Похититель бессмертия

Таран Хант (2022)

Веселое и стремительное, полное предательских ловушек, смертельных врагов, таинственных инопланетян, повествование об охоте за секретом бессмертия. Лингвист и контрабандист Шон Рен попал в беду. Снова. Но на этот раз его приговор — спасти данные экспериментов с Философским камнем с заброшенного, давно потерянного корабля, пока тот не сгорел в вспышке сверхновой. Но этот корабль не так уж и заброшен. Когда команда Шона прибывает на место, они обнаруживают, что звездолет кишит монстрами, а некоторые из его прежних обитателей до сих пор скрываются во тьме. Мрачные секреты начертаны на языках, которые может прочесть только Шон. Но что еще хуже, Посланники, величайшие тираны человечества, тоже бродят по пустым коридорам корабля в поисках тех же данных. Попавшему в ловушку цейтнота Шону остается лишь один путь для спасения: положиться на свои смекалку и интуицию. «Я прочитал весь том за один присест, потому что не мог остановиться. Книга Хант захватывает до глубины души, в ней много моментов “Офигеть” и “Не может быть”, но она также показывает, как одни люди пытаются стать лучше после совершенных ошибок, о которых сожалеют, и как другие стремятся совершить еще больше промахов». — Кевин Хирн «Энергичное научно-фантастическое приключение, наполненное живым юмором. Вы захотите провести время с этой командой космических спасателей, когда они столкнутся с древней силой, которая может изменить их судьбу… если они достаточно быстро не поймут, что к чему». — Тобиас Бакелл «Захватывающая история». — Publishers Weekly «Стремительный, передовой и наполненный неожиданными поворотами». — Library Journal «Веселая, захватывающая и читается с удовольствием». — Вероника Рот

13. Выход

— Шон! — окликнула Квинт.

Сердце колотилось, отчаянно громыхало в ушах. Застрял.

Квинт ухватила меня за бедра, попыталась пропихнуть вперед.

— Шон…

— Погодите, — сказал я и открыл глаза. Повернул голову, слепо таращась во тьму, и вдруг увидел какой-то отсвет. Протянул туда руку и не нащупал преграды.

Глубоко вздохнул, чтобы хоть немного восстановить сердцебиение.

— Здесь ход круто сворачивает вправо, — сообщил я Квинт нарочито спокойным тоном, — но пролезть можно.

Я развернулся и обнаружил, что это вовсе не поворот, а неровный зигзаг. Уму непостижимо, как Индиго вообще смог здесь протиснуться. Я снова глубоко вздохнул, отгоняя назойливую мысль, что теперь-то назад уже точно никак: там Квинт, Бенни и еще шесть Посланников, все ждут своей очереди.

Тысячу лет никто не нарушал покой этого корабля, напомнил я себе, пытаясь извернуться так, чтобы не застрять в зигзаге. Сердце продолжало бешено стучать, в голове в такт ему бились мысли: еще миг, и меня здесь совсем заклинит, и я сдохну, как крыса в капкане. А потом, столетия спустя, какие-нибудь археологи найдут…

Впившись пальцами в шершавый пол, я дернулся вперед и вырвался-таки из проклятого зигзага. Впереди слабо светился темно-синий огонек. Боль в руках, которую я не замечал от страха, вернулась с удвоенной силой. Они изрядно ослабели от напряжения, но я пополз дальше.

Сколько, он сказал, ярдов? Десять, двадцать? Да нет, наверняка больше. А корабль нависал надо мной, давил всей массой тысячелетних обломков, которые за эту самую тысячу лет ни разу не потревожили. А вдруг я, протискиваясь вперед, задену что-нибудь, нарушу этот хрупкий баланс, и тонны металла, пластика и углерода рухнут нам на головы? Индиго уверял, что здесь достаточно воздуха, но я все больше в этом сомневался.

Посланника по-прежнему не было видно, но меня вдруг ослепил яркий свет. Я зажмурился, а открыв глаза, понял, что свет не бьет в лицо, а направлен мимо, вперед, чтобы дать мне обзор. Индиго впереди лежал на животе, лицом ко мне, и его шейные огни мигали синим. Узкий участок заканчивался.

Я вздохнул было с облегчением, но тут увидел, что именно Индиго подсветил фонариком. И похолодел.

Перед тем как мы сюда полезли, Индиго предупредил, что местами надо будет ползти совсем по-пластунски. Я пока продвигался на четвереньках, скорчившись и обдирая ладони с коленями. И все же продвигался.

Но лаз впереди, казалось, был высотой дюймов шесть, не больше. И просочиться туда у меня шансов не было.

— Шон? — Квинт сзади похлопала меня по спине. — Дальше, дальше, не останавливайся!

Она принялась меня толкать, но я не двигался с места, загородив проход всем остальным. Бог мой, обратно ведь тоже не получится: мне ни за что не пролезть задом через этот зигзаг! Все, я окончательно застрял. Мы все тут как в капкане и не можем ничего сделать.

Яркий свет хлестнул по лицу, как струя воды, выдергивая из оцепенения: Индиго светил мне фонарем прямо в лицо. Я часто, нервно дышал: по-другому просто не мог.

— Поверните голову набок, — велел он. Мелькнула глупая мысль: а на каком языке он думает? На сестринском или огоньками?

Потом до меня дошел смысл сказанного.

— Издеваетесь?

— Нужно двигаться вперед, иначе погибнете.

Погибну, а что остается? Воздуха в этой крысиной норе уже, считай, нет. Лицо Индиго стало жестким, почти злым, он протянул вперед руку, указывая на тоннель. Она замерла в паре футов от моего лица, я пялился на нее и думал: от этой руки погибла Лия.

Квинт снова толкнула меня в спину, что-то прокричала. Я не слушал: решил ничего не замечать и ни о чем не думать. Лег на пол, дотянулся до руки Индиго, ухватил за запястье. Что было сил оттолкнулся и полез в узкий проем. Индиго, держа меня за запястье, как клещами, тянул вперед. Мне пришлось свернуть голову набок, чтобы протиснуться, по щеке чиркнуло что-то металлическое.

И внезапно голова освободилась из этого капкана, а за ней и плечи. Я выдернул свою руку у Индиго, чтобы опереться на нее и поскорее выбраться полностью, обдирая о железный свод кожу на ногах и спине. Меня трясло, в тесном тоннеле я успел взмокнуть и теперь начал замерзать.

— Сядьте там, — велел Индиго, указывая на дальний, почти пустой угол. Похоже, мы оказались в заброшенном санузле: я заметил расколотые раковины и перегородки между туалетными кабинками, сложившиеся, как стены карточного домика.

Квинт все не показывалась. Я подполз к Индиго, снова улегся на живот и, заглянув в пролом, увидел ее побелевшее от ужаса лицо.

— О, вот и вы, Квинт! — попытался я улыбнуться, но губы застыли в неживой гримасе. — Готовьтесь, сейчас будут кое-какие знакомые ощущения.

— Что ты несешь, какие ощущения? — прохрипела она. Судя по тону голоса, Квинт была готова потерять сознание от страха. Я подполз еще ближе и сунул руку в тоннель, как сделал Индиго, чтобы меня вытащить.

— Как при появлении на свет. Вы разве не помните этот момент своей биографии?

— Да что за бред…

— А вот я помню, — жизнерадостно сообщил я, не давая ей опомниться, и просунул руку еще глубже. — Был вторник, раннее утро. Знаете, что я сделал сразу, как только родился? Передразнил доктора, объявившего «Мальчик!».

Это я сказал на родном кийстромском, хотя и знал, что она не поймет. Просто хотел напомнить, кто я и откуда. Но потом пришлось перейти обратно на сестринский, иначе она бы вообще перестала соображать.

— Давайте руку. Вытащу вас, так и быть. А доктора я тогда перепугал до ужаса: понимаете, на Кийстроме новорожденные обычно не умеют говорить.

Квинт машинально протянула руку, я взял ее за запястье.

— А вот на других планетах бывает, что и умеют. Я слыхал, на Сирене вообще поют, когда рождаются. Лягте на живот и дрыгайте ногами, а руками отталкивайтесь от стен. Младенец, готовясь покинуть материнское чрево, начинает двигаться очень ритмично, как под метроном. Ну-ка, поверните голову набок.

Еле-еле шевеля ногами, Квинт продвигалась вперед — в основном потому, что я тащил ее за руку. Весила она, к счастью, немного, но под таким углом тянуть было жутко неудобно.

Индиго молча сунул руку в пролом, ухватил Квинт за воротник и тоже потянул.

— Тамошние доктора могут… эээ… выманить младенца наружу, просто включив в родильном зале музыку. Мать вообще ничего не делает, все само собой получается. О, ну вот.

Из пролома показалась голова Квинт, затем плечи. И наконец она словно вышла из ступора. Выползла наружу, пошатываясь, встала на ноги, не удержалась, упала на колени. И вдруг рванулась к дальней стене, я даже не успел ее перехватить. Добралась до разрушенных туалетных кабинок, где ее вырвало.

Порядок, подумал я. Развернулся обратно к пролому.

— Привет, Бенни.

— Я выберусь, Шон, — бесцветным голосом сказал он и стал проталкиваться вперед. Помощь — моя или Посланника — ему вроде была не нужна. Скоро он вылез наружу, отошел к дальней стене, где сидела дрожащая Квинт, и стал проверять, в порядке ли его ортез.

Оставив Индиго у пролома, я присоединился к спутникам, устроившимся возле кабинок. За тысячу лет конструкция туалетов существенно не изменилась, что было логично.

Квинт сидела, обхватив руками колени. Ее все еще трясло, шикарная стрижка потеряла вид: волосы намокли от пота и облепили голову, сверху их припорошила серая пыль. Не понравился мне ее взгляд: еще хоть малейшая неожиданность, и она сорвется.

— Ну что, — спросил я, — кто хочет в туалет по-маленькому?

Квинт чуть приподняла голову. Ровно настолько, чтобы угрюмо поглядеть на меня.

Бенни защелкнул на руке застежку ортеза, встал, подошел к ближайшему унитазу и расстегнул ширинку.

— Эй! Это была шутка, а не руководство к действию!

— А я не собираюсь на свободу с мокрыми штанами.

— Тут хоть слив работает?

— Нет.

Он умолк, раздалось гулкое журчание жидкости по металлу.

— И в кранах воды тоже нет. У этого корабля хорошая система самовосстановления, иначе он давно бы развалился. Но так близко к наружным стенам она, видимо, не работает. А вот в глубине вода должна быть.

Журчание прекратилось, Бенни подпрыгнул, стряхивая.

— Я не желаю нюхать вашу мочу все время, что мы будем здесь, — проворчала Квинт, по-прежнему уткнувшись лицом в колени.

Он развернулся, одновременно запихивая свое хозяйство в штаны.

— Лучше б подумали головой и сделали то же самое. А насчет «будем здесь» — это к Шону. Ты обещал все устроить, так скажи, когда мы сваливаем?

Я оглянулся на Индиго, все еще приникшего к пролому в осыпавшейся стене. Оттуда он нас не слышал. Может быть.

— Сейчас он здесь один, — прошептала Квинт, — остальные еще не вылезли.

Один, да — но он из них самый опасный, не считая Первой. Это ведь он в одиночку разобрался с нами несколько часов назад, причем тогда у нас было оружие.

— Нужно ждать, — сказал я. — Если дернемся сейчас, он моментально нас схватит.

Позади нас раздался лязг и скрежет. Я тут же обернулся и увидел, что Индиго скрючился возле лаза, ставшего, казалось, еще уже. Рука Посланника уходила туда под очень странным углом, плечи напряглись. В толще обломков что-то сместилось, понял я, они готовы рухнуть. На остальных Посланников. И рухнут, если Индиго уберет руку.