2022. У подножия нового мира

Станислав Ефимович Кушарский, 2020

Хотите узнать, что будет в две тысячи двадцать втором? Интересно? А если выяснится, что не будет там ничего такого особенного? Войны вроде бы нет, коронавирус куда-то исчез. И люди живут вполне себе спокойной жизнью… Скучно? Пожалуй… Вот и Сергею Плахину тоже кажется, что в его жизни нет ничего интересного. Но все меняется, когда Плахин в своей квартире начинает разбирать доверху забитые антресоли. И находит там вещь, которая круто меняет его жизнь… Читайте долгожданное продолжение книги «Матушкин день, или В поисках утраченного прошлого»!

Глава третья. Перед рождеством…

Суббота, 24 декабря 2022 года

Знакомство с Арсением назначили на два часа.

К своему удивлению, Плахин вдруг очень разволновался. Все-таки ведь не каждый день выдаешь единственную дочь замуж.

Ах да, Наташка же несколько раз предупреждала — о браке речь пока не идет. Странно, конечно. А с другой стороны, сейчас масса людей так и живут годами нерасписанными, и даже детей растят. Свобода!

Да по большому счету это ведь не главное. Лишь бы она была счастлива! А будет ли у нее при этом штамп в паспорте, дело, как говорится десятое…

И, казалось бы, нервничать полагается тому, кто придет свататься. Тогда почему у него, строгого отца, сердце колотится так, что вот-вот выскочит? Даже корвалол пришлось выпить…

К счастью, помогло.

Втроем накрыли на стол, поставили посуду. И сели ждать.

…Арсений пришел ровно ко времени. С цветами, огромным тортом из «Севера» и большой куклой для Дашки.

Так и есть, полностью лысый, с ухоженными усами и бородкой. Пижонское длинное бежевое пальто, костюм, галстук. Безукоризненно вычищенные ботинки. Но и вправду совсем невысокий! Когда он разулся, Плахину стало казаться, что Наташка даже выше него. Да точно, выше. На полголовы минимум! Впрочем, Наташка ведь была на каблуках, встречала дорогого гостя при полном параде.

Но хотя бы он был не толстый, уже хорошо. Плахин отчего-то не любил и толстых людей тоже.

Пожали друг другу руки, представились. Сели за стол. Разлили по бокалам шампанское.

…Уже через пять минут раз говора стало понятно, чем именно этот, в общем-то, самый обыкновенный человек зацепил Наташку. Потому что и сам Плахин был совершенно очарован гостем. Арсений без умолку говорил, сам смеялся своим шуткам, с упоением рассказывал разные смешные случаи из своей жизни.

Наташка смотрела на него, не отрываясь. Да и Сергей тоже. Только Дашка увлеченно возилась со своим подарком.

… — Вы понимаете, я ему говорю — у вас все в порядке! А он ни в какую — пока мне рецепт на какие-нибудь таблетки не выпишете, не уйду! Так я ему рецепт на аскорбиновую кислоту выписал, причем нарочно писал крайне неразборчивым почерком, чтобы он не прочитал ненароком!

– — А что такое аскорбиновая кислота? — улыбаясь, спросил Плахин.

– — Так… Это же витамин, самый простой! Вы разве не знаете, Сергей Евгеньевич?

Сергей смущенно пожал плечами. Мол, я же не доктор, откуда мне знать…

– — А вот ещё случай был! Меня в командировку послали, в Воронеж. А там в гостинице…

– — Арсений… — осторожно сказала Наташка. — Ты ничего не забыл?

— А! — гость хлопнул себя по лбу. — Конечно, забыл! Нам же идти нужно! Сергей Евгеньевич, можно я у вас сегодня украду вашу дочь? Не бойтесь, не насовсем! Вечером я ее обязательно верну!

— А торт как же? — недоуменно спросил Плахин.

— Так Даша тебе поможет. Да ведь, доченька? — спросила Наташка.

Дашка с готовностью кивнула, продолжая вертеть в руках куклу.

— Пап, а мы в театр собрались, — сияя, добавила Наташка. — В Мариинке сегодня Россини дают. «Севильский цирюльник». Арсений очень любит классику! И я, кажется, тоже… Пап, ты ведь побудешь с Дашкой?

— Так… Конечно, побуду. О чем разговор? К тому же мы ведь не одни. У нас же торт!

— Спасибо, папа! — Дочь подошла к нему, обняла…

— Ну как он тебе? — спросила она шепотом. — Понравился?.

— По-моему, хороший… Но главное, что он тебе нравится, доча! — шепнул он в ответ.

Арсений их, конечно, не услышал.

— Да, кстати, Сергей Евгеньевич… — вдруг сказал он. — А почему у вас елки нет? Новый Год же!

— Мы обычно искусственную ставим, — ответила за отца Наташка. — А то иголки потом насыплются…

— Ну и что, что насыплются? Нет, елка обязательно должна быть настоящая, с запахом! Это и для здоровья полезно. Я вам это как врач заявляю!

— Ну, может мы купим потом… — неуверенно сказала дочь, глядя на Плахина. — Да, папа? Ты сходишь?

— Да не надо никуда ходить! — перебил Арсений. — Сейчас все можно на дом заказать! Я тут как раз одно приложение скачал… Сейчас… Вот, Али-Хоум-Экспресс… Елка новогодняя, высота полтора метра… Заказать… Вот и всё! Сегодня и привезут сразу!

— Так быстро? Это же вроде китайский магазин…

— Ну да, китайский. Но склад у нас тут, в Петербурге. Вот уже и подтверждение прислали! Сегодня до двадцати двух ноль-ноль подвезут.

— А сколько она, простите… — спросил Сергей.

— Сергей Евгеньевич, — укоризненно произнес Арсений. — Я вообще-то хотел сделать вам подарок. Новый Год же! Надеюсь, вы ведь не возражаете? Тем более, у них сегодня ещё и акция какая-то… Вы только побудьте дома сегодня до десяти вечера, ладно?

— Конечно, конечно… Спасибо!

На том и расстались.

«Вот так она и уйдет… — подумал Плахин, глядя в закрывшуюся за ними дверь. — А я останусь один. С елкой… А что делать?»

Впрочем, что ему делать, снова решили без него.

— Деда! — требовательно сказала Дашка. — Пойдем со мной! Помоги Лизу одеть, у меня что-то не получается!

— Лизу? Это твоя кукла, что ли?

— Да!

— А зачем же ты ее раздела? Хотя ладно… Уже иду, внученька!

Как же быстро зимой кончается день! Пока одевали куклу, пили чай с тортом, да решали, какой посмотреть мультфильм, уже и стемнело почти. Жалко, конечно, что надо сидеть дома и ждать эту несчастную елку. Если бы не это, можно было бы погулять куда-нибудь с Дашкой сходить. Хотя бы на часик! Сегодня ведь хоть погода нормальная…

А с другой стороны, не так уж и хочется куда-то уходить. Дома так хорошо! Да и у Дашки есть дело на весь вечер. Так что сидим, ждем елку…

Отправив внучку играть с куклой, Сергей налил себе ещё чаю.

Потом включил телевизор, но там по всем каналам передавали какие-то странные ток-шоу с крикливыми ведущими. Смотреть такое он никогда не любил, так что телевизор пришлось выключить.

И ноутбук сел, как назло. Так что оставалось только одно.

…Из окон его квартиры был хорошо виден маленький, уютный памятник Пушкину, который, собственно, и дал название их улице. И Плахин очень любил на него смотреть.

Сколько он себя помнил, Пушкин всегда был рядом с ним. Был тогда, когда совсем ещё маленький Сережа сидел в коляске… И чуть позже, когда Сережа подрос, выучил буквы и пытался прочесть надпись на его постаменте. И потом, когда они с Машей сидели в его скверике, строили планы на жизнь…

Сергей уходил и возвращался, а Пушкин так и стоял на своем месте. Как что-то незыблемое, неизменное. Он всегда был здесь. Как будто бы ждал его, Сергея Плахина, ждал, как старого друга! И вот наконец дождался…

Сергей и сам не понял, как вышло, что теперь бронзовый Пушкин незаметно стал для него самым любимым собеседником. И хотя он всегда стоял к нему спиной, Сергею казалось, что он уже не один сидит на своей крохотной кухне, а советуется с умным и добрым товарищем, который никуда не уйдет, пока не выслушает тебя. А когда становилось уж совсем тяжело, Сергей спускался вниз, садился на скамеечку напротив него, и шепотом, чтобы никто не услышал, рассказывал поэту про свою беду. И всегда после этого ему становилось легче…

Ну да, кому же ещё рассказывать одинокому человеку про свои неприятности? Мамы с папой давно уже нет, друзей тоже. Детей грузить своими проблемами? Не хочется как-то… У них и своих забот хватает…

Жаль только, что Пушкин никогда не мог ему ничего ответить… Хотя, может это и к лучшему. Вдруг бы сказал Александр Сергеевич Сергею Евгеньевичу чего-нибудь обидное, поссорились бы. Ещё бы и на дуэль вызвал… С кем тогда на кухне посидишь?

Только с телевизором. Тоска…

А Наташка вот пошла в театр! Надо же… Никогда Плахин не замечал у дочери любви к классической музыке. Тем более, к опере. Да он и сам не очень-то привечал ретро. Сейчас ведь новое время, и хочется как-то ему соответствовать.

Хотя, сказать со совести, та музыка, которую любил Сергей, считалась уже тоже своего рода классикой. АББА, например. Или Эйс-оф-Бейс… Но он так почему-то не думал. Не хотел думать! Трудно смириться с тем, что музыка твоей молодости безвозвратно ушла в прошлое…

Впрочем, некоторые так ведь и не смирились… Вон, как популярны сейчас «Дискотеки восьмидесятых!»

Как же не хочется нам отпускать свою молодость! Спроси любого — хочешь туда? Чтобы ещё раз увидеть друзей, когда они ещё были друзьями, услышать в первый раз свои любимые песни, признаться наконец в любви той девушке, с которой каждое утро встречался в трамвае, но так и не решился заговорить…

Разве хоть кто-нибудь от такого откажется?

Хотя можно ведь и о другом вспомнить.

…Когда-то очень давно, классе в шестом ещё, мама послала его в Елисеевский магазин за колбасой. Повезло, колбаса была, причем какая-то хорошая, по два-девяносто за килограмм. И очередь за ней была тоже хорошая… Огромная человеческая змея кольцами извивалась по магазину, высунув наружу свой хвост через его роскошную дверь. В эту очередь и встал тогда полный радостного предвкушения Сережа Плахин, простоял в ней полтора часа, глотая слюнки, а за три человека до него колбаса кончилась.

Блин, сколько лет прошло, а до сих пор обидно!

А как страшно было уходить в армию! Можно ведь было и в Афган угодить. Про него тогда чего только не рассказывали…

Но с армией, можно сказать, ему повезло. Ну да, досталось, конечно, по первому году, но, по правде сказать, совсем немного досталось. Хотя все равно, армия — штука малоприятная.

В такую молодость возвращаться уж точно не хочется!

А вдруг… Вдруг всё-таки есть какая-нибудь возможность заново прожить свою жизнь, только по-другому? Правильно! Без ошибок, без глупостей, без безрассудных поступков?

Например, пойти тогда за колбасой на пятнадцать минут раньше… Поступить в институт с военной кафедрой… А ещё лучше, в Речное училище, как Витька с параллельного класса… Да, Витька, кажется… А как его фамилия была? Не помню… Помню только, как он все хвастался, что они летом на полтора месяца в Кронштадт ездили, слегка побегали-постреляли, и им всем военные билеты дали.

Так, наверное, было бы лучше. Только вот зачем? Все равно бы все пришло к общему знаменателю. К тесной маминой квартирке на Пушкинской, в которой он скоро останется совсем один, не считая памятника за окном. И будет жить бесцельно и бессмысленно, потому что поздно уже браться за что-то новое, а старого… Старого у него, по сути дела, нет. Все растворилось во времени.

Но для чего-то я тут все-таки живу? Должен же быть у моей жизни хоть какой-нибудь смысл?

Эх, как бы это узнать… Чтобы вот зазвонил телефон, и мне бы кто-то сказал: «Сергей Евгеньевич, а живете вы вот для вот этого…»

Звонок в дверь раздался так неожиданно, что Сергей вздрогнул.

— Елка! — крикнула Дашка, выбегая из комнаты. — Елку привезли!

Да, да, внученька. Я сейчас! Сейчас посмотрю…

Открыв дверь, Плахин сперва увидел только елку, которая почему-то ровно стояла прямо посреди лестничной площадки. Елка была аккуратно замотана в мелкую сеточку.

Но затем елка слегка качнулась и из-за нее показался крошечный смуглый и узкоглазый человечек в красном колпачке с белым помпоном. Одной рукой он придерживал елку, а в другой держал электронный планшет с выключенным экраном.

Прямо рождественский гном какой-то. Но в современном варианте, конечно…

Не говоря ни слова, гном повернул планшет к Плахину, ловко нажав свободным пальцем на центральную кнопку.

На экране появилась миловидная китаянка.

«Здравствуйте, дорогой клиент! — произнесла она на вполне себе неплохом русском. — Наша компания глубоко благодарит вас за ваш заказ. Мы надеемся, что вы оцените наш товар, и станете нашим постоянным клиентом. Компания Али Хоум Экспресс желает вам Счастливого Рождества!»

Плахин улыбнулся. Такого он ещё не видел.

Дослушав запись, человечек поднес планшет к себе, что-то тихо проговорил в него, и снова повернул экраном к Сергею.

«Вы заказали у нас товар ель рождественское дерево Магия пять футов стоимостью 3999 рублей. Пожалуйста проверьте внешний вид и комплектность товара» — смешно путая падежи, проговорила китаянка с экрана.

«Так это просто такая программа-переводчик! — догадался Плахин. — Остроумно!»

— Да, я заказал это. Все в порядке! — сказал он, указывая на елку.

Гном зачем-то постучал пальцем по планшету. А, понятно, сказать надо прямо в него. Как окей, Гугл…

Плахин подошел к нему поближе и повторил снова прямо в экран.

Планшет перевел его слова на какой-то странный скрежещуще-лающий язык. Выслушав, человечек натянуто улыбнулся, и в свою очередь сказал в экран что-то ещё.

«Мы очень рады, что вы удовлетворены покупкой. Сегодня у нас проходит уникальная акция — вы за ту же цену получаете ещё и второй товар ель рождественское дерево Магия два фута бесплатно,» — добросовестно перевела китаянка.

Человечек ловко повернул елку, и Плахин увидел, что сзади к ней прикреплена ещё одна маленькая елочка в отдельной сеточке.

Сергей хотел сказать, что вторая елка ему вроде как не нужна, но планшет его опередил:

«Вы можете использовать ее сами, или подарить друзьям!» — закончила девушка с экрана.

Где те друзья, однако… Хотя не принято ведь у нас обычно отказываться от подарков.

Не зная, что сказать, Плахин только пожал плечами.

Гном, по видимому, принял этот жест как согласие.

«Пожалуйста, подпишите, что вы готовы принять заказанный вами товар ель рождественское дерево магия пять футов и подарок!» — сказала девушка и пропала. Вместо нее на экране появился текст с большой зеленой стрелкой, указывающей на слово «Signature» внизу.

Текст был, что странно, полностью на английском. «Fir Christmas tree Magic 5 feet plus gift» — прочитал Сергей в центре. Ну, это даже мне понятно… Вроде все верно. А как подписывать-то?

Плахин вопросительно посмотрел на человечка. Тот, все так же натянуто улыбаясь, показал ему указательный палец, покрутив им в воздухе.

Ах, вот как это теперь делается… Ну да, зато бумагу сэкономить можно.

Он размашисто расписался, с удовольствием глядя на свой автограф, оставшийся на экране.

Посмотрев на экран, человечек протянул ему елку. Плахин осторожно взял ее, чтобы не уколоться, и был очень удивлен, что иголки на ней какие-то мягкие, словно бы это была вовсе и не елка, а какая-нибудь лиственница. Так вот, наверно, почему они называют ее «Магия»…

Гном слегка поклонился и пошел вниз по лестнице.

Ну вот и всё! Можем заносить!

Открыв дверь, Сергей неожиданно услышал за спиной голос девушки из планшета:

«И помните, что в Рождество всегда случаются чудеса! До свидания!»

Плахин обернулся. Человечек был уже этажом ниже. Сняв с головы свой смешной колпачок, он совсем перестал быть похожим на гнома. Стал просто ещё одним разнорабочим из далекой южной страны, на которых уже давно никто не обращал внимания.

Хотя кто его знает, какие они на самом деле, эти гномы…

«Да, похоже, сегодня у меня настоящее Рождество! — подумал Сергей, рассматривая елку — подарок Арсения. — Как и положено празднику, с гномом, волшебством и подарком. А я ведь и забыл! Хотя раньше я всегда помнил про Рождество…»

Конечно, помнил. Только было это очень давно. Словно бы в прошлой жизни! Или даже в позапрошлой…

Тогда у него было Дело. Именно так, с большой буквы. Потому что ничего у него не было в жизни, кроме тех пяти больших магазинов с детскими товарами.

…Двадцатого декабря, накануне, Плахин лично объезжал их все. Хвалил, если все было как надо, но чаще устраивал разносы заведующим за то, что было, по его мнению, неправильно. Если не так, к примеру, висели гирлянды, или не там стояли товары со скидкой, не так радостно улыбались продавцы. Потому что входя в его магазины, все, и дети, и родители должны были почувствовать праздник!

Ну да, наше Рождество вообще-то празднуют гораздо позже, уже в январе. Но Плахин тогда нашел идеальный, по его мнению, выход — отмечать оба праздника. И всем это нравилось…

Вспоминать о том, как все это потом в одночасье исчезло, Плахин не любил. Но в последнее время почему-то вспоминал все чаще и чаще.

Так что очень хорошо, что сразу за дверью стояла Дашка.

— Деда! Смотри, нам привезли сразу две елочки! Ты знаешь?

— Да, Даша, знаю…

— Давай так — тебе большую, а мне маленькую? Ладно?

— Нет… Лучше мне маленькую, а вам с мамой большую. У вас ведь и комната больше…

— Ну давай так! А наряжать их когда будем?

— Наряжать? Будем наряжать, конечно. Но не сейчас. Попозже будем, к Новому году поближе. Игрушки ещё найти надо. Кажется, они где-то на антресолях лежали… А пока для наших елок надо найти место попрохладнее!

— Так за окно! — подсказала Дашка. — Там сейчас холодно!

— Ну да, за окно… Куда же ещё?

За окном все было по-прежнему. Улица, заставленная машинами, слякоть на тротуарах… И Пушкин в маленьком скверике.

…«Мы ненадолго, — зачем-то прошептал Плахин, осторожно вывешивая елки. — Вы ведь не обидитесь на нас, Александр Сергеевич?»

Памятник, как и всегда, промолчал. Будем считать, что все в порядке.

Дальше все было, как обычно. В девять вечера, несмотря на активные возражения, уложил Дашку спать, почитав ей сказку про Муми-троллей (обычно Дашка засыпала уже на второй странице), затем пошел на кухню смотреть телевизор.

Программа «Время» как раз закончилась, уступив место очередному патриотическому фильму. Странно, обычно ведь по выходным давали какой-нибудь концерт.

Ах да, у нас же сейчас пост…

Ладно, а что там по другим каналам?

Показывали какие-то бесконечные сериалы: на пятом — про ментов, по «России» — про несчастную любовь. НТВ Плахин принципиально не смотрел, это было чересчур даже для него. Что там дальше… Культура, потом Россия 24… Ну да, грузопоток по Крымскому мосту превысил прошлогодние показатели на… Очень хорошо, просто прекрасно, можно сказать… Только нам-то что с этого? Дальше идем. СТС, Шрек-2… Господи, сколько же можно! Когда-то Плахин и сам очень любил мультфильмы про смешного зеленого великана, но теперь их показывали на этом канале почти нон-стоп, даже Дашка их уже наизусть выучила.

Может, что другое найдется?

Но дальше шли религиозные каналы, их он почти никогда не смотрел. Понятно, на них постоянно была какая-то унылая говорильня. Вот и сейчас тоже…

Сергей машинально переключил дальше…

Хотя… Постойте-ка! Какое-то знакомое лицо мелькнуло, надо бы проверить…

Не может быть! Это же Пашка!

Да, он самый! Вот и табличка перед ним. Вальков Павел Петрович, историк. Так что никаких сомнений. Наш Пашка выступает по телевизору. Надо же, как жизнь-то изменилась! Ну что ж, Пашку мы, конечно, послушаем…

Обидно, что в тот самый момент, когда Плахин вознамерился послушать друга, ведущий жизнерадостно объявил о том, что наступило время короткой рекламы. Картинка сразу сменилась. Теперь на экране довольная полная женщина стала рассказывать о том, как она счастлива от того, что недавно купила какую-то удивительно хорошую сковородку, призывая всех немедленно последовать ее примеру.

Вопреки заверению ведущего реклама оказалась очень длинной. Но всё-таки закончилась.

…Передача называлась «Беседа с неверующим». На нее обычно приглашали двоих участников — какого-нибудь известного светского человека, который открыто заявлял о своем атеизме, и матерого священника. Целью было если не переубедить неверующего гостя, то хотя бы показать полную его несостоятельность. Поскольку канал был религиозный, ведущий аккуратно, чтобы не вызвать никаких подозрений в предвзятости, поддерживал священника. Гостей для программы тщательно подбирали, скандалы в эфире были исключены по определению. Это же не НТВ!

…Павел, конечно, очень изменился. Отличный костюм, зачесанные назад волосы, уверенный насмешливый взгляд. Он как будто даже моложе стал! Ну да, и живот, за который его ещё в школе дразнили, куда-то делся. Чудеса какие-то! Таким он никогда не был, сколько Сергей его помнил.

В оппонентах у Павла был моложавый голубоглазый священник с длинной светлой бородой, расчесанной на две стороны. Личность, широко известная в узких кругах, как говорится. Несмотря на его привычную улыбку, было заметно, что он явно нервничает.

«Тогда скажите-ка мне вот что, любезный Павел Петрович, — каким-то неприятным высоким голосом, растягивая слова, спросил он. — Отношение ваше к нашей церкви мы выяснили… А Бога вы, видимо, тоже отрицаете?»

Но что ответил Пашка, Плахин уже не услышал. Потому что Наташка, наконец, вернулась из театра. Вся довольная, сияющая… Она без умолку говорила, как ей все понравилось, какой красивый был театр, и какой Арсений на самом деле замечательный человек…

— А ты что про него думаешь? — вдруг спросила она.

— Доча, ты бы потише все-таки. Дашка же спит уже. А про него… Ты же меня уже спрашивала, вроде… Я ведь сказал, что, наверное, хороший.

— Очень, очень хороший! И Дашка ему понравилась! И ты… Ты ведь не против?

Определенно, это уже очень серьезно…

— Разве у меня есть выбор? — неумело улыбнулся Плахин. — Да и ты же у меня уже взрослая девочка, самостоятельная. Так что решай… Или ты уже всё решила?

— Конечно, папа! Спасибо! Ты самый лучший!

Она обняла его. Потом быстро схватила телефон, выскочила на лестницу.

«Понятно, у нее секретный разговор… И похоже, самый лучший для тебя теперь уже не я…» — грустно подумал Плахин. — Ну, дай Бог тебе счастья, доченька… Иди к своему хорошему! А за меня не волнуйся!»

…Телевизор на кухне все ещё работал, но программа «Беседа с неверующим» уже закончилась. Жалко… Ничего, завтра повтор должен быть, посмотрим. Да и спать пора.

А интересный сегодня был денек, однако…