вдруг недобро вздохнул, даже немного раздраженно.

— Женщина посоветовала? — уточнил он неожиданно.

— Да, — кивнула утвердительно я, удивившись его вопросу.

— И яблочком небось угощала? — спросил он еще менее приветливо.

— Да, а откуда… — выдохнула я, испуганно и ошарашенно одновременно.

Он вздохнул, и как будто потеплел немного.

— Ладно, проходи. Не оставлять же тебя на улице ночью.

И он шире распахнул дверь, вроде приглашая войти, хотя взгляд его не сулил ничего хорошего, а был все таким же подозрительным, как и раньше.

Я как могла осторожно, почти бочком, вошла, инстинктивно стараясь сделать это максимально незаметно, что было достаточно трудно под его, как мне показалось, осуждающим взглядом.

Он провожал глазами каждое мое движение, от чего мне становилось не только неловко, но и как-то непонятно. А еще я услышала его ворчание, и мне послышалось что-то вроде «опять она вмешивается». Собака уже убежала внутрь дома.

— А попить можно? — спросила я дрожащим голосом, встав в сенях и не решаясь пройти дальше, так и стоя в курточке. — Водички.

Я сглотнула, потому что поняла, что кроме двух яблок, да бутера, который съела чуть раньше, больше ничего у меня во рту с утра и не было. Я вспомнила, что понадеялась перекусить позже, когда приеду в деревню, но кто ж мог предположить, что так все сложится?

Конец ознакомительного фрагмента.