Богиня чужой страсти

Тара Пэмми, 2018

Отомстив своему сводному брату, шейх Адир крадет его невесту, Амиру, в день свадьбы. Однако он не подозревает, что Амира, с которой он был близок четыре месяца назад, забеременела от него. Шейх настаивает на их скорой свадьбе, но Амира противится ему, понимая, что всего лишь была пешкой в чужой игре…

Tara Pammi

Sheikh’s baby of revenge

Sheikh’s Baby of Revenge © 2018 by Harlequin Books S. A

«Богиня чужой страсти» © «Центрполиграф», 2019

© Перевод и издание на русском языке, «Центрполиграф», 2019

Глава 1

— Ваше величество, я Адир аль-Забах, шейх племен Даваб и Пешани.

Он не уважал старого короля — человека, который покорил и заставил женщину, более слабое существо, подчиниться его воле.

Но Адир даже поклонился королю. По сравнению с королевскими отпрысками — Зуфаром, Малаком и принцессой Галилой — он считался дикарем, однако знал обычаи и традиции.

Адир аль-Забах смотрел на короля Тарика из Халии как ястреб, взлетевший над огромными просторами пустыни, ожидая увидеть намек на узнавание в его печальных глазах.

Это была именно та печаль, которая появилась в его собственных глазах, когда получил известие о смерти королевы Намани.

Грусть короля шокировала Адира: одного взгляда в глаза Тарика было достаточно, чтобы понять, что он любил свою жену.

Однако сочувствие Адира быстро сменилось гневом. Лично ему запретили публично оплакивать Намани и лишили возможности почтить ее память.

Ему отказали в возможности даже взглянуть на нее хотя бы раз при ее жизни.

Его последний кровный родственник умер. Больше не будет писем о том, как он любим, а также напоминаний о том, что он имеет право на престол.

Адир остался совсем один.

И все из-за этого короля.

Пока король смотрел на него в замешательстве, один из принцев вышел вперед, закрывая жалкую фигуру Тарика от Адира.

— Я наследный принц Зуфар. Если вы пришли, чтобы выразить свое последнее уважение королеве Намани, а также выразить свою преданность королю Тарику… — Слова Зуфара были наполнены обидой, и Адир нахмурился. — Тогда считайте, что они приняты.

Адир стиснул зубы.

— Я правящий шейх племен Даваб и Пешани. Мы — независимые племена, ваше высочество, — произнес он с предельной язвительностью. — Я не признаю вашу власть или власть вашего короля над нашими племенами. Мы живем по-своему.

В глазах принца Зуфара мелькнуло восхищение, однако оно быстро ушло. Адир задался вопросом, уж не желает ли Зуфар восстановить родственные связи.

— Сейчас личное время траура королевской семьи. Если вы пришли не для того, чтобы выразить свое уважение, зачем вы просите моего отца об аудиенции?

Общение с человеком, у которого было все, чего лишили Адира, походило на натирание открытой раны песком.

— Я прошу аудиенции у короля, а не у вас.

В глазах Зуфара сверкнуло удовольствие.

— Мой отец оплакивает смерть своей королевы.

«Смерть королевы, а не смерть моей матери», — подумал Адир.

Адир кивнул принцу Малаку и принцессе Галиле. Он сочувствовал им вопреки своим намерениям.

— Вы бы позволили мне открыть шкаф, полный скелетов, перед вашим младшим братом и сестрой? — произнес он сладким голосом.

Зуфар побледнел, но выражение его лица осталось надменным.

— Угрозы ни к чему не приведут, шейх Адир.

— Ладно. Я твой… Я сын королевы Намани.

Заявление, которое он неоднократно повторял сам себе, было встречено холодным молчанием. Принцесса ахнула, а принц Малак нахмурился.

К враждебности в глазах Зуфара прибавилось неверие и обида.

Адир шагнул в сторону, чтобы взглянуть на короля Тарика. Старик испытующе уставился на него, словно мог увидеть свою любимую жену. Адир нахмурился.

— Сын Намани? Но…

— Не отрицайте этого, ваше величество. Судя по вашим глазам, вы обо всем догадались.

Зуфар напрягся:

— Отец?

Но король Тарик не мог отвести взгляд от Адира:

— Ты сын Намани? Ребенок, которого она…

— Новорожденный, которого вы выгнали в пустыню. Ребенок, которого вы лишили собственной матери.

— Ты наш брат? — вмешалась принцесса Галила. — Как это возможно?

— Намани… У нее был роман… — Король Тарик заикался.

— Она влюбилась в другого мужчину и была наказана за это, — резко произнес Адир.

Король скривился.

— А чего ты хочешь, шейх Адир? — холодно спросил принц Зуфар.

— Я хочу того, чего хотела для меня моя мать.

— Откуда ты знаешь, что хотела королева Намани, если ты никогда с ней не встречался? — мягко сказала принцесса Галила.

— Она была вынуждена меня бросить, но она не отказалась от меня.

Принц Малак, который спокойно наблюдал за происходящим, встал рядом с отцом.

— Что значит — она не отказалась от тебя? — Он язвительно рассмеялся. — Что дала тебе королева? Почему ты говоришь о ней так, будто ты ее знаешь?

Малак оглядел брата и сестру, и Адир нахмурился. Он что-то не предусмотрел. Они не набросились на него, защищая память своей матери. На их лицах читался только страх.

— Я ее знал. Она поддерживала со мной связь. Многие годы она писала мне письма, побуждала меня возвыситься в этом мире. Она говорила, что я ей дорог. Она говорила мне о моем месте в этом мире. Каждый год в мой день рождения она писала мне письма и следила за тем, чтобы они дошли до меня. В этих письмах она рассказывала мне, кто я такой.

— Она тебе писала? Королева?

— Своей собственной рукой.

— Чего ты хочешь, шейх Адир? Почему ты здесь?

Адир уставился на принца Зуфара, преисполняясь решимости:

— Я хочу, чтобы король признал меня сыном королевы Намани. Я хочу, чтобы весь мир знал, что я королевский наследник. Мне нужно мое законное место в родословной Халии.

— Нет, — отрезал Зуфар. — Все это спровоцирует скандал.

Он взглянул на своего отца. Несмотря ни на что, Адир пожалел старого короля. Было ясно, что он всем сердцем оплакивает свою королеву.

— Мой отец окажется посмешищем для всей страны, если станет известно твое происхождение. Она… — Зуфар умолк. — Я не позволю ее эгоистичным поступкам опозорить нашу семью сейчас, даже после ее смерти. Она причинила нам достаточно вреда. Твои племена называют тебя великим шейхом, поэтому ты должен понять, что для меня интересы Халии превыше всего. И это не обсуждается, шейх Адир.

— Я хотел бы услышать это от короля.

— Мое решение — это решение короля. Я не устрою скандал в нашем доме, объявив миру о том, что сделала моя мать.

— А если я откажусь тебе подчиниться?

— Будь осторожен, шейх Адир. Ты угрожаешь наследному принцу.

— Ты боишься, что я захочу управлять Халией, принц Зуфар? Что я попрошу кусочек твоего огромного состояния? Если так, тогда позволь мне сказать тебе, что не собираюсь ничего у тебя брать. Я не могу использовать твое богатство. Я хочу только признания.

— Его у тебя не будет, пока я жив. Ты всего лишь грязная тайна моей матери, позорное пятно на репутации нашей семьи.

Слова Зуфара показались Адиру смертельным ударом.

Он был грязной тайной королевы, за что его изгнали в пустыню.

— Подбирай выражения, принц Зуфар. Иначе ты пожалеешь.

— Ты не задавался вопросом, почему она попросила тебя потребовать право на престол только после ее смерти? Почему она писала тебе, но не говорила нам, что у нас есть брат?

— Она защищала тебя и репутацию королевской семьи. Она была…

— Королева Намани, — произнес принц Зуфар сквозь стиснутые зубы, — была эгоисткой, которая думала только о себе. Я уверен, она писала тебе только для того, чтобы тебя разозлить. Она не думала о последствиях для тебя, для себя и для любого из нас. Она жестоко обманула тебя, заманив сюда, хотя знала, что из этого ничего не выйдет.

— А если я все равно расскажу правду? — Адир ненавидел горечь в своем тоне. Он годами издалека наблюдал за семьей своей матери. Слова королевы Намани о том, как избалованы ее дети и как они не заслуживают уважения и привилегий, полагающихся ему, снова вспыхнули в его памяти.

— Я не буду реагировать на твои угрозы, шейх Адир. Открыв правду, ты опозоришь только себя и королеву. Уходи. Иначе тебя выкинут отсюда мои охранники. Если бы ты не был обыкновенным ублюдком, ты бы не стал угрожать моему отцу во время траура.

Вглядываясь в ночь, Амира Галиб подумала, что ее жизнь такая же пустая и мрачная, как эта темнота.

Ей двадцать шесть лет. Она должна выйти замуж за принца Зуфара и стать королевой Халии. И это ее совсем не радует.

Она фыркнула и улыбнулась в темноту.

Ох, она становится болезненно угрюмой. Это результат избиения отцом и пятидневного заточения в комнате.

Амира наврала своей подруге, Галиле, заявив о том, что из-за врожденной неуклюжести она врезалась в колонну и ударилась о нее лицом. Она не забывала о том, что принцу Зуфару нет до нее дела. Она всего лишь средство достижения целей для ее одержимого властью отца.

У нее стало еще меньше свободы во дворце Халии, чем в собственном доме, который напоминал клетку. Здесь за ней постоянно следили.

Однако не важно, что она будущая королева. Ей надо сбежать отсюда. Хотя бы на несколько часов.

Не сумев найти фонарик, который у нее явно конфисковали слуги отца, Амира снова посмотрела в окно. Она вспомнила, что под окном имеется короткий прямоугольный выступ, отделяющий окно от нижнего этажа. Он достаточно большой, чтобы она встала на него обеими ногами.

Оттуда она спрыгнет на следующий выступ.

А потом прыгнет на изогнутую лестницу с другой стороны, которой не пользуются даже слуги и персонал. И тогда она на время освободится от охраны, своего отца и своих обязательств.

Она может пойти на конюшню, подкупить молодого конюха и покататься на кобыле, с которой на днях познакомилась. И еще она может побродить по изящным, ухоженным садам покойной королевы Намани.

Несколько часов Амире удастся делать все, что она хочет.

Ей надо только задержать дыхание и выпрыгнуть из окна.

С бешено колотящимся сердцем она залезла на подоконник. У нее дрожали ноги, она вглядывалась в темноту и слушала ночные звуки. Тихое лошадиное ржание, мягкий плеск воды в знаменитом фонтане во дворе, чьи-то шаги.

Она почувствовала аромат цветущего жасмина.

Ей уже стало спокойнее. Сегодня подходящая ночь для побега.

Улыбнувшись, Амира прыгнула.

— Ты могла разбиться. В лучшем случае. В худшем случае ты переломала бы себе все кости.

Амира неуклюже приземлилась на колени. Она застыла, услышав низкий, ворчливый голос из темного угла лестницы. По ее спине пробежала дрожь. Она моргнула и увидела темный силуэт.

На нее смотрели глаза цвета янтаря. Перед ней был широкоплечий мужчина. Она вгляделась в его лицо: квадратная челюсть, острый нос, высокий лоб. Он пялился на нее с нескрываемым любопытством.

Возможно, он шпион, подосланный ее отцом.

— Тебе больно? — спросил он.

— Нет. Я… — Она прижала ладони к бедрам и поморщилась. Кожа ее ладоней была ободрана.

— Ты не умеешь лгать, дорогуша.

Ее заинтересовал аристократический акцент незнакомца. С совершенной дикцией и естественной властностью, он мог быть членом королевской семьи, которого она меньше всего хотела бы видеть.

Он сделал еще один шаг в ее сторону.

Стоя на коленях, Амира отскочила назад, забыв о боли.

Он быстро подошел к ней.

— Скажи, где у тебя болит. Ты неудачно приземлилась, поэтому могла что-нибудь себе сломать.

Амира рассердилась:

— Я дипломированная медсестра, поэтому могу сама судить, что я себе сломала, а что нет, — прошипела она. — Пожалуйста, уходи. Я уйду отсюда через пару минут.

— Не надо меня бояться.

Она паниковала, но не боялась.

Амира глубоко вздохнула, ощущая аромат сандалового дерева и мужского тела. Она сразу почувствовала возбуждение и удивилась тому, как реагирует на этого незнакомца.

Он одарил ее белозубой улыбкой.

— Ты так и будешь сидеть на земле?

Она кивнула, понимая, как глупо выглядит.

— Я совсем не против того, чтобы поболтать, сидя на грязной тропинке. — Он так грациозно опустился на колени, что напомнил ей хищника из джунглей.

В этот момент луна осветила его лицо. Затаив дыхание, Амира уставилась на мужчину.

Глубоко посаженные глаза цвета янтаря весело сверкали. Он был воплощением совершенства. И он отдаленно напоминал ей кого-то. Высокий лоб, острый нос, обветренная темно-золотистая кожа. Судя по всему, он довольно много времени проводил на ярком солнце. Ей захотелось прикоснуться к его подбородку. Тихонько вздохнув, она сжала пальцами платье.

— Подними голову, чтобы я лучше рассмотрел тебя, — тихо, но властно произнес он.

Годы послушания сделали свое дело — Амира подчинилась требованию незнакомца. Под его пристальным взглядом она покраснела. Вместо того чтобы опустить глаза, как ее постоянно учили, она воспользовалась моментом и уставилась на мужчину.

Он коснулся рукой ее лица, и Амира мгновенно съежилась. Застыдившись, она посмотрела на свои ободранные ладони.

— Можно к тебе прикоснуться? — хрипло спросил он, и она снова посмотрела ему в глаза. Ей показалось, что она видела, как он сглотнул. — Я обещаю, что не наврежу тебе.

Его глаза походили на глубокие омуты. В глубине души она понимала, что он сдержит свое слово и не причинит ей вреда. Перед ней был человек, который не поднял бы руку на женщину и на любое слабое существо.

Она медленно кивнула, думая, что он поднимет ее на ноги. Однако он так нежно коснулся ее подбородка, что по ее щекам потекли жгучие слезы.

— Эти отпечатки пальцев портят твою прекрасную щеку. — Он был в ярости от синяков на ее лице.

Амира закрыла глаза, не обращая внимания на свою слабость. Она не пролила ни слезинки, даже когда отец ударил ее по лицу с такой силой, что у нее дернулась голова, а шея болела несколько недель.

Близость незнакомца обволакивала ее как одеяло и напоминала о матери.

Он провел большим пальцем по синяку на ее лице, и она вздрогнула.

Он резко выругался и произнес:

— Прости, я обещал не причинять тебе вреда.

— Ты этого не сделал, — машинально ответила она.

Он поднял бровь.

— Нет?

— У нашей кожи тысячи нервных центров, которые реагируют на внешние раздражители. У тебя шероховатая ладонь. Ко мне никто не прикасается, кроме моего отца. Он никогда не притрагивается ко мне так нежно и осторожно, поэтому сейчас я испытываю необычные ощущения… — Он поднял брови, и она поспешила объясниться: — Мне приятно, поэтому я вздрогнула. Потому что удовольствие, особенно когда оно неожиданное, вызывает дрожь.

Наступило молчание. Густо покраснев, Амира прижала ладони к своим губам. Неудивительно, что ее отец приходит в ярость всякий раз, когда она открывает рот.

Незнакомец медленно улыбнулся, в уголках его глаз и около рта появились морщинки.

— Я много болтаю, когда взволнована, расстроена, грустна или сердита, — сказала она. — Мой отец думает, что я делаю это, чтобы игнорировать его приказы и оскорбить его.

— А что ты делаешь, когда ты счастлива?

Она улыбнулась:

— Ты очень умный. Знаешь, что говорят про интеллект? — Она откашлялась и снова покраснела. — Я много болтаю, когда я счастлива. То есть рот у меня почти не закрывается.

Он рассмеялся. Амире понравился его чувственный смех.

— Я должна идти.

Он нахмурился.

— Значит, я могу поверить тебе на слово, что тебе не больно? — Он снова посмотрел на ее подбородок.

— Я недооценила расстояние между последним выступом и лестницей, но мне не больно.

Он кивнул.

— Зачем ты выбрала такой опасный маршрут? Как тебя зовут?

Когда она не ответила, он прибавил:

— Не надо придумывать себе имя.

Она моргнула. Он наблюдал за ней как ястреб.

Амира сглотнула.

— У меня будут проблемы, если узнают, что я убежала из своей комнаты, бродила по дворцу или общалась в темноте с незнакомцем…

— Никто не узнает, — сказал он. — Я верну тебя в твою комнату целой и невредимой.

— Я не знаю, могу ли тебе доверять.

Он отвел пальцами прядь ее волос от подбородка.

— По-моему, ты мне доверяешь. Именно поэтому ты до сих пор не ушла. — Он поддел пальцем ее подбородок. — Как твое настоящее имя?

— Амира. Меня зовут Амира.

В его глазах вспыхнул огонь.

— Меня зовут Адир. — Он по-королевски кивнул.

— Здравствуй, Адир!

— Здравствуй, Амира!

Он взял ее за руку и осторожно потянул на себя. А потом он нежно поцеловал ее запястье.

Это был целомудренный поцелуй — простое касание губ, но ее кожу стало покалывать.

— Встреча с тобой сделала ужасную ночь в тысячу раз лучше, — произнес он, смотря на нее в упор.

Вдруг ей захотелось всего на одну ночь побыть просто Амирой, а не дочерью одержимого властью отца и не невестой безразличного к ней принца. Она хотела утонуть в объятиях Адира.

— Когда ты улыбаешься, у тебя на щеках появляются две ямочки, — сказала она. — Такие ямочки образуются, когда большие скуловые мышцы короче, чем обычно. Иногда они вызваны избытком жира на лице. Хотя, в твоем случае, это определенно не жир, потому что ты кажешься таким твердым…

Его улыбка была такой же яркой, как солнце.

Закрыв лицо руками, Амира громко простонала.

— То есть мои большие скуловые мышцы неидеальны? — спросил он.

Она попыталась высвободить руку, но он ей этого не позволил.

— Ты же знаешь, что ты безупречен, — ответила она.

Ее слова ошеломили его. Странно. Неужели он не смотрелся в зеркало? Неужели никто из женщин не очаровывался его лукавой улыбкой?

Все еще улыбаясь, он поднял ее на ноги.

— Ты похожа на бурю в пустыне, Амира.

— Я не уверена, что это комплимент.

Его глаза сверкнули.

— Ты ждешь от меня комплимент, дорогая?

— Да, пожалуйста.

Он снова рассмеялся, удивляясь ее смелости.

— Ты бесценна. А теперь позволь мне осмотреть тебя.

Она выпрямилась, и он ощупал ее тело так, словно делал это тысячу раз. К горлу Амиры подступил ком. Он положил ей руки на плечи, и она затаила дыхание.

— И зачем ты это сказала?

Снова взглянув на него, Амира нахмурилась.

— О чем ты?

— Что заставило тебя разглашать важные факты о моих ямочках на щеках? Я тебя огорчил, расстроил, рассердил?

— Ты заставляешь меня признавать то, чего я не чувствовала. Разве недостаточно, что я выставила себя дурой?

— Перестань, дорогая.

Она вздохнула:

— Ты мне понравился. Я тысячу раз читала в любовных романах о том, что женщина чувствует к мужчине, но мои чувства к тебе с ними не сравнятся. И мне страшно. — На нее нахлынуло отчаяние, и она отстранилась от Адира. Взглянув вверх, она старалась собраться с силами.

Звезды сверкали в небе, подмигивая ей. Ночь, наполненная ароматами цветов, казалась теперь наказанием.

Амира напряглась, когда Адир встал у нее за спиной. Она ощущала жар его тела, хотя он даже не прикасался к ней.

— Пойдем со мной, Амира. Всего несколько часов. Я обещаю, что не причиню тебе вреда.

— Так нельзя.

— Почему?

— Я не имею права тобой увлекаться. Мой отец убьет меня, если об этом узнает. Я скоро выйду замуж.

— Тебя ударил твой жених?

— Нет. Он… настоящий джентльмен, но он даже не смотрит на меня. Если ты спросишь у него, какого цвета мои глаза, я уверена, он не ответит.

— Кто тебя ударил?

— Мой отец. Он… очень вспыльчивый.

Адир подошел к ней вплотную и уперся руками в стену по обе стороны от ее тела. Она закрыла глаза и прижалась к Адиру спиной, вдыхая его запах. Его сердце громко колотилось. Она провела большим пальцем по тыльной стороне его ладони.

Его кожа была грубой и загорелой, а пальцы длинными, с квадратными кончиками. На его безымянном пальце было кольцо с дорогим изумрудом.

Впервые в ее жизни мужчина стоял к ней так близко.

— Откуда печаль в твоих прекрасных глазах? — спросил он. — Ты любишь своего жениха, а он тебя не любит?

— Любовь? Нет. Мой отец — лучший друг короля Тарика. Я большую часть своей жизни являюсь невестой принца Зуфара. — Она печально рассмеялась. — Я будущая королева Халии, Адир. Меня обучали и воспитывали как дополнение к принцу Зуфару, — продолжала она. — Моя жизнь никогда мне не принадлежала. Мои желания ни разу не учитывались. Мне запрещено даже мечтать.