Рассвет

Стефани Майер, 2008

Настоящая любовь не знает страха. Белла Свон сделала свой выбор – променяла жизнь на счастье и, вместе с обручальным кольцом Эдварда, приняла дар и проклятие вампирского бессмертия. Но блаженство медового месяца превращается в ужас, когда выясняется, что молодожены скоро станут родителями. Нарушен один из главных и основополагающих вампирских законов. Белле, Эдварду и их ребенку грозит наказание – гибель. Однако неожиданно они обретают сильного и надежного союзника в лице оборотня Джейкоба… В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

КНИГА ВТОРАЯ

ДЖЕЙКОБ

…Хотя, по правде говоря, любовь и разум в наши дни плохо ладят…²

Уильям Шекспир. Сон в летнюю ночь, действие третье, явление 1

Пролог

Жизнь — дерьмо, и все мы сдохнем.

Жаль, мне последнее не светит.

Глава 8

СКОРЕЙ БЫ УЖЕ ЭТА БИТВА

— Слушай, Пол, у тебя что, своего дома нет?

Пол, развалившись на моем диване, смотрел по телику какой-то дурацкий бейсбольный матч. По моему телику, черт возьми!

Он улыбнулся, медленно — очень медленно — достал один «дорито» из пакета с кукурузными чипсами и целиком запихнул в рот.

— Мог бы и свои принести.

Хрум.

— Не-а, — ответил Пол с набитым ртом. — Твоя сестренка велела не стесняться и брать что угодно.

— А Рейчел здесь? — непринужденно спросил я. Только бы он не заподозрил, что я хочу ему врезать!

Увы, Пол тут же разгадал мои намерения. Он бросил пакет за спину и вжался в диван, вскинув кулаки к самому лицу, точно боксер. Чипсы с хрустом раскрошились.

— Я за Рейчел не прячусь, понял?

Я фыркнул.

— Ну-ну! А к кому ты первым делом побежишь плакаться?

Он рассмеялся и опустил руки.

— Да не буду я ныться девчонке! Если сможешь мне врезать, это останется между нами, лады? И наоборот.

Какое любезное приглашение! Я тоже обмяк, будто бы сдался.

— Ага.

Пол снова уставился в телевизор.

Я рванул к нему.

Нос приятно хрустнул под моим кулаком. Пол хотел меня схватить, но я увернулся и вырвал у него из-за спины пакет с раскрошенными чипсами.

— Ты мне нос сломал, дурень!

— Это останется между нами, да?

Я убрал чипсы на место, а когда снова обернулся к Полу, он вправлял себе нос, пока тот не застыл в смещенном положении. Кровь больше не шла и появилась на его губах и подбородке словно бы ниоткуда. Пол выругался, надавив на хрящик.

— Ну ты и гад, Джейкоб!.. Надо было перекантоваться у Ли.

— Готов спорить, она бы страшно обрадовалась, что ты решил осчастливить ее своим присутствием.

— Забудь, что я это сказал.

— Ага, могила.

Пол хмыкнул и уселся обратно на диван, вытирая оставшуюся кровь воротником футболки.

— А ты ничего, шустрый парень. — С этими словами он вернулся к просмотру суетливого матча.

Я малость постоял рядом и ушел в свою комнату. Может, Пола недавно похитили инопланетяне? Раньше он был готов драться в любую минуту. Его даже бить не надо было — хватало одного грубого слова. Что угодно могло вывести его из себя. А теперь, когда мне по-настоящему захотелось драться, рыча и сшибая вокруг деревья, он вдруг подобрел.

Жуть, опять запечатление, уже четвертый случай в стае! Когда это закончится? Разве импринтинг не редкость? Тошнит уже от любви с первого взгляда, черт бы ее побрал!

И вообще, почему именно моя сестра должна была запечатлиться на Пола?!

Когда в конце лета Рейчел вернулась из штата Вашингтон — рано окончила университет, заучка, — больше всего я переживал, как бы она не пронюхала. Я не привык скрываться в собственном доме. Мне всегда было жаль Эмбри и Коллина, чьи родители не знали, что они — оборотни. Мама Эмбри наивно считала, что у ее сынка просто переходный возраст. Его уже не раз запирали за побеги из дома, но он, ясное дело, ничего не мог с собой поделать. Каждую ночь мама заглядывала в его комнату, и каждую ночь там никого не было. Она кричала, сын молчал, и так по кругу. Мы пытались поговорить с Сэмом, чтобы он сделал для Эмбри поблажку и позволил ему рассказать все матери, однако Эмбри заявил, что тайна превыше всего.

Вот и я пытался ее сохранить. Но через два дня после приезда Рейчел они с Полом случайно встретились на пляже и… Здравствуй, любовь! Конечно же, от второй половинки никаких секретов быть не может и так далее. Вся эта муть про запечатление.

Рейчел узнала тайну, и Пол рано или поздно должен был стать моим зятем. Билли тоже не прыгал от восторга по этому поводу, хотя держался куда спокойнее, чем я, разве что стал чаще сбегать к Клируотерам. Ума не приложу, какой в этом толк, — Пола он не видел, зато глаза мозолила Ли.

Интересно, я умру, если пущу себе пулю в висок? Или придется мозги от стен оттирать?

Я рухнул на постель. Устал черт знает как — не спал с последнего дозора, — но сон не шел. В голове стоял дикий шум, мысли бились о черепушку, как рой взбесившихся пчел. То и дело они жалили. Нет, даже не пчелы, а шершни, ведь пчелы умирают после первого укуса. А меня жалили одни и те же.

Неопределенность сводила с ума. Прошло уже почти четыре недели — скоро все станет известно. Долгими ночами я представлял, как это произойдет. Например, позвонит Чарли и в слезах сообщит, что Белла с мужем разбились… в авиакатастрофе? Нет, ее сложно инсценировать. Впрочем, пиявкам ничего не стоит прибить полсотни свидетелей, верно? Или они полетят небольшим частным самолетом. Наверняка у них такой найдется.

А может, убийца вернется домой после неудачной попытки сделать Беллу одной из них. Или даже до этого не дойдет? Может, он просто раздавит ее, как пакет с чипсами? Ведь собственное удовольствие для него куда важнее, чем жизнь Беллы…

Эдвард расскажет, что произошла трагедия: на его жену напали хулиганы. Она подавилась за ужином. Разбилась в аварии, как моя мама. А что тут удивительного, такое часто случается.

Привезет ли он ее домой? Похоронит ли здесь — ради Чарли? Понятное дело, гроб не откроют. Гроб с моей мамой заколотили наглухо.

Мне оставалось только надеяться, что пиявка приедет, и я смогу до него добраться.

А может, никакой истории вообще не будет. Чарли позвонит моему папе и спросит, не слышал ли он чего про доктора Каллена — тот сегодня не пришел на работу. В доме пусто, телефоны не отвечают. О загадочном исчезновении сообщат в каких-нибудь второсортных новостях, заподозрят убийство…

Или большой белый дом сгорит дотла вместе с его обитателями. Конечно, понадобятся трупы — восемь тел подходящих размеров обгорят до неузнаваемости, так что личности нельзя будет установить даже по зубам.

В любом случае, работенка мне предстоит та еще. Вампиров сложно найти, когда они прячутся. С другой стороны, у меня впереди целая вечность. А когда в твоем распоряжении вечность, можно перебрать все соломинки в стоге, чтобы отыскать иголку.

Я был не прочь поворошить сено — хоть какое-то занятие. Невыносимо сознавать, что я упускаю свой шанс, даю кровопийцам возможность свалить, если таков их план.

Почему бы не взяться за дело сегодня же? Убьем всех, кого удастся найти.

Я хорошо знаю Эдварда: если прихлопнуть кого-нибудь из его шайки, он непременно вернется, чтобы отомстить. И тогда мы встретимся с ним лицом к лицу — я не позволю братьям напасть на него всей стаей. Только он и я. Победит сильнейший.

Впрочем, Сэм ни за что на это не согласится. «Мы не нарушим договор. Пусть его нарушат они». У нас ведь нет доказательств, что Каллены совершили преступление. Пока нет. Рано или поздно они его совершат: Белла должна либо превратиться в вампира, либо умереть. Так или иначе, не станет человека, а это повод начать войну.

Из соседней комнаты донеслось ослиное гиканье Пола. Наверное, переключился на какую-нибудь комедию, или реклама смешная. Какая разница! Его ржание действовало мне на нервы.

Так и подмывало еще разок сломать ему нос. Хотя на самом деле я хотел драться вовсе не с Полом.

Я прислушался к другим звукам, к ветру в ветвях. Человечьими ушами слышишь по-другому, в этом теле мне недоступны миллионы голосов.

Впрочем, я и сейчас не мог пожаловаться на слух. Я слышал, как за деревьями, на дороге, машины делали последний поворот перед тем, как откроется вид на острова, скалы и огромный синий океан. Лапушские копы любят стоять на этом повороте: туристы редко замечают знак ограничения скорости на другой стороне дороги.

Я слышал голоса возле сувенирной лавки на пляже. Когда дверь открывалась или закрывалась, звякал колокольчик. Мама Эмбри стояла за кассой и выбивала кому-то чек.

Я слышал волны, набегающие на каменистый берег. Визжали дети, не успевая скрыться от ледяной воды. Мамаши ругали их за промокшую одежду. И я слышал знакомый голос…

От внезапного взрыва ослиного хохота за стеной я чуть не упал с кровати.

— Убирайся из моего дома, — буркнул я. Зная, что Пол и не подумает убраться, я решил последовать собственному совету: распахнул окно и вылез на улицу, не желая лишний раз встречаться с Полом. Соблазн был слишком велик. Я снова его ударю, а Рейчел и так взбесится, когда увидит кровь на рубашке, — выругает меня, толком не разобравшись. Конечно, она будет права, но все-таки.

Я спустился к берегу, спрятав кулаки в карманах. Пока я шел по пустырю возле Первого пляжа, никто не обращал на меня внимания. Хорошо летом — можно разгуливать в одних шортах, не привлекая любопытных взглядов.

Я шел на знакомый голос и без особого труда отыскал Квила. Он держался в стороне от туристов и беспрестанно выкрикивал предупреждения:

— Не лезь в воду, Клэр! Хватит уже. Не надо! Ну, вот… молодчина. Нет, серьезно, Эмили меня убьет, ты этого добиваешься? Больше не пойду с тобой на пляж, если… Ах так? Переста… Да что с тобой?! Думаешь, это смешно? Ха! Допрыгалась!

Когда я к ним подошел, Квил ухватил малышку за ногу. В руке у нее болталось ведерко, а джинсы были насквозь мокрые. У Квила на груди тоже красовалось мокрое пятно.

— Пять баксов на малютку, — сказал я.

— Привет, Джейк!

Девочка завизжала и ударила Квила ведерком по ногам.

— Пусти, пусти!

Он осторожно поставил ее на ноги, и Клэр бросилась ко мне.

— Дядя Джей! — радостно закричала она, обхватив мою ногу обеими руками.

— Как дела?

Она хихикнула:

— Квил совсем моклый!

— Вижу. А где твоя мама?

— Ушла, ушла, ушла! — пропела девочка. — Клэл весь день иглает с Квилом! Клэл никада не пойдет домой!

Она отпустила меня и помчалась к Квилу. Тот легко подхватил ее на руки и усадил на плечи.

— Смотрю, кризис двух лет в полном разгаре.

— Вообще-то трех, — поправил Квил. — Это надо было видеть: меня нарядили принцессой и заставили надеть корону, а Эмили предложила испытать на мне новый набор детской косметики.

— Обалдеть! Да, я много пропустил.

— У Эмили есть фотографии. На них я прямо красотка.

— Лопух ты, а не красотка.

Квил пожал плечами:

— Главное, Клэр было весело.

Я усмехнулся. Мне трудно находиться рядом с запечатленными. Не важно, на какой они стадии — ведут любимую под венец, как Сэм, или терпеливо сносят детские шалости, как Квил, — от их блаженного спокойствия меня прямо тошнит.

Клэр у него на плечах взвизгнула и показала пальчиком на землю.

— Класивый камушек! Дай, дай!

— Который? Красненький?

— Неть!

Квил присел на колени, а Клэр заверещала и дернула его за волосы, как за поводья.

— Вот этот, голубенький?

— Неть, неть, неть! — восторженно пропела малютка, радуясь новой игре.

Самое странное, что Квил радовался не меньше, чем она. У него не было того выражения лица, какое обычно бывает у приезжих папаш и мамаш: «Когда уже тихий час?» — словно бы спрашивают они. Настоящие родители не ловят столько кайфа от глупых детских игр, которые выдумывают их чада. Один раз я видел, как Квил битый час играл с малышкой в «ку-ку», и за все это время ему ни разу не стало скучно.

Я даже не мог его высмеять — слишком завидовал.

С другой стороны, Квилу тоже фигово: впереди еще четырнадцать лет монашеской жизни, пока Клэр не станет его ровесницей. Ладно хоть оборотни не стареют. Но и это, видать, не больно-то его тревожило.

— Квил, ты когда-нибудь думаешь о девушках? — спросил я.

— Чего?

— Неть, неть, желтый! — завопила Клэр.

— Ну, о девушках. Настоящих. С кем можно провести свободный вечер, когда не надо возиться с ребенком.

Квил уставился на меня, разинув рот, и от удивления даже забыл предложить Клэр очередной камень.

— Хочу класивый камушек! — крикнула она и шмякнула его кулачком по голове.

— Ой, прости, медвежонок! Бордовый подойдет?

— Неть! — хихикнула Клэр. — Не хотю болдовый!

— Тогда хоть подскажи. Ну пожа-алуйста.

Клэр на минуту задумалась.

— Зеленый!

Квил внимательно рассмотрел землю под ногами и выбрал четыре камня разных оттенков зеленого.

— Вот эти?

— Дя!

— Который из них?

— Фсе-е!

Она протянула ему ладони, и он ссыпал в них камешки. Клэр рассмеялась и тут же шибанула его ими по голове. Он картинно поморщился, встал и зашагал к стоянке — видимо, испугался, как бы она не простудилась в мокрых джинсах. Порой Квил был хуже любой параноидальной, чересчур заботливой мамочки.

— Извини за бестактность, дружище. Ну, насчет девушек, — сказал я.

— А, да ладно! — отмахнулся Квил. — Я просто немного удивился. Никогда об этом не думал.

— Мне кажется, Клэр тебя поймет… ну, когда вырастет. Не станет она беситься из-за того, что у тебя была своя жизнь, пока она пешком под стол ходила.

— Да, знаю. Нисколько не сомневаюсь, что поймет.

Больше он ничего не сказал.

— Но тебе все равно никто не нужен, верно? — догадался я.

— Даже представить себе этого не могу, — тихо ответил Квил. — Я ни на кого не смотрю… так. Девушек вообще не замечаю, не вижу их лиц.

— А если вспомнить про диадему и косметику, то у Клэр, похоже, скоро будет другой повод для ревности.

Квил рассмеялся и игриво послал мне воздушный поцелуй.

— Ты в эту пятницу свободен, Джейкоб?

— Размечтался! — ответил я и тут же наморщил лоб. — А вообще-то свободен…

Квил немного помедлил и спросил:

— Ну а ты о девушках думаешь?

Я вздохнул. Похоже, меня раскусили — сам виноват.

— Знаешь, Джейк, пора и о себе вспомнить.

Он не шутил, в его голосе слышалось искреннее сочувствие. Ну вот, еще чего не хватало!

— Как и ты, я их не замечаю. Не вижу лиц.

Квил тоже вздохнул.

Где-то далеко в лесу прозвучал вой — так тихо, что за плеском волн кроме нас его никто не услышал.

— Черт, это Сэм. — Квил поднял руки и потрогал малышку, словно проверяя, на месте ли она. — Понятия не имею, где ее мама!

— Узнаю, в чем дело, и позову тебя, если понадобишься, — скороговоркой выпалил я. — Слушай, ты ведь можешь оставить ее у Клируотеров. Сью и Билли за ней присмотрят. К тому же они уже наверняка знают, что случилось.

— Ладно. Беги!

И я побежал — не по тропинке через живую изгородь, а напролом к лесу, сквозь заросли терна. Колючки впивались в кожу, но я не обращал на них внимания. Царапины заживут, прежде чем я успею добраться до деревьев.

Я промчался за магазином и пересек шоссе. Сзади раздался громкий вой клаксона. Оказавшись под сенью деревьев, я побежал быстрее, делая длинные прыжки. Если бы меня кто-то увидел, он бы очень удивился: нормальный человек так бежать не может. А что, весело было бы поучаствовать в каких-нибудь бегах — на Олимпийских играх, к примеру. Представляю лица крутых атлетов, когда я ветром пролечу мимо них! Вот только анализы на допинг наверняка выявят какую-нибудь жуткую дрянь в моей крови.

В чаще леса, когда дороги и дома остались далеко позади, я резко затормозил и стянул с себя шорты. Быстрым движением скрутил их, привязал к кожаному шнурку на лодыжке и сразу начал перевоплощаться: позвоночник охватило пламя, от которого руки и ноги свело мощными судорогами. Все случилось за секунду. Жар затопил мое тело, и своеобразное мерцание превратило меня в зверя. Я уперся тяжелыми лапами в блеклую землю и потянул спину, играя мышцами. Если сосредоточиться, перевоплощение всегда происходит легко и быстро — я давно научился усмирять свою ярость. Хотя иногда она мне все-таки мешает.

Вспомнился тот отвратный случай на свадьбе. Я так обезумел от ярости, что тело перестало подчиняться. Я угодил в ловушку — дрожал и горел, не в силах перевоплотиться и убить гада, который стоял всего в нескольких метрах от меня. Это было ужасно. Я мечтал его прикончить и боялся причинить боль Белле. Да еще друзья вмешались. Наконец, когда я перевоплотился, прозвучал приказ вожака. Распоряжение альфы. Если бы на празднике были только Эмбри и Квил, без Сэма… смог бы я прикончить убийцу?

Терпеть не могу, когда Сэм нами помыкает. Ненавижу чувство, что у меня нет выбора, что я вынужден подчиниться.

Тут я ощутил в своих мыслях посторонних.

— Ах, он всегда так погружен в себя!.. — подумала Ли.

— Да уж, от тебя не скроешься, — сердито подумал я в ответ.

— Хватит, ребята, — одернул нас Сэм.

Мы замолчали, Ли наморщилась при слове «ребята» — обидчива, как всегда.

Сэм сделал вид, что ничего не заметил.

— Где Квил и Джаред?

— Квил везет Клэр к Клируотерам.

— Хорошо. Сью за ней присмотрит.

— Джаред собирался к Ким, — подумал Эмбри. — Он мог и не услышать твой зов.

Стая тихо зарычала. Я тоже: когда Джаред придет, наверняка он будет думать о Ким, а кому приятно смотреть, что там у них происходит?

Сэм сел на задние лапы, и громкий вой снова прорезал воздух. То был знак и приказ одновременно.

Стая собралась в нескольких милях к востоку от меня. Я помчался к ним сквозь чащу. Ли, Эмбри и Пол тоже были в пути, причем Ли бежала совсем рядом: вскоре я услышал треск веток под ее лапами. Мы двигались параллельно, не приближаясь друг к другу.

— Не ждать же нам его весь день. Придет, когда сможет.

— А в чем дело? — поинтересовался Пол.

— Случилось кое-что. Надо обсудить.

Я почувствовал, как мысли Сэма устремились ко мне — а заодно и мысли Сета, Коллина и Брейди. Коллин и Брейди, новенькие, патрулировали лес вместе с Сэмом; стало быть, им уже все известно. Но почему с ними Сет, сегодня ведь не его очередь?

— Сет, расскажи им, что ты узнал.

Я побежал быстрее, чтобы их видеть. Ли тоже разогналась. Она не выносила, когда ее опережали, и хотела только одного: быть самой лучшей бегуньей.

— Не догонишь, кретин! — прошипела она и рванула вперед. Я выпустил когти, оттолкнулся от земли и помчался следом.

Сэму, похоже, было не до наших разборок.

— Ли, Джейк, угомонитесь.

Ни она, ни я скорость не сбавили.

Сэм зарычал, но решил оставить нас в покое.

— Сет?

— Чарли обзвонил всех, пока не нашел Билли у меня дома.

— Да, я тоже с ним разговаривал, — добавил Пол.

Когда я услышал имя Чарли, меня пробила дрожь. Вот оно! Моему ожиданию конец. Я побежал еще быстрее, заставляя себя дышать, хотя мои легкие словно одеревенели.

Так какую же историю придумал Эдвард?

— Он страшно взволнован. На прошлой неделе Белла с Эдвардом вернулись домой, и…

Дышать сразу стало легче.

Она жива. Ну по крайней мере не умерла в прямом смысле этого слова.

Я и не догадывался, как много будет значить для меня эта разница. До сих пор я считал, что она умерла, и даже мысли не допускал, что Эдвард привезет ее живой. Но толку-то? Всем ясно, чем дело закончится.

— Да, брат, а теперь плохая новость: Чарли с ней разговаривал, и у нее был ужасный голос. Она заболела. Карлайл сказал, что в Южной Америке Белла подхватила какую-то редкую болезнь, и велел ее изолировать. Чарли сходит с ума, его к ней не пускают. Он все твердит, что ему плевать на заразу, но Карлайл стоит на своем: никаких посетителей. Состояние у Беллы тяжелое, однако он делает все, что может. Чарли трясется из-за этого уже несколько дней, а Билли позвонил только сегодня. Говорит, Белла совсем ослабла.

После его слов надолго воцарилась мысленная тишина. Мы все поняли.

Итак, Чарли боится, что она умрет. Дадут ли ему посмотреть на труп? Бледный, неподвижный, бездыханный труп дочери? Наверняка ему не разрешат притронуться к холодной коже — он может заметить, какая она твердая. Им придется ждать, пока Белла научится сдерживать себя, иначе она убьет и Чарли, и всех остальных, кто придет на похороны. Сколько времени это займет?

И похоронят ли ее? А потом она сама выберется из могилы или ей помогут кровопийцы?

Стая молча слушала мои разглагольствования. Я думал об этом куда больше, чем они.

Мы с Ли вбежали на поляну почти одновременно, хотя она считала, что пришла первой. Она села рядом с братом, а я встал справа от Сэма. Пол покружил на месте и тоже сел.

— Я первая! — подумала Ли, но сейчас мне было не до нее.

Почему они сидят? От нетерпения я весь ощетинился.

— Ну, и чего ждем? — не выдержал я.

Никто не ответил. В их молчании чувствовалась неуверенность.

— Что с вами?! Договор нарушен!

— У нас нет доказательств, может, она действительно заболела…

— ЧУШЬ!

— Да, косвенные улики довольно убедительны, но… Джейкоб… — прозвучала нерешительная мысль Сэма. — Ты уверен? Думаешь, так будет правильно? Мы все знаем, чего хочет Белла…

— В договоре ничего не сказано о желаниях жертвы, Сэм!

— А по-твоему, она жертва? Ее можно так назвать?

— Да!

— Джейк, — подумал Сет, — они нам не враги.

— Заткнись! Оттого что вас с этим кровопийцей связывает какое-то больное геройство, законы не меняются! Они наши враги. Они на нашей земле. Мы их уничтожим. И плевать, что когда-то вы с Эдвардом Калленом сражались заодно!

— Джейк, а что ты будешь делать, если Белла тоже вступит в битву, а? — вопросил Сет.

— Она больше не Белла.

— Ты сам ее убьешь?

Я не выдержал и нахмурился.

— Нет, не убьешь. Попросишь кого-нибудь из нас? А потом навсегда затаишь на него зло?

— Я не…

— Еще как затаишь. Ты не готов к этой битве, Джейкоб.

Мной завладел инстинкт, и я пригнулся к земле, рыча на волка со светлым мехом.

— Джейкоб! — осадил меня Сэм. — Сет, помолчи минутку.

Тот кивнул.

— Черт, я что-то пропустил? — прозвучала мысль Квила. Он на всех парах мчался к поляне. — Мне рассказали про звонок…

— Скоро выступаем, — перебил его я. — Заскочи к Ким и притащи сюда Джареда. Нам нужны все до единого.

— Беги сюда, Квил, — приказал Сэм. — Мы еще ничего не решили.

Я зарычал.

— Джейкоб, я должен помнить о благе стаи и принимать благоразумные решения. С тех пор как был заключен договор, многое изменилось. Я… честно говоря, сомневаюсь, что Каллены опасны. К тому же долго они здесь не пробудут. Как только все уляжется, они исчезнут. А мы вернемся к нормальной жизни.

— К нормальной?

— Если мы бросим им вызов, Джейкоб, они будут защищаться до последнего.

— Ты боишься?

— А ты готов потерять брата? — Сэм помолчал и добавил: — Или сестру?

— Я не боюсь умереть.

— Знаю, Джейкоб. Поэтому я и усомнился в твоем благоразумии.

Я посмотрел в его черные глаза.

— Ты не чтишь договор наших предков?

— Я забочусь о стае. Ваши жизни — превыше всего.

— Трус!

Сэм напрягся и оскалил зубы.

— Довольно, Джейкоб. Твое предложение отклоняется. — Мысленный голос Сэма изменился, в нем зазвучали странные двойные ноты, которым мы не могли противиться. Голос альфы. Он по очереди заглянул в глаза всем волкам на поляне. — Мы не станем беспричинно нападать на Калленов. Мы чтим дух договора. Каллены не опасны ни для нашей стаи, ни для жителей Форкса. Белла Свон сделала сознательный выбор, и мы не должны наказывать за это своих былых союзников.

— Верно, верно! — оживленно подумал Сет.

— Я, кажется, велел тебе молчать.

— Ой, прости, Сэм.

— Джейкоб, куда ты направился?

Я вышел из круга и пошел на запад, чтобы они не видели моей морды.

— Пойду попрощаюсь с отцом. Я и так задержался тут слишком надолго.

— Ох, Джейк, опять ты за свое!

— Молчи, Сет! — перебили его несколько голосов.

— Мы не хотим, чтобы ты уходил, — уже мягче подумал Сэм.

— Так вынуди меня остаться. Отдай приказ. Сделай из меня раба.

— Ты хорошо знаешь, что я так не поступлю.

— Тогда мне больше нечего сказать.

Я побежал прочь, изо всех сил стараясь не думать о своих планах. Вместо этого я вспоминал долгие волчьи месяцы, когда мало-помалу меня покидала человечность, и в конце концов я стал больше похож на зверя. Жил настоящим днем, ел, когда был голоден, спал, когда уставал, пил, когда испытывал жажду, и все время бежал — ради того, чтобы бежать. Простые вопросы, простые ответы. Боль тоже была простой: от голода, от мерзлой земли, от чужих когтей — если ужин попадался несговорчивый. От каждой боли имелось простое средство, ясное и понятное действие, которое могло положить ей конец.

Когда ты человек, все иначе.

И все-таки, подбежав ближе к дому, я принял человеческий облик. Надо было подумать без свидетелей.

Прямо на бегу я отвязал и нацепил шорты.

Итак, теперь мои мысли никому не слышны, и Сэму уже не под силу меня остановить.

Он отдал недвусмысленное распоряжение: стая не нападет на Калленов. Хорошо, пусть так.

Но он ничего не сказал про одиночек.

Верно, стая не нападет.

Нападу я.

Глава 9

ЧЕРТ, ТАКОГО Я ТОЧНО НЕ ОЖИДАЛ

На самом деле прощаться с отцом я не собирался.

Один звонок Сэму — и все пропало. Они меня остановят, возможно, попытаются разозлить или даже ранят, чтобы я перевоплотился в волка и Сэм мог отдать новый приказ.

Однако Билли догадался, в каком я буду состоянии, и поджидал меня во дворе. Он сидел в инвалидном кресле и, как только я вышел из леса, попытался определить, куда я направляюсь. Я зашагал прямиком к своему гаражу.

— Минута найдется, Джейк?

Я остановился и перевел взгляд с него на гараж.

— Ну же, сынок. Помоги хоть домой зайти.

Я скрипнул зубами, но потом решил, что у меня будет больше проблем с Сэмом, если я не уделю отцу пару минут.

— С каких пор тебе нужна для этого помощь, старик?

Он громко расхохотался:

— Руки устали! Я только что от Сью.

— От нее вся дорога под гору. Еще небось с ветерком проехался.

Я закатил его коляску на небольшой пандус, который соорудил сам, а затем в гостиную.

— Ну ладно, твоя правда! Я несся под тридцатник, не меньше. Эх, хорошо!

— Когда-нибудь ты убьешь коляску, придется тебе ползать на локтях.

— Вот еще! Меня будешь носить ты.

— Ну, всюду я тебя носить не стану. Посидишь дома.

Билли поставил руки на колеса и подъехал к холодильнику.

— Пожевать найдется?

— У нас весь день торчал Пол, так что вряд ли.

Билли вздохнул.

— Пора прятать от него еду, а то мы тут с голоду помрем.

— Скажи Рейчел, чтобы переехала к нему.

Билли посерьезнел и смягчился.

— Она дома всего несколько недель, мы давным-давно ее не видели. Ей нелегко — девочки были старше тебя, когда умерла ваша матушка. Им тяжело находиться в этом доме.

— Знаю.

Ребекка не приезжала с тех пор, как вышла замуж, хотя у нее была уважительная причина: летать домой с Гавайских островов — недешевое удовольствие. Вашингтонский университет был куда ближе, так что Рейчел училась все летние семестры напролет и еще подрабатывала по выходным в студенческом кафе.

Если бы не Пол, она бы не осталась здесь надолго. Может, поэтому Билли его и не прогонял.

— Ну ладно, мне еще поработать кое над чем надо… — Я направился к задней двери.

— Погоди, Джейк. Ты не расскажешь, что стряслось? Или я обязательно должен звонить Сэму?

Я стоял к нему спиной, пряча лицо.

— Ничего не случилось. Сэм решил их простить. Похоже, мы все теперь души не чаем в пиявках.

— Джейк…

— Не хочу об этом говорить.

— Ты уходишь, сын?

Воцарилась долгая тишина, пока я обдумывал ответ.

— Зато Рейчел сможет поселиться в своей прежней комнате. Я-то знаю, как она ненавидит надувные кровати.

— Ради тебя она будет спать и на полу, Джейк. Я тоже.

Я фыркнул.

— Прошу… Если тебе нужна передышка… Только не пропадай надолго. Возвращайся.

— Может, и вернусь. Моим коньком станут свадьбы. Эффектно появлюсь на свадьбе у Сэма, потом у Рейчел. Хотя первыми наверняка будут Ким с Джаредом. Надо костюм прикупить, а то неприлично…

— Джейк, посмотри на меня.

Я медленно обернулся.

— Что?

Билли долго глядел мне в глаза.

— Куда ты пойдешь?

— Еще не решил.

Он склонил голову набок и прищурился.

— Правда?

Мы не сводили друг с друга глаз. Шли секунды.

— Джейкоб, — натужно выговорил Билли, — Джейкоб, не надо. Оно того не стоит.

— Не понимаю, о чем ты.

— Оставь Беллу и Калленов в покое. Сэм прав.

Я смотрел на него ровно секунду. Потом в два прыжка одолел комнату, отсоединил телефонный шнур от розетки и аппарата и с ним метнулся к двери.

— Пока, пап.

— Стой, Джейкоб! — окликнул он, но я уже был на улице.

Мотоцикл ехал не так быстро, как я мог бы бежать, зато я не привлекал к себе лишнего внимания. Интересно, сколько времени потребуется Билли, чтобы добраться до магазина и позвонить кому-нибудь, кто передаст весть Сэму. Сэм еще наверняка не перевоплотился. С другой стороны, в любую минуту домой может вернуться Пол. Он вмиг перевоплотится обратно и доложит Сэму, что произошло…

Ну и плевать. Поеду на предельной скорости, а если меня догонят, тогда и придумаю что-нибудь.

Я завел мотоцикл и в следующий миг уже мчался по грунтовой дороге. На свой дом я даже не оглянулся.

Движение на шоссе было оживленное. Я лавировал между машинами, заслужив несколько злобных гудков и неприличных жестов в спину. Потом на скорости семьдесят миль в час повернул на Сто первое шоссе. Какое-то время ехал медленно, чтобы не угодить под мини-фургон. Конечно, я бы не умер, но заминка мне была ни к чему: сломанные кости — большие по крайней мере — заживают несколько дней. Я испытал это на собственной шкуре.

Когда машин стало меньше, я выжал восемьдесят и ни разу не притормозил, пока не добрался до узкой подъездной дороги. Сюда Сэм не прибежит, слишком поздно.

Только тогда — убедившись, что за мной нет погони, — я начал обдумывать план действий. Сбавил скорость до двадцати и лавировал между деревьями куда осторожнее, чем требовалось.

Конечно, вампиры сразу меня услышат — не важно, на мотоцикле я или нет. Врасплох их не застанешь. Эдвард поймет, что у меня на уме, как только я приближусь к дому. Или он уже понял? Впрочем, его раздутое эго сыграет мне на руку: он наверняка захочет драться один на один.

Стало быть, я войду, получу столь необходимые Сэму доказательства и вызову Эдварда на дуэль.

Я фыркнул: паразит еще словит кайф!

Убив его, я прикончу как можно больше пиявок. Ха! Интересно, моя смерть обеспечит повод для битвы? Или Сэм скажет, что я это заслужил, и не захочет обижать своих закадычных друзей?

Подъездная дорога вывела меня на открытую лужайку, и в нос ударил мощный смрад. Фу, вонючие вампиры! Раньше, когда эта вонь смешивалась с человеческими запахами, выносить ее было легче. С другой стороны, волчий нос ее бы вовсе не стерпел.

Никаких признаков жизни вокруг белого склепа я не увидел. Разумеется, вампиры меня уже почуяли.

Я вырубил двигатель и прислушался. За широкими двойными дверями раздавались сердитые голоса. Стало быть, кто-то дома. Я услышал свое имя и улыбнулся: приятно быть причиной их недовольства!

Сделав глубокий вдох — внутри вонь будет нестерпимой, — я вскочил на крыльцо.

Дверь отворилась, не успел я до нее дотронуться, и в проеме возник Карлайл. Вид у него был мрачный.

— Привет, Джейкоб, — сказал он спокойнее, чем я ожидал. — Как дела?

Я втянул воздух ртом, чтобы не чувствовать омерзительного смрада, шедшего изнутри.

Жаль, что меня встретил Карлайл. Лучше бы на крыльцо, оскалив клыки, вышел разъяренный Эдвард. А Карлайл… ну, слишком похож на человека. Может, мое отношение к нему изменилось еще и потому, что прошлой весной он отлично меня подлатал. Словом, мне было неловко смотреть ему в лицо, зная, что скоро я попытаюсь его убить.

— Слышал, Белла вернулась живой, — сказал я.

— Э-э, Джейкоб, сейчас не время… — Он тоже растерялся, но не так, как я ожидал. — Может, заглянешь потом?

Я опешил и молча уставился на него. Он что, просит отложить смертельную битву до лучших времен?

И тут я услышал голос Беллы, надтреснутый и грубый. Больше я ни о чем не мог думать.

— А почему нет? — спросила она кого-то. — Мы что, и от Джейкоба будем скрываться? Какой смысл?

К такому я был не готов. Попытался вспомнить голоса новорожденных вампиров, которых мы нашли весной, но те только рычали. Может, у них тоже были не такие звонкие и пронзительные голоса, как у взрослых? Может, все новорожденные хрипят?

— Заходи, Джейкоб! — уже громче каркнула Белла.

Карлайл прищурился.

Интересно, Белла хочет пить? Я тоже сощурил глаза.

— Извините, — сказал я врачу, обходя его. Это было нелегко: инстинкты не позволяли мне повернуться спиной к кровопийце. Впрочем, с инстинктами я справился. Если и существует на свете безобидный вампир, то это на удивление учтивый вожак Калленов.

Надо держаться от него подальше, когда начнется битва. Жертв и так будет предостаточно, зачем убивать Карлайла?

Прижимаясь спиной к стене, я вошел в дом. Окинул взглядом комнату — обстановка была незнакомая. Когда я приходил сюда последний раз, гостиную украсили к свадьбе, а теперь все было холодное и бледное. Включая шестерых вампиров, столпившихся у белого дивана.

Они собрались все вместе, но не из-за этого я замер на пороге с открытым ртом.

Дело было в Эдварде.

Я не раз видел его гнев и однажды видел его муки. Однако теперь… нет, то была не просто боль. В глазах Эдварда читалось безумие. На меня он даже не взглянул, и лицо у него было такое, словно он горел живьем; руки деревянными клешнями застыли по бокам.

Я даже не смог насладиться его страданием. Меня терзала единственная мысль: отчего он так мучается? Я проследил за его взглядом и… как только увидел ее, тут же учуял запах.

Теплый чистый человеческий запах.

Беллу, свернувшуюся клубочком, наполовину скрывал подлокотник дивана. Она сидела, обхватив колени, и на какой-то миг я увидел перед собой прежнюю Беллу, ту, которую любил: мягкая персиковая кожа, глаза шоколадного цвета. Мое сердце забилось в странном неровном ритме, и я подумал, уж не снится ли мне все это.

А потом увидел ее по-настоящему.

Под глазами — темные круги, выделяющиеся на изможденном лице. Она что, похудела? Кожа туго натянута на скулах, еще чуть-чуть — и порвется. Темные волосы убраны в растрепанный узел на затылке, но несколько прядей налипло на взмокший лоб и шею. Пальцы и запястья такие хрупкие, что смотреть страшно.

Она действительно больна. Серьезно больна.

Эдвард не солгал. Чарли рассказал Билли правду.

Пока я смотрел на Беллу во все глаза, она позеленела.

Белобрысая кровопийца — та, что вечно выпендривалась, Розали — склонилась над Беллой, как бы загораживая ее от меня.

Это она напрасно. Я почти всегда знал, что думает и чувствует Белла, — ее мысли были так очевидны; порой казалось, они написаны у нее на лбу. Белле не нужно было подробно расписывать ситуацию, чтобы я все понял. Она недолюбливала Розали. Рассказывая о ней, она особым образом кривила губы. Белла ее боялась. По крайней мере раньше.

Теперь в ее глазах страха не было. Она словно чувствовала себя… виноватой.

Розали быстро подставила тазик, в который Беллу тут же с шумом вырвало.

Эдвард упал на колени — взгляд по-прежнему страдальческий, — и Розали жестом велела ему не подходить слишком близко.

Ерунда какая-то.

С трудом подняв голову, Белла смущенно улыбнулась.

— Извини, — шепнула она мне.

Эдвард едва слышно застонал и прислонился головой к ее коленям. Она положила ладонь на его щеку. Как будто утешала.

Я сам не заметил, что ноги несут меня к Белле, пока Розали не зашипела, встав у меня на пути. Я ее почти не видел — как будто она в телевизоре, ненастоящая какая-то.

— Роуз, не надо, — прошептала Белла. — Все хорошо.

Белобрысая неохотно ушла с дороги и присела на пол в изголовье дивана, готовясь к прыжку. Не обращать на нее внимания оказалось совсем просто, я даже не ожидал.

— Белла, что случилось? — шепнул я, невольно упав на колени по другую сторону дивана, напротив ее… мужа. Он словно не замечал меня, я тоже на него не смотрел. Я взял вторую Беллину ладонь в обе руки — кожа была ледяная. — Все хорошо?

Идиотский вопрос, конечно. Она не ответила.

— Я так рада, что ты пришел меня навестить, Джейкоб…

Пусть Эдвард не умел читать ее мысли, он уловил в этих словах какое-то скрытое от меня значение. И вновь застонал в одеяло, которым укрыли Беллу, а она погладила его по щеке.

— Что такое, Белла? — вновь спросил я, крепко стиснув ее холодные хрупкие пальцы.

Вместо ответа она окинула комнату взглядом, в котором была мольба и предупреждение. Шесть пар беспокойных желтых глаз сосредоточились на ней. Наконец Белла обратилась к Розали:

— Поможешь?

Та поджала губы и смерила меня таким злобным взглядом, словно хотела разорвать мне глотку. Не сомневаюсь, так оно и было.

— Прошу тебя, Роуз.

Белобрысая скорчила недовольную мину, но потом все же наклонилась к Белле рядом с Эдвардом, который даже не пошевелился. Она осторожно просунула руки под плечи Беллы.

— Нет, — прошептал я, — не вставай…

Она выглядела такой слабой.

— Я отвечаю на твой вопрос, — отрезала Белла. Наконец-то в ее голосе прозвучали знакомые нотки.

Розали подняла Беллу с дивана, а Эдвард остался на месте и уронил голову на подушки. Одеяло упало к ногам Беллы.

Ее тело отекло, живот неестественно раздулся: его плотно обтягивала огромная серая футболка. Ноги и руки, наоборот, похудели, словно огромный пузырь образовался из того, что высосал из Беллы. Я не сразу понял, что это такое, — пока Белла не обхватила свой раздувшийся живот, ласково положив одну руку сверху, а одну снизу. Как будто укачивала ребенка.

Тогда до меня дошло, что случилось, хотя поверить в это я не мог. Мы же виделись месяц назад! Белла еще не была беременна, по крайней мере не настолько!

По всей видимости, была.

Я не хотел на это смотреть, не хотел об этом думать. Не хотел представлять его в ней. Сама мысль о том, что мерзкая тварь пустила корни в теле моей любимой, была отвратительна. Я сглотнул, едва подавив тошноту.

Все оказалось еще хуже, намного хуже. Меня потрясла страшная догадка: Белла так быстро раздулась и выглядела такой изможденной, потому что ребенок питался ее жизненными силами.

То было чудовище. Как и его отец.

Я всегда знал, что он убьет Беллу.

Эдвард вскинул голову, уловив мою последнюю мысль. В следующее мгновение он вскочил на ноги и замер надо мной: глаза черные как уголь, под ними бордовые круги.

— Выйдем, Джейкоб!

Я тоже вскочил и теперь сам смотрел на Эдварда сверху вниз. Как раз за этим я и пришел.

— Выйдем, — кивнул я.

К Эдварду тут же подбежал здоровяк Эмметт, а следом и Джаспер — вид у него был голодный. Плевать! Может, моя стая тут все подчистит, когда меня убьют. А может, и нет. Какая разница?

Мои глаза остановились на тех, кто стоял сзади. Эсми. Элис. Невысокие и обманчиво хрупкие. Впрочем, остальные прикончат меня куда раньше, чем я доберусь до женщин. Не хочется их трогать… пусть они и вампиры.

Впрочем, для блондинки я бы сделал исключение.

— Нет! — выдохнула Белла и дернулась вперед, чуть не упав, чтобы схватить Эдварда за руку. Розали подалась за ней, как будто их связывала незримая нить.

— Мы только поговорим, — тихо сказал Эдвард Белле и коснулся ее лица. У меня перед глазами заплясало пламя, гостиную будто залило красным светом. После всего, что он натворил, ему еще позволено так к ней прикасаться?! — Не трать силы, прошу тебя. Отдыхай. Через несколько минут мы оба вернемся.

Она внимательно всмотрелась в его лицо, кивнула и опустилась на диван. Розали помогла ей улечься. Белла испытующе заглянула в мои глаза.

— Веди себя хорошо, — промолвила она. — И возвращайся.

Я не ответил: сегодня с меня никаких обещаний. Я отвернулся и вслед за Эдвардом вышел на улицу.

Мой внутренний голос случайно подметил, что отделить его от остальных оказалось очень просто.

Эдвард как ни в чем не бывало шагал, подставив мне спину. Ну да, ему не нужно оглядываться, чтобы разгадать мои намерения. Если я захочу застать его врасплох, соображать надо очень быстро.

— Я пока не готов умирать, Джейкоб Блэк, — прошептал Эдвард, когда мы быстро шли прочь от дома. — Обождешь немного. Имей терпение.

Ха! Можно подумать, мне есть дело до его планов! Я глухо зарычал:

— Терпение не мой конек.

Он двинулся дальше. Мы прошли метров двести по подъездной дороге, все это время я шел за Эдвардом по пятам. Меня била дрожь, я сгорал от ярости и ждал подходящего момента.

Эдвард резко встал и повернулся ко мне лицом. Его взгляд вновь меня обескуражил.

На мгновение я превратился в обычного ребенка — ребенка, который провел всю жизнь в захолустном городишке. Мне придется прожить еще очень много лет и испытать много боли, чтобы хоть отчасти понять муки Эдварда.

Он поднял руку, словно хотел вытереть пот со лба, но его пальцы вцепились в кожу так, словно пытались ее содрать. Черные глаза горели в глазницах, слепо глядя в пустоту. Или они видели то, чего не было? Рот Эдварда открылся в беззвучном крике.

Это было лицо человека, горевшего живьем.

На минуту я лишился дара речи, осознав, что все по-настоящему. Там, в гостиной, в глазах Беллы и Эдварда я видел только намек на это, но теперь сомнений не осталось. Последний гвоздь в крышку ее гроба забит.

— Ребенок ее убивает, да? Она умрет. — Произнося эти слова, я понимал, что горе на моем лице — лишь жалкое подобие горя Эдварда. И оно другое. Я все еще был потрясен и попросту не успел сообразить, что происходит, а Эдварду хватило времени дойти до такого состояния. Мое горе было другим еще и потому, что я множество раз терял Беллу в своих мыслях. Другим, потому что она никогда мне не принадлежала, а значит, я и потерять ее не мог.

И потому что в этом не было моей вины.

— Виноват я, — прошептал Эдвард, и у него подкосились колени. Он опустился на землю прямо передо мной — уязвимый, беспомощный. Идеальная жертва.

Увы, огонь во мне погас. Я был холоден как лед.

— Да! — простонал он в грязь, будто признавался земле в своем преступлении. — Да, ребенок ее убивает!

Беспомощность Эдварда меня раздражала. Я хотел битвы, а не казни. Ну и где теперь его вечное самодовольство?

— Почему Карлайл ничего не делает? — прорычал я. — Он же врач. Пусть вытащит из нее эту тварь!

Эдвард поднял глаза и ответил усталым голосом, как будто в десятый раз объяснял очевидное:

— Она не разрешает!

Я не сразу переварил услышанное. Господи, ну конечно, Белла в своем репертуаре — готова умереть ради вампирова отродья. Это так на нее похоже.

— Ты хорошо ее знаешь, — прошептал Эдвард. — Как быстро ты все понял… А я понял слишком поздно. По дороге домой она со мной не разговаривала. Я думал, она злится на меня за то, что я подверг ее жизнь опасности. В который раз. Я даже вообразить не мог, на что она решается! И только потом, когда мои родные встретили нас в аэропорту и Белла кинулась обнимать Розали — Розали! — я услышал, что та думает. А ты все сразу понял… — Он застонал.

— Погоди-ка. Она тебе не разрешает. — От сарказма у меня стало кисло во рту. — А ты никогда не замечал, что силенок у нее — как у обычной девушки весом в пятьдесят килограммов? Или вы, пиявки, совсем отупели? Поймайте ее да усыпите!

— Я хотел, — прошептал Эдвард. — Карлайл бы…

Что, благородство помешало?

— Нет, не благородство, — ответил он на мой мысленный вопрос. — Личная охрана.

Ах, вот как. Если прежде я не видел особой логики в его россказнях, то теперь все сложилось в четкую картину. Понятно, что задумала белобрысая. Но почему? Неужели королева красоты желает Белле такой страшной смерти?

— Может быть, — ответил Эдвард. — У Розали свое мнение на этот счет.

— Так уберите сперва белобрысую. Вы же воскресаете, так? Порубите ее на кусочки, а сами тем временем займитесь Беллой.

— Эмметт и Эсми на стороне Розали. Эмметт никогда не позволит… а Карлайл не пойдет против Эсми… — Голос подвел Эдварда, и он умолк.

— Ты должен был оставить Беллу со мной.

— Да.

Ну, теперь-то в любом случае поздно. Ему стоило подумать об этом до того, как обрюхатить Беллу кровопийцей.

Эдвард посмотрел на меня из своего личного ада, и я увидел, что он полностью со мной согласен.

— Мы не знали, — едва слышно произнес он. — Я даже представить такого не мог. Других таких пар, как мы с Беллой, не существует. Откуда нам было знать, что простая женщина может забеременеть…

— Ведь ее полагается сожрать в процессе?

— Да, — громким шепотом ответил Эдвард. — Такие садисты существуют — инкубы, суккубы. Они есть. Но для них обольщение — лишь прелюдия к пиру. После такого еще никто не выживал. — Он затряс головой, словно гнал от себя отвратительные мысли.

— А я и не знал, что для таких, как ты, есть специальное слово, — выплюнул я.

У Эдварда было лицо тысячелетнего старика.

— Даже ты, Джейкоб Блэк, не можешь ненавидеть меня так, как я сам себя ненавижу.

«Ошибаешься», — подумал я, от ярости не в силах вымолвить ни слова.

— Моя смерть ее не спасет.

— А что спасет?

— Джейкоб, окажи мне услугу.

— Размечтался, паразит!

Он продолжал сверлить меня безумным взглядом.

— Ради нее.

Я крепко стиснул зубы.

— Я сделал все, что мог, пытаясь уберечь ее от тебя. Теперь уже поздно.

— Ты хорошо ее знаешь, Джейкоб. У вас с ней прочная связь, которую я никогда не понимал. Ты — часть ее, а она — часть тебя. Меня она не слушает: думает, я ее недооцениваю. Белла уверена, что ей хватит сил… — Эдвард задохнулся и сглотнул. — А тебя она выслушает.

— С какой стати?

Он с трудом поднялся на ноги. Глаза у него горели еще ярче, чем прежде, еще безумнее. Неужто он в самом деле спятил? Разве вампиры сходят с ума?

— Может быть, — ответил Эдвард. — Я не знаю. — Он покачал головой. — При Белле мне приходится держать себя в руках, ей нельзя нервничать. Ее и так постоянно рвет. Я должен быть спокойным и собранным… Впрочем, сейчас это не важно. Она тебя выслушает!

— Ничего нового я Белле не скажу. Да и что говорить? Что она дура? Она и сама в курсе. Что ребенок ее убьет? Это ей тоже хорошо известно.

— Предложи Белле то, что она хочет.

Я ничего не понял. Так дает о себе знать безумие?

— Ее жизнь превыше всего, на остальное мне плевать, — неожиданно спокойным голосом заговорил Эдвард. — Если Белла хочет ребенка, пусть у нее будет ребенок. Да хоть десять! Только бы она жила. — Он на секунду умолк. — Пусть родит щенят, раз ей так хочется.

Эдвард на мгновение посмотрел мне в глаза, и под тонкой коркой самообладания его лицо исказила мучительная гримаса. Мой оскал исчез без следа, когда я понял, что он имеет в виду. Я изумленно раскрыл рот.

— Только не эту тварь! — прошипел он. — Не чудовище, которое высасывает из нее жизнь, пока я беспомощно сижу рядом! Я могу лишь смотреть, как она исчезает, гибнет. Как оно причиняет ей боль. — Эдвард со свистом втянул воздух, словно его ударили в живот. — Ты должен ее образумить, Джейкоб. Меня она больше не слушает. Розали все время рядом, подбадривает ее, защищает… Нет, защищает это. На Беллу ей плевать.

Я захрипел, как от удушья.

Что он несет?! Пусть Белла… что? Родит ребенка? От меня? Как?! Он от нее отказывается? Или он решил, что Белла будет не прочь стать одной женой на двоих?

— Мне все равно. Главное, чтобы она выжила.

— Такого бреда я от тебя еще не слышал, — пробормотал я.

— Она тебя любит.

— Не настолько.

— Белла готова умереть ради ребенка. Может, она согласится на менее радикальные меры…

— Ты ее совсем не знаешь.

— Нет-нет, я понимаю, уговорить ее будет нелегко… Для этого мне и нужен ты. Образумь ее. Ты ведь знаешь ход ее мыслей.

Я даже подумать не мог о его предложении. Это уж слишком. Невозможно. Неправильно. Извращение какое-то!

Забирать Беллу на выходные, а потом возвращать, как фильм в видеопрокат?

Нет, это ненормально.

И так заманчиво.

Я не хотел об этом думать, не хотел представлять, но образы сами лезли в голову. Я так часто мечтал о Белле — давно, когда у нас еще могло что-то получиться, и даже потом, когда эти фантазии оставляли в душе лишь гноящиеся раны, потому что Белла никогда бы не стала моей. Я ничего не мог поделать с собой тогда, не смог и теперь. Белла в моих объятиях, Белла шепчет мое имя…

Хуже того, теперь я увидел новый образ: то, на что не мог рассчитывать даже в самых смелых мечтах. До сих пор. Образ, который не терзал бы меня еще много лет, если бы Эдвард не запихнул его мне в голову. А теперь он засел там и обвивал мой мозг ядовитыми и живучими плетьми. Белла, сияющая здоровьем, совсем не такая, как сейчас, но чем-то похожая: ее тело красиво округлилось, потому что она носит моего ребенка.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

2

Перевод М. Лозинского.