Сумерки души

Сборник (2024)

Сборник прозы и поэзии «Сумерки души», посвящённый творчеству Михаила Лермонтова, представляет собой уникальное литературное издание, в котором современные авторы отдают дань уважения великому русскому поэту и писателю. Вдохновлённые его бессмертными произведениями, они создали свои собственные рассказы и стихи, отражающие влияние Лермонтова на их творчество. Этот сборник объединяет под одной обложкой разнообразные голоса и стили, предлагая читателю новое прочтение и переосмысление классических тем и мотивов. Погружаясь в страницы этого издания, вы откроете для себя, как наследие Лермонтова продолжает жить и вдохновлять новые поколения писателей, создавая мост между прошлым и настоящим русской литературы.

Виктор Булгаков

Родился 19 ноября 1935 года в Одессе. Окончил московскую среднюю школу № 545 в 1952 г.

Поступил в Щукинское театральное училище и на факультет журналистики МГУ. Окончил вечернее отделение журфака МГУ в 1960 г. Окончил аспирантуру Всесоюзного института информации в 1970 г. Руководил литобъединением «Вагранка» (1960–1962).

Имеет публикации: около 60 научных статей и отчётов НИР, около 20 публицистических работ. Изданные книги: 2 научно-технические, 10 художественных. Сборник стихов «Пять оленей» выпущен в 1997 г. В 2005–2007 гг. написал автобиографические повести «Письма из юности» и «Песочные часы». Сборник стихов и прозы «Рассудку вопреки» выпущен в 2016 г. Восстановленная фантастическая повесть «Будущее знают дети» — в 2019 г. Повесть «Преодоление» — в 2023 г.

Кольцо Лесе

1

Пусть рассечёт, чтоб Слово стало Делом,

Жизнь надвое событий череда.

Я:

— Навсегда!

А Эхо:

— Никогда!

И значит, в вечной схватке «нет» и «да» —

И снова спор, пусть даже с миром целым!

И снова ждать и отражать удар.

И, улыбаясь, взглядывать несмело,

Не смея благосклонность угадать…

И верить. Просто верить. Никому.

Не рассуждая, будет ли награда.

Не ожидая ни кивка, ни взгляда,

Ни огонька, манящего во тьму,

Наперекор и сердцу, и уму

Упорно верить и твердить: «Так надо!»

2

Упорно верить и твердить: «Так надо!»,

Когда, не раз наученный судьбой,

Я снова вечный спор с самим собой

Веду, шурша кленовым листопадом,

Хрустя костями сучьев под ногой.

Сквозь хлопоты синиц, сквозь рёв тупой

Спешащего бензинового стада

Всё тот же голос — мука и отрада.

Устанет день. Ослепнет темнота

От вспышек фар. Искромсанные тени

Пойдут скакать по стенам тут и там.

Курьер с коробкой… Смех и суета…

Что ночь несёт? Игру воображенья?

Виденье? Нет. Полуночное бденье.

3

Виденье? Нет. Полуночное бденье

Наполнено дыханием Её,

И слов немыслимое совпаденье,

И боли медленное забытьё.

И голос: то лепечет, то поёт

И притворяется ночною тенью.

Теней неосторожное движенье —

Там, в заоконье, где огни вразлёт,

Среди бесчисленно-призывных окон

Одно отыщешь, не посмев взглянуть.

И лбом горячим к своему окну,

Упёршемуся недреманным оком

В созвездья города, ждёшь до утра, прильнув.

И Сказка бродит по огням и строкам.

4

И Сказка бродит по огням и строкам.

По óтбытым и неотбы´тым срокам,

По тем, что ждут ещё когда-нибудь, —

Моим и чьим-то. Нет в гаданьях проку.

Путь прерванный — не завершённый путь.

Его пределов не окинуть оком,

И память в ясности не упрекнуть.

А Ты моей счастливой сказкой будь,

Чтоб не было предела сказке сказок,

Смешавшей всё, реальной — до экстаза!

Где даль и близость в мареве веков

Слились. В которой всё недалеко,

Вот только нам не встретиться ни разу,

А рядом ведь — и впрямь подать рукой!

5

А рядом ведь — и впрямь подать рукой!

Прислушаться — услышишь сердца трепет.

Но глухи Времени седого крепи.

Неколебим прошедшего покой.

И только в сердце лет сожжённых пепел

Стучит, и жжёт, и требует: «Открой!

Ты видишь всё, ты снова сам не свой!

Ты знаешь сам, как нижут звенья цепи,

Как бьются в них потом, когда назад

Уже дороги нет!» Открой глаза!

Вам не подарят времени иного.

Что было — над землёй нависло снова!

Успей же снова, заглянув в глаза,

Три слова прошептать, всего три слова!..

6

Три слова прошептать, всего три слова!..

Пусть Первый Снег опять коснётся губ,

Пусть я ещё сумею и смогу

Прожить секунды счастья колдовского…

Но как же Ты? Неужто Ты готова

Всю жизнь прождать — чего?

Того святого,

Что верных ждёт на вечном берегу?!

Нет, лучше пусть смолчу или солгу,

Мгновенья эти украду и спрячу,

Чем подарить Тебе судьбу морячек,

Оставшихся беречь тоску молитв

И ждать: а вдруг туманы обозначат

Подобье парусов в морской дали?

Чтоб прошептать иль выкрикнуть: «Пришли!..»

7

Чтоб прошептать иль выкрикнуть: «Пришли!..»,

Прольются годы горя и тревоги.

Сплетутся и расстанутся дороги,

Которые полмира оплели,

И на клочке единственной земли

Оставят след истоптанные ноги.

А сам он здесь? Или в пустой дали

Оставил всё, чем грезил на пороге?

Не потерять! Иначе — пустота

И смертный вой души опустошённой!

А после — годы одури бессонной,

В которую превращена мечта.

Вернись!

Но сзади прах и чернота,

Как в глотке выработки закрещённой.

8

Как в глотке выработки закрещённой

Нет ни огня, ни меты, ни следа.

Но мимо! мимо! Слышишь, провода

Над головой запели приглушённо?

Просёлок? Или рельсы, где вагоны,

Друг друга торопя, бегут сюда?

И силуэты в окнах освещённых,

Дразня, скользнут и канут в никогда,

Чтобы потом во сне, как наважденье,

Как молодого месяца в реке

Загаданное справа отраженье,

Как наговор цыганки по руке,

Придумывать свиданье и волненье

Случайной встречи где-то вдалеке.

9

Случайной встречи где-то вдалеке

Непоправимо сбывшееся чудо!

И ты стоишь и думаешь: «Откуда

И кто узнал?» И в стиснутой руке,

Сжав руку, как от прорванной запруды

На вырвавшейся на простор реке,

И, робость позабыв и этикет,

Не можешь взгляда отвести, покуда

Лукавая улыбка не спугнёт

Восторга страстное оцепененье,

И краской не зальёт лица смущенье,

И вежливости деликатный гнёт

Не свяжет взглядов соприкосновенье,

Чтоб сдержаннее были наперёд…

10

Чтоб сдержаннее были наперёд,

Нас разведут волненья и заботы,

Судьбы причудливые повороты

И жизни суетный круговорот.

И чуда ожидание — вот-вот,

Готовое стать чудом, как по нотам!

Размеренности облик обретёт,

Чтоб рассудительности стать оплотом.

Так мы от века верим в чудеса,

Так нас они когда-нибудь коснутся.

Но хоть на полчаса б соприкоснуться

С тем миром буйным, где невольно сам

Посмеешь стать причастным чудесам.

…Вот только бы от суеты проснуться!..

11

…Вот только бы от суеты проснуться!..

Она, как надоевший той-терьер,

Всё норовит метнуться вниз и вверх,

Всё вспомнить, всё забыть,

переметнуться…

А жизнь сочится изредка и куцо

Среди призывов, спичей, крайних мер,

Статей и — миль пардон! — мизер овер^[1].

Вы мне простите галльское присловье:

Оно спасает от родных словец,

Которые и повредить здоровью

Горазды, если цензор — удалец.

А главное — не вяжутся с любовью,

А ей — хоть тяжко — не настал конец.

12

А ей, хоть тяжко, не настал конец,

Той несуразице чудес и судеб,

Которая баюкает, и будит,

И гнёт к земле, и крылья дарит людям,

И осенью, как будто по весне,

Жжёт щёки мокрый снег… Возврата нет

В обыденность и никогда не будет.

Октябрь, сказку рассказавший мне,

Велел ей: «Будь проста и повседневна».

Покорен я. Прости, моя царевна,

Всё, что взорвалось невзначай, — живёт,

Но в тишине ночной и молча ждёт

Уверенно, спокойно и безгневно.

Пусть дремлет страсть. А позови — придёт.

13

Пусть дремлет страсть. А позови — придёт.

Пока живу, она живая тоже.

Не успокою и не потревожу,

Пока на реках не растает лёд.

Не стану торопить созвездий ход:

На них и так за всё ответ возложен

Астрологами всех земных широт.

А вывод прост: любой исход возможен.

Он будет добр? Тогда его прими,

Ладони осторожные подставя.

И не взыщи грехов, и всё пойми,

Как в трудный час, когда надежд не стало,

Когда себя ты спрашивал устало:

«Зачем ты строил этот горький мир?»

14

Зачем ты строил этот горький мир

Взамен того — несбыточно-иного?

Он создан заново — и вот он рухнул снова.

Он сказкой был — и вот он только миф.

Неосторожно сказанное слово —

И прерваны виденья сна цветного.

Проснись, мечты безумные уйми

И трезвый день как должное прими.

А Сон — он длится. Ритм осатанелый

Смиряет в сердце тяжесть тысяч строк,

И пыльный хлыст непройденных дорог

Над миром занесён рукой умелой.

Жизнь надвое, наотмашь, как клинок,

Пусть рассечёт, чтоб Слово стало Делом.

Примечания

1

grand misère ouvert.