Борьба за обед: Ещё 50 баек из грота

Станислав Дробышевский (2023)

Мы — это то, что мы едим. Но мы — ещё и способ добычи пищи. Миллионы лет наши предки искали фрукты, ловили рыб, охотились на птиц и зверей, а иногда пытались и сами не стать чьим-то обедом. Вся наша жизнь вертится вокруг еды. Даже чувство удивления, способы общения, ритуалы — всё это либо проистекает из желания поесть, либо сопровождается пиром. Благодаря анализу изотопов углерода и кислорода из почвы и ископаемых зубов мы знаем, какие животные жили в каких местообитаниях — заросших деревьями или травой, сухих или влажных. Как пращуры вели свою борьбу за обед — об этом расскажут 50 невыдуманных историй. Современная наука может многое рассказать о жизни в прошлом. А потому каждая байка сопровождается расследованием, повестью о том, откуда учёные узнают о давно минувшем. Главное, что мы узнаем при рассмотрении этого удивительного калейдоскопа, — древние люди были разными. Кому-то из них не везло, но те, что были лучше — сильнее, умнее, добрее — всех, выживали, плодились и стали нашими предками. Мы — потомки самых лучших предков, а это повод стараться быть лучшими предками для своих потомков. Самая интригующая композиция — цепочка следов гигантского ленивца, шедшего на двух ногах, за которым гнался человек. Часть человеческих отпечатков находится внутри следов ленивца: человек шёл шаг в шаг со зверем, подстраиваясь под его темп.

5. СТЕРКФОНТЕЙН

БОРЬБА ЗА ОБЕД

(ЮЖНАЯ АФРИКА; 3,67 МЛН Л.Н.)

Кроны рощицы вознеслись над холмистой равниной. Бескрайняя синева неба сверху, яркая зелень снизу — мир был прекрасен и щедр. Самец австралопитека не спеша взбирался между валунами к ближайшему деревцу, манившему своим ароматным урожаем. Сочные оранжевые плоды украшали ветви и манили взор. На холме было хорошо. Ветерок сдувал насекомых, хищников было не видать, неторопливые овцебыки жить не мешали.

Австралопитек потянулся и сорвал плод. Жизнь удалась. Даже голова сегодня, вопреки обыкновению, не болела, и кривая левая рука не ныла. Полуприщурившись, самец отщипнул самый спелый, самый сочный бочок и беспечно уронил почти целый фрукт на землю. Вдруг он встрепенулся. Порыв ветерка донёс до раздувшихся ноздрей два беспокоящих и столь противоречивых запаха. Один был приятным — благоуханный аромат свежего мяса. Мясо удавалось добыть нечасто, и тем сильнее оно манило к себе. Но радость портил второй запах — раздражающая и ненавистная острая вонь врагов.

Австралопитек поднялся во весь свой рост — метр с третью — и осторожно направился по запаху. За уступом скалы ему открылось нагромождение камней, на котором лежал погибший овцебык, застрявший ногой в щели. Над бесплатным угощением уже основательно поработала семья павианов: торчащие над камнями части туши были разодраны и обглоданы. Наверное, поэтому уже сытые павианы решили не спорить с появившимся конкурентом: самки с детёнышами поднялись с места и отправились в более спокойное место. За ними последовала и пара молодых самцов. Но самый крупный вожак не мог просто так повернуться спиной к пришельцу; статус и чувство собственного достоинства не позволяли уйти без боя.

Павиан вздыбил гриву, закатил глаза под белые веки и оскалился: огромные острые клыки на фоне красных дёсен весьма впечатляли. Но и австралопитек не хотел уступать такое близкое и такое аппетитное мясо. Способы борьбы были ему прекрасно известны: никто не любит, когда в него швыряются всяким мусором. Даже большим кошкам становится неуютно от такого. Австралопитек потянулся длинными руками к земле, но, как назло, на голых валунах не было ни палок, ни удобных для бросания небольших камней. Вверх полетели пучки травы и песок. Тихий доселе холм огласился истошными воплями. Павиан, не желая терять лицо перед внимательно наблюдавшими с безопасного расстояния подчинёнными, набычился и быстро побежал в атаку. Австралопитек кинулся вверх, на скалы, чтобы занять выгодную позицию. В несколько прыжков павиан настиг его и напрыгнул, хватая лапами и щеря смертоносные клыки. Австралопитек обхватил его шею руками, цепляясь за густую гриву и не давая укусить. Оба потеряли равновесие и, кувыркаясь, полетели вниз, скользнули в запрятанную в траве щель и внезапно исчезли. Глухой удар — и тишина снова опустилась на знойные склоны…

Улики

Южноафриканские карстовые пещеры — уникальные кладовые окаменелостей, хранящие сотни тысяч и миллионы костей ископаемых животных. Бóльшая часть останков оказалась тут благодаря леопардам, в поисках спокойствия от гиен затаскивавшим добычу на деревья, росшие около пещер, в которых скапливалась вода. Однако некоторые звери падали в трещины вполне самостоятельно, по банальной неосторожности. Это случилось с австралопитеком, получившим коллекционный номер StW 573.

Впервые нижняя часть его левой ноги была найдена между 1978 и 1980 годами, но тогда её ошибочно приняли за мартышковую и на долгие годы положили в ящик. Кстати, в последующем находка получила название «Маленькая стопа». В 1994 году при пересмотре коллекций кости были распознаны как австралопитековые, а с 1998 года началась расчистка скелета, продолжавшаяся ещё два десятка лет! Дело в том, что кости залегали в крайне неудобном месте — в каменной щели на 14-метровой глубине грота Сильберберг пещеры Стеркфонтейн, в бетоноподобной брекчии. Препаровка таких окаменелостей — чрезвычайно утомительное и небыстрое занятие, ведь приходится аккуратнейше ковырять камень маленькими иголочками, едва ли не зубочистками.

Зато результат этого титанического труда превзошёл все ожидания! Скелет StW 573 оказался самым целым из всех австралопитековых. В отличие от соседей, его не затащили сюда хищники, не погрызли гиены или леопарды. Австралопитек упал в каменную ловушку и расшибся насмерть.

Но что привело к трагедии? Вперемешку с костями австралопитека обнаружены кости павиана Parapapio broomi: череп под тазом StW 573, два грудных позвонка смешаны с позвоночником австралопитека, лучевая — около левой бедренной, большая берцовая — под правой рукой. Между прочим, кости павиана принадлежали очень большому индивиду, превосходившему даже самых крупных самцов современных павианов. Возможно, оба примата попали в одно место случайно, так как просто падали в одну и ту же трещину. Но не исключён и более эффектный сценарий: два суровых альфа-самца не поделили территорию, сцепились в смертельной схватке и, ослеплённые яростью, не заметили каменной ловушки.

Гепард Acinonyx jubatus

Подобные битвы приматологи регулярно наблюдают в современной Африке, где шимпанзе и павианы сталкиваются по разным поводам. Например, около доломитовых пещер часто растут большие деревья, в том числе фиговые, а фрукты — вполне достаточная причина для конфликтов, причём участие в них принимают в том числе самки с детёнышами, иногда даже иногда в одиночку, без поддержки самцов. В других случаях шимпанзе пытаются отбивать мясо у павианов, добывших какую-нибудь зверушку. Шимпанзе примерно втрое тяжелее и держатся обычно более крупными группами — в среднем 26–45 особей против 11–15 у павианов. Однако павианы клыкастее и злее, так что иногда могут даже переходить в наступление.

Индивид StW 573 примечателен и сам по себе. Во-первых, это самый древний известный австралопитек Южной Африки. Во-вторых, многие его черты особенно примитивны; в частности, размер его мозга — наименьший среди всех южноафриканских австралопитеков. Предложено даже считать его представителем вида Australopithecus prometheus, отличного от более позднего и лучше известного A. africanus. В-третьих, мы знаем некоторые особенности его личной жизни. На внутренней стороне теменных костей имеются углубления — пахионовы грануляции. Это реакция кости на увеличенные выросты паутинной оболочки мозга, перекачивающие спинномозговую жидкость, окружающую мозг. В реальной жизни подобные выпячивания возникают из-за хронически повышенного внутричерепного давления и сопровождаются головными болями. Значит, «Маленькая стопа» страдала от мигреней. Кроме того, левая локтевая кость патологически искривлена из-за перелома в детстве, впрочем, очень хорошо сросшегося. На стопе StW 573 большой палец несколько отстоит от остальных, но далеко не столь сильно, как у проконсулов или шимпанзе. Форма полукружных каналов тоже явно нечеловеческая, скорее как у шимпанзе, но всё же чуть уклоняющаяся в сторону людей; голова StW 573 много моталась по вертикали и горизонтали, как у древесных приматов. Ключицы, лопатки и кости рук имеют множество древесных приспособлений. Всё вместе взятое говорит о том, что австралопитеки много лазали по кронам, однако уже не так здорово, как их предки. Даже сугубо древесные шимпанзе и ещё более виртуозные древолазы гиббоны регулярно падают и ломают себе кости. Что уж говорить о почти наземных австралопитеках: травмы от падений обнаружены на скелетах KSD-VP-1/1 («Кадануумуу») и AL 288–1 («Люси»), а также на плечевой кости AL 333–107. Из-за искривления кости левая рука StW 573 не разгибалась до конца, а кисть находилась в не вполне естественном положении. Впрочем, судя по взрослому возрасту, это не так уж помешало «Маленькой стопе» в жизни, разве что могло сыграть свою роль в последней битве.

Каракал Caracal caracal

Несмотря на идеальную сохранность скелета, до конца не ясно, был ли StW 573 самцом или самкой. С одной стороны, стопа и мозг совсем небольшие, да и кости недлинные, так что рост был всего 1,3 м — это признаки самки. С другой стороны, на теменных костях имеется хоть и маленький, но выраженный сагиттальный гребень, челюсти мощные, а кости рук и ног очень толстые и рельефные — всё это признаки самца. У людей пол неплохо определим по тазу, но у StW 573 он был ещё не вполне современный, так что утверждать тут что-то сложно. Всё же, сравнивая StW 573 с более поздними австралопитеками, он выглядит слишком массивным для самки, маленькие же размеры черепа, очевидно, отражают лишь древность и примитивность.

Овцебык Makapania broomi

Бегающая гиена Chasmaporthetes silberbergi

Благодаря костям животных из грота Сильберберг мы знаем, как выглядела окружающая местность. Это была холмистая равнина с возвышающимися там и сям каменистыми горками. Среди копытных мало удивления вызывают бубалы и прочие антилопы, но довольно неожиданны овцебыки Makapania broomi — в наше время их ближайшие родственники живут исключительно в Заполярье. Весьма богато были представлены мартышкообразные: полуназемные короткомордые тонкотелы — колобусы Cercopithecoides williamsi, примитивные павианы — маленькие наземные Parapapio jonesi и крупные древесные Parapapio broomi, а также более продвинутые Papio izodi, похожие на гамадрилов.

Всем этим существам жилось не так уж весело, ведь на них охотились разнообразные хищники — от сравнительно мелких каракалов Caracal caracal и гепардов Acinonyx jubatus, через бегающих гиен Chasmaporthetes silberbergi и Ch. nitidula, до леопардов Panthera pardus, львов Panthera leo и совсем уж саблезубых Dinofelis barlowi и Megantereon cultridens.

Литература

Araiza I., Meyer M. R. et Williams S. A. Is ulna curvature in the StW 573 ('Little Foot') Australopithecus natural or pathological? // Journal of Human Evolution, 2021, V. 151, № 102927, pp. 1–5.

Bruxelles L., Clarke R. J., Maire R., Ortega R. et Stratford D. Stratigraphic analysis of the Sterkfontein StW 573 Australopithecus skeleton and implications for its age // Journal of Human Evolution, 2014, V. 70, pp. 36–48.

Clarke R. J. Excavation, reconstruction and taphonomy of the StW 573 Australopithecus prometheus skeleton from Sterkfontein Caves, South Africa // Journal of Human Evolution, 2019, V. 127, pp. 41–53.

Heile A. J., Pickering T. R., Heaton J. L. et Clarke R. J. Bilateral asymmetry of the forearm bones as possible evidence of antemortem trauma in the StW 573 Australopithecus skeleton from Sterkfontein Member 2 (South Africa) // bioRxiv, 2018.

Matsumoto-Oda A. et Kasagula M. B. Preliminary study of feeding competition between baboons and chimpanzees in the Mahale Mountains National Park, Tanzania // African Study Monographs, 2000, V. 21, № 4, pp. 147–157.

Morris K. et Goodall J. Competition for meat between chimpanzees and baboons of the Gombe National Park // Folia Primatologia, 1977, V. 28, pp. 109–121.

Pickering T. R., Clarke R. J. et Heaton J. L. The context of StW 573, an early hominid skull and skeleton from Sterkfontein Member 2: taphonomy and paleoenvironment // Journal of Human Evolution, 2004, V. 46, pp. 279–297.