Соеласи

Серж

Планета детства – замечательная планета. На ней не только интересы и увлечения особенные, но и время ощущается необыкновенно. Фантазии переплетены с реальностью и ожиданиями. А ведь кроме окружающих – мамы и папы, бабушек и дедушек, братиков и сестёр, друзей-товарищей – есть ещё мир игрушек, мир растений и мир животных. И в этих мирах всё движется, разговаривает, кружится вокруг юного человечка. Истории невымышленные и истории сказочные. У каждого они, конечно, различны. Я рассказываю о своих.

Вечер из жизни мамы

Помните те осенние вечера, когда дни уже стали короче и сумерки наступают неожиданно, без длинных летних теней? Кажется, вот он, ясный день, и вдруг неожиданно подкатил вечер. С тоской вспоминаешь о жарком лете при порывах осеннего прохладного ветра, ёжишься в предчувствии долгой холодной сибирской зимы. И тот вечер ничем бы не отличался от других таких поздних вечеров, если бы не одно происшествие. Мама пошла выгулять собаку по аллее, ведущей к реке.

Но сказать «собаку» — это не сказать ни о чём. Во-первых, это пудель. Во-вторых — карликовый. Вообще-то, пуделя подразделяются на королевских — это самые большие, красивые, они часто выступают в цирке — очень они нарядные; потом идут средние пуделя, и только затем — карликовые. Наш — абрикосового цвета. Это весёлый, подвижный, звонкий, постоянно прыгающий и игривый дружок, никогда никого не обижавший и в каждой собаке или ином животном видевший только товарища и участника своих игр. Правда, иногда он мог закатиться лаем на неожиданно появившегося и, как правило, высокого мужчину, но только в качестве охраны мамы или меня, Светланы. Маму он обожал! Она ему казалась чем-то святым, и защищал он её беззаветно и самоотверженно. Однако все лишь только улыбались над его решительными попытками отстоять своих хозяек, но он всегда получал от них похвалу и, конечно, пару лакомых кусочков во время обеда.

Чаще всего выгуливала его я, потому что это моя собака, я купила её сама. Но пудель являлся любимцем всей семьи. В тот вечер мне надо было к бабушке, и вывести его отправилась мама. Итак, вот с этим самым абрикосовым маленьким пуделем мама вечером оказалась на аллее. Чип — да, я забыла его представить — бежал от дерева к дереву, обнюхивал по дороге всё подряд и делал это с тем важным видом и заинтересованностью, как это делают все собаки.

Кстати о собаках. За миг короче времени, за которое я пишу слово «собака», другой представитель этого отряда четвероногих подскочил к Чипу и попытался сходу схватить его. А мы помним, что уже наступили сумерки. О себе эта собака заявила только глухим топотом и тяжёлым дыханием. Мама инстинктивно автоматически дёрнула за поводок к себе и спасла пуделя от опасности, исходящей от неизвестной разъярённой собаки. Чип повис в воздухе и, казалось, был спасён, но на свою беду он проскальзывает головой сквозь ошейник и падает прямиком в широко открытую пасть, оснащённую, что сразу было видно даже при тусклом свете фонарей, ужасными зубами и особенно выделявшимися огромными клыками. Чип беспомощно обмяк в пасти этой собаки, которая перехватила его ровно посередине и, глухо рыча от удовольствия, замотала головой. Серьёзность ситуации, в которую попал Чип, всю сложность и критичность положения, отягощало то, что челюсти, которыми он был схвачен, принадлежали одной из самых свирепых бойцовых пород собак — истребителю себе подобных, стаффордширскому терьеру, или как его у нас с опаской называют — стаффорду.

Я не знаю, думала ли мама о смертельной угрозе, что представляла данная особь в тот момент для неё самой; наверное, нет. Она решительно бросилась на защиту пуделя! В тревоге за его жизнь она била по злобной морде бойцовской собаки, всё сильнее и сильнее сжимавшей Чипа своими неумолимыми, бесчувственными, жаждущими лишь крови челюстями. Ничего не помогало. Мама о себе не заботилась в тот момент, перед ней стояла одна лишь цель — спасти своего пуделя из пасти этого чудовища. Вдруг её осенило! Она вспомнила, как надо освобождаться от хватки таких собак, где-то она это читала. Мама забежала со спины стаффа, просунула ему правую руку под челюстью, схватила за локоть свою левую руку, а кистью левой руки надавила на затылок агрессора. Таким образом она могла придавить ему горло и заставить раскрыть пасть, но для этого надо было его передние лапы оторвать от земли. Мама попыталась это сделать, но кобель был очень крупный, тяжёлый, и мама вместе с ним повалилась на землю, продолжая давить ему на горло. Стафф делал своё дело: почувствовав вкус крови, он, закрыв глаза, не обращал ни на что внимание, всё сжимал и сжимал бедного Чипа. Из последних сил мама, перекатившись с бока на живот, навалилась всем телом на убийцу. Пытаясь огрызнуться и схватить уже человека, стафф разомкнул пасть, и Чип безвольно и мягко упал на пожухшую траву.

Спасло маму то, что, привлечённые визгом пуделя, рычанием крупной собаки и звуками борьбы, подбежали двое мужчин и стали отгонять разъярённого пса. Это оказались строители, они заканчивали делать неподалёку металлический забор, и вот эти самые прутья от забора и помогли отогнать свирепого терьера от мамы. А она, лишь успев крикнуть «спасибо!» строителям, уже бежала с бездыханным телом Чипа в ветеринарную клинику, которая располагалась неподалёку и работала круглосуточно. Забежав туда, мама только просила человека в белом халате: «Спасите собаку, спасите собаку!» А тот, пожилой человек, ветеринарный врач, увидев маму, лишь ахнул: «Голубушка, вас саму надо спасать, как минимум ваши руки!» Только сейчас мама заметила, что на обеих кистях имелись проколы от клыков и другие рваные раны, из которых текла кровь, а она до этого думала, что это кровь Чипа.

Врачи трудились на двух столах. На одном занимались мамиными руками, на другом пытались спасти Чипа — ему удалили ребро, обработали сквозную рану правого лёгкого, причём, когда он дышал, слышался лёгкий свист, исходящий из неё, наложили шов на живот и так далее. Лишь глубокой ночью маму привезли домой. Долго потом у неё заживали кисти. У пуделя теперь осталась ямка между рёбрами, явственно ощущаемая при пальпации. И от всего случившегося до сих пор живёт страх перед стаффами. Он их теперь чётко различает и не подбегает к ним, а лишь напряжённо облаивает издалека, как бы показывая всем: «Глядите, смотрите, вот он, хищник! Вот он, убийца!» При этом пудель готов в любой момент сорваться и спрятаться от этой страшной собаки. А мама продолжает любить нашего питомца. Только мне кажется, что Чип ещё больше привязался к ней после этого происшествия, что он по-своему, по-собачьи её боготворит. Её, свою спасительницу — мою маму.

* * *