Смешарики. Золотой век и другие истории

Коллектив авторов (2024)

В Ромашковой долине что ни день, то невероятное приключение! То Лосяш вдруг научится читать мысли, то сердца у всех поразбиваются, то Совунья решит пожить на облаке… Пин и вовсе раскрывает все тайны мироздания. За исключением одной: изобретатель никак не может взять в толк, откуда у бездушного робота чувства! А Лосяша вы вообще видели? Учёный ставит социальный эксперимент и превращает Долину в филиал Древней Греции — в эпоху её, Греции, расцвета, разумеется! Неспешные прогулки среди античных колонн, возвышенные беседы, изящные одеяния… Живи себе, натирайся маслом — но нет, не всем такое по душе! Поднимется ли среди новоявленных греков бунт? И, если да, кто же подавит его? Присоединяйтесь к любимым героям в новом выпуске мультколлекции и всё узнаете!

© ООО «Смешарики»

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Тысяча и один гвоздь

Что такое талант? Даётся ли он от рождения? Или его можно развить? Подобные вопросы не на шутку терзали Ёжика. Ему вообще было свойственно размышлять, копаться в себе… Но, как бы Ёжик ни старался, откопать в себе талант никак не получалось. На помощь пришёл верный друг — Крош. Непоседливый кролик договорился о встрече с Кар-Карычем, и вот трое Смешариков собрались на зелёной полянке.

Ворону было приятно, что развитие юных дарований доверили именно ему. К задаче Карыч подошёл со всей серьёзностью. На небольшой столик он постелил ткань, сверху поставил глиняный кувшин. Рядом разложил спелые фрукты. Натюрморт готов!

Двое юных Смешариков стояли с мольбертами и красками наготове. Крош переминался с ноги на ногу — так ему не терпелось начать, а Ёжик был настроен весьма скептически.

— Итак, мы продолжаем наш конкурс «Ку-ку! Мы ищем таланты», — торжественно объявил Карыч. — И, какими бы малюсенькими ни были ваши способности, хороший наставник разглядит их и взрастит!

— А я не собирался участвовать в этом конкурсе, — вздохнул Ёжик. — И рисовать не умею. В моём случае взращивать нечего.

Карыч снисходительно похлопал его плечу и заверил:

— В рисовании нет ничего сложного!

— Самое сложное — это то, что бумага заканчивается слишком быстро! — хмыкнул Крош.

И это были не пустые слова. Кролик принялся щедро изливать свои чувства на холст. Тюбики с краской стремительно пустели.

А Ёжик всё стоял перед мольбертом и не решался даже поднести карандаш к бумаге. Чистый лист его пугал.

Карыч мягко сказал:

— Смелее, Ёжик, смелее! Первый штрих комом, второй — ломом!

Ёжик вздохнул и занёс карандаш. Карыч ждал. Ага, вот острый грифель приблизился к листу вплотную… Но нет! Ёжик опустил лапу.

Карыч улыбнулся:

— Все придёт само. Доверься силе искусства! Просто попробуй как бы увидеть на холсте то, что тебе хотелось бы в итоге изобразить.

Пока Ёжик ломал голову над тем, как изобразить то, чего вообще не хочется изображать, мудрый наставник подошёл к Крошу. Тот прямо лапой наносил на холст толстые мазки краски, а потом и вовсе влепил в самый центр комок земли! Современное искусство, вот так-то!

Карыч сглотнул, глядя на серо-буро-малиновый шедевр, и заметил:

— М-да… В чём-то вы все, безусловно, талантливы! Надо… Надо просто больше бумаги!

Он сунул Крошу новый листок — лишь бы не видеть его так называемой картины — и вернулся к Ёжику. Дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. Собственно, даже точки на холсте не было. Ни одной.

— Всё у нас получится, — нараспев произнёс ворон. — Я уже вижу свет в конце тоннеля…

— А я пока нет, — признался Ёжик.

В этот момент Крош взревел:

— Ещё бумаги!! Вот! Вот так!

Он вылил на новый лист целую банку краски. В другую сунул оба своих длинных уха и принялся елозить ими по холсту, всё больше входя в раж.

Карыч осторожно сказал:

— Не отвлекайтесь. Мы рисуем натюрморт.

— Я так вижу! — заявил Крош, не отрываясь от своего занятия.

Карыч сделал глубокий вдох. Терпение, только терпение…

Ёжик топтался перед мольбертом. Ворон вновь попытался его приободрить:

— Я уверен, Ёжик, ты талантлив! Только найди, в чём!

— Ладно… Сейчас найдём, — пробормотал Ёжик.

Собравшись с духом, он зажмурился и со всей силы ткнул стержнем в центр холста. Карандаш проделал в листе дырку…

С трудом сдерживая слёзы, горе-художник махнул лапой и ушёл. Ноги сами принесли Ёжика на пасеку Копатыча. Вот, кстати, взять хотя бы Копатыча! Огородник, садовод, пчеловод, актёр, танцор… Иными словами, Смешарик многих талантов! А он, Ёжик?..

Копатыч делал из свежевыструганных досок новый улей, пока Ёжик изливал ему душу. Всё рассказал, как на духу.

Ловко орудуя молотком, Копатыч заметил:

— Всё приходит с энтим, с опытом… Ни у кого вначале не получается шоб идеально. А может, у тебя талант в математике? Или в спорте? — Садовод хмыкнул. — Ну… нет. Извиняй… Или вот! М-м-м… в высокохудожественном забивании гвоздей!

С широкой улыбкой он протянул ему гвоздик. Ёжик скептически взглянул на железный предмет и спросил:

— А я смогу?

— Ой! — Копатыч беспечно махнул лапой. — Да это любой остолоп смогёт!

Вскоре стало ясно, что Копатыч поторопился с таким заявлением. Ёжик попробовал раз, другой… Но гвозди только гнулись. После очередной неудачной попытки он пролепетал дрожащим голосом:

— Я ни на что не способен…

— М-да… — Садовод поскрёб голову и сочувственно улыбнулся: — Это нормально! Не переживай! У тебя всё получится!

Но пока ничего не получалось. Ёжик неловко тюкал молотком по шляпкам гвоздей, и те заворачивались то в одну, то в другую сторону. Наконец Копатыч сказал:

— Вот когда забьёшь тыщу и один гвоздь, станешь мастером!

Он знал, что главное — побольше тренироваться. Да Ёжик потом будет эти гвозди одной левой… Наверное.

Ёжик и впрямь был настроен решительно. Он продолжал учиться и у Карыча, и у Копатыча. Оба наставника проявляли чудеса терпения.

Вот Ёжик ткнул карандашом в чистый холст. Стиснув зубы от напряжения, он медленно провёл линию вниз. Лапы предательски дрожали, и линия причудливо изгибалась… Карыч навис над робким художником и подбадривал его, как мог:

— Хорошо, хорошо… Смелее!

Свободной лапой Ёжик утёр со лба пот и продолжил вести линию. Достигнув края листа, он с облегчением выдохнул. Ну, для начала неплохо!

Затем Карыч учил его работать с цветом. Ёжик выдавил на холст с добрых полтюбика голубой краски, и несуразная клякса под действием силы тяжести потекла вниз.

— С полутонами надо работать мягче… — Карыч всплеснул крыльями. — Работай с формой. Не забывай уделять внимание бликам и рефлексам!

Ёжик кивал и работал с формой. Кивал и уделял внимание бликам.

Наконец ворон скривился и выдавил:

— Ну… Вот… Уже лучше… Старайтесь!

— Я стараюсь… — сообщил Ёжик, неуклюже размазывая краску по холсту.

Терпение Карыча было на исходе…

Не лучше обстояли дела и с гвоздями. Копатыч от всей души поддерживал Ёжика:

— Бей резче! Смелее!

— Так? — Ёжик тюкнул молотком. Доску украсил очередной кривой и косой гвоздь.

— Э-э-э… Ну… почти, — пробормотал Копатыч. — Давай-ка ещё разок! Просто бей. И ни о чём не думай! Забьёшь тыщу и один гвоздь, и всё получится! Вот увидишь. Тебе просто нужно чуть больше времени.

И Ёжик послушно бил, вгоняя в ровненькие доски один кривой гвоздь за другим.

— Семьдесят семь! Семьдесят восемь!

— Всё получится! — подбадривал его Копатыч.

Ёжик педантично отсчитывал гвозди, и пасеку оглашали его возгласы:

— Сто семьдесят пять! Сто семьдесят шесть!

Садовод только чесал затылок. Вон уже сколько гвоздей забито, а толку никакого! Поправляй его, не поправляй — а гвозди всё равно кривые, гнутся в разные стороны…

— Четыреста девяносто восемь!

В какой-то момент Копатыч и вовсе перестал следить за нерадивым учеником.

— Семьсот сорок девять!

Пчеловод сидел, привалившись к одному из ульев, когда Ёжик торжественно объявил:

— Тысяча первый гвоздь…

Копатыч так и подскочил. Они с Ёжиком затаили дыхание.

Замах…

Ёжик торжественно ударил по шляпке гвоздя… и она тоже погнулась. Ёжик потупил взгляд.

К ним подошёл Карыч, оглядел доски, полные кривых гвоздей, и горестно покачал головой. Копатыч бросился к нему и горячо зашептал:

— Абсолютно безнадёжен!

— Как я вас понимаю, коллега… — вздохнул ворон. — Как я вас понимаю!

Копатыч хлопнул Ёжика по плечу и громко сказал:

— Ёжик, давай признаемся, что это всё… это не твоё… и успокоимся.

— Увы, увы! — закивал Карыч. — А пойдёмте лучше чай пить?

— Да! С мёдом! — оживился Копатыч. — Много мёда! Как можно больше… — Он осёкся и тряхнул головой, отгоняя наваждение. — И не расстраивайся, Ёжик! Мы ещё найдём твой талант! Нужно дать этому время, отстраниться… увидеть, так сказать, картину целиком!

И наставники повели Ёжика прочь. Ворон фыркнул:

— Да и кому нужны эти гвозди!

— А художники… Сейчас все, кому не лень, творцы! — вставил Копатыч.

— Мы подберём тебе занятие позабористее, поинтереснее!

Садовод строго добавил:

— Но после чая…

— Бесспорно… Разумеется!

Когда они ушли, на пасеке появился Крош. Он встал на небольшом пригорке и с удивлением огляделся. На траве между ульев плотным рядком лежали доски, утыканные гвоздями. И с высоты было хорошо видно, что из гвоздей складывался невероятно искусный женский портрет: тонкие черты, мягкие волны длинных волос, загадочная улыбка… Да это же известная картина «Мона Лиза» великого художника Леонардо да Винчи! Но Крош этого не знал. Поэтому он только почесал затылок и пробормотал себе под нос:

— Это что за гуманоид?..

Прав был Копатыч: иногда полезно взглянуть на своё творчество со стороны. Или с высоты. Жаль только, что наставники Ёжика проглядели его истинный талант. Ну, ничего. В другой раз!