Умоляй, ведьма. Часть 1

Сильвия Лайм, 2020

Искра земли, сердце огня, поцелуй короля… и ещё половина котелка подобной чепухи – и все это мне позарез как нужно! Ведь все это – волшебные ингредиенты для инициации ведьмы! Вот только искра убивает при прикосновении, сердце предлагается раздобыть с помощью кинжала, а свои поцелуи, хотелось бы, чтобы король оставил при себе. Но чего не сделаешь, ради того, чтобы стать настоящей колдуньей? Можно даже заставить прислуживать самого темного колдуна всех времён. Или нет… последний пункт, кажется, был лишним… Точно лишним!!!

Глава 5

Все тот же месяц Грозовых рек, 10 число.

Недалеко от бывшего дома Ирмабеллы Довилье.

Обратный путь из Сизых топей занял у меня около двух часов времени, но казалось, что они пролетели всего за пару минут! Я была настолько счастлива и окрылена произошедшим, что всю дорогу шла вприпрыжку, не переставая разглядывать узкую волшебную полосочку на тыльной стороне запястья.

Это ведь был настоящий магический знак! Первый шаг к истинной ведьме!

Не знаю, как в других землях, но в нашем королевстве инициированных ведьм и колдунов было совсем немного. Магическая сила, как и у меня, проявлялась примерно у одного из десяти детей. Но, как правило, она на всю жизнь оставалась лишь на уровне спонтанных выплесков и была скорее недостатком человека, чем его достоинством. Некоторым к старости удавалось подавить магию, и тогда они могли жить относительно нормально. Другие же до самой гробовой доски умудрялись чихать огненными искрами, кашлять порывами ураганного ветра и от злости периодически метать молнии из глаз. Никто таким ущербным колдунам не помогал, и даже наоборот. Поскольку они были способны навредить себе и окружающим, частенько их прятали в застенки, сажали в тюрьму или «тихие дома» для умалишенных.

А когда примерно пять лет назад наследнику престола исполнилось двадцать пять лет — официальный возраст, после которого можно надевать корону на голову и перенимать власть, — его отец, король Джоксар, и вовсе начал лютовать. Поговаривали, что он то ли опасался за жизнь сына, то ли боялся государственного переворота при поддержке колдунов, но с тех пор жизнь магов в королевстве и вовсе стала невыносимой. Официально носители магического дара не преследовались, но теперь каждый потенциальный колдун мог внезапно получить билет в один конец в королевскую тюрьму. Тайной канцелярией они «внезапно» объявлялись заговорщиками, уличенными в предательстве короны, а затем без суда и следствия следовала казнь.

Можно было бы подумать, что все это случайность и в королевстве и впрямь активизировалась оппозиция, желающая уничтожить действующего правителя. Вот только колдунов становилось все меньше, неинициированных заковывали и уводили из семей пачками. А все вступившие в силу либо уже были казнены, либо неожиданно оказывались присягнувшими его величеству.

Собственно, именно по этой причине я и торопилась как можно скорее пройти инициацию. Только после нее сила ведьмы становилась стабильной и по-настоящему управляемой. После этого скрывать дар не составляло никакого труда.

Сейчас же я была бомбой с подожженным фитилем. И если шнурок догорит в неудачный момент, для меня могут наступить самые нерадужные последствия.

В приюте на спонтанные разрушения, творящиеся вокруг меня, смотрели сквозь пальцы. Наказывали не больше, чем других детей, а иногда и меньше. Ведь я-то в последствиях, как правило, была не виновата. Нянечки и воспитатели жалели меня, зная, что, как только я выйду за двери приюта, меня, скорее всего, ждет очень короткое будущее.

Никто не верил, что мне удастся продержаться долго. Ведь пройти инициацию без наставника почти невозможно. А значит, рано или поздно о том, что я владею даром, должно стать известно тайным службам.

Поэтому мой настрой стать истинной ведьмой был очень серьезен. И тот факт, что в доме почившей бабки я обнаружила говорящего ворона, обладающего колдовскими знаниями, просто подарок судьбы. И я не могла им не воспользоваться.

Да, Хмуря, конечно, был не рад становиться моим наставником и фамильяром. Но я уверена, он тоже не захотел бы моей безвременной кончины! И пусть он твердит обратное, я-то знаю, что он у меня прелесть, добрая душа и рубаха-парень… Рубаха-птица, в смысле. Просто все это он тщательно скрывает!

Сейчас я шла обратно в наш новый дом совершенно одна. Хмуря в очередной раз сделал вид, что злится на меня, и пока так и не вернулся. Но я-то знаю, что ему невозможно отлететь от меня слишком далеко, значит, наверно, он уже ждет моего возвращения где-нибудь на крыльце нашего дома.

Избушка Ирмабеллы Довилье официально перешла в мою собственность, едва ее Ведьмономикон меня признал. Как я это поняла? Да никак: я и не поняла. Ворон подсказал. По его словам, защитные чары дома начали преображаться. Это и впрямь стало заметно, стоило выйти на крыльцо и взглянуть на старое покосившееся строение.

Оно больше не было кривым и не выглядело заброшенным.

На самом деле еще в первый день, когда я увидела дом Ирмабеллы, в голове возник вопрос: как великая ведьма могла жить в таком убогом жилище? Старуха отошла к праотцам всего месяц назад, а дерево выглядело изъеденным червями и рассохшимся, словно ему уже не меньше полусотни лет, в течение которых за ним никто не ухаживал.

Однако стоило взглянуть на него теперь, чтобы понять: дом стал другим. Как только у него появилась новая хозяйка, он выровнялся, следы червоточин исчезли. А над дверью появились крохотные, незаметные случайному взгляду инициалы: «М.Д.Р.»

Так что в этот момент я спешила уже не в жилище Ирмабеллы, а в свое собственное.

Мое!

Личное!

Все еще сложно в это поверить, но, похоже, я больше не была бездомной нищенкой.

Конечно, после того, как изба перешла ко мне, я еще три дня намывала и проветривала затхлые, покрытые пылью комнаты, делая это место пригодным для жизни. И сейчас мне уже действительно не терпелось вернуться туда и упасть в объятия мягкой постели, чтобы отдохнуть после успешной операции под кодовым названием «Недоведьма в Сизых болотах».

Я усмехнулась, прикидывая, как бы это название понравилось Хмуре. Но нет, я ему не скажу. Обойдется без очередного удовольствия поржать. Он, в конце концов, ворон, а не конь.

Однако, едва я приблизилась к опушке небольшого лесочка, внутри которого и стоял сруб, внимание привлекло странное шевеление в кустах. От города здесь было довольно далеко, а торговый тракт располагался не меньше чем в трех километрах правее.

Да, Ирмабелла выбрала очень уединенный уголок для жизни, но, в свете происков Тайной канцелярии его величества, бабку за это можно было лишь поблагодарить.

В общем, тут, на отдаленной травянистой опушке, не должно было оказаться никаких случайных прохожих. Однако из высоких диких кустов определенно доносились какие-то звуки.

Я напряглась, доставая из-за пояса небольшой перочинный ножичек. Так как возвращалась я с настоящей колдовской операции на болотах, то сегодня на мне было не платье, а довольно широкие брюки и рубаха, подпоясанная ремнем. Это все, что удалось найти в старом комоде Ирмабеллы, у которого остался всего один ящик, а остальные два оказались сломаны. В бесформенной брючной одежде я чувствовала себя так же уныло и неуютно, как в приютских нарядах, и ужасно мечтала снова надеть свое единственное платье.

Однако к рубашке и штанам прилагался ремень с ножнами для маленького ножа и отделениями для всяких баночек-скляночек, в которых, наверное, должны были храниться колдовские зелья. Зелий у меня, к сожалению, пока не было, но вот ножик я взяла с собой. Конечно, против трясинных пауков, с которыми нам не повезло встретиться, он бы все равно не помог, но с ним я определенно чувствовала себя увереннее.

В общем, достала я свое единственное оружие, выставила перед собой и… попятилась в другую сторону.

А что? Я ж не сама себе враг? А вдруг там кабан в яме корни ищет себе на ужин? И что я буду с ним делать этой блестящей зубочисткой?

Однако стоило пройти несколько шагов в сторону, как у меня из подмышки раздалось предательское:

— Ква!

— Ш-ш-ш, — в ужасе шикнула я на красивую волшебную лягушку, которую так и не решилась отпустить после получения Искры земли. Ведь животинка уже была так далеко от дома! Вдруг она заблудится?

Прямо сейчас пришлось едва не пожалеть о том, что решила тащить жабу к себе домой.

В этот миг из травы раздался голос того самого «кабана»:

— Помогите! Пожа… л… ста…

И подозрительно затих.

В общем, если мне не попался очередной крайне редкий и говорящий фамильяр-кабан, то звал меня определенно человек.

В любом случае, кто бы там ни ковырял корешки с таким умирающим голосом, пусть даже какая-нибудь лесная кракозябра, она же просила помощи! А значит, мимо я пройти не могла.

Я прижала к себе посильнее волшебную лягушку, чтобы не боялась. Это ж ведь ей страшно, само собой, не мне!

— Тише-тише, зелененькая, — журчала я ей на ухо. — Я тебя защищу. Честное слово.

Лягушка что-то сдавленно пискнула, но на «ква» не похоже. Мне даже показалось, что это было сомнение!

Оскорбляться, к счастью, оказалось некогда, я уже заглядывала в яму.

А там на самом дне лежал молодой парень!

— Эй, ты там живой?! — позвала я, с беспокойством разглядывая бледнющего типа со светлой копной слипшихся от крови волос.

— Нет, мне кажется, я уже того… пошел на корм… — простонал он, с трудом открыв глаза, так и не уточнив, кому же на корм он пошел. А после трясинных пауков меня, признаться, очень волновал этот вопрос. Вдруг здесь поблизости еще какая пакость водится? — У тебя есть вода? Как же раскалывается голова…

— К сожалению, воды нет, — выдохнула я, нервно засовывая ножичек обратно в ножны. — Но у меня тут буквально неподалеку дом. Пойдем, там я тебя перевяжу. Сможешь встать?

Парень, который на вид был не старше меня, при этом выглядел довольно худым и изможденным. С ним явно приключилась какая-то беда. Цепким взглядом я оценила его внешность, отмечая темные круги под глазами, множество ссадин и кровоподтеков и бедную одежду.

Стало жаль его. Он так напоминал одного из моих товарищей по приюту, что я поняла: бросить его в канаве точно не смогу. Такие, как мы, своих не бросают.

Да и вообще, разве можно бросить человека в таком состоянии?

Хотя, конечно, способ добычи из ямы здоровенного лба вызывал нешуточные вопросы…

— Не уверен, что поднимусь. Да и не уверен, стоит ли…

— В смысле? — не поняла я, уже шагнув к нему, бодро обхватывая и помогая встать. — Давай-давай, ты, конечно, извиняй, но мне домой надо, некогда тут с тобой разлеживаться. Сейчас быстренько доковыляем, а там я тебе чайку налью… с маковым молоком, — добавила, оглядывая в очередной раз его болезненный вид. — Расскажешь, что с тобой приключилось.

Парень что-то снова простонал, но послушался. С трудом оперся на мою руку и даже начал передвигаться сам. Тащить на себе этого бедолагу у меня точно не вышло бы, так что я была почти счастлива. Особенно учитывая, как ныла моя собственная лодыжка, куда капнул своими слюнищами болотный паук.

Сегодня утром перед вылазкой Хмуря подсказал мне рецепт антидота против яда волшебных лягушек Сизых топей. Именно благодаря этому средству я смогла нормально поцеловать свою квакающую красавицу, ничего не опасаясь. Однако к яду пауков явно следовало подбирать другое противоядие. Хорошо, что эта дрянь попала только на кожу! Уже прощаясь с жизнью, я там так залюбовалась этим волосатым членистоногим, что могло и в распахнутый рот накапать!

Хмуря был бы в бешенстве.

В общем, стоило парню выпрямиться, как неожиданно стало ясно, что он на целую голову выше меня. И даром что тощий, весил, казалось, целую тонну!

Всю дорогу я пыталась выведать у него, как его зовут, но он двигался почти с закрытыми глазами, и я не уверена, что вообще меня слышал.

Путь через лес к домику Ирмабеллы оказался самым тяжелым испытанием за этот день. Даже трясинные пауки меня так не выматывали, как перетаскивание моего незадачливого попутчика до крыльца избушки.

А там, как оказалось, нас уже поджидал крайне хмурый Хмуря.

— Кого это ты притащила, недоведьма? — каркнул он, склонив голову набок и глядя на нас сверкнувшим в полумраке леса изумрудным взглядом. — Похоже на кусок мяса.

— Сам ты кусок мяса, — неожиданно пробурчал парень, спотыкаясь на ступеньке.

— Ух ты, а я думала, ты говорить не можешь, — изумилась я.

Раненый тип тем временем разлепил опухшие глаза и вдруг удивленно заозирался вокруг.

— Это что… дом Ирмабеллы Довилье? — охнул он и словно побледнел.

— Ну да, — проговорила я, несколько ошарашенно.

— А ты откуда знаешь? — злобно каркнул ворон.

— Так я… подмастерьем ее был. Пока она не скончалась…

И, едва выдавив из себя эту в высшей степени удивительную новость, отключился прямо на пороге дома.

Хмуря хмыкнул, встряхнув крыльями.

— Притащила в дом всякую шваль, — бросил и улетел в сени так невозмутимо, словно это было что-то само собой разумеющееся.

— Эй, а помогать мне кто будет? — возмутилась я.

Я, конечно, не знала, чем может помочь птица в перетаскивании здоровенных парней, но надеялась, что раз Хмуря теперь мой фамильяр, то должен хотя бы делать вид, что причастен!

Но нет, ворону до моих размышлений не было никакого дела.

В общем, пришлось мне бедолагу затаскивать в дом самостоятельно.

К слову сказать, стоило мне получить Искру земли, как с домом случились новые изменения. Теперь он казался выше и шире! Словно разросся.

Войдя внутрь, я поняла, что не ошиблась. Сперва в доме было всего две комнаты да сени с коридором. А теперь сени превратились в широкую кухню, коридор удлинился и комнат стало три.

Как будто как раз на нас троих… Меня, незнакомца и ворона.

Кстати, Хмуря, едва понял, что от счастливой роли моего фамильяра ему не отделаться, тут же занял одну спальню. Я сперва возмущалась, мол, зачем тебе целая спальня? Ты же птица!

Но, в принципе, мне-то не жалко. Лишь бы ворон доволен был.

Вот только Хмуря никогда не был доволен.

Даже когда я в первый же день нашей «счастливой семейной жизни» принесла ему целое лукошко жирных червяков! Между прочим, копала их полдня! Так эта наглая птица что-то возмущенно каркнул, пару раз обхлопал меня своими громадными крылищами и, бубня, вылетел в окно.

Я даже червей выронила от такой наглости. Пришлось собирать обратно, а они, маленькие поганцы, расползаются!

К счастью, труды мои не пропали даром. Тем же вечером я бродила неподалеку от дома, разведывая местность, и обнаружила небольшую речушку, где можно было спокойно набрать воды для питья. А рядом неожиданно бегала шальная курица!

Ее-то я червями и приманила. Оказалось, что у Ирмабеллы ко всему прочему возле дома пустовал небольшой вольер. Я еще сперва не могла понять, зачем он нужен, учитывая, что следов животных в нем не было заметно. Видимо, снова магия постаралась. В общем, в этот вольер я и поселила курицу, которая уже успела меня изрядно наклевать. С тех пор каждое утро у нас было хотя бы одно яйцо. Достать его, правда, оказалось довольно сложно. Мамаша была на диво боевая! Однако со своей задачей я справлялась, и жизнь стала потихоньку налаживаться.

Я не знала, откуда вообще взялась эта птица, подозревала, что когда-то в доме Ирмабеллы она и жила. А после смерти старухи все хозяйство пришло в упадок, а животные разбежались. Выжить в лесу, видимо, удалось одной этой пеструшке.

Сейчас в избушке моей бабки нас оказалось уже четверо: я, ворон, бедолага-парень и курица. Ну, пятеро, если считать лягушку у меня подмышкой. Квакуху-то я так и не бросила!

— Хмуря, поставь чайник! — крикнула я, с трудом затащив незнакомца в свободную комнату и уложив на застеленную цветастым покрывалом кровать.

— Ага, щас! — каркнул ворон откуда-то со стороны.

— Волшебненько, — пробубнила я и усмехнулась.

Примерно так у нас обычно диалоги и проходили.

Однако совсем отказать ворон мне не мог. А потому стоило мне зашуршать на кухне в поисках каких-нибудь снадобий Ирмабеллы, как он прилетел и начал подсказывать, что искать.

У старой ведьмы в шкафах хранилась целая аптекарская лавка ингредиентов для зелий и лекарств. Куча разноцветных бутыльков стояла на пыльных полках настенных шкафчиков, со всех сторон свисали мешочки с травами, а на полу кое-где пылились мешки с крупами. С такими запасами умереть от голода или болезни нам не грозило.

Общими усилиями мы приготовили отвар, который должен был привести незнакомого парня в чувство.

— Спасибо за помощь, — улыбнулась я ворону. — Без тебя я бы еще полдня искала здесь даже одно маковое молоко.

— На здоровье, как говорится. Не на твое, чего ты улыбаешься, на здоровье этого поганца безродного. Хотя я бы оставил его умирать, — фыркнул Хмуря и улетел, словно его и не было.

Через полдня, когда я более-менее отмыла незнакомца от запекшейся крови и хорошенько напоила его вороньим зельем, он наконец пришел в себя. И даже румянец вернулся на его узкое, слишком худое лицо.

— Ну, а теперь рассказывай, — потирая руки, начала я. — Значит, ты был подмастерьем моей бабки?

Парень откашлялся, оперся спиной о старую подушку, на которую я натянула чистое постельное белье из шкафа, и внимательно на меня посмотрел.

— Ну да, конечно, как я и говорил, — кивнул он с готовностью рассказывать. — Спасибо за помощь, кстати.

— А что с тобой приключилось?

Паренька я не раздевала, само собой разумеется, и прямо сейчас он лежал под толстым пледом в тех же самых заляпанных кровью брюках, в которых я его и нашла. Обнаженную грудную клетку я кое-как перевязала, на голове, как оказалось, была просто глубокая царапина, которая сильно кровоточила, но легко поддавалась лечению.

— Да уж знамо дело что, — хмыкнул он. — Пришить меня пытались, как колдуна. Когда Ирмабелла была жива, ко мне старались не цепляться. Члены Тайной канцелярии, как и офицеры стражи, обходили меня стороной. Никому не хотелось переходить дорогу ведьме, которую опасался трогать даже сам король.

Парень заметил мои приподнятые брови и хмыкнул.

— Да-да, Ржавая вдова была опасным противником и смертоносным врагом. Скрытным, ко всему прочему. Даже мне, как подмастерью, мало было дано узнать о ее жизни. Однако и я был в курсе того, что старуха числилась на особом счету при дворе. Иногда исполняла заказы богатых дворян на разнообразные зелья. Даже порчу могла навести! Все это держалось в тайне, само собой. Но, в общем, эти мелкие поручения делали ведьму неприкосновенной в довесок к ее немаленькому дару, из-за которого ее и так не трогали. Все эти крысы из Канцелярии, они ведь что, думаешь, станут рисковать собой, нападая на могущественного колдуна? Я тебя умоляю, — махнул рукой он, явно входя в раж.

Похоже, история, которую он рассказывал, цепляла его лично.

— Нет! Конечно, нет, — продолжал он. — Эти шакальи бородавки только и могут, что нападать на неинициированных. Да еще на слабеньких от природы магов. Таким суждена лишь смерть в застенках или на виселице по обвинению в предательстве короны. А когда встречается шакалам кто-нибудь типа моей Ирмабеллы, чтоб огонь ей был оливковым маслом, так они и носа из своей Канцелярии не высунут!

Парень так разошелся, что даже покраснел и дышать стал тяжело.

А меня очень волновало не столько все то, что он поведал, сколько одна-единственная фраза:

— Эм… прости, «чтоб огонь ей был оливковым маслом»?

Парень тут же расслабился и ухмыльнулся, кивнув.

— Как бы ни любил я Ржавую вдову, но сейчас она, несомненно, в самом пекле, и пламя великого дракона Рока облизывает ее черную душу.

— Черную душу… — повторила я, даже от удивления откинувшись назад на стуле.

— Ирмабелла была черной ведьмой. Я думал, ты в курсе, раз ты ее внучка.

— Нет, увы, — покачала я головой, впервые, кажется, не слишком расстраиваясь, что не знала свою бабку. — Все мое детство прошло в детском доме.

Парень присвистнул, тряхнув короткими светлыми волосами.

— Насколько я понимаю, ты — одна из дочерей Клермона Сирье, нашего старого городского главы. Вот только я думал, что у него всего две дочери. Ты, выходит, третья?

Я пожала плечами.

— Насчет папули мне ничего не известно, но что-то такое и Ведьмономикон говорил…

Об отце разговаривать оказалось действительно неприятно. По всему выходило, что я не только могла бы с детства жить в нормальной семье, но и была бы обеспечена всем, чем нужно. Городской глава — это не нищий бездомный, который способен отдать дочь в приют, потому что ему не на что ее кормить. Городской глава — это очень-очень богатый и обеспеченный человек. Но дочь ли я ему? Почему же меня бросили?…

Приятнее оказалось считать, что это ошибка.

— Чуть больше месяца назад я получила письмо, что могу претендовать на наследство бабки, если сумею принять его. И если бы не Хмуря, признаться, не видать бы мне этого дома.

— Хмуря? Кто такой Хмуря? — сдвинул брови парень.

Я улыбнулась.

— Кстати! Ты-то мне и скажешь, как его зовут на самом деле, а то он не признается. Хмуря — это ворон, говорящий фамильяр Ирмабеллы. Я была так поражена, когда узнала, что моя собственная бабка настолько сильная ведьма, что ее фамильяр заговорил! До сих пор мурашки.

Я задорно протянула к парню руку, демонстрируя кожу в пупырках. Но тот что-то не проявил восторга. И брови его отчего-то поползли на лоб…

— Да, Ирмабелла и вправду была уникальной по силе колдуньей, — задумчиво проговорил он тогда. — И, вероятно, ее мощь вполне могла бы однажды разговорить какую-нибудь тварь. Вот только у старухи не было никаких фамильяров, потому что животных она терпеть не могла!

Настала очередь удивляться мне.

— Кто же тогда такой мой Хмуря?…

— А сам он не говорил? — начал размышлять бывший подмастерье. — Говорящие животные, так скажем, не встречаются на каждом шагу. Если он улетел от какого-то великого колдуна, то тот будет этим фактом крайне недоволен.

Меня слегка бросило в жар. Почему-то я о таком варианте вообще не подумала! А будет ли счастлив настоящий владелец фамильяра, если узнает, что я его птичку магическим договором привязала?…

— Вот только я не знаю ни одного волшебника или ведьму, которые были бы хотя бы немного равны Ирмабелле, — продолжал парень, почесывая затылок. — Это очень странно.

Я попыталась припомнить все, что произошло в первый день нашей встречи. Получалось, что ворон просто сидел на комоде в спальне бабки. А что он там делал — оставалось совершеннейшей загадкой.

— В любом случае за все это время Хмуря мне очень помог, — продолжала я. — А его таинственный предполагаемый владелец никак себя не обозначил. Да и Хмуря о нем не упоминал. При этом он исправно раз за разом расшифровывал мне все, что говорится в Ведьмономиконе, готовил меня к первому шагу инициации ведьм, учил, варил зелья… Даже вот этот отвар, который поставил тебя на ноги, тоже его изобретение!

Я улыбнулась, думая, что эта новость обрадует подмастерье. Хмуря ведь очень полезный!

Но парень отчего-то только сильнее помрачнел.

Я при этом продолжала:

— Ворон помог мне и волшебную лягушку из Сизых топей добыть. Там, конечно, не сильно сложное испытание получилось, но все же…

— Не сильно сложное? — переспросил тот, а на его брови я уже и вовсе не обращала внимания — они жили собственной жизнью.

Парень взял меня за левую руку и повернул запястьем вверх. Тонкая ровная линия первой Искры на светлой коже казалась восхитительно сочной.

Меня это так радовало!!!

Я снова невольно улыбнулась, проведя пальцами по рисунку.

— Да, по сути, ерунда, а не первое задание, — хмыкнула я. — Достал лягушку, чмокнул — и всего делов.

— Тебе повезло, что пауки Ядобога в Сизых топях уже много лет спят, никем не потревоженные. Бывали времена, что они и на город нападали. Тогда только колдуны и могли остановить нашествие. Говорят, Ирмабелла в молодости усыпила этих тварей поблизости от нашего Шишгорода, так что сейчас мы вроде как в безопасности.

Я стыдливо поморщилась.

— Ну, вообще-то, я их некоторым образом разбудила.

— Что? — ахнул парень и схватился за голову. — Ох ты ж, кикимора болотная…

— Кто кикимора, я?!

Ну, конечно, можно сказать, что не права я была, когда чихала в камышовую жижу, но чтобы сразу обзываться…

— Да не ты, — махнул он рукой. — В Сизых топях живет одна болотная кикимора по имени Ферлиза. Надо бы ее предупредить, что пауки проснулись, иначе она от неожиданности может и из лесу выскочить, пойти по деревням людей морить. А так, если предупрежу ее, может, уговорю сыграть паукам колыбельную. Она успокоится, пауки опять уснут. Это уж точно! От камышовой дудочки Ферлизы кто хочешь в спячку впадет. Да вот только мне что-то не хочется в топи-то лезть…

Я слегка побледнела.

— Кикимора — это разве не утонувшая черная ведьма?

— Ну да, болотная нечисть, — кивнул он. — Кучу людей извела в свое время, пока Ирмабелла ей домик в топях не организовала.

В этот момент я вдруг почувствовала себя как в той сказке, где чем дальше, тем страшнее.

Ну и бабка у меня была!

— Волшебненько, — пробубнила я, громко сглотнув, одновременно соображая, что натворила своим чихом. — А знаешь, я Хмурю попрошу. Пусть слетает к этой Ферлизе и попросит ее сыграть паукам колыбельную. Хороший ведь план, да? И тебе не придется идти…

Сама-то я бы точно второй раз в топи не полезла. У меня как-то колдовских перьев под мышками не наросло.

Впервые в жизни расстраивалась по такому поводу!

— Хмуря, конечно, будет в бешенстве, если я его попрошу, — добавила, представив физиономию ворона. — Опять, небось, недоведьмой назовет. Но он слетает, я уверена! Пауки ему не страшны, как и кикимора. По деревьям вроде бы никто из этих страхолюдин лазать не умеет.

Я усмехнулась, уже готовая звать своего верного пернатого рыцаря.

— Что-то не слишком твой Хмуря похож на фамильяра, — заметил вдруг подмастерье, явно уже не слишком беспокоясь о судьбе кикиморы и пауков. — Те не могут сказать дурного слова о хозяйке.

— Ну, — замялась я немного, пожав плечами, — наверно, как бы, дело в том, что он и не фамильяр фактически. Я же использовала заклятье магического договора, а не пыталась обзавестись животным, как это полагается. Мне же никто не объяснял, как это нужно делать. У меня и первая ступень инициации только сегодня появилась.

Я снова продемонстрировала ему запястье, словно извиняясь.

Парень широко округлил голубые глаза, и на худом лице они стали казаться огромными. Впрочем, не это главное. Главное то, что прямо сейчас у него на этом самом лице было такое выражение, словно он намекал на что-то. Например, на то, что ума у меня — как у нашей шальной курицы. Я прямо-таки без слов все понимала.

— Ты не произносила заклятья родства с фамильяром? — многозначительно спросил он.

— Нет, — хмыкнула я и отвернулась, убирая руку с полоской первой искры.

Очевидно, его моя ступень совсем не впечатлила.

— Ты в своем уме? — выдохнул вдруг он, подавшись вперед. — Что это вообще за птица?

— Фамильяр это, что тут неясного? И что может быть опасного в простом вороне, что ты так паникуешь? Ну не привязала я его как фамильяра, а зачем? Магия сработала и так, — махнула я рукой. — А навешивать лишнее клеймо на Хмурю я не хочу. Он и так от меня не в восторге…

— Откуда он взялся? Ты понимаешь, что фамильяры не разговаривают?

— Ну как это не разговаривают! — от досады хлопнула я ладонью по ноге. — У некоторых еще как говорят! Вот у великого Эльтуса Бледного, у Беладонны…

— Ага, и у сиротки из приюта, — усмехнулся он, скривив губы и перебивая меня.

Глупость. Очевидно же, что я просто подобрала чьего-то чужого фамильяра.

— Мне просто повезло найти говорящего ворона… хозяин которого наверняка давно умер. Вот и все. К тому же, может, я и уникальная, почему бы и нет? — повторила с нажимом.

— Ты прости, конечно, — хмыкнул парень, — но это Хмуря у тебя уникальный. А ты просто не инициированная ведьма, к которой привязан очень могущественный говорящий ворон.

— Ай, что б ты понимал, — фыркнула я и встала со стула, решив, что зря теряю время на споры. И дураку известно, что ни один человек не способен обращаться зверем или птицей. И если этот подмастерье намекал на нечто подобное, то у него явно крыша улетела, хлопая черепицей. Или удар по голове оказался серьезнее, чем я думала.

Фыркнув, я развернулась, намереваясь пойти раздобыть еды. Впрочем, совершенно не мешало при этом спросить у Хмури, нет ли у него живого и очень злого хозяина. И только пусть попробует мне не ответить!

— Кстати, как тебя зовут? — повернулась я к подмастерью, останавливаясь в последний момент.

— Эйвин Бронт, — улыбнулся он, как мне кажется, примирительно. Наверно, почувствовал, что я могу раздобыть для него еды. — А тебя?

— Мартелла, — ответила я. — Мартелла Довилье.

— Прекрасное имя, — проговорил он гораздо мягче, чем прежде. А за похвалу я даже была готова простить ему его твердолобость.

В общем, пока он окончательно не переманил меня на сторону зла, в смысле не настроил против Хмури, я хитро улыбнулась и бросила, ткнув пальцем на комод:

— Кстати, я ни на что не намекаю, но раз уж ты так удобно разместился в моем новом доме, то ты не стесняйся, займись делом! Вот этой лягушке надо найти у нас тут уютненькое и в меру мокрое место! Займись, а?

Эйвин перевел удивленный взгляд с меня на комод, а затем обратно. Он если и был против, то в виду не показал.

В этот миг с комода прямо из стеклянной банки важно поддакнула волшебная лягушка:

— Ква!

Как будто и правда понимала, о чем мы говорим.

Впрочем, от этих колдовских тварей всего, чего хочешь, можно ожидать. Один Хмуря чего стоит…

Кстати говоря, этот пернатый помощничек заскучать мне не дал. Уже буквально сутки спустя он открыл мне такую новость, от которой даже у меня волосы зашевелились. А нас, приютских, между прочим, сложно напугать!