Страсть без правил

Тальяна Орлова (2018)

Я считала его маньяком, зацикленным на порядке и правилах. Оказалось, что в одной сфере его жизни полный хаос: здесь никаких ограничителей и стереотипов, только омут бесконечных экспериментов и острых эмоций… в который он собрался затащить и меня. А как после такого возвратиться к нормальной жизни? Страсть без правил — наркотик, после которого все «правильное» кажется пресным.При создании обложки использовано изображение с сайта shutterstock В книге встречается упоминание нетрадиционных сексуальных установок, но это не является пропагандой.

Глава 4

Голоса раздавались снизу приглушенно, слов я не слышала, но там определенно присутствовала женщина. У нашего маньяка подружка имеется? Я тихо усмехнулась. Нет, здесь точно никакая женщина не бывает постоянно, зуб даю. Рисковать пробраться в этот момент не стоило — прихожая целиком обозревается от стола. Ну, ничего, вот сейчас поужинают, а потом в душ — желательно, вместе, чтобы мне путь отступления освободить. А они как-то не особенно спешили.

Я напряглась намного сильнее, когда они явились в спальню. Вначале решила, что с ним Вероника Ивановна, но мигом поняла, что ошиблась — голос другой совсем, грудной. И… и еще один, тоже женский. А потом мужской — сухой, четкий. У этого человека, наверное, и не могло быть другого голоса. Они там втроем…

Я прокляла все на свете. Моя зарплата теперь казалась ерундовой — я на психолога больше потрачу. Зажимала руками уши, но в любом случае слышала. И так отчетливо, как будто собственными глазами смотрела. Краснела, синела — и теперь ничего не могла поделать. Выходить надо было раньше. Заявить, что задержалась, получить свое увольнение и вернуться домой. Без таких впечатлений.

Аттракционы продолжались не меньше двух часов. Время тянулось просто бесконечно медленно. Я уже выть была готова от безысходности, и запоздалый страх накатил — вот если меня сейчас поймают, то всё. Он просто убьет меня за то, что была свидетельницей. Я бы убила, если бы кто-то, кого не звали, присутствовал на подобном шоу в качестве тайного зрителя. Но ведь я никому не расскажу! Да я слов подходящих не знаю, чтобы все это описать! Даже Сережке. Тем более — Сережке.

Сама не могла поверить, когда все закончилось. Александр Дмитриевич с одной девушкой уединился в ванной комнате — я слышала их приглушенные голоса и звуки воды. Еще одна оставалась в спальне. Но мне уже было плевать. Лишь бы отсюда ноги унести.

Выскочила из укрытия, но выдохнула — обнаженная девушка спала на кровати. Надо же, как ее уработали, вообще силенок не осталось. Но это неудивительно, я ведь все слышала. Осторожно прокралась мимо и понеслась что есть мочи по лестнице. Остановилась только через километр после злополучных ворот. Оглянулась, словно боялась преследования.

Мне теперь помощь специалистов понадобится, честное слово. Я далеко не девственница и не монашка, сплю с Сережкой уже давно. Но такое… Обняла себя руками, чтобы дрожь унять. Меня буквально трясло от перенапряжения. Он их заставлял. Обеих. Он их бил — уж не знаю чем, но я слышала хлесткие удары и вскрики. Он ни разу не повысил голоса, но в его тоне звучали четкие, жесткие приказы. И девушки это выполняли, как будто были его рабынями. Знаю, что некоторым людям нравятся подобные игры. Но происходящее не было похоже на игру, наслаждение не может быть связано с теми криками. У меня до сих пор в ушах звенело: «Соси, я сказал. Кто-то плохо старается?», — и очередной хлесткий удар. И не звучало никаких стоп-слов, а они вроде бы обязательны в таких мероприятиях. Нет, это не было изнасилованием, — я слышала и стоны. А потом он запретил стонать, и стоны стихли. И в конце одна звонко смеялась вместе с ним в душе. Интересно, ей понравилось, как он ее бил, как сучкой называл, как заставлял следовать своим приказам или как разрешал милостиво: «Можешь кончить»? В голове не укладывается.

Я не слишком ошибалась, называя его маньяком. Вообще не ошибалась. Мой начальник любит очень жесткий секс. Любопытно, если бы я попалась, то что сделал бы человек такого типажа? Почему-то понятно, что не уволил бы с улыбкой. У меня фантазии не хватало, чтобы представить — что конкретно он бы сделал. Сумасшедший извращенец. Я возблагодарила Веронику Ивановну за то, что она сто раз повторила главное правило — не встречаться с начальством. Теперь-то понятно: это она не нас от начальника прятала, а его от нас.

Включила телефон и тут же увидела пропущенные вызовы. Набрала.

— Ты куда потерялась? — возмущался Сережка. — Мы же в кино сегодня хотели выбраться!

— Извини, на работе задержалась.

— Все в порядке?

— Да, — соврала я. — Сегодня уже никуда не пойду, устала.

— Точно в порядке?

— Да.

Он, наверное, что-то в моем тоне расслышал, потому что начал уточнять:

— Карин, тебя уволили?

— Нет, конечно. Все отлично. Зарплата на карточку уже упала за эту неделю, сердце не нарадуется.

— А, ну ладно тогда. Созвонимся. Люблю.

Я не ответила. Хотя бы потому, что никогда ему так же не отвечала. Интересно, а если я в понедельник уволюсь, то Сережка поймет, что я что-то скрываю?

Но за два выходных успокоилась. Просто поняла, что сама виновата. Меня предупреждали, много раз повторяли про время нахождения в доме. Нарушила правила — получила. Кто виноват? Но ведь и не попалась, только моральным потрясением отделалась. Вспомнила о камере на выходе, содрогнулась поначалу, но отпустило быстро — да никто не станет проверять все записи, если ничего не пропало! Съемка нужна только для экстренных случаев. Я убедила себя в этом, чем обеспечила возможность уснуть.

В понедельник снова волновалась, как в первый день работы. И ничего не произошло. Все как обычно — вот только Тимур улыбался во все тридцать два и рукой махал каждый раз, когда мимо пробегала. Мы с ним тут немного заложники ситуации, ну так и что? А чем занимается шеф после нашего ухода, — не мое дело. Извращенец, конечно, но кто с ним встречаться будет, если нам в договоре русским по белому написано — ни-ни?