Безымянная скрипка

Стелла Фракта

Виктора, музыканта из ночного клуба в Нью-Йорке, преследует мужчина в маске и черном плаще – чтобы забрать Безымянную скрипку Архитектора, фамильную реликвию. Все вокруг помешались на культе Расщепленной Звезды, центре мультивариантной Вселенной, ищут способ обрести вечную жизнь во множестве версий параллельных реальностей – с помощью скрипки.Цепочка роковых событий – и Виктор становится участником жестокой Игры, влюбляется в незнакомку, узнает семейные тайны с помощью мистической силы музыки.

13. День рождения

— С днем рождения! — загудел зал.

Я чуть не оглох от какофонии звуков.

Кто-то уже тащил меня в центр, я не сразу понял, что десятки пар глаз уставились на меня, что поздравление адресуется мне.

— Да вы посмотрите на него! Он забыл, что у него сегодня день рождения! — заржал Кафц, и по клубу вновь прошелся гул одобрения.

— Я, правда, забыл, — ответил я, пытаясь выдернуть предплечье из цепкого хвата демона.

— Ничего не хотим слушать. Вспоминай! Сегодня твой особенный день!

…Мы пили много. Приятели, сотрудники клуба, знакомые и незнакомые лица, чьи-то прикосновения — дружеские, саднящие, жадные, — к которым спустя какое-то время я уже привык. Демоны переделывали песни нашего репертуара, меняя слова, я без стеснения визжал от хохота, так, что казалось, еще немного — и я не только сорву голос и охрипну, но и умру от смеха в свой двадцать третий день рождения.

Такого у меня давно не было… Вообще никогда не было. Так вот оно какое — ощущение, что тебя где-то ждут, ощущение, что тебе где-то хорошо.

Бармен Винсент обыграл в покер Белиала и Кафца, а потом я обыграл Винсента. Был уже поздний вечер, переваливший за полночь, когда я решил выползти из Гуд-Рума на задний двор подышать свежим воздухом. Я насквозь пропах травой, кальяном, выпивкой и сигаретами, я пробирался по темным коридорам клуба, с удовлетворением отмечая, что публика, наконец, успокаивается — и мне не нужно больше пытаться быть везде и со всеми, я снова могу побыть один.

Праздник удался. Уже не слышались выкрики из разных углов, никто не выскакивал навстречу, никто не помешает дойти до запасного выхода.

Мне был очень нужен свежий воздух.

Прислонившись спиной к закрытой двери, я жадно глотал прохладу. Ночь была ясной, и темное небо, сверкающее далекими звездами, было похоже на бесконечный шатер.

Мне хотелось пойти домой — лечь в кровать, упасть в нее, не раздеваясь, прямо в ботинках. Развалиться и уснуть, забыть, что у меня день рождения. Я устал… Я будто отработал этот вечер — не для себя, а для других.

Я не стал никому сообщать об уходе, я ушел не прощаясь.

Я не мог вспомнить, как добрался до дома — с моей дурной привычкой садиться пьяным за руль, — я отпирал дверь, не с первой попытки вставив ключ в замок. Опираясь на дверь плечом, я в нетерпении ругался сквозь зубы.

Наконец, я ввалился в прихожую, чуть не уронив торшер.

Обозвав хозяина квартиры кретином, который не знает, что торшеры имеют свойство падать, и потому их не стоит располагать на входе, я вспомнил, что сам его туда поставил… Обреченно вздыхая, я присел на корточки, чтобы разуться. Глаза слипались, и я недоумевал, почему ботинки не могут сняться сами.

Их же можно не снимать.

Сонный взгляд упал на разбросанные по полу газеты — которые я собирал в стопку и никак не мог выбросить. Утром надо прибрать беспорядок… Я вновь зачем-то принялся расшнуровывать ботинок.

Из черноты, наконец, стали проступать очертания предметов, раскиданных вещей — крупнее газет и бумаг. Я насторожился. Чутье не дремало, тревога звенела в ушах даже через пелену опьянения. Я попытался встать, но лишь оперся на колено.

— Где она?

Странный голос полоснул по обнаженным нервам. Сердце моментально ускорило темп: творится что-то неладное, прямо у меня перед носом, а я этого не вижу…

Я резко поднял голову, оставаясь по-прежнему на корточках, опираясь руками в пол, ожидая увидеть лишь окна комнаты и дверной проем из прихожей, но передо мной была черная тень — черная, как зияющая пустота. Горло перехватило невидимой рукой ужаса, я не мог пошевелиться, сердце колотилось где-то в животе.

Я не мог даже заорать, чтобы прогнать это жуткое видение.

Но было ли это видением?

— Убирайся к черту, — наконец выдавил я.

Я видел только сгусток мрака, поднявшийся напротив меня. Он казался бесплотным, но это впечатление обманчиво…

— Где она? — повторил он.

Я не мог сказать, был ли его голос реален — он словно раздавался у меня в голове. Голос был странным — противоречиво естественным, не подходящим к пугающему облику. У столба тени загорелись желтые, прожигающие насквозь глаза.

Ладони вспотели. Он не настоящий… Я просто поймал интоксикационный психоз. Все было нереально — словно я очутился в страшном сне.

Я очень надеялся, что вот-вот проснусь, и этого монстра передо мной не будет. Я поднялся на ноги, противостоя головокружению.

— Говори, куда ты ее спрятал?

Теперь его голос был похож на раскаты грома.

— Кого «ее»? Я не понимаю…

Наступив на собственный шнурок, не договорив, я чуть не свалился на пол. Тело меня слушаться отказывалось.

— Ты не заслуживаешь ее, — бросил он.

Плащ колыхался в полумраке.

— А ну проваливай из моей квартиры! Я не верю в чудовищ — значит, их нет!

— Почему нет? — он расхохотался, гротескно, как театральный злодей, потом прервал сам себя и произнес: — В последний раз спрашиваю: где моя скрипка?

Что? Скрипка?!

— Какая нахрен скрипка?! — взвизгнул я, шарахнувшись в сторону, вновь чуть не уронив торшер.

Он прищурил желтые глаза и стал медленно приближаться. Он словно плыл по воздуху: я не слышал его плавных шагов, черная фигура скользила по полу. Тень подошла близко и склонилась надо мной.

Он был выше меня, выше шести футов, черная рука с длинным пальцами потянулась к моему горлу, и я судорожно сглотнул. Я не мог пошевелиться — я ненавидел себя за это, но я не мог ничего сделать.

Вдруг он отдернул руку, и я вжался в стену еще сильней, лихорадочно соображая, что сделать, чтобы этот кошмар закончился. Гость молча смотрел на меня, и от его взгляда мысли путались.

Он говорил что-то про скрипку. Черт возьми, да пусть забирает — если это действительно так, и он пришел за ней, то нужно отдать инструмент этому монстру. Давно уже пора избавиться от жуткой скрипки — она ему как раз под стать…

— Да забирай ты ее, она мне не нужна!.. — выпалил я. — Будьте вы прокляты, ты и твоя скрипка!

Он смотрел на меня, мне казалось, что я вижу кривую усмешку. Доигрался с демонами.

— Ну так отдай ее мне, — произнес он и протянул руки с длинными пальцами вперед.

Только тогда я осознал, что у меня нет скрипки. Она у Бафомета. Если бы я знал, я бы отдал ему ее еще тогда, в переулке… Картинка, наконец, сложилась: это он напал на Мета, он хотел задушить меня, потому что думал, что скрипка у меня. Он думал, что Бафомет купил ее мне, кредитка была моя… Все оказалось так просто!

— Я верну тебе ее — она мне не нужна, — сказал я. — Но у меня ее сейчас нет.

— Нет?.. — выдохнул он, и мне показалось, это первая человеческая эмоция, которую он проявил.

Он изображал демона, и я сперва поверил ему — но он не демон, он просто человек.

Просто человек, который забрался ко мне в квартиру и угрожает мне. В мой день рождения.

— У тебя один день. Завтра я приду и заберу ее, — сказал он бесцветным голосом — неожиданно без угрозы.

Черная тень растворилась, всколыхнув воздух. Мгновение спустя в квартире остался только я.