Антиинерция. I том

Серж Чупа

В книге изложена никогда ранее не издававшаяся система восстановления и поддержания здоровья, максимально доступная и действенная. Необходимый шаг в развитии современной медицины.Сюжет выстраивается в виде лекционных конспектов, диалогов на театральных репетициях, дневниковых заметок со стихами и рисунками, где персонажи в процессе изучения китайской медицины и различных (особых) видов мышления находят точные применения в жизнетворчестве.

ПАЛЫЧ

Дорога из белого щебня, утыканного в грязь липового леса, от лесхозной конторы до оврага, который является границей.

Детство, — вдоль оврага полоска участков с домами и садами тех, кто работает в лесхозе.

Дорога в полтора км. склон, под стать гонять на велике. Растопыря ноги поверх педалей от конторы до самого оврага, который является границей.

Друг детства Пашка. Мы несемся на великах с поднятыми ногами и закрытыми глазами, кричим как страшные самолеты. Кричу так, что слышу только свой крик.

Затем понимаю в доли секунды, что не слышу Пашку, открываю глаза — Пашка кувырком отлетает от дерева.

Как будто время превратилось в желе, а голова — в глиняный тонкостенный барабан. И этот барабан в желе завис, и повсюду шум пульса, ничего кроме.

Кроме кромешности.

Только что мир пестрым потоком разлетался по сторонам как новогодняя хлопушка из радуги цветов и солнечных зайчиков, и вот он схлопнулся и застыл.

Темной каменной массой.

Все вокруг включая птиц в полете. Так они впечатались в обездвиженную реальность.

По прошествии лет все пытался воссоздать состояние для театральной сцены, безуспешно. Все так и осталось на своих местах.

Успел ли подумать я, минуя время? Нет, ничего.

Пашка вскочил, сел на корточки, вдруг выгнулся, жутко побледнел и застонал как будто его стон выжимали из тюбика, а с правой стороны красное пятно во всю щеку, повалился на спину так и не выпрямив ноги.

Страх и оцепенение пришлось победить сильнейшим чувством виновности. Я попробовал поднять Пашку, но не смог. До дома рукой подать: «Пашка, я щ-ща! Де-е-да!» Влетев в калитку, завопил, что есть мочи: «Де-е-да!»

Дед как раз пообедав выходил. Кому-то сказал звать Палыча, и мы забрали Пашку домой.

Я никогда не видел деда таким напуганным.

Он то и дело ощупывал меня. Сам цел-то? Сам цел? Ху. Ху.

Палыч положил Пашку на живот, пошарил вдоль позвоночника пальцами, Пашка открыл глаза.

«Скажу как, неси в срубок, я паек соберу по ходу. А пока до врача», — распорядковал Палыч. Кликнул меня следом. В саду указал, какие веники, травные пучки сносить в срубок. Тут же на пню наколол дубовые и еще разные полешки, спонад корней отпилы.

Палыч:

— Это брось в котел и распали печуху. Юшку не забудь.

А печка-то, печка, в жизни ничего похожего не виделось. Такое странное дело, мне тогда мир вещей изменило. Лежак из кирпичей и глины, камеры с тазами, решетки из тонких реек. Я даже запалив печуху прилег на секунду. Понравилось. И с лежака глаза сразу в оконце, полилось мягким светом, дым. Тут же вскочил открыть юшку.