«Откровения о…» Книга 2. Милаха

Стася Андриевская, 2019

Ни минуты на раздумье, суровые «братки», перестрелка… И теперь жизнь её поделена надвое: в одной она Людка Кобыркова, бедная студентка местечкового технаря – свободная, как ветер! В другой она Милаха, «дорогая» девочка авторитета. Новый статус – новые требования: хранить его тайны, строго исполнять волю, соответствовать ожиданиям… Но кто бы знал, что требовать может не только он! Содержит нецензурную брань.

Глава 11

Я страшно переживала по поводу Зойки, но, понятное дело, больше в Олимп не поехала. Денис сказал, что всё обсудил, обо всём договорился. На следующей неделе обещал отвезти в «контору», познакомить с бухгалтерами. Я смирилась. Правда тот факт, что слилась как-то по-тихому изводил. Пыталась — правда пыталась! — позвонить в Олимп, чтобы хоть спасибо Зойке сказать, извиниться… но не смогла. А тут ещё Ленка с её идеей фикс на счёт съездить на разведку к Белокаменке… Тоже — минус тысячу процентов от спокойствия моей совести. Отвлекать её удавалось только разговорами о той девочке-попрошайке.

В среду и четверг мы снова ходили туда, к стадиону. Первый раз выцепили среди прохожих какого-то пацана и за баночку колы подпрягли его передать девочке беляш. Другой раз передали ей сникерс. Я спрашивала Ленку — ну а теперь-то что? Она отмалчивалась. И чем дальше, тем больше я переставала её узнавать. Она, оказалось, звонила уже и в милицию, и в инспекцию по делам несовершеннолетних. Ей сказали, что без заявления о происшествии с участием ребёнка они не могут его забрать. Андрей на связь с Ленкой не выходил, отчего она и психовала, и расстраивалась ещё больше.

— Лен, ну сама подумай, сколько их, этих попрошаек! — говорила я ей. — И сколько среди них детей? Ты же не приютишь их всех и не накормишь, правильно? И в обход ментов ничего не сделаешь. А они живут же как-то, всё-таки где-то ночуют, чем-то питаются. Мне тоже её жалко, но… Не знаю. Может, это судьба у неё такая? И не факт ещё, что потом не подфартит.

— Потом? Это когда её на панель отправят? Ну да, недолго осталось, чего уж там… Пару тройку годиков, и созрела. Если доживёт, конечно.

— Ну почему сразу на панель?

Ленка смотрела на меня как на дуру и даже не пыталась отвечать.

Меня тоже тревожил этот вопрос — жалко же девочку. Но, если честно, то и видеть неожиданную перемену в Ленке было тревожно. Она словно повзрослела вдруг сразу лет на пять, а то и десять. С одной стороны — хорошо, а с другой — странно как-то.

В пятницу вечером я даже заговорила об этом с Денисом. Он выслушал, перебирая мои волосы, помолчал, что-то обдумывая. Выключил телек.

— Чёт тебя, Милаха, опять не туда несёт. Попрошайки это, чтоб ты понимала, мафия. Крепкая, организованная, и просто так оттуда никого не выдернешь. Был у нас в городе авторитет, чеченец, Маратом звали — вот он их держал. Матёрый, такой, крепкий. Но в начале этой зимы его грохнули и, поговаривают, паханом встал некто настолько большой, что отсюда не видать.

— Это как?

— Неместный, значит, но очень влиятельный. Я-то так особо не вдаюсь в подробности, и стараюсь с этой темой не пересекаться, но благодаря некоторым бестолочам, пришлось немножко… — выразительно глянул на меня.

Я прижухла. Зашибись. Откуда же я могла знать, что всё так серьёзно?

— Так вот, сейчас у них что-то вроде передела происходит, хотя нет… скорее — реорганизация. Мошенниками один заведует, попрошайками — другой, проститутками — третий, вымогателями — четвёртый. Бог его знает, зачем такие сложности, но факт в том, что крыша одна.

Я уже просто охреневала. Привычный мир разваливался.

— То есть это всё…

— Угу. Одна контора. И если ты думаешь, что мне твоих хороших знакомых тогда просто так выдали, то ты сильно ошибаешься. Просто так вообще ничего не делается, ясно? У всего есть своя цена.

— И… чем ты расплатился?

— А вот это тебя точно не касается! Тебя касается только одно — делать что говорят. Слушать внимательно и думать головой, а не задницей. Угу? А заднице твоей я, если что, могу и получше применение найти, — потянулся рукой под халат, но мне было не до этого.

— Подожди! — удержала его ладонь, слегка отодвинулась. — И что, вот если эта девчонка сейчас в их банде, то всё, ничего уже не сделать?

— Ну… — он пожал плечами. — А толку? Сегодня одна, завтра другая. Кроме того, ну заберут её менты, отправят в детский дом. Думаешь, там лучше?

— Да уж наверняка!

— Ну да! Почему же они тогда бегут оттуда, предпочитая быть попрошайками?

— Серьёзно?

Он невесело усмехнулся:

— Детские дома — это кузница кадров для панели, и они всего лишь официальное звено той же самой мафии. Как и инспекции по делам несовершеннолетних, и детские колонии. Причём, перетирают одинаково и девчонок, и пацанов — извращенцев-то на всех хватает. И если до пяти лет есть какой-то шанс, что усыновят, то после… — скептически причмокнул, — если только чудо.

— Ты так спокойно об этом говоришь…

— Трезво, Люд. Что можно сделать, если гниль ползёт сверху? Только отрубить бошку. А как это сделать, если ты всего лишь мозоль на мизинце ноги? — Посмотрел на меня, развёл руками. — А всё остальное: жалобы в администрацию, вызовы ментов, привлечение прессы — это война с ветряными мельницами. Читала Дон Кихота, надеюсь?

— Естественно… Подожди, какой, нафиг, Дон Кихот?! Ты что, хочешь сказать, что вообще всё бесполезно? Зашибись. И как жить?

— По совести.

— Ага… А как по совести, если она говорит, что пока эта девчонка там, на улице — я сволочь? Потому что вообще, ну вообще ничего не делаю! Даже не пытаюсь!

— И я надеюсь, что и не попытаешься, да? — голос его стал угрожающе строг. — Я сейчас серьёзно! Не ввязывайся! Узнаю, выпорю нахрен, поняла?

Он не шутил и не запугивал. Говорил, как есть, и от этого становилось жутко. И не только за себя. Сказать или нет про Ленку? Хрен его знает…

— Ну ладно, — пытаясь сгладить момент, он сгрёб меня в охапку. — Не выпорю, конечно, но и думать в течение дня о том, что ты снова можешь куда-нибудь влезть, у меня нет возможности, это ясно? Поэтому давай-ка, сделай так, чтобы у меня не было повода беспокоиться за тебя. Тебе ж наверняка не понравится, если кроме водителя я навяжу тебе ещё и охрану?

Я победно усмехнулась:

— Угу… Макса, например, да? Что, думал, не замечу?

— Чего-о-о? — он отстранил меня, и лицо у него было охреневшее. — Ну-ка, поподробнее!

— А что, нет?

— Рассказывай!

Похоже, лоханулась.

— Ну не знаю. Просто видела его как-то среди таксистов…

— А вот теперь стоп! Что ты делала среди таксистов?

— Да мимо шла, Денис! Ну правда, ты меня прям со всех сторон обложил! С Ленкой прошлись после учёбы, что нельзя? Я, знаешь ли, тоже не могу сейчас ни с того ни с сего перестать с ней дружить. Мне и так фигово, такое чувство, что я её предаю, блин…

— Ты это, херни-то себе не надумывай! Предаёт она…

— Херни? Трахаться с отцом подруги, это, по-твоему, херня? Не говоря уже о том, что квартиру эту ты ей обещал! Ну? И, думаешь, каково мне тут жить?

Денис резко сменил позу — подался вперёд, упершись локтями в колени. Посидел, глядя в пол, покачивая головой. Нервно выдохнул сквозь поджатые губы:

— Фф-ф-ф… А говорила, тесно не общаетесь.

— По-всякому бывает!

Помолчали.

— Ладно, проехали. Так что там с Максом?

— Ну, просто я увидела его среди таксистов и решила, что ты послал его за мной следить. А разве нет?

— Нет. Он вообще ко мне теперь отношения не имеет.

— В смысле?

— Ушёл.

— Как это?

— Ногами. Или ты думаешь, я рабовладелец? Нет. Максим толковый парень, как раз из тех, кого гнули, да не сломали. После восьмого класса выпустился из интерната, поступил в училище. А жить пришлось с запойными родителями, лишёнными родительских прав. А они не больно-то его ждали. Ну, втираясь к ним в доверие, он тоже начал бухать, подворовывать. За каким-то хером залез как-то ко мне на кирпичку, я тогда как раз только-только в права собственника вступил. Поймал его лично, люлей слегонца навешал. Потом покормил, поговорили… Ну, дал ему угол в каптёрке, грузчиком у себя же устроил. А как дорос, по старым связям протекцию в ВДВ сделал. А уж когда он вернулся, стал ближе к себе подтягивать. Но при всём при этом, Макс мне не раб. Захотел — ушёл.

Услышанное было настолько неожиданным, что я растерялась. Глянула на Дениса и словно увидела его впервые, даже мысли разбежались.

— Но тогда тем более странно, что ушёл…

— Ой, и не говори! Я-то всего лишь настаивал, чтобы он одну бестолочь возил, а он не захотел из-за этой бестолочи вечно виноватым быть. Очень странно!

— То есть, я виновата, что ли?

— Да нет, конечно, виноваты я и Макс. Ты-то тут причём?

Язвил и в принципе, имел право.

— Но теперь-то у меня Виталя! Значит, верни Макса обратно!

— Угу, прям сейчас побегу и в ноги ему упаду. Ты знаешь что, делай, что говорят, и не лезь, куда не просят, а уж я без советов твоих как-нибудь справлюсь, ага? Скажи лучше, к завтрашнему тебе что-нибудь надо?

— В смысле?

— Завтра у Зойки юбилей, она у себя в «Короне» пьянку закатывает. Компания не простая, сразу говорю. Ты должна выглядеть статусно.

Блин, точно! Суббота, десятое февраля. Открытие Олимпа, которое она подгадывала под свой день рождения…

— Ну… Не знаю, Денис. Я как-то… Я не могу! Мне неловко перед ней.

— Ты опять про клуб? А может, хватит? Всё уже обсудили сто раз и с тобой и с Зойкой. В понедельник уже в бухгалтерии сидеть будешь.

— Ну не знаю…

— Я, зато, знаю! Так что заканчивай бестолковый базар и ещё раз — что тебе нужно? Шмотки, косметика? Парикмахер?

— Опять через Боярскую?

— А что-то не так? По-моему очень удобно.

— Ну вообще — нет.

— Да! И это мы с тобой тоже уже обсуждали. И раз уж ты сама не делаешь попыток с ней сблизиться, мне придётся делать это за тебя. Так что, давай, иди, позвони ей и договорись на завтра.

От сопротивухи аж в животе скрутило.

— Сейчас что ли? Поздно уже!

— Всего лишь девять. Сто процентов не спит ещё, если вообще дома.

— Я не знаю её домашний номер!

— Люд… Не испытывай моё терпение, ага?

Цифры легли в память, словно выжженные калёным железом — сразу, плотно. И даже, пожалуй, болезненно. Ну не хотела я ей звонить! Как и просить о чём-то, и куда-то с ней завтра ехать…

Но, конечно, я позвонила. Конечно, разговаривала смиренно, просяще, словно не она отшила меня тогда, в понедельник. Одним словом — изо всех сил тешила её самолюбие. Стоит ли удивляться, что даже полчаса спустя игривые домогательства Дениса, и спонтанный секс прямо на кухне, не вызвали во мне отклика? Нет, стонала и кричала я, конечно, исправно, но блин…

Позже, когда он вышел покурить на балкон, я попыталась дозвониться до Ленки. После разговора с Денисом было очень за неё тревожно. Твою мать, Машкова, умеешь же ты находить приключения на свою задницу!

Не знаю, чтобы я ей сказала, как бы объясняла и объясняла ли вообще. Скорее, брякнула бы что-то устрашающее про мафию попрошаек, и под страхом смерти закляла бы её не подходить к той девчонке. Она бы послала меня на хер, а я пообещала бы, что в понедельник расскажу кое-что ужасное… Даже не знаю, как я собиралась уложить всё это в пять минут… но и не пришлось — трубку взяла её мамаша, и я резко дала отбой. А потом и Денис вернулся с балкона.

Вот такая фигня, Денис Игоревич! А вы говорите — шпионские страсти, детский сад… А мне хоть разорвись между вами всеми!