Вечный Палач

Сергей Чугунов

Алексей Катин и Константин Обручников дружат с детства. С самого рождения происходят странные случаи, в которых Лёша становится причиной многих неприятностей Кости.Обручников – гениальный, не признанный режиссёр и сценарист.Катин – простой человек, но к нему неожиданно приходит осознание, что он – Вечный Палач, который из поколения в поколение убивает праведников и гениев рода человеческого.Остаётся только понять, для чего Катин реинкарнирован в наше время, и кто будет его очередной жертвой!

© Сергей Чугунов, 2018

ISBN 978-5-4490-1776-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Хёд убивает Бальдра…

Юный Бальдр приблизился к трону своего отца и приклонил одно колено.

— О, великий Один, мне стали сниться зловещие сны, мне кажется, они предвещают мою близкую смерть.

— Присядь, рядом, мой любимый сын, и поделись со мною своими страхами. Что сниться тебе, когда Соль, объезжающая небо на колеснице, запряженной двумя конями, покидает небосвод, освобождая его своему брату — месяцу Мани?

— Отец, стоит мне сомкнуть очи, как мне видится, что я иду по мрачной, темной улочке, какого-то небольшого поселка. Уже поздний вечер, а может даже ночь. Всюду снуют голодные крысы и скалят свои острые зубки. Они просто путаются у меня под ногами. Хотя, может быть, это были и не крысы, а очень крупные мыши. Улочка весьма узкая и выложена желтым кирпичом. Она то и дело плутает между ужасно ветхими строениями, возвышающимися из мрака, будто прибрежные, остроконечные скалы. и грозящими обрушится на проходящих под их балконами случайных для этого заброшенного, окраинного района путников.

Вчера, когда я шел по улице, из-под обветшавшей крыши вырвалась свора одичавших летучих мышей, они пролетели, прошуршали в темноте в нескольких сантиметрах от моей головы, но ни одна из них даже не коснулась меня своими безобразными лапками-крыльями.

В глухой подворотне завыл облезлый пес, к нему присоединился еще один, и вскоре целый хор изуверски воющих псов заполнил протяжными и противными завываниями все звуковое пространство и без этого мрачной улочки.

«Странно, не в одном из окон не горит свет! — подумалось мне, — не может быть, что во всей этой округе, нет ни единой живой души, они, что ли, все вымерли?»

Вдруг в одном из домиков с безобразным скрипом открылась, висящая на одной петле, разбитая параличом времени, древняя, ворчливая дверь. Из вонючего сумрака дома на дьявольский свет ущербной во всех отношениях луны вышла какая-та беззубая дряхлая старушенция, с большой бородавкой над левым глазом и красным ожерельем на морщинистой как у черепахи шее. Она и была похожа на гигантскую ящерицу с круглыми совиными почти черными глазами. Да и говорила старуха, ухая, как сова.

— Ух, как я устала. Ух, как мне все надоело. Ух, ух, угу…

Вынув из-за шерстяного, вязаного платка букетик мелких белых завядших цветочков омелы, старуха протянула их мне и снова проскрипела свои дремучим и протяжным голосом:

— Наконец-то ты возвратился ко мне, Бальдр, сынок…

После таких слов, стало как-то неприютно и уныло. Повеяло могильным холодком…

— Я тебе не сын! — возразил я. — Мой отец — Один. Если ты сделаешь мне что-нибудь дурное, он покарает тебя…

Но старуха не слышала моих слов.

— Ты завсегда был моим сынком, попросту изредка я пущала тя погулять в небеса, малость пожить, покудова я не заточила тебя обратно в нашу студеную пещеру Хеля.

— Злая ведьма, — вскричал я, — ты тронулась рассудком.

— Не бойся меня, сынок, я — твоя грешная мать, покаранная Богом за свою гордыню и фанаберию. Пойдем со мной, сынок, — старуха страшно захохотала, — нам вместе с тобой будет уютно в нашей пещерке. Не пужайся понапрасну, я чаю, что лет через, этак, триста я дозволю тебе еще пожить лет тридцать, от силы сорок, тебе и этого предовольно. А теперича пора…

Потом из мрака вышел молодой человек, чем-то похожий на подслеповатого Хёда. Он был одет в легкие, вымазанные желтой глиной латы воина. В руках он держал короткий, обоюдоострый меч с рукоятью инкрустированной темно-красными гранатами.

— Хёд, что ты тут делаешь? — поинтересовался я.

— Извини, великородный Бальдр, но времени на пустые разговоры и всяческие знакомства у нас попросту нет. Я пришел за тобой, чтобы отправить тебя в царство мертвых — Хель.

Отсеченная острым мечом моя голова медленно низверглась с плеч, покатилась по мокрой, коричневой глине, похожей на вонючее дерьмо, и остановилась посреди огромной грязной лужи. Последним моим виденьем были маленькие серебристые рыбки, снующие в мутной воде, и громкий крик совы: «Гу-гу!»

— Сей сон весьма странен и не понятен, — громогласно произнес Один. — Я сегодня же соберу Совет Богов.

Юный Бальдр снова приблизился к трону своего отца и приклонил одно колено.

— Обсудив на Совете твой сон, мы, боги, решили оградить тебя, мой сын, от всяких опасностей. Поэтому я съездил в Хель, дабы узнать, что значит этот твой сон у вёльвы-провидицы. Пробужденная мною от смертного сна вёльва Фригг подтвердила твои опасения. Она утверждала, что мой сын Бальдр умрет от руки слепого бога Хёда.

Фригг взяла клятву со всех вещей и существ — с огня и воды, железа и других металлов, камней, земли, деревьев, болезней, зверей, птиц, яда змей, — что они не принесут вреда тебе, мой мальчик.

Так что, живи спокойно, мой Бальдр. Ничто тебе не грозит…

— О, великий Один, объясни мне глупому и желторотому птенцу твоего великого гнезда, почему мне может грозить опасность, если боги по своей сущности бессмертны? Почему меня могут убить, и почему какая-то вёльва может отвести от меня беду, а всемогущий бог Один нет?!

— Боги — бессмертны, да это так, но ведь и люди обладают бессмертием. Только люди бессмертны — пока их помнят, а боги — пока в них верят и поклоняются им. Что такое Хель? Это не совсем Царство Мертвых, это Царство Забвения. Те, кто попадает туда — обречены на забвение, а, значит, смерть.

В тебя будут верить, пока ты будешь на виду. А стоит тебе перестать пребывать перед взором людей, они сразу же забудут тебя, а, значит, ты умрешь.

Бессмертного Бога убить легче, чем смертного человека…

— Как это?

— Чтобы убить человека, мало уничтожить его телесную сущность. Нужно уничтожить все друзей и врагов, которые будут вспоминать его, нужно вымарать во всех скрижалях и свитках истории его имя. И тогда его бессмертная душа исчезнет, как утренний туман знойным летом.

А чтобы убить бога, достаточно объявить всенародно, что он — умер.

И всё!

Люди перестанут о нем вспоминать — кому нужен смертный бог?!

Боги притягивают к себе людей тем, что они живут вечно. Этот миф нужно поддерживать в них, иначе они перестанут в нас верить, а, значит, наступит эпоха безбожия и вседозволенности.

Боги нужны человеку, как хлыст погонщика мулу. Если человеком не погонять, если он перестанет бояться богов, и вообще чего-либо — это приведет к многочисленным преступлениям и беззакониям…

— Так мы бессмертны или нет…

— А ты как думаешь?

На берегу ручья собрались боги, дабы позабавиться. Он устроили состязания в стрельбе из лука. Злокозненный Локи приблизился к молодому подслеповатому Хёду, стоящему в стороне, и начал ему нашептывать на ухо крамольные слова.

— Хёд, ты лишен светлого дара, ты не можешь видеть красоты мира. Я недавно был у вёльвы Фригг. Она мне открыла, что твоей беде можно помочь. Но для этого ты должен убить Бальдра.

— Но это не возможно, — опешил Хёд.

— Вот, — усмехнулся Локи. — Тебя нисколько не устрашает то, что ты должен убить Бальдра, ты сомневаешься в самой возможности этого преступления.

Не бойся Хёд, боги довольно много правили на земле, настало время, когда они должны погибнуть, предоставив людям возможность самим решать свою судьбу. С гибелью Бальдра наступит эпоха Гибели Богов, все боги погибнут, кроме Одного. Он станет главным на небесах, и все люди на Земле будут поклоняться только Ему — Единому Богу. Правда, на разных языках, его имя будет звучать по-разному, да и покланяться они будут ему по-разному. Вот только сама идея Единого Бога — будет главенствующей, и моральные нормы тоже…

— И этим Богом станешь ты?!

— Ты умен не погодам, Хёд. Я хотел бы стать этим Богом. Но я в этом не совсем уверен. Боюсь, что меня ожидают: тлен и забвение. Скорее всего, людям нужен другой Бог, малоумный и всепрощающий. Людям приятно, когда их Бог не видит и не ведает, что творят его дети.

Тогда можно грешить — без страха быть наказанным…

Тогда можно красть — без страха быть схваченным за руку…

Тогда можно будет убивать — без страха быть умерщвленным!

Только с таким слабохарактерным Богом можно будет творить многие злодеяния и беззакония, осознавая, что недальновидный Бог бездумно любит всех, даже негодяев, и всегда готов прощать своих неразумных чад.

Я — Бог-закон, а человечеству нужен Бог-любовь. Может быть, ты сможешь стать им.

Во-первых, ты незряч!

Во-вторых, мягкотел!

В-третьих, ты готов ради своих своекорыстных целей убить своего собрата.

Людям это понравится.

Бог, обладающий множеством пороков и недостатков — устроит большинство людей, не особливо пекущихся о выполнении божьих заповедей.

Если хочешь стать единственным Богом, то ты должен понять, что убивать нужно не мерзавцев и безбожников, а праведников и людей, почитающих тебя.

Бей хороших — дабы плохие и ничтожные люди лицезрели и осознавали, что Божья кара может настигнуть любого. Пусть глупцы будут думать, что Бог забирает праведников к себе на небо раньше, чем грешников.

Бей умных — дабы дураки совсем запутались в своих мыслях, и никогда боле не стремились к Истине. Ибо она должна быть доступна только Богу.

Бей любящих тебя — дабы проклинающие тебя, заблуждались, думая, что их мудрый Бог наказывает только любимых детей, потому как до остальных ему нет никакого дела.

Уничтожая цвет человечества — ты укрепишь веру в Себя Любимого и окончательно убедишь людей в том, что им, дабы заслужить любовь Бога, дабы стать бессмертным или святым — нужно умереть, желательно, молодым и, предпочтительнее, в муках…

Люди должны жить в вере и в страхе! Только эти два качества делают человека — человеком. Только они поддерживают в людях необходимость существования некого божественного существа, которое всевидящим оком взирает на них с небес и карает разуверившихся в его силе.

Поэтому я приказываю тебе: иди и убей юношу Бальдра!

— Но Бальдр — неуязвим. Все вещи и существа дали клятву не причинять зла Бальдру. И потом он — бог, а боги бессмертны.

— Это ложь, измышленная для глупых людей, — засмеялся Локи, — Кроме того, Фригг призналась мне, что из всех вещей и существ омела клятвы не давала, про нее просто забыли.

Возьми стрелу, вырезанную из ветки омелы, а я подведу тебя к Бальдру.

Кстати, тебе не нужно придумывать, как убить Бальдра. Сейчас боги забавляются тем, что стреляют из лука в неуязвимого сына Одина. К месту сказать, эту игру предложил им я…

Локи и Хёд приблизились к группе развлекающихся богов.

— Ну-ка, дайте незрячему Хёду стрельнуть в Бальдра, — предложил ухмыляющийся Локи.

— Куда ему, он и в быка попасть не сможет, а не то, что в худого Бальдра.

— Будьте снисходительны, боги, — обиженно произнес Хёд. — Я ведь тоже хочу позабавиться.

Запела тетива и остроконечная стрела пронзила незащищенную грудь Бальдра и впилась в его слабое юношеское сердце…

Бальдр отправился в Хель.

Эпоха Гибели богов началась…