Противоположность

Тания Ши, 2019

Лена тяжело переживает смерть своего парня, хотя прошло пять лет. В годовщину его смерти Лена обнаруживает дома Тёмного Хранителя, которого принимает за психа. Не удивительно! Ведь тот настаивает, что одна из прабабок девушки обещала Тёмным душу за сверхспособности, а потом всех обманула и улизнула в Царство Света. И всё бы ничего, но в новом воплощении – это сама Лена. Желание исчезнуть, перестать испытывать боль и вину – заманчиво… Только у Царства Света свой интерес на горе-девицу.

ГЛАВА ПОЧТИ 666: (УЖЕ БЛИЗКО!)

— Не ожидала, что будешь целый день сидеть в дешёвой кафехе и лопать фаст фуд.

— Мне тут норм. Тут многолюдно.

— А номер зачем сменила? — не поняла Сашка.

— Чтобы некоторые не надоедали, — ответила я, закидывая в рот картошку фри.

— Тебе кто-то надоедает? — не поверила Александра.

— А то ты не знаешь кто, — с сарказмом произнесла я.

— Опять?! — вытаращилась Сашуля. — Ну знаешь… если бы Витюша доставал меня, я была бы не против, — молвила Великая.

Лёха как раз ставил поднос с заказом перед нами. Он мужественно стерпел упоминание конкурента, а я попыталась ободряюще улыбнуться, но вышел какой-то нервный оскал.

— Вот что, подруга. Нам нужно с тобой затусить.

— В клубешник не пущу, — подал голос Лёха.

— Тебя никто и не спрашивает, — фыркнула Сашка.

— Лёша, расслабься! Я не люблю клубешники. Саша тоже…

— Вот именно, чудовище ты моё! Мы с Ленкой возьмём по бутылочке шампанского и засядем у меня.

— Да! Это наш беспредельный субботний кутёж, — ухмыльнулась я.

Всю дорогу до Сашкиного дома я подпевала Басте. Смеялась над шутками Великой, кажись, даже перестаралась. Лёха дотащил пакеты, наказал не шалить и пообещал не «бухать с пацанами», чтобы меня транспортировать домой. Я не сильно рассчитывала на это, зная, что парень может сорваться и уйти в отрыв. Просто плюхнулась на стул и уставилась в окно.

— Расскажешь, что с тобой творится? — поинтересовалась вернувшаяся Сашка. — Не заговаривай зубы, что во всём виноват Витюша и весенняя депрессия. Эти сказочки оставь для других. В чём дело?

Я помолчала и созналась:

— Я сейчас должна быть в другом месте.

— В каком?

— На кладбище. Рядом с ним.

— Дура что ли? — воскликнула Сашка.

— Ты не так поняла. Сегодня… годовщина, — тихо сказала я.

Сашка безмолвствовала, я вытаращилась в окно, понимая, что взгляд начинает расплываться. Наконец, по щеке скатилась большая холодная слеза.

— Я не знала. Прости, — ответила Саша и зашелестела пакетами, извлекая из них содержимое. — Хочешь выговориться?

— Нет.

— Ладно, — ответила Сашка и заставила делать бутерброды, чтобы отвлечь.

На планшете играл трек-лист из Кино. Своими песнями Цой соответствовал теперешнему настроению. Мы уныло «кутили», заводя те или иные темы «о главном и вечном». Лишь бы не об Илье…

Где-то в это время написала Вероника.

Потому что дозвониться не смогла:

— У меня новый номер, — сообщила я, перенабрав.

— А чё со старым? — переспросила она и тут же перебила: — Короче: у меня две минуты, чтобы рассказать, что хочу! — решительно заявила Верон.

— А сможешь? — усомнилась я.

— Твои шуточки и подколы сейчас неуместны, — обиделась соседка. — А теперь что-то серьёзное: Будь осторожна! В нашей квартире происходит невесть что.

— Что ты имеешь в виду? — насторожилась я.

— Не знаю даже, рассказывать ли?! Ты в последнее время психованая. Орёшь…

— Рассказывай!

— В общем… Сегодня ночью мне опять снился странный сон. Козёл, который запрыгнул в зеркало… Он по какой-то причине не может из него выбраться.

— В смысле? — не поняла я.

Соседка принялась долго и в красках расписывать «блокбастер».

В предыдущем сне козёл запрыгнул в зеркало и прошлую ночь безвылазно сидел в нём, с тоской взирая, на нашу кухню. Вероникины глюки (то есть, Ангелы) прохаживались по квартире. Нечисть отсутствовала. Внезапно остатки амулета на двери вспыхнули и в мгновение ока истлели. Ангелы бросились ко входу, но невиданная сила отшвырнула их. Вероника наблюдала (интересно как?) следующее: прямо через закрытую дверь в нашу квартиру шагнул парень. Он был в чёрном. Тёмноволосый, смазливый. Подошёл к зеркалу и начал беседовать с козлом, застрявшим с другой стороны серебристой поверхности. Как-то так.

— А о чем они говорили? — спросила я, начиная трезветь.

— Не слышно было. Козёл оправдывался, разводил руками, а незваный брюнет на что-то гневался. Это всё, что могу сказать. До меня не донеслось ни звука, хотя они яростно спорили…

— Да уж… — протянула я, ощущая, как микроволоски на спине подымаются вверх, а сама спина холодеет.

Кажется, у меня сейчас перехватит дыхание, как во сне про змею.

— В общем: будь осторожна, пока меня не будет. Не забывай питаться! Если что — пиши! Примчусь…

— Ага! — кивнула я, судорожно размышляя.

Я настолько углубилась в мысли — даже забыла, что в гостях.

Стоп.

А странные сны могут сниться двоим?!

Одновременно.

Странные и одинаковые.

Ох… что-то мне не хорошо!

Сашка, выслушав о кошмарах соседки, ответила:

— Неудивительно! Эта твоя Вероника — большая фантазёрка! И ты туда же… Сама говоришь: она на протяжении недели байки травит. Вот ты и повелась…

— Cегодня ночью в коридоре я слышала чьи-то голоса. Когда распахнула дверь, никого не было…

— Конечно, не было. Тебе почудилось.

— Мне почудилось, Веронике почудилось… Мы что, идиотки обе?!

— Просто твоя соседка любит сочинять байки. Её хлебом не корми — дай клювом потрещать. Причём, где правда, а где вымысел, подозреваю, даже она порой не может отличить. Настолько сживается с фантазией, что ей начинает казаться: это происходило в реальности. А это — просто самовнушение! — уверенно заявила Александра.

— То есть?! Намекаешь, что она чокнулась?

— Нет! Как бы лучше объяснить… Допустим, врёшь кому-то, что у тебя болит голова. Через некоторое время у тебя действительно начинает болеть голова. Знаешь, как некоторые люди программируют себя? «Не доживу до сорока!». И не доживают. У них случается, что угодно: инсульт, обширный инфаркт, их сбивает машина, или они совершают суицид. А всё почему?!

— Почему?! — обалдела я.

— Самовнушение! Человек поставил задачу, запрограммировав себя на соответствующие события. Решение отложилось в подсознании. Подсознание само вырабатывает рефлексы, а сознание может даже этого не знать.

Мы пригубили шампанское и я неожиданно созналась:

— Когда мне было двенадцать, я попала под машину.

— И что?!

— Я шла к дороге и думала… о чём размышляет человек, прежде чем умереть?!

— Офигенные мысли у двенадцатилетней девочки! — с сарказмом произнесла Сашка.

— Даже не знаю, почему они возникли в голове. Просто возникли и всё.

— И?

— И я открыла глаза. Голова болела, меня обступили люди, спрашивая, слышу ли их. Их было трое: водитель такси и два пассажира. Я лежала на заднем сидении. Дядька на водительском, держал в руках аптечку, из неё всё вываливалось. Он и совал мне под нос какую-то дрянь. Одна пассажирка умудрилась залезть в салон и поддерживать мою голову. Вторая — молча взирала на меня с переднего сидения. Потом я лежала в больнице, потом долго выздоравливала… Но не это главное. Главное, что я вообще ничего не помню от промежутка той мысли: «о чём человек думает перед смертью» — и до момента, как я пришла в себя. Или там ничего нет, или кто-то стёр мне память. Может, я ничего не запомнила, но меня пугает эта чернота.

— Нет ничего в этом страшного! Ты что, спать боишься? Ты каждую ночь засыпаешь, а с утра просыпаешься, и в голове пусто…

— Нет.

— Что «нет»?

— Я вот четыре года… точнее — пять, вижу сны. С тех пор, как Илья умер. Наверное, это было большое потрясение. Ведь я до сих пор не могу его забыть.

— Ну… а надо!

— Я хочу вернуться в то время…

— Все хотят вернуться в какое-нибудь время. Но… — Сашка вздохнула, подперев щеку, — это невозможно!

Я тоже вздохнула.

— Почему в детстве у нас много друзей? Но мы выросли и стали эгоистами… И где эти друзья?! Всё меньше времени начали проводить друг с другом. Стали замкнутыми. Мол, хочешь общаться — угадай мой внутренний мир, — я отхлебнула шампанское и тихо сделала вывод, — все хотят, чтобы их внутренний мир рассмотрели, но сами даже не пытаются заглянуть в душу ближнему. И мир медленно начал состоять из тысячи и тысячи прекрасных и неповторимых одиночек. Мне от этого грустно.

— Это потому, что ты и есть та самая прекрасная одиночка. Которая отчаянно хочет, чтобы к ней в душу заглянули, а сама в то же время не даёшь такой возможности.

— Почему это? — надулась я.

— Ты же не хочешь, чтобы тебе в душу заглянул, ну… скажем… Витюша.

— Фу блин, нафиг ты его вспомнила? — скривилась я.

— Тысячи и тысячи одиночек хотят быть понятыми, но так же отчаянно боятся, что их отвергнут. Потому будут защищать своё внутреннее пространство, как дракон принцессу в башне. Другое дело, что они и есть тот самый дракон. Как-то так.

— Тысяча одиноких прекрасных драконов… Одиночество хорошо тем, что можно сесть и подумать, что тебе нужно на самом деле.

— Очень сложно, когда тебя считают красивой! Ты всегда чувствуешь зависть баб и похоть мужиков. Это отравляет, как яд. Заставляет защищаться. Это мой дракон! Но в то же время я хочу искренней любви. Чтобы любили не за внешность…

— Тебе повезло! У тебя есть Лёха!

— Могу обменять его на Витюшу. Мы были бы отличной парой…

— Не отдам тебя этому подлецу! Он же скользкий и мерзкий, как слизняк на капусте.

— А может, он тебе нравится?

— Мне нравится только один человек. Но он лежит в могиле!

Сашка заткнулась и мы минуту слушали песни Сиа.

Когда я совсем уж углубилась в свои мысли, Сашка произнесла:

— У меня созрел тост.

— Господи, как напугала! — подскочила я.

–…раньше, на планете жили Андрогиды, — я закатила глаза и простонала. Сашино увлечение мифологией когда-нибудь сведёт меня с ума (если раньше это не сделает Вероника). — … мужчина и женщина — единое целое. Но однажды, они прогневали Богов, и те разделили их на две половины. С тех пор половинки ходят по свету в поисках друг друга. В поисках счастья и любви…. Так выпьем же за то, чтобы мы как можно скорее, нашли свою противоположность!

— Неплохо! — кивнула я, пригубив из бокала, и улыбнулась уголками губ.

— Вот увидишь! Всё так и будет, — пообещала Сашка, прихлёбывая из бокала.

Конечно, будет! У неё!

Моя половинка пять лет как в гробу….