Семь клинков во мраке

Сэм Сайкс, 2019

У нее украли магию. Бросили умирать. Сэл Какофония была предана теми, кому больше всех доверяла, и теперь у нее не осталось ничего, кроме имени, истории ее жизни и оружия. Однако воля Сэл сильнее всякой магии, и она точно знает, чего хочет. Шрам – земля, которую раздирают могущественные империи, где скрываются маги-изгои и куда уходят на смерть обесчещенные солдаты, и именно в Шрам держит путь ассасин Сэл. С собой у нее клинок, револьвер и список из семи имен. Возмездие – вот ее награда.

4

Высокая Башня

— Так вы были знакомы?

Третта подалась ближе, не сводя с пленницы сурового взгляда. Беловолосая женщина пожала плечами, откинулась на спинку стула и водрузила на стол ноги в пыльных ботинках.

— Я знала о нем, — ответила Сэл. — Он слышал мое имя, знал, что я творила. Среди скитальцев только это, в общем-то, и имеет значение.

— Даже среди скитальцев, которые охотятся на других скитальцев? — поинтересовалась Третта, презрительно усмехнувшись.

— Это выгодно, — опять пожала плечами Сэл. — Но бóльшая часть нашего маленького семейства предпочитает добывать легкую наживу в роли военных баронов или грабителей караванов.

— Как Дайга, — пробормотала Третта. — О твоем оружии он тоже слышал.

— Ясное дело, что слышал, — усмехнулась Сэл так широко, что шрамы стали как будто глубже. — Кто вообще в Шраме не слышал о Какофонии?

Третта не потерпела бы таких дерзких речей от собственных солдат, не говоря уже о пленниках. Она гневливо сощурилась, на лбу залегли глубокие морщины. Не отводя взгляда, Третта подняла руку.

— Внести.

— Воен-губернатор! — гаркнул в ответ солдат, отдавая честь.

Он поспешно выскользнул наружу, в считаные мгновения вернулся, поставил на стол металлический ящик, еще раз отдал честь и вновь занял пост у двери.

Третта выудила из кармана ключ, открыла крепкий железный замок и откинула крышку ящика. Пристально оглядела его содержимое, помедлила.

Имперцы, со всем их гнусным колдовством и предрассудками, верили в развращенную магию и доверяли невозможному. Люди Революции скроены разумнее. Они верили в жесткие вещи: жесткий металл, жесткие ответы, жесткую правду.

Третта устыдилась своей робости перед оружием в ящике.

Какофония — револьвер крупный, даже по сравнению с прочим замысловатым и непрактичным вооружением скитальцев. Цветом он напоминал древний бронзовый оргáн, а в руках казался легче, чем можно было предположить по его виду. Рукоять гладкая и черная, внушительный барабан, ствол в виде дракона. Третта рассмотрела морду — рогатый лоб, ухмылку клыкастой пасти, — как вдруг уставилась в его пустые глаза.

И подумала, мимолетно и стыдливо, не уставился ли дракон в ответ.

— Смехотворное оружие, — фыркнула она. — Кичливое, даже по имперским меркам. — Третта прикинула его вес. — Не представляю, как этой штуковиной можно целиться. — Она откинула барабан, нахмурилась. — Три гнезда? Оружием даже не назвать. Смешно.

Третта вдруг поняла, насколько тихим сделался ее голос. Какое-то мгновение она говорила не с пленницей, а сама с собой.

— Он легче, чем кажется, верно? — Сэл подалась ближе, ее улыбка стала озорной и немного жестокой. — Скажи-ка мне честно, военный губернатор… а ты пыталась выстрелить из этого мальчишки?

Третта бросила на нее удивленный и слегка оскорбленный взгляд.

— Мальчишки? Это же всего лишь револьвер.

— У Какофонии есть имя, — отозвалась Сэл. — Логично, разве нет?

— Возможно. Но если «Какофония», тогда почему мужчина?

Сэл криво усмехнулась.

— А кем еще он должен быть?

— Наши инженеры его изучали. — Третта вернула Какофонию в ящик. — Мы не нашли подходящих под этот барабан патронов. Как бы ты его ни называла, это всего лишь очередная скитальничья гнусь, негодная, смехотворная и гротескная.

— Не стал для тебя стрелять, да? — Сэл хмыкнула. — Не надо притворяться, милая. Какофония — капризный мальчишка. Его надо вдохновить.

— Но ты им командуешь, разве нет?

— Нечасто ходишь по свиданиям, да, военный губернатор?

У Третты дернулся левый глаз, и она подумала, не облегчить ли себе дело, пристрелив эту женщину прямо сейчас.

— Команды хороши для армии, — усмехнулась Сэл. — Отношения же строятся на сотрудничестве. — Она указала на револьвер. — Я выбираю чары, которые заключаются в пули. Я выбираю пули, которые ложатся в гнезда. Я выбираю, куда его направить. Его же задача — и повод для гордости — это придать форму магии.

— Это сумасшествие.

— Это Какофония.

— Какофония. — Третта извлекла из ящика следующий предмет — старый, хоть и холеный клинок в потертых кожаных ножнах, — вытащила его наполовину, окинула взглядом. — И какое же паскудное наименование тогда носит это оружие?

Сэл пожала плечами.

— Не знаю. Джефф?

— Что?

— Это просто меч. — Сэл откинулась на спинку стула. — И даже не из лучших.

— Имперский, — уточнила Третта, изучая клинок. Сталь такой закалки позволяла заточку, но, судя по всему, точили его крайне редко. Край был окрашен синим. Третта нахмурилась. — Офицерский.

— Тебе они знакомы, что ли? — удивилась Сэл.

— Ставка прекрасно наслышана об имперской извращенной иерархии. За службу их порочной Императрице награждают окрашенными клинками вроде этого. — Третта вытянула меч, продолжая его изучать. — От низших чинов до высших, каждому офицеру даруют клинок. Медный, бронзовый, серебряный, золотой, синий, алый — и, наконец, черный.

— А мне всегда нравились женщины, смыслящие в клинках, — усмехнулась Сэл. — Правда, очарования убавляет то, что ты вот-вот меня убьешь, и все дела.

— Но зачем тебе меч, когда есть Какофония?

— Две причины. — Сэл подняла палец и указала на револьвер. — Во-первых, эта штука не разменивается на мелочи. Не особо подходит для повседневной стрельбы. — Она подняла второй палец. — Во-вторых, он стреляет огненными шарами и огромными, мать их, звуковыми стенами. Патроны, мать их, не дешевые.

Третта подалась ближе, ее голос зазвучал угрожающе низко.

— Вот так, значит, и принял смерть Кэврик? Нам придется искать его ошметки в грязи?

— Ох, не стоит так драматизировать. — Беспечно отмахнувшись, Сэл снова откинулась на спинку стула. — Какофония — для охоты на скитальцев, крупных тварей или для тех редких случаев, когда надо впечатлить кого-то с отменным бюстом. Но прям вообще отменным, знаешь? За такой, типа, убить можно, не просто обычный…

— Испытываешь мое терпение.

— Так вот, Какофония слишком горд, чтобы использовать его против ваших среднестатистических революционных мордоворотов. Для этого у меня есть Джефф. — Сэл зевнула — что привело Третту в еще большую ярость. — А в случае с вашим солдатом Кэвриком — я не использовала ни того, ни другого.

— И ты ждешь, что я поверю? — прорычала Третта.

— А почему бы и нет?

— Потому что весь твой рассказ — полная чушь! — Третта вскинула руки. — Я должна поверить в то, что ты как ни в чем не бывало приблизилась к Дайге Фантому, мило с ним побеседовала и только потом вы сразились? Почему ты не всадила ему пулю в лоб с сотни футов?

Веселье Сэл улетучилось.

— Потому что это не по кодексу.

— Опять этот кодекс. — Третта с презрительной усмешкой закатила глаза. — Разве у скитальцев вообще есть кодекс? Я слышала только рыдания и мольбы тех, кого вы грабите, вой и крики тех, на кого вы охотитесь, и усталые вздохи людей, которые хоронят тех, кого вы убили. Этим кодексом, я думаю, вы просто прикрываете свою звериную сущность. С чего бы мне верить, что кучка самых обычных подонков-изгоев станет подчиняться некому кодексу?

— Погоди-погоди, я только что рассказала тебе о револьвере, который стреляет сосульками, и мужике, который двигает предметы силой мысли. В каком смысле, бля, мы обычные? — Сэл покачала головой. — Кодекс от скитальцев для скитальцев. Пережиток времен до Восстания при Собачьей Пасти, которое заставило их бежать в Шрам. — Она пожала плечами. — Горбатого могила исправит, что уж.

— И откуда тогда взялся этот смехотворный язык? Это… Как там ты говорила? Оку… окка…

— Окумани ос ретар, — закончила за нее Сэл.

— Что это? Заклинание?

— Магия исходит из Мены, не из слова. — Сэл наклонилась, оперлась подбородком о ладонь и лениво усмехнулась. — Вы в своей Революции редко оперу смотрите, да?

— Прославленные Уэйлесские Гласы Непреложной Истины считаются одними из лучших исполнителей среди всей Революции, — ушла в оборону Третта.

— Не-не. Не сраная пропаганда и проповеди, которые вы, нули, выдаете за оперу. Я про настоящую. Истории о любви, потере, о том, как одинокий человек проклинает небеса, воздев к ним руку.

Третта фыркнула.

— Чушь и пустая трата времени для испорченных имперских франтов.

— В общем, если бы ты видела настоящую оперу, ты знала бы эти слова. «Окумани ос ретар» — это староимперский, на котором говорили еще во время коронации первого Императора. Фразу произносят в начале и конце каждой оперы в Катаме, согласно традиции и согласно закону.

Третта снова фыркнула.

— И что же она означает?

Сэл ответила улыбкой.

— Грубо говоря, «взгляни на меня и трепещи». Что-то в духе: «Вот я здесь». Провозглашение присутствия, слова, которыми даешь всем знать, что ты прибыл. И которыми привлекаешь ее внимание.

Третта наклонилась, упираясь ладонями в стол и сверля Сэл взглядом.

— Чье внимание?

— Той, чей взор стремится обратить на себя всякий скиталец, — произнесла Сэл. — Госпожи Негоц…

Раздался стук. Третта рывком развернулась, сощурившись; она давала четкие указания — во время допроса не беспокоить.

— Войдите, — процедила она сквозь зубы.

Дверь приоткрылась. В камеру заглянуло кроткое усатое лицо, увенчанное редеющей черной шевелюрой, и донесся слабый, почти скулящий голосок:

— Военный губернатор? Я не вовремя?..

— Клерк Вдохновляющий, — отозвалась Третта. — Крайне не вовремя.

— Ой.

Невзирая на сталь в ее голосе, он, шаркая, протиснулся в камеру. Вдохновляющий, годный только на то, чтобы за столом заседать, стоя выглядел еще менее внушительно. Мундир висел на тощем теле, как на вешалке. С длинного носа сползали очки.

— Дело в том, что я здесь с запросом на возвращение оружия. — Вдохновляющий выразительно глянул на ящик с Какофонией. — Ставке не терпится услышать, что оно находится под охраной.

— Охраны надежнее меня нет, — отрезала Третта. — Мы вернем оружие, когда закончим.

— Да. Конечно, военный губернатор. — Вдохновляющий направился было к выходу, но замешкался. И повернулся обратно. — Дело просто в том, что они крайне настойчивы. Мой революционный долг — убедиться, что…

— Все запросы Ставки Командования насчет сего оружия вы можете перенаправлять мне, клерк. И только в случае, если упомянутые запросы доставят лично, вы можете меня побеспокоить вновь. Я понятно выразилась?

Вдохновляющий робко кивнул.

— Д-да, военный губернатор. Прошу прощения, военный губернатор. — Он выскользнул за дверь и прошептал, уже закрывая ее: — Просто… это самое… дайте знать, когда я смогу его забрать.

Раздался щелчок замка. Сэл задержала взгляд на двери, а потом зевнула и снова посмотрела на Третту.

— Вдохновляющий, м-м? — поинтересовалась она. — Вы тут в Революции сами себе имена выбираете? Всегда было любопытно.

— Довольно! — ударила Третта кулаком по столу; ящик грохотнул. Она наклонилась и рявкнула на пленницу, чуть ее не оплевав: — Хватит волынить! Ты сию же минуту расскажешь нам, что произошло с Кэвриком, или, клянусь, я с безграничной радостью помогу тебе узнать, сколько дюймов раскаленной стали может войти в человека.

Сэл моргнула. Она открыла рот, словно хотела уточнить, как же именно можно добыть подобные знания. Однако совершила первый разумный ход за весь день — решив заговорить о другом.

— Между прочим, — произнесла она, — я как раз переходила к этой части истории…