Ревизор: возвращение в СССР 5

Серж Винтеркей, 2023

Приключения московского аудитора, попавшего из нашего времени в 1971 год, продолжаются. Павел Ивлев готовится к взрослой жизни, завоевывает себе авторитет, окружает близкими друзьями, которым искренне стремится помочь. Кроме того, необходимо распутать схему с хищениями на механическом заводе, отомстив за сотрудника ОБХСС, и разобраться с угрозами от криминального трио, возглавляемого братьями Зауровыми.

Глава 4

06 апреля 1971 г. Дома у Домрацких-Ивлевых.

Приехали мы из Брянска поздно, дома был около девяти часов вечера.

Мама с бабушкой напряжённо ждали меня, и когда я вошёл в хату, накинулись с расспросами. Попытался успокоить их:

— Понятия не имею, что там будет с этой олимпиадой, результатов ждать несколько дней. Отработал честно, все, что хотел написать, написал. Какую оценку поставят, такую и поставят. Честно скажу, не вижу, как она может отразиться на моей дальнейшей жизни, поэтому особенно не переживаю по этому поводу.

Ага, не подумал, какой будет реакция — подустал с дороги. Тут же пришлось выслушать кучу нотаций о том, как важно выигрывать любые конкурсы школьнику, а уж олимпиады — тем более.

— Смотрите, что у меня есть, — переключил я их внимание на яблоко и грушу, выкладывая их на стол.

— Это вас там так кормили?! — удивилась бабушка.

— Там ещё апельсины были, — подлил я масла в огонь. — Только их все нарезали, не смог вам принести.

Сам фрукты есть не стал, наблюдая за тем, как мама аккуратно делит их на четыре части и откладывает Аришке четверть яблока и четверть груши. У меня сердце сжалось. Конечно, наш ребёнок не голодал, но фрукты мы ей не давали. За неимением оных.

С сожалением вспомнил полные стеллажи с детским питанием из двадцать первого века, разнообразные баночки на любой вкус и цвет…

— Ты только груши ей сразу много не давай, — забывшись, сказал я маме. — Чуть-чуть сначала, посмотри, как организм примет. А то обсыплет диатезом…

Мама кивнула, нисколько не удивившись, а бабушка посмотрела на меня с удивлением, но промолчала.

Утром меня ждал сюрприз. На стадионе к нам присоединился Тимур. Вчетвером мы по очереди занимались на турниках и брусьях. С удовлетворением подумал, что моя банда разрастается.

— Что, тёть Лена не передумала? — спросил я Славку. — Домой не вернулась?

— Нет. И не надо. Так тихо стало в доме, спокойно…

— А куда она делась? — заинтересовался Тимур.

Он совсем был не в курсе, мы на пару со Славкой объяснили ему вкратце ситуацию. Начиная с ситуации, которая с Кабаном была, и заканчивая перипетиями с мамашей Эммы.

— Это та девчонка, что в поход с нами ходила? — припомнил он.

Брат был очень удивлён, можно сказать, потрясён. И совсем другими глазами стал на Славку смотреть. Уважительно!

— Эх! Я бы этого Кабана!.. — приговаривал он. — Эх! Я бы эту мамашу…

— Ты бы да-ааа! Дров наломал! — с усмешкой сказал я и укоризненно покачал головой. — Тут по-взрослому надо, по закону. Лишать её родительских прав по суду…

— Как это? — опешил Славка, спрыгивая с брусьев и подходя ко мне. — А так можно?

— Всё можно, Слав. Было бы желание.

— Я скажу Кларе Васильевне. А то она переживала за пенсию по потере кормильца. Там же семья получает, и дети, и жена… Я не всё понял, но там какие-то трудности с пенсией на Эмму.

— Если что, к бабушке моей пусть идёт, она подскажет, куда с этим за помощью обратиться. И если у них совсем хреново с деньгами будет, не молчи. Придумаем что-нибудь. Не голодать же старикам и детям…

— Хорошо, — благодарно кивнул головой Славка.

— Если совсем припрёт, можно будет сбор продуктов организовать. Как сбор макулатуры. Кто что может, — предложил Мишка.

— Ну, это на крайний случай, — усмехнулся я. — Лучше, мы подработку какую-нибудь найдём.

Да, у меня сейчас, по меркам моего возраста, было еще полно денег. Даже после покупок на базе Никифоровны. И я мог бы кормить все семейство Либкиндов этак с годик, особенно не напрягаясь. Но это бы никуда не годилось. По сути, я бы приучил Славку и Эмму, что можно жить на мои подачки. А так лидера из Славки не сделать, только ведомого, который будет преданно заглядывать в глаза щедрому другу, ставшему, по сути, хозяином. А что — кто кормит, тот и хозяин. Нет, нужно приучать их пускать в ход мозги, искать, где заработать, и рассчитывать на себя. На друзей тоже, но не как на спонсоров, а как соратников, готовых вместе пахать, чтобы помочь друг другу. Только при такой модели пацаны, заботу о развитии которых я взял на себя, чего-то добьются в жизни.

Тимур слушал нас, открыв рот. Надо отдать должное Оксане, его матери, Тимур и Диана выросли в семье хоть и не полной, но вполне благополучной. И взрослая сторона жизни их обоих, похоже, пока не касалась, Оксана как могла оберегала детей. Возможно, даже чрезмерно — учитывая хулиганские замашки брата и сестры на момент, когда я их встретил.

— Я с вами, — вдруг сказал Тимур. — Если надо будет на подработку… — добавил он в ответ на наши недоумённые взгляды.

— Куда тебе ещё подработку, брат? — сказал я, благодарно кивнув в ответ на высказанное желание. — И так загружен по самую макушку и в школе, и в больнице. Но в любом случае спасибо за готовность помочь!

Вспомнив наш разговор с директором вчера, добавил:

— Кстати, Самойлов тебя очень хвалил. С олимпиады вчера возвращались, говорит, ты и к отработке ответственно относишься и уже с ним договорился насчёт концерта для ветеранов.

— Да, это не я, — смутился Тимур от похвалы. — Это Дианка меня к директору потащила…

— И она молодец.

Побежали срочно по домам — заболтались, едва в школу не опоздали.

В школе весь день готовились к экзаменам, только на астрономии немного отдохнул. После НВП остался на двадцать минут в стрелковом клубе. Ну надо же пострелять хоть чуть-чуть.

Потом бегом побежал на завод. И все равно на пять минут опоздал. Блин, неудобно как!

Повезло — в бухгалтерии было тихо и пусто. Главбух куда-то вышла. В кабинете сидела одна Изольда.

Спокойно перекусил, неспешно раскладывая путёвки.

— Павел, — вдруг пододвинула ко мне свой стул Изольда. — Как олимпиада прошла?

— Нормально, — ответил я, совсем не заметив у неё реального интереса.

Что ей надо?

— У меня сын в седьмом классе учится, — перешла, наконец, к делу Изольда. — Я одна его ращу… — она замялась. — Учиться совсем не хочет… Говорит, он не зубрила, пятёрки — это позор… Я не знаю, что с ним делать. Поговори с ним, пожалуйста. Ты же и учишься хорошо, на олимпиады ездишь, и люди тебя уважают, — и уставилась на меня с мольбой и надеждой.

Не сказать, чтобы я вдохновился из-за такой просьбы. И что я скажу её бестолковому сыночку? Нет, если знаешь человека, можно подобрать нужные слова, мотивирующие или манипулирующие. Но я-то этого недоросля даже не видел никогда. Да и возраст самый козлиный — когда организм требует бунтовать против любого авторитета.

Изольда мне казалась такой прямолинейной, нахрапистой, я бы даже сказал, нагловатой. А тут, поди ж ты, с подростком справиться не может. Небось, всю жизнь ему в попу дула, вместо того, чтобы в строгости воспитывать. И так бывает!

— Даже не знаю, что вам сказать… — честно ответил я ей. — Надо подумать.

Уселся, подперев подбородок руками. Изольда отнеслась со всем вниманием к моей просьбе. Затихла так, что словно и исчезла из моего поля зрения. Даже дышать, похоже, перестала. Ниндзя прямо.

Через минуту я придумал план и изложил его:

— Давайте, вы его пригласите сюда после школы под каким-нибудь правдоподобным предлогом, например, что-нибудь тяжелое помочь вам в кабинете передвинуть. Мы с ним тут пообщаемся в неформальной обстановке, может, и серьёзно поговорить получится. Только придумайте, что он двигать будет, чтобы правдоподобно все было. И чур — мой стол не переставлять!

Изольда обрадованно кивнула головой и вернулась на своё рабочее место. Глаза у нее блестели, видимо, продумывала уже будущую перестановку в кабинете. Главное, чтобы не увлеклась.

А я посидел ещё немного, разнёс путёвки по ведомостям и пошёл в гараж к Игнату, уточнить, всё ли у нас с лестницей идёт по плану, когда мне его ждать. Надо вести себя как ни в чём ни бывало. Не могу же я резко прекратить с Игнатом общение из-за того, что он с Митрофаном этим болтал и в цехе этом подозрительном работает. У меня в голове никак не вязался образ внука Аристарха с какими-то мошенническими операциями. Старался объективно все оценивать, но чуйка твердила, что Игнат в этой грязи не участвует.

Нашёл Игната быстро. Вышли с ним покурить. Это местный ритуал — когда кто-то приходит, это прекрасный повод выйти покурить.

— Что, про Ваську слышно что? — спросил он меня.

— Увезли из города куда-то в состоянии комы, — ответил я, не говоря ему правду. Не зря же ОБХСС шифруется. Интуиция — это хорошо, но на воду лучше подуть.

— Да… Вот досталось негру… — пробормотал Игнат.

— Как у тебя с лестницей? — перевёл я разговор.

— Да, всё готово.

— Сегодня тебя ждать?

— Вроде, договорился с машиной… Ну, будь вечером дома, короче, — не стал ничего обещать Игнат.

Не стал больше задерживаться у него, решил, что Галия более подходящая сейчас компания. Тем более, она сейчас одна, Сатчан в отпуске, мало ли ей помощь какая нужна.

Комитет комсомола был заперт. Но когда я подёргал за ручку двери, изнутри послышался какой-то звук, как будто уронили на пол что-то небольшое. Там кто-то был.

— Галия! Ты там? — постучал я в дверь.

А в ответ — тишина. Но я же слышал!

— Галия! Открой! — заволновался я и стал стучать в дверь кулаком.

Если бы дверь не открылась вскоре, я бы её вышиб. Мало ли, может у нее какие проблемы со здоровьем! Мало мы совсем еще встречаемся, ничего еще о ней, практически, не знаю!

Галия открыла, наконец, дверь и испугалась, увидев меня. Отодвинув её, я вошел в кабинет. Там никого, кроме нас, не было. Кабинет Сатчана тоже был пуст.

— И что ты закрылась? — спросил я удивленно.

Вид у неё был странный. Возбуждённая, зрачки расширены…

Да что тут происходит?! Не проверять же шкафы, в конце концов, в поисках любовника.

— Галия! — воскликнул я, начиная терять терпение. — Что с тобой?

Она молчала, отстранённо глядя на меня.

Вдох-выдох, вдох-выдох…

Ещё раз осмотрелся. На её столе лежала целая груда знакомых коробочек.

— Откуда у тебя столько косметики? — удивился я. Мои бухгалтера чуть не передрались из-за пяти помад. А тут и помад была целая упаковка, и всего остального столько же.

Взял в руки одну коробку, там было двенадцать штук маленьких коробочек с помадами.

— Не трогай! — выхватила их у меня из рук Галия стремительным движением. — Это моё!

Я смотрел на неё и не узнавал. Враждебно глядя на меня, она сгребала на столе в одну кучу все разрозненные коробки и коробочки, обнимая их.

— Ты чего? — тихо спросил я. — Не нужны мне твои помады.

— Не дам! — чуть не плача, вдруг сказала она. — Не могу… Моё.

— Да, что происходит? Галия!

Она разрыдалась.

Хорошо, у Сатчана на втором столе графин стоял с водой и стаканы. Пришлось умыть подругу. Хорошо так, от души. А то она явно не в себе.

Водичка помогла, Галия очухалась. Начала путанно излагать, что тут произошло. Когда все понял, еле удержался от того, чтобы дико заржать. Не та ситуация, не поймет. Задушил смех внутри колоссальным усилием воли. Аж слезы на глазах выступили.

Выяснилось, что в отсутствии Сатчана она вынуждена была взять на себя все его обязанности, в том числе, и распределение среди комсомольских активистов добытых каким-то образом дефицитных товаров. Надо будет, кстати, выяснить, откуда взялась эта косметика и куда пойдут деньги, собранные с работников за неё.

Может, у нас с Элишкой свой уровень фарцовки — чемоданный, а у руководства свой — контейнерный?

Получив в профкоме порцию косметики на всю комсомольскую молодёжь завода, Галия закрылась с ней в комитете комсомола и никому ничего не дала.

Руки дрожали, глаза горели, когда она перебирала свои «сокровища», не в силах расстаться с ними. Девчонка никогда в жизни не видела столько дефицитных товаров сразу. У неё конкретно башню сорвало.

— Солнышко, надо распределить всё это, — попытался достучаться до неё я. — Люди знают, что ты получила и сколько. Люди ждут.

— Не могу, — простонала она.

И что мне делать? Сатчан, тоже блин, хорош! Как можно было оставить неокрепшую детскую психику один на один с таким соблазном?

— Быть у колодца и не напиться?.. — пробормотал я, раздумывая, как и Галию косметикой обеспечить, и сделать так, чтобы девчонка не опозорилась, зажав распределение дефицита у всего завода на виду. По-любому, с неё спросят. Не профком, так Сатчан. — Давай, так сделаем. Ты возьми себе всего по одному. А остальное распредели.

— А маме? — сквозь слёзы спросила Галия.

Ну, начинается… Давай, и маме, и моим, и Дианке… До завода, точно, ничего не дойдёт.

— Нет. Только тебе, — отрезал я, чувствуя, как заражаюсь от неё ажиотажем.

Она покорно кивнула, сразу как-то обмякла и начала открывать коробочки одну за другой. Хорошо, что я у нее в авторитете. Яркие цвета, алые, розовые, красные я сразу отбраковывал. Розовые румяна тоже.

— Дорогая, тебе же не боевой раскрас наносить. Бери более спокойные цвета.

Румяна мы так и не выбрали, не из чего было. Отложили ей одну помаду, одни голубые и серые тени и одни духи.

Она старательно записала этот расход.

Оставшуюся косметику мы разделили по цехам, службам и отделам пропорционально количеству человек. Списки комсомольцев у неё были, мне оставалось только сложить их количество. Взяв эту сумму за сто процентов, высчитал кому чего и сколько причиталось и с кого сколько денег надо будет потом стрясти.

— Береги этот список, как зеницу ока, — наказал я подруге. — Ты потом по нему будешь в профкоме деньгами отчитываться.

Каждую кучку косметики снабдил описью и, пока Галия опять не взбунтовалась, быстренько помог ей разнести по заводу всё это барахло и раздать комсоргам подразделений. Что они дальше будут делать, не наше с Галкой дело. Главное, чтобы деньги потом сдали.

Избавившись от дефицита, Галия заметно повеселела и вернувшись налегке в комитет комсомола принялась смаковать новый парфюм.

Слава Богу, вернулась моя Галия-проказница. Но надо иметь в виду эту ее особенность. В будущем может оконфузиться. Кто бы мог подумать, что так сорваться способна от простого в сущности соблазна. Можно себе репутацию на всю жизнь загубить, однажды просто не устояв перед очередным дефицитом. Подумаю, как ее потренировать. Надо придумать, как помочь ей эту тягу контролировать.

Пока уговаривал Галию расстаться с дефицитом, пока разделил косметику между подразделениями с составлением списка, пока разнесли её, уже и рабочий день закончился. Вернувшись в бухгалтерию, Изольду уже не застал. Заглянул к главбуху поздороваться. Да и проверить, не злится ли, что я вчера отсутствовал, да и сегодня куда-то пропал.

— О, Павел! Как успехи? — улыбаясь, спросила вместо приветствия Ирина Викторовна. — Всех победил?

Фух! Все нормально! Главбух не злится.

— Не знаю, — пожал я плечами. — Результаты позднее объявят.

— Что ты такой замученный?

— Косметику, что на комитет комсомола выделили, по цехам разносили. Кстати, а кому деньги за неё потом сдавать? — решил я прощупать почву.

— В профком отнеси, они там разберутся, — подсказала главбух, не сообщив ровным счётом ничего интересного.

— А откуда такая роскошь взялась? — зашёл я с другой стороны.

— Снабженец выменял на что-то, — легкомысленно взмахнула рукой Ирина Викторовна.

— На что на «что-то»?

— На оборудование какое-то.

— И как же теперь? Оно же за нами числится?

— Списали уже.

— А деньги собранные куда? И как стоимость каждой единицы товара определили?

— Павел, — взглянула на меня с недоумением Ирина Викторовна. — Кто из нас главбух?

Понял. Заткнулся. Прошу пардону, погорячился, был не прав. А если серьёзно, то фигня всё это, что вы мне тут рассказали, уважаемая главбух.

Тут в коридоре послышались шаги и к нам заглянула Галия.

— Я пойду? — тихонько спросил я Ирину Викторовну, показывая глазами на подругу.

— Иди уже, — разрешила она, улыбаясь.

Проводил Галию и помчался на всех парах домой, вдруг Игнат пораньше сможет приехать. Но его ещё не было, когда я заявился. В хате стоял стойкий аромат духов, которыми только что наслаждалась моя Галия.

Мама тоже притащила с завода духи.

Только успел переодеться и попить чаю, как приехал Игнат. Тут же занялись с ним лестницей. Игнат проверил расширенный мной лаз, вымерял все еще раз, остался моей работой доволен. Установили с ним опорную трубу и начали размечать на ней расположение по высоте будущих ступеней, закладывая еще и место на поворот. Работа была очень кропотливой, так как надо было рассчитать так, чтобы ступени удобно заходили наверх и при этом находились на правильном расстоянии друг от друга, чтобы не было зазоров, а то так и ноги поломать можно, неудачно зацепившись при спуске или подъеме.

Пока занимались измерениями и выставлением меток, решил прощупать почву по Митрофану.

— Слушай, — сказал Игнату как бы между прочим, — работа кропотливая, много времени займет, а потом еще и сварки вагон понадобится, когда уголки делать будешь. Может еще кого попросить? Я тут видел у вас в цеху как-то мужика, тощий такой, с залысинами, ловко так со сваркой управлялся. Может предложить ему подработку? В два раза быстрее все сделаем.

— Это ты Митрофана имеешь в виду? — сразу догадался Игнат, кого я описал, — забудь, к нему с этим бесполезно обращаться. Он в деньгах не стеснен, где-то подрабатывает видимо, причем очень хорошо. Постоянно хвастается, что по ресторанам ходит, шмоток импортных у него много, а ты сам знаешь, сколько они стоят и как трудно достать. Но никому не говорит, падла, что за подработка у него. Жадный жуть.

— Может, врет просто, — кинул я еще затравочку, — красуется перед вами, а на самом деле просто шмотки кто-то из родственников подбрасывает.

— Да нет, — не согласился Игнат, — мы с мужиками обсуждали, тоже думали, что может врет, но деньги у него реально водятся, в ресторане его видели не раз, а самое главное, с девками он встречается красивыми. Прямо реально красивыми. Сам же он, ну ты видел, ни кожи ни рожи, но выбирает баб себе одну краше другой.

— Да, бывает же, — неопределенно протянул я.

Ситуация выстраивается интересная. Вот я почему-то уже уверен, что с мошенниками Митрофан связан точно. А Игнат, похоже, и правда не замешан. Но расслабляться пока не будем…

— Помощь — то, конечно, нам не лишней была бы, — продолжал между тем рассуждать Игнат, — но ничего, понемногу справимся. Один-два дня тебе погоды все равно не сделают.

— В принципе да, — согласился я, — просто на всякий случай спросил.