На крыльях страсти. Серия Кома. Часть 2

Таня Стар, 2016

Любите мистику? Скучаете по эротике? Хотите знать, что Там, – за гранью?Как вернуть утраченное счастье? Таким вопросом задалась героиня романа. Это не самый лёгкий путь. Пройдя через тернии ада, героиня узнает ответ на важный вопрос и сделает выбор. Каким он окажется, вы узнаете, дочитав роман до последней точки. Картинка создана Татьяной Левченей из описания желаемой картинки при помощи генератора изображений lexica.art.

«Человек. Вначале он жертвует своим здоровьем для того, чтобы заработать деньги. Потом он тратит деньги на восстановление здоровья. При этом он настолько беспокоится о своём будущем, что никогда не наслаждается настоящим. В результате он не живёт ни в настоящем ни в будущем. Он живёт так, как будто никогда не умрёт, а умирая, сожалеет о том, что не жил…»

Далай-Лама

Я всё ещё не знаю, как выкарабкаться из коматозного состояния. Мысли о жизни не выявили причину моего пребывания в забытьи.

Вернусь, пожалуй, к началу истории…

Предыстория Кто я?..

Когда Осознание Максимально Абстрагируется…

Кромешная тьма скрыла очертания действительности. Я повела глазами, но беспросветная пелена не спадала.

— Кто я? Где я? Что со мной?

Мысли блуждали по глади рассудка, словно бумажные кораблики по бескрайнему океану. Ощущая умиротворение, я поняла, что меня ничто не волнует. Я нежилась в бесконечной нирване.

Вдруг, после тягостной тишины в сознании забрезжили крупицы воспоминаний. Вопросы пробивались к свету, словно хрупкие ростки из растрескавшейся от засухи земли.

— Меня зовут Раиса?..

Безмолвие поглотило кроткую мысль. Время застыло. Неожиданно ответил внутренний голос:

— Да… Раиса.

Подсознание сыпало вопросами. Несложный диалог продвигал к тайне моей внезапной дрёмы:

— Может я сошла с ума?

Тишина, как и в прошлый раз, была ответом.

Я не унималась:

— Мне слегка за тридцать?

— Да… — услышала я ответ.

Как вопросы и ответы перемежались в моей голове, я не понимала. Окружённая тьмой, я уяснила, что рассчитывать могу только на себя. Я сильная, разберусь с вакуумом. Суждения, будто родник, настойчиво прокладывали путь сквозь песок времени, обещая превратить воспоминания в реку жизни.

— Тридцать — много это или мало?

Ответ не заставил ждать:

— Не мало… — я снова спросила: — Это я сама ответила… или кто-либо другой?

Ответы на нескончаемые вопросы хлынули потоком: «Для подростков — уже старуха. Для родителей — ещё ребёнок. Для коллег — опытная и ответственная сотрудница. Для друзей — весёлая подруга. Для мужчин, причём всех возрастов, — привлекательная и обаятельная девушка. Для семьи — любимая жена и мамочка. Для себя — состоявшаяся женщина, встретившая любовь; родившая детей; преуспевшая в карьере и идеальная во всём.»

— Что ещё можно пожелать в жизни? Оказывается, можно… Стоп! — крикнула я в пустоту. — Слишком быстро. Так не услежу за ходом мыслей и пропущу значимые моменты… Хм… Это я сейчас о себе подумала или образно, о тридцатилетних женщинах? Похоже, что о себе.

Я собралась привстать, но ни черта не вышло. Тело усердно не подчинялось разуму. Руки, словно колоды не гнулись. От усердия приподнять голову, я ощутила, как в глазах набухли слёзы. Тёплые — они стекали по щекам. Просачиваясь сквозь губы, они попадали на язык и поили солоноватым вкусом.

Сглотнув, я испытала боль, как от острой ангины. Крикнув от боли: «А-а-а!», я поняла, что звук запутался в связках и канул в никуда. Шершавый язык разросся и, будто кактус, жалил в нёбо. Я пробовала выговорить слово, но ватный орган не повиновался командам. Ком с теннисный мяч мешал дышать, я задыхалась. Это было похоже на дурной сон, другого объяснения я не нашла.

Продираясь сквозь тьму, усилием воли я тянула веки вверх, чтобы взглянуть где нахожусь. Но, будто сшитые мёртвым швом, они не разлипались. Радужки метались в поиске щели, чтобы разглядеть обитель, но место, где приземлилось тело, я не увидела.

Смущала некоторая странность. Не было ни звука и только сердце стучало с силой кувалды по наковальне, пробуждая новые суждения, которые сбились в неуправляемый табун. Ухватить нить истории мне не удавалось. Мысль в конце концов унеслась, будто необъезженный мустанг. Навалившаяся усталость вмиг скомкала предыдущие размышления. Вспомнить и упорядочить прожитую жизнь не получалось. Угодив в кромешную тьму, я блуждала по ней до следующего пришествия сознания.

Будто вечность, пролежав овощем без единого проблеска мысли, мне не хватало сил проговорить собственное имя. Неизвестно сколько я валялась бы в сумеречной зоне, но внезапно произошло чудо.

Перед глазами расползалось белое пятно. Оно меняло форму и очертания. Вскоре я различила парящее в воздухе божественное создание и восхитилась его неземной красотой. Светящийся нимб над курчавой шевелюрой из белоснежных облаков завораживал сияньем. Ажурное оперение игриво искрилось радугой цвета, а улыбка на добром лице гостя, склонившегося надо мной, предвещала спасение.

Видение вселяло надежду. Это хороший знак, что происходят перемены, иначе я скончалась бы от мучительной тоски.

Если мою крышу окончательно снесло, я согласна иметь любого противника рядом, всё лучше, чем ни-че-го.

Это точно был Он, — ангел хранитель. Чтобы распознать его, — не нужны знания, для этого существует интуиция. Он навещал время от времени и раньше, хотя я не придавала значения появлению его в моей жизни, считая видения бредом.

Протянув руку к кудрям, я хотела коснуться их, но ухватить призрачные пряди не удалось. Пальцы увязали в тумане и не чувствовали тверди физического тела. После стараний дотянуться до неземного создания, утомлённые руки, напрасно блуждающие в пространстве, камнем упали от изнеможения. Ухватиться за ангела я не смогла, и снова провалилась в небытие.

— Чёрт, чёрт… — вторила я при пробуждении.

Но, как и прежде, голос увяз в груди, порождая мысль: «Сколько длится забвение?!» Надтреснутая черепушка казалась пустым горшком. Я осознавала, что нахожусь в каменном мешке, что не могу пошевелиться. Но радовало то, что здравые мысли ещё не покинули голову. Утешением стало то обстоятельство, что спаситель витал в шаговой доступности.

— Он здесь, — со мной! Слава Богу! Он не оставил меня одну справляться с проблемами.

От лёгкого прикосновения небесного создания к моим волосам, я возвратилась к логическим размышлениям. Видя любовь ко мне моего ангела, я плакала. Он оглаживал крылом лицо и тело, а в душе за грудиной щекотали бабочки. Наружу рвались похожие на звёзды яркие энергетические сгустки. Взмывая, они рассыпались в пыль. Сканируя моё тело пронзительным взглядом, ангел, ровно механик, старательно чинил сломанный механизм. Осматривая внутренние органы он, как и хирург, латал раны, но вместо боли я любовалась звёздной пылью.

— Привет! — крикнула я ему. Но старания были напрасны, он не слышал или не слушал меня.

Ангел витал, напевая голосом Уитни Хьюстон. После слов «Lave you!..», я погрузилась во тьму.

Когда я очнулась, ангела рядом не было. Меня захватило яркое чувство раздолья. Мысли стали конструктивными. В том, что я доберусь до правды, не было сомнений.

Вечно отягчённая работой и занятая семейными заботами, я неожиданно овладела свободным временем и пустилась в путешествие по волнам своей жизни. Тревога нарастала, когда я приближалась к печальному этапу, и я решила, что лучше бы порыться в добром детстве. Возможно обретённая свобода, лишь вынужденная мера.

— Итак… на чём я остановилась?

Прилив сил помог ринуться на баррикады воспоминаний:

— Начну сначала… Кто я?

Память не подвела, я ещё помнила собственное имя:

— Я — Раиса!

Теперь я его знала точно. Однако попытка выстроить точные даты автобиографии сорвалась и превратила их в кашу из мемуаров. Мысли ворошились, словно навозные черви. Я сходила с ума, пытаясь упорядочить цепь последних событий.

Внезапно, подарком свыше, явился день начала моих страданий. Воспоминание было таким ярким, что затмило иные мысли.

Это утро не отличалось от многих и закономерно повторилось схожими деяниями.

Утро…

Монотонный звонок будильника предупредил о наступлении нового дня. Далее был утренний «моушн»; оживление организма кружкой горячего кофе с бутербродом из абрикосового джема на ароматном тосте. Выверенные до автоматизма жесты, как у робота, экономили время для приведения внешности в готовность номер один. Уложив волосы в причёску отточенными движениями рук с помощью фиксирующих средств и фена, я, как всегда, замешкалась при выборе наряда подобающего настроению. Неоднократная примерка отнимала драгоценное время, что всегда бесило.

Лёгкий поцелуй в щёку мужа не был исключением. На сентиментальность банально не хватало времени.

*

Когда Осознание Максимально Абстрагируется…

Сердце сжалось от жестокой реальности. Внезапно я поняла, что моя любовь к супругу затерялась в жизненном хаосе и испарилась. Когда зародилось между нами отчуждение я не вспомнила. Выуживая правду, я путано блуждала по истории нашей любви. Понимая, что изменить ничего нельзя, я похолодела. Задохнулась от безысходности и мысли: «Какой я оказалась гадиной.» Ещё мгновение и я бы умерла от стыда.

Не ждали…

За дверью дома меня ждала дорога с пробками; работа с авралами; накопившаяся усталость к концу дня; солидная зарплата в следующем месяце, которую некогда тратить из-за отсутствия времени.

Ритм жизни не удивлял, а полностью меня устраивал. Единственное чего не хватало в круговороте жизни — детского крика и беготни; шумных игр, потому что дочек — Катюшу и Дашеньку — я оставила на попечение мужа и матери. При любой возможности я отправляла малюток к бабушке на дачу.

Сюрприз поджидал за дверью. Как разбойник, он нанёс сокрушительный удар по самолюбию, сломав мой привычный образ жизни.

Это случилось после напряжённой работы, когда я вернулась домой. Там, в самом центре семейного очага, расположилась в кресле картина Ильи Репина «Не ждали».

В стельку пьяный Адам ошеломил меня своим потрёпанным видом, сразил наповал мрачным настроением. Последний раз, несоизмеримое с жизнью опьянение мужа, я наблюдала в студенческие годы.

Пока я готовилась показать презрение к его алкогольному бунту, он несуразно высказался в мой адрес и, не дожидаясь ответной реакции, ретировался, оставив шлейф недосказанности. Оцепенев так, что язык намертво прилип к нёбу, я глазами рыскала по мебели в поиске оправдания его поступка.

Судьбоносное решение, — перевернувшее нашу жизнь, муж вынес без моего участия. С этого проклятого дня жизнь разделилась на «до…» и «после…». Она летела на огромной скорости в тартарары.

*

Когда Осознание Максимально Абстрагируется…

Восстанавливая пробелы в истории я, то уносилась в детство, то ясно помнила семейную идиллию, но последние часы вовсе истёрлись из памяти. Ералаш из воспоминаний прошлого и настоящего не давал полного представления о моём существовании. Мучительно копаясь в себе, я не могла восстановить цепочку событий, ввергших тело в коматозное состояние. Диагноз, похоже, я установила верный. Иначе невозможно объяснить состояние — не стояния, в прямом смысле этого слова. Собирая пазлы раздробленной картины, я неожиданно, оставив бренное тело, вознеслась и зависла над ним:

— О чудо! — восхитилась я. — Я умею левитировать. — И оценила прежней облик со стороны.

О, да! Природа наделила меня прекрасной, весьма симпатичной внешностью. Светлые от природы волосы, голубые глаза, спортивное телосложение, тонкие губы с игривым изгибом, вздёрнутый нос. Надеюсь, что эта, гармонично сложенная, телесная оболочка принадлежала, до недавнего времени, женщине, живущей в гармонии с внутренним миром.

Эфирное тело вернулось в неподвижное бревно. Раздражение нарастало, потому что я не могла подняться и начать новый день, но мозг работал исправно и выдавал фееричные воспоминания. Все моменты и даже те, когда жизнь летела в тартарары и до дня встречи с одноклассниками. Воспоминания медленно, но всё же двигали меня к развязке. Что-то я помнила, что-то забыла. Вот то, что тот день мне уготовил. Надежда вспомнить подробности последних дней моей жизни, не нарушив хронологии, крепла.