Амур. Лицом к лицу. Братья навек

Станислав Федотов (2024)

Жизнь развивается сложными путями — что у простых людей, таких, как семьи Ивана Саяпина и Цзинь, что у «небожителей», таких, как Сталин и Троцкий, Чан Кайши и Мао Цзэдун. Они — дети своих народов, их судьбы переплетены, как переплетены истории их родных стран, которым суждено жить рядом, по-соседски. Иван и Цзинь с детьми и внуками через свои потери и открытия прошли свои тысячи ли от благовещенского «утопления» до Парада Победы в Харбине, пережили и беды, и счастливые моменты жизни соседей. Они не знают, что в будущем их ждут как новые испытания — горечь ссор и расхождений, так и новые обретения — радость понимания и дружеских объятий. Девиз: В одном лесу два тигра не живут.

Русский с китайцем — братья навек.

Советская песня. Стихи М. Вершинина Муз. В. Мурадели

1

Восстание против Советской власти, стихийно грянувшее в канун Рождества 1924 года, развернулось на восемь волостей Благовещенского уезда с населением более семидесяти тысяч человек. Словно по иронии судьбы или по перекличке с Тамбовским восстанием 1921 года, известным как Антоновское, центром стало большое село Тамбовка, куда стянулись основные силы восставших. В двадцати сёлах была свергнута большевистская власть, разгромлены сельсоветы и волостные исполкомы, сожжена налоговая документация, а советские работники, коммунисты и комсомольцы были или убиты (те, кто оказал сопротивление), или посажены в импровизированные тюрьмы в подвалах каменных домов (до справедливого суда после победы, как выразился один из предводителей восставших, крестьянин Иван Аркашов). Восстание возглавили крестьяне Афанасий и Илья Саяпины. Для координации действий в Тамбовке создали Временное Амурское правительство, председателем выбрали Родиона Чешева.

Захваченная врасплох Советская власть почти неделю приходила в себя, но, придя, начала энергично собирать силы и теснить, а где и громить, повстанцев. Была сформирована Амурская группа войск, в которую вошли 5-й Амурский стрелковый полк, 26-й кавалерийский полк, эскадрон 2-й Приамурской дивизии, два бронепоезда, конно-горная батарея и отряды ГПУ и ЧОН^[1], в которые мобилизовали всех коммунистов и комсомольцев Благовещенского уезда.

Начальником одного из отрядов — десять чекистов и пятьдесят чоновцев — был назначен уполномоченный контрразведывательного отделения губернского отдела ГПУ Павел Черных.

Провожая мужа, Елена наказала:

— Не забудь: в Гильчине у друга гостит Федя. Найди его обязательно и возьми в свой отряд.

— В самом логове, — угрюмо вздохнул Павел. — Дай бог, чтоб никто не выдал, что он — комсомолец. А то ведь не посмотрят, что парень — художник, отношения к власти не имеет…

— Не накаркай! — перебила Елена. — Скажи лучше, Ваня тоже будет там?

— Должон быть. Он же в Пятом стрелковом служит. В звании повысили: он теперича командир взвода.

— За всех вас буду молиться, чтобы живыми вернулись.

— Какая молитва, мать? Ты ж учительница, в Бога не веришь.

— Я в церковного не верю, а в душе Бога держу. Как и ты.

Павел ничего на это не сказал, поцеловал Елену, детей и убыл сражаться против своих недавних товарищей по партизанской войне. Тяжело на сердце было, и не только у него. Не случайно партийные и советские руководители области, выступая перед коммунистами и комсомольцами, уходящими на новый фронт, выдвигали на первый план идею, что восстание — это затея белогвардейцев с той стороны границы и кулаков с этой. Секретарь Амурского губкома РКП(б) Гpановский на совещании руководства Благовещенска прямо заявил, что «восстанием руководит Хаpбин». Это была беззастенчивая ложь, потому что для штаба генерала Сычёва, руководителя АВО^[2], гильчинский взрыв недовольства был столь же неожиданным. Конечно, Сычёв в принципе планировал нечто подобное и даже засылал диверсионные группы на советскую сторону, каким был в 1923 году казачий отряд Рязанцева-Сапожникова, который предпринял рейд по правому берегу Зеи, но был уничтожен отрядами ОГПУ и ЧОН. Однако такого размаха действий, как в Гильчине и далее по уезду, да ещё в столь неподходящее для военных действий время (январь, самые морозы!), он не мог предположить, поэтому не был готов чем-либо повстанцам помочь.

Но помогать-то надо, не признавать же, что все публичные обещания наносить красным чувствительные удары — этим усердно занимались белогвардейские газеты — просто болтовня, и у АВО нет для этого ни сил, ни возможностей. Штаб Сычёва в Сахаляне набрал два десятка офицеров-добровольцев, а к Саяпину на работу заявился сам генерал. Иван с Толкачёвым обсуждали текущие дела и, естественно, не были рады неожиданному визиту.

Саяпин представил друг другу своего коллегу и генерала.

— Штабс-капитан? — прищурился Сычёв. — Не из каппелевцев?

— Можно сказать и так. Из армии генерала Молчанова.

— Сбежал ваш генерал, — презрительно усмехнулся Сычёв. — Променял Россию на Америку.

— Мой генерал столько раз бил большевиков, — неожиданно зло сказал Толкачёв, — что ему незазорно и поехать полечиться. Куда угодно, хоть в Америку, хоть в Австралию.

— Ну-ну, не серчайте, штабс-капитан, я уважаю Викторина Михайловича. И за его боевые заслуги, а более — за то, что не принял от атамана Семёнова звание генерал-лейтенанта. Прошу извинить за нелестные о нём слова. Накопилось. — Сычёв повернулся к Саяпину: — Ваше время, есаул, труба зовёт.

— А не соблаговолите объяснить конкретно, господин генерал, — Толкачёв постарался вложить в свои слова максимум сарказма, — что за труба зовёт моего компаньона? Нам не подвиги свершать надобно, а подобрать охрану для нового магазина господина Некрасова.

— Справитесь сами, — сухо сказал Сычёв, — или труба сыграет вашей компании «Последнее сообщение»^[3]. Иван Фёдорович, жду вас в полной готовности через два часа. Форма походная. Честь имею, господа!

Генерал вышел. Толкачёв вопросительно уставился на Саяпина. Иван пожал плечами:

— Я у них на крючке. Видать, в рейд посылают.

— А про «крючок» не соблаговолите подробней поведать?

Иван рассказал, как его вынудили дать согласие сотрудничать с АВО.

— Я же не мог поставить под удар нашу компанию, свою семью…

— Понял, товарищ, — Толкачёв пожал Ивану руку. — Ладно, седлай коней. Жду, вряд ли с победой, но хотя бы невредимым. О семье не беспокойся — позабочусь.

Примечания

1

ЧОН — нерегулярные части особого назначения для борьбы с контрреволюцией и белогвардейцами.

2

АВО — Амурская военная организация, белогвардейское объединение забайкальских, амурских и уссурийских казаков.

3

«Последнее сообщение» — сигнал трубы на военных похоронах.