Ледяная бесконечность

Сергей Тармашев, 2014

Земля давно превратилась в пронизанное ледяной смертью царство Холода. Единственный шанс для оплота цивилизации – запустить спасительный Реактор. Для этого придется просить помощи у русских дикарей, и выпала эта миссия на долю афроамериканца Майка. Ему ежеминутно приходится преодолевать ужас перед сибирскими мутантами. «Косматые троглодиты» не знают, что такое демократия, зато ловко управляются с монстрами, играючи переносят стоградусный мороз, а их таинственные медицинские приборы (не поверит же просвещенный человек в нелепые заговоры и нашептывания!) дадут фору лучшему оборудованию Новой Америки. Кто они – эти дикари? Простаки или коварные противники? Почему так легко согласились снарядить экспедицию? Выдержит ли Майк этот путь – в самом сердце безжалостного Холода, один на один с представителем чуждой ему Расы?

Глава вторая

Дикари опять разбудили его затемно, нормально выспаться не удалось, и первые два часа Майк клевал носом, сидя в трясущихся на снежной целине санях. Утренний мороз спросонья показался ему слишком жестким, начали мерзнуть ноги, и пришлось включить обогрев снаряжения. Чудесным образом пережившая крушение челнока система подогрева работала исправно, наложенные на комбинезон заплатки дикарей вроде бы сохраняли герметичность и даже эластичность, но задумываться о том, как такое удалось примитивным человеко-мутантам, Майку не хотелось. Хотелось спать, но устроиться удобно никак не удавалось. После вчерашнего дня, полностью проведенного в сидячем положении в абсолютно некомфортных условиях, всё тело болело и сопротивлялось повторному нахождению в той же позе. Промучившись до полудня, Майк так и не смог восполнить недостаток сна и коротал время разглядыванием бегущих за санями дикарей. Двухметровые дебилы в меховых безрукавках, увешанные своим дикарским оружием, двигались словно заведенные, и отсутствие у них видимых признаков усталости быстро начало его раздражать. Цивилизованный человек — это натура утонченная, а не слепленный из груды мышц универсальный комбайн для выживания в Холоде. Он, Майк, должен сидеть в теплом офисе, в комфортном кресле перед компьютером и потягивать виски из хрустального стакана. Мёрзнуть в забытых богом мертвых заледенелых джунглях должны эти русские троглодиты. Для них это в порядке вещей, родная среда!

Занятый собственными мыслями, Майк пропустил момент, когда увешанных свастиками жлобов внезапно стало втрое больше. Отряд остановился, впереди послышись негромкие голоса дикарей, и Майк недовольно спрыгнул с саней в снег, стремясь размять затекшее тело. От раздражения он сделал это слишком сильно, и вместо приземления на ноги пробил снежный покров и провалился почти по грудь, беспомощно загребая руками.

— Ты пошто сигаешь, аки заяц? — хмуро покачал головой громила-напарник, подхватывая Майка под мышки. На ногах у жлоба были надеты дикарские лыжи, подобно остальным троглодитам. Громила крякнул и рывком вытащил Майка из ямы, словно тот весил фунтов сто, не больше, и аккуратно посадил обратно в сани. — Сиди покуда! Снег в этих местах мягкий шибко, без лыж никуда. Месяц назад тут с ворогами сеча случилась, подкоп засадный отрыт был в добрую сажень глубиной. С тех пор яму замело, но снег не слежался ещё. Обожди, сейчас с побратимами словом обмолвимся и дальше поедем.

Головорез ушел к передовой упряжке, и Майк принялся изучать происходящее. Новых дикарей было десятка три, не меньше, двое из них верхом на медведях. Они ничем не отличались от старых: те же свастики, копья-топоры-мечи, два метра роста, светлые глаза и дикарские космы немногим темнее снега. Майк быстро перестал различать, кто из них кто, эти троглодиты все на одно лицо. Он попытался прислушаться к их разговору, но не смог понять варварской белиберды, которую они считают человеческим языком. Выходит, жлоб-напарник отключил устройство перевода, наверное, обсуждают что-то секретное, не предназначенное для чужих ушей. Майк невольно усмехнулся. И чего же такого важного могут выяснять дикари, что нельзя слышать цивилизованному человеку?! Молитву в честь горящей деревяшки? График купания в проруби? План захвата теплой страны Новая Америка? Даже если и так, то тепло в Новую Америку ещё надо вернуть! А после познакомиться с некоторыми изделиями научно-технического прогресса. Например, с пулеметом. А вообще было бы неплохо, если русские троглодиты пошлют с ним не одного-единственного дебила-переростка, а пару-другую десятков таких недоумков. У них, пожалуй, есть шанс добраться до точки аварийного управления Реактором.

«–…Святогорушка, любый мой, возьми меня с собой! — неожиданно отпечаталась в сознании женская речь, и Майк вытянул шею, вертя головой в поисках источника знакомого голоса. — Дорога тебе выпала торная и тяжкая, а вдруг помощь какая понадобится? А батюшку матушка уговорит… потом… главное, ты своё согласие дай!

— И не подумаю! — решительно отвечал ей мужчина. — Ты чего это творишь, Весняна?! А то не ведаешь, куда я путь держу и что там приключиться может? Никуда я тебя с собой не возьму, и негоже у меня на такое согласия требовать! Как это я своею любою рисковать буду в земле басурманской?! Опомнись, жена неразумная!

— Я так и знала, что ты упрямиться станешь! — вздохнула девушка. — Это тебя Остромысл упредил, да? Прознал про задумку мою и упредил! А я всё равно с тобой пойду! Я даже Котофеича с собой прихватила, для надежности. Мы с ним тебе подсобим, ежели что произойдет…

— А вот я тебе сейчас подсоблю! — грозно перебил её Святогор. — Ты в своем уме ли? Да если бы Остромысл меня упредил, я тебя самолично в сундуке запер заранее! Шутка ли сказать — увести свою суженую в самое что ни на есть логово зла великого! Никак Коловрат прав! Не доросла ты ещё до ведания мудрого, совсем голова не работает! Образы Крови от матушки получила, а вот разум от батюшки покуда не передался! Со мной она собралась! А мне как жить, ежели сгинешь ты на чужбине? Я себе этого не прощу вовеки! И Предки наши, и Боги пресветлые тоже не простят!

— Эка у вас, мужиков, всё просто, — поникла Весняна. — Чуть что, так сразу «ты ещё не мудра, женщина!». Вот и батюшка такой же! А вдруг хворь какая с тобой в дороге приключится?

— Тебе хворь тяжёлую исцелять нельзя, — парировал Святогор. — А с легкой я сам справлюсь. Перестань сейчас же, Весняна! Не буду я рисковать ни ворожеей, ни любою своею! Никто не стал бы!

— Это нечестно! — похоже, девушка всхлипнула, но сдержала эмоции. — Мне с тобой нельзя, потому как ты обо мне печешься! А ежели ты не вернешься, каково мне станет, никому дела нет!

— Я витязь и за Родину биться суть удел мой, — спокойно ответил Святогор. — Тебе о том ведомо, любая моя Веснянушка. Потому и назначен Пращурами срок, до которого вой не может жену в дом привести. Дабы доказать, что вдовой её не оставит по неумению своему в ратном деле. Жди, любая моя, коли любишь, время покажет. Только с собой я тебя не возьму, поезжай обратно в скуф. И чтобы никаких отводов глаз и прочей ворожбы, ты меня поняла?

— Два лета ждала, подожду и ещё два, — вздохнула девушка. — Поняла я всё, Святогорушка. Только можно хоть до Великого Льда я тебя провожу? Впереди Город и АЭС, места гиблые, кабы не случилось чего, предчувствия у меня недобрые. Позволь остаться, я вам пригожусь…»

В этот момент Майку наконец удалось отыскать взглядом и дикаря, и дикарку. Оба стояли поодаль, особняком от толпы увешанных оружием троглодитов, плохо заметные за обледеневшими стволами деревьев, и беседовали очень тихо, не было слышно даже шепота. Похоже, дочь местного царька, разволновавшись, то ли случайно включила, то ли забыла выключить устройство перевода, которое у неё имелось как у представителя знати. Кроме Майка, их разговор никто не слышал, потому что ни один из головорезов даже не посмотрел в сторону троглодитского аналога Ромео и Джульетты. А такую забавную сцену никто не пожелал бы пропустить! Майк усмехнулся. Вот, значит, в чем причина холодности молодой дикарки. Мы влюблены в красиво бряцающего примитивным оружием двухметрового косматого идиота! Как это романтично! Ничего, скоро все дикарки поменяют свои пристрастия. Едва только они прочувствуют все прелести и преимущества цивилизации: равноправие, роскошь, шоу-бизнес, моду, интеллигенцию, идеал их «принца на буром медведе» очень быстро претерпит кардинальные изменения! Кое-кто ещё не раз пожалеет о своей недальновидности. Майк подумал, что было бы неплохо занять сторону сексапильной дикарки и как-нибудь убедить этого безмозглого жлоба Святогора взять её с собой. Её наличие может послужить гарантией его сговорчивости в случае чего, раз у них роман.

Что-то шевельнулось где-то над головой Майка, и сверху раздалось громкое злобное шипение. Он задрал голову и отпрыгнул вглубь саней, панически вжимаясь в дно. На ближайшем дереве, прямо над ним, сидела здоровенная хищная пятнистая кошка с черными кисточками на кончиках ушей. Кровожадная тварь подобралась, готовясь к атакующему прыжку, чтобы вцепиться в человека, и угрожающе шипела, скалясь множеством острых клыков. Узкие зрачки желтых глаз бешеным взглядом смотрели прямо в глаза Майка, и от страха он словно окаменел, не понимая, где искать спасения. Кругом снега выше его роста глубиной, он не сможет бежать!

— Тимофей Котофеич! — издали раздался голос молодой дикарки. — Поди-ка сюда, кисонька моя распрекрасная, я почешу тебе за ушком!

Разъяренная рысь перестала шипеть и невесомым движением перепрыгнула с одного дерева на другое. Тварь соскочила на снег и пошла к сексапильной девице, мягко ступая по снегу и совершенно не проваливаясь. Добравшись до дикарки, пятнистая кошка потерлась о её ногу. Та покосилась на Майка знакомым странным взглядом и что-то сказала бешеной твари, почесывая её за ухом. Смысла её слов он уже не понимал, но, увидев, что тварь грациозно изогнулась, потягиваясь, и улеглась у ног дикарки, расслабился. Опасность миновала. Тупые дикари! Не могут уследить за своими неуравновешенными агрессивными тварями! Если когда-нибудь эта бешеная кошка-переросток сожрет своих хозяев, лично он будет очень рад! Достойное завершение судьбы идиотов! Майк вновь уселся на край саней и посмотрел на сексапильную дикарку. Чертова кошка, всё испортила! Дикарка поняла, что прибор-переводчик был включен, и отключила его. Теперь их беззвучное лопотание не переводится, и понять, о чем идет речь, не удается. Очень жаль, хотелось бы получить ещё каких-нибудь важных деталей, могли бы пригодиться в дальнейшем.

Столпотворение дикарей длилось минут двадцать, после чего крупный отряд русских троглодитов скрылся в заледенелой тайге, а их экспедиция продолжила путь. Майк с удовлетворением отметил, что сексапильная дикарка осталась с ними. Её усадили на передовую упряжку, и здоровенный детина-напарник два часа бежал на лыжах рядом с ней, попутно о чем-то разговаривая. Потом настало время так называемого «обеда», и молодая дикарка вместе с остальными принялась бодро хрустеть осколками ледяных кирпичей, считающихся «походной кашей». Майк решил на этот раз не терзать свой желудок голодом, а заодно продемонстрировать сексапильной троглодитке, что он ничем не хуже тупоголовых жлобов, и терпеливо разжевывал жутко холодный кусок «пищи». Обжигающе холодная ледышка заставила Майка продрогнуть едва ли не мгновенно, и ему пришлось заново активировать совсем недавно отключённый обогрев.

— Чем ты недоволен, человече? — похоже, головорез-напарник услышал его тихое чертыханье. — Али случилось что?

— Холодно, сэр! — просветил его Майк. Где уж таёжному гению понять элементарные вещи. — Я не привык жевать ледышки и потому замерз. Пришлось использовать обогрев, и я опасаюсь, что запаса энергии в моих аккумуляторах не хватит на наше путешествие! Под воздействием урагана скорость охлаждения огромна, систему подогрева приходится включать на полную мощность, и батареи разряжаются за несколько минут!

— Остромысл сказал, что ты дойдешь туда, куда стремишься, — ответил жлоб. — Стало быть, дойдешь. Он никогда не речёт попусту. А от ураганов мы хорониться станем, коли возможность будет, неумно зазря мёрзнуть-то. Я в путь-дорогу накидки прихватил специальные, из шкур песцовых да на пуху гагачьем, ежели мороз вдарит лютый, так закутаем тебя. А то одежа твоя хлипковата для морозов да ветров ледниковых, совсем доверия не внушает.

О, да! Майк едва не фыркнул вслух. Высокотехнологичное арктическое снаряжение с подогревом не внушает доверия таёжному троглодиту! Звериные шкуры под Воронкой согреют гораздо эффективнее, кто бы сомневался! Болван! Вот ты и полезешь в самое сердце ХААРПА, точку аварийного доступа откапывать, раз такой морозоустойчивый. Для этого ты и нужен. Но сейчас Майку пригодится любая помощь, и в виде дополнительного утепления из примитивных шкур в том числе. Пять тысяч миль по одной только поверхности мирового ледника надо ещё пройти, причем невредимым, и он твердо намерен сделать это, так что отношения с косматым головорезом необходимо поддерживать дружеские, как-никак громила — его единственная надежда на благополучное возвращение.

— Я очень рад, мистер Свитогоа, что у вас всё под контролем! — преданно заявил Майк. — И от лица Новой Америки благодарен вам за помощь! Скажите, сэр, мисс Вес-ни-ана приняла решение отправиться с нами? Я вижу, что отряд охраны, который её сопровождал, покинул нас без неё.

— Весняна добралась сюда сама, — нахмурился громила. — Короткой тропой, где сани не пройдут. Отряд наших побратимов встретился ей по дороге. Она проводит нас до ледника и вернется домой.

— Вы хотите сказать, что она пришла сюда пешком?! — не поверил Майк. — Быстрее нас?!

— Почему же пешком, — удивился жлоб. — Верхом на олене. Олень по снегу пройдет там, где человек не сможет. А у Весняны олень сильный и выносливый, ему такой путь не в тягость.

— Но это очень опасно! — вполне искренне ужаснулся Майк. — Молодая девушка двое суток пробирается в одиночку через тайгу, рискуя столкнуться с голодными мутантами и кровожадными дикарями! Она могла попасть в серьезные неприятности!

— Хорошую ведьму ещё увидеть надо, — покачал головой головорез, укоризненно косясь на сексапильную дикарку. Та немедленно принялась сосредоточенно разглаживать мех на своей коротенькой шубке. — Взгляд отведет — и словно нет её. Пустое место, и ничего боле.

— А где сейчас верховой зверь мисс Вес-ни-аны? Она же едет на санях с нашим грузом, — Майк перевел разговор на другую тему, выслушивать бредни дикарей о великом колдовстве совершенно не хотелось. — Вы запрягли его в одну из упряжек?

— Кто ж верховое животное в сани-то запрягает! — громила слегка усмехнулся. — Весняна его обратно в скуф отправила, как нас увидела, плутовка! Домой он дорогу всегда отыщет.

— Какой сообразительный зверь! — Майк решил немного польстить дикарке, лишним не будет. Кстати, насчет чуши про колдовство: если она явилась сюда в одиночку, зачем их догнал целый отряд увешанных оружием дикарей? Уж не по этой ли причине ей ничего не угрожало — недалеко от неё двигалось три десятка двухметровых головорезов! — Скажите, мистер Свитогоа, для чего к нам присоединялись ваши… эээ… односельчане?

— Не родичи они, — объяснил жлоб. — То побратимы наши, из рода Снежного Барса. Их скуф тут неподалеку, вот вои дозором окрестности и обходят. Покуда союз у рыбоедов с каннибалами не распадется, надобно держать ухо востро. До столбов порубежных отсюда неблизко, но всяко может случиться, потому дозоры и учинили.

— Вы хотите сказать, что ваше поселение не единственное?! — сообразил Майк. — Есть и другие?!

— Тайга велика, места в ней хватает не на один скуф, — подтвердил его догадку головорез.

Вот это важная новость, отметил про себя Майк. Оказывается, дикарей больше, чем считала Гуманитарная Миссия. Странно, что спутники не обнаруживают их стойбища, наверняка виной всему постоянная активность циклонов и буранов, затрудняющая наблюдение из космоса. Необходимо выяснить истинную численность аборигенов, чтобы замдиректора Коэн мог в случае необходимости разработать адекватную программу распространения демократии среди этих дремучих дикарей. До этого момента Майк был уверен, что пересчитал все жилища этих жлобов и на основании этого пришел к выводу, что русских троглодитов всего где-то от трехсот до пятисот особей. Теперь же получается, что потенциальной рабочей силы гораздо больше.

— Навыки выживания вашего народа в экстремальных условиях достойны уважения! — голос Майка тоже звучал максимально уважительно. — Сколько же у вас таких поселений?

— Все, что есть, — все наши, — равнодушно изрёк головорез. — Тебе-то что за дело до этого?

— Я переживаю за то, что наши поставки вам могли быть недостаточными! — мгновенно нашёлся Майк. — Мы присылали слишком мало бус и зеркал! — Он вдруг вспомнил, что за всё время пребывания в стойбище русских дикарей ни разу не увидел бусы Гуманитарной Миссии ни на одном из аборигенов. — Вы не используете их именно поэтому? Слишком маленький размер поставки, не хватает всем желающим? Мы обязательно увеличим объем гуманитарной помощи!

— Кто ж будет носить на себе такую гадость? — дикарь не скрывал иронии. — Ты сам-то носишь?

— Я?! — от неожиданности Майк замешкался. — Нет, я… то есть… это же женские украшения… или… но, сэр, для чего тогда вы столько лет обменивали их на меха?!

— Мастеровой люд их в стекло переплавляет, — улыбнулся головорез. — Переплавлять ваши стекляшки в сорок раз легче, нежели варить стекло с ноля. Потому наши мастера у вас только стеклянный хлам принимают. Как начинаете присылать подделки, так назад отправляют. — Он окинул взглядом своих громил и закончил: — Пора в путь-дорогу. Садись удобно да держись крепче, человече. Поедем быстро, до рубежей надобно засветло добраться.

Головорез ушел вперед и принялся совещаться о чем-то с наездником на медведе. Тем временем молодая дикарка пересела с груженных снаряжением экспедиции саней в одну упряжку с Майком. К его великому облегчению, её ручной мутант остался в передних санях, и Майк решил использовать эту возможность для разговора. Тем более что большая часть увешанных оружием жлобов на этот раз бежала за санями на лыжах, и места в повозке стало гораздо больше. Однако стоило ему подсесть к девице поближе, как жлоб-напарник вернулся. Он взял из передних саней какой-то здоровенный тюк и уложил его на повозку Майка точно между ними. Майк мысленно прыснул. Дикарь охраняет свою собственность! Если ему дать кирпичей, он бы между ними стену возвёл! В этот момент сексапильная дикарка покосилась на Майка своим сомнамбулическим взглядом, и он понял, что девица не прочь пообщаться, это обычный женский намёк, женское кокетство везде одинаково.

— Рад видеть вас вновь, мисс Вес-ни-ана! — улыбнулся Майк. — Я слышал, вы проделали опасный путь, чтобы проводить нас в эту выдающуюся миссию! Вы не будете против, если я пересяду к вам поближе? Мистер Свитогоа так неудачно положил между нами свою поклажу…

— В этом тюке лежат припасы для тебя, гость, — холодно ответила девица, смерив его высокомерным взглядом. — Еда, одеяла, дрова для разведения костра, чтобы ты не замерз на поверхности ледника. И положены они сюда удачно, аккурат посредине, дабы сани шли ровно, и заодно передовую упряжку чуть разгрузили, так ход быстрее будет.

Она отвернулась и поискала глазами Святогора. Тот уже ушел вперед вместе с хозяином медведя, и повозки тронулись, быстро набирая скорость. Оба дикаря бежали рядом с медведем и продолжали переговариваться на бегу. Стало быть, жлобу сейчас не до неё. Майк придвинулся ближе к девице, насколько позволял убогий тюк, сшитый из каких-то грубых шкур. Надеюсь, подумал он, при таких морозах в этой, без сомнения, грязной шерсти не водятся паразиты. Ещё не хватало потом вытряхивать их из карманов снаряжения.

— Мисс Вес-ни-ана, — Майк продолжал улыбаться. — Я же просил вас называть меня просто Майк! Мы же друзья! Скажите, а вы не планируете присоединиться к нам в нашем путешествии? Ваша помощь могла бы нам очень пригодиться! Особенно ваши способности в медицине…

— Я хотела, уважаемый Просто-Майк, — высокомерный взгляд дикарки скользнул по нему исподлобья. — Но к моей печали, Святогор велел мне возвращаться восвояси. Посему я провожаю вас до Великого Льда, далее вы пойдете вдвоем. И да помогут вам Предки, кои суть Боги наши.

Она хотела было отвернуться, но Майк не дал ей такой возможности. Надо предпринять попытку тонкой манипуляции её гипертрофированным самомнением и вынудить её пойти с ними. Пусть считает, что он на её стороне, тогда они окажутся в большинстве: двое против одного. Головорезу-напарнику крыть будет нечем, и он вынужденно согласится с мнением большинства.

— Вы должны настоять на своём, Вес-ни-ана! — немедленно возразил он, проигнорировав её издевку. — Он должен уважать вашу позицию! В цивилизованном обществе все равны! Не позволяйте ему диктовать вам условия, это дискриминация по половому признаку! — Он сделал участливое лицо. Давай, детка, заглатывай наживку, где твоя индивидуальность? — Поедемте с нами! Вы должны поступать так, как считаете нужным!

— Я так и поступаю, — совершенно спокойно ответила сексапильная дикарка. — Потому и вернусь в скуф, едва вы поставите парус, будучи на поверхности ледника.

— Боюсь, я не понимаю, — поморщился Майк. — Вы же считали необходимым идти с нами!

— Я считаю необходимым слушаться своего суженого, — всё так же спокойно произнесла молодая дикарка. — Он много старше и мудрее меня, и негоже будущей хранительнице очага перечить будущему главе рода ради неразумного упрямства. Я очень хочу пойти с ним, но сделаю как велено.

— Это неправильно! — заявил Майк. — Вес-ни-ана, вы лишены элементарных демократических свобод, это дикость — зависеть от решения человека, который вам даже не муж!

— Ты, верно, захворал на ухо, Просто-Майк, — участливо посмотрела на него дикарка. — Я слушаюсь его велений по своей воле. Жены Расичей сами выбирают для себя достойного мужа, а мужи сами выбирают для себя достойную жену. Если выбор сделан, значит, жена уверена в мудрости избранника и может во всем положиться на него, равно как он может во всём положиться на неё, ибо заключившие любомир супруги не есть два человека. Они суть одно целое, две половинки, сложившиеся воедино. Потому я буду ждать его возвращения дома, коли он так велел.

— Не подумайте, что я хочу вас обидеть, мисс Вес-ни-ана, — Майк постарался скрыть охватившее его раздражение. Вот же тупая заносчивая стерва! — Но мое имя — Майк, а не Просто-Майк! Я хочу, чтобы вы запомнили: я — Майк! Вы поняли меня?

— Поняла, Ямайк! — невозмутимо подтвердила дикарка. — Это всё, что ты хотел сказать, гость?

Ах ты примитивная троглодитка! Издеваешься над цивилизованным человеком? Думаешь, ты много чего собой представляешь?! Ты, безграмотная косматая дылда, даже не догадываешься, кто на самом деле ты и твоё доисторическое племя дебилов! Сейчас посмотришь, как надо издеваться!

— Майк, мисс! — улыбнулся он, демонстрируя, что оценил шутку. — Майк! Вы зря смеетесь над моими словами, Вес-ни-ана. Ваша приверженность примитивным стереотипам не имеет смысла. Вы позволяете кому-то ущемлять своё достоинство, как вы говорите, добровольно. А между тем мистер Свитогоа может и не вернуться к вам. Мало того что без вашей медицинской помощи мы можем погибнуть в сердце безжалостного Холода или от когтей мутантов. Помимо этого, в Новой Америке имеются и другие угрозы. Например, у нас множество красивых девушек. Некоторые из них могут заинтересоваться вашим суш… судж… эээ… бойфрендом, ведь если он спасет нашу страну, то станет героем, мечтой многих женщин! И мистер Свитогоа останется с ними, ведь не просто же так он до сих пор не сделал вам предложения! Я бы посоветовал вам не отпускать его одного в место, наполненное соблазнами, и держать ситуацию под контролем!

— Святогор — витязь, — дикарка даже глазом не моргнула. — Он принадлежит к касте варягов, по-вашему — воинов. А вою не должно брать жену до тех пор, пока он не встретит свою тридцать вторую весну. Так гласит Закон Предков. Ибо вой должен ещё дожить до этих лет, что суть доказательство его воинского уменья. Дабы женщина знала, что не останется вдовой через лето-другое после заключения любомира лишь из-за того, что её супруг-вой двадцати с небольшим лет от роду погиб в сече, ибо лета его ещё младые и он не успел освоить ратное дело как должно. Потому Пращуры установили рубеж в тридцать два лета.

— К чему такие сложности? — Майк позволил себе ироничную ухмылку. Под лицевой маской дикарка не заметит его эмоций, а слушать её первобытную чушь без улыбки слишком трудно. Экскурс в фольклор аборигенов от первого лица! — Тридцать два года слишком большой срок!

— Если варяг пережил его, то он умелый вой и просто так на поле брани не сгинет, — в глазах дикарки снова мелькнуло странное выражение. — Святогор недавно встретил своё тридцатое лето, и потому мы будем ждать ещё два.

— Вы не боитесь, мисс, что впустую потеряете лучшие годы своей жизни? — тонко подковырнул напыщенную дикарку Майк. — Два года — большой срок, всё может измениться не раз. Особенно когда вокруг столько соблазнов, сколько в Новой Америке! Контролировать его во время нашей экспедиции будет единственно правильным решением.

— Множество соблазнов — это выкапывать женщин твоей страны из-под снега? — девица тихо прыснула, и в её голосе зазвучала насмешка. — Не волнуйся за меня, гость! Если бы я не была уверена в своем выборе, то не отдала бы Святогору своё сердце и не стала ему суженой, едва достигнув совершеннолетия. Жёны Расичей становятся совершеннолетними в шестнадцать лет и с того мига вольны выбирать себе супруга. Я выбрала, и он ответил мне взаимностью. С тех пор мы суженые, сие означает «будущие супруги». Мы ждем друг друга уже два лета, и они миновали, словно два дня. Посему меня не тревожит существование ваших женщин. Я храню его любовь, как он хранит мою.

— У вас двенадцатилетняя разница в возрасте?! — Майк сделал нарочито большие глаза. — Это же ужасно! Вес-ни-ана, вам всего восемнадцать, да он же для вас старик! Что у вас может быть общего?! Поверьте мне, мисс, вы нуждаетесь в более молодом и энергичном спутнике жизни!

— Правда? — сексапильная дикарка нахмурилась, задумчиво надувая губки, отчего стала ещё более сексуальной. Майк мысленно поздравил себя, дело пошло! — Дай-ка подумаю… — протянула она. — Так, двенадцать лет разницы… Когда ему исполнится сорок, мне будет двадцать восемь. Он будет всё ещё в расцвете сил, и я молода и красива. Теперь предположим, что у тебя, гость, тоже есть избранница. Пусть она будет старше тебя, ну… скажем, на два года, — дикарка бросила на него мимолетный взгляд. — Итак, тебе сорок. Ты всё ещё красив, силен и вдобавок ещё и мудр. А ещё ты спас свою страну и стал героем, значит, тобой заинтересованы женщины твоей страны. Твоей избраннице сорок два… Выглядит она, конечно же, всё так же привлекательно. Разве сложно в сорок два конкурировать с кружащим вокруг национального героя множеством заинтересованных двадцати-с-небольшим-летних девушек… — Девица сделала паузу, словно старательно взвешивала некие «за» и «против», после чего подытожила: — Знаешь, меня устраивает моё двенадцатилетнее отставание от супруга. Пожалуй, пусть всё остается так, как было, как-нибудь переживу, с помощью Пращуров наших. А вашим женщинам пусть достается кто-нибудь более молодой и энергичный, лета на два моложе их самих, чтобы у них было много общего! — Дикарка смерила его весёлым взглядом и закончила: — А сейчас, гость, мне надобно поразмыслить о деяниях целительных. Потрудись не мешать моим думам. — Она подозрительно улыбнулась: — Благодарю тебя за исполненную мудростью беседу! — И отвернулась прочь.

Опешивший Майк не нашел что ответить и не стал настаивать на продолжении разговора. То, что стервозная троглодитка попросту издевается над ним, рассказывая весь этот бред, понять несложно, в махровом шовинизме русских дикарей он не сомневается. Но что она имела в виду, когда говорила о его некой предполагаемой спутнице, которая старше его на два года?! Она же не может знать про Лив! Это совершенно невозможно! Это простое совпадение, другого объяснения не существует, вся эта чушь с колдовством с Майком не пройдет, в это верят только тупые дикари, не знающие цивилизации! Совпадение. Ей просто повезло. Да она сама не поняла, что попала в точку. Однозначно. Майк почувствовал, что ему становится жарко, и отключил обогрев арктического снаряжения. Он даже снял лицевую маску, но лицо немедленно обожгло холодом, тело пробрала дрожь, и маску пришлось надеть.

Следующие несколько часов Майк просидел сиднем в одной позе, чувствуя, как от неподвижности вновь начинает затекать спина. Опять начали мерзнуть пальцы на руках и ногах, и он заново активировал обогрев, в который раз подумав о том, что будет, если элементы питания снаряжения полностью истощатся где-нибудь прямо под бураном на поверхности мирового ледника. Мало того что такие мысли совсем не улучшали настроения, так в довершение всего взгляд постоянно упирался в бегущих за санями дикарей. Эти чертовы клонированные жлобы двухметрового роста который час без устали мчались вровень с повозками в своих меховых безрукавках посреди засыпанной тоннами снега тайги при температуре минус пятьдесят два градуса по Цельсию. Это изрядно раздражало Майка, и он попытался возобновить разговор с дикаркой, но та демонстративно не обращала на него никакого внимания и постоянно таращилась вперед, на широченную спину этого тупого громилы-напарничка. В результате до самого вечера ничего выдающегося, кроме заунывной езды через промерзший насквозь заледеневший лес, не происходило. Остановку для организации ночлега и горячего ужина Майк, уставший то включать обогрев ради мерзнущих пальцев, то отключать его из-за выступающей на спине испарины, воспринял едва ли не как эпохальное событие.

Однако на этот раз дикари не торопились разжигать костры. Вместо этого они поставили сани параллельно друг другу посреди лесной поляны, вытоптали между ними углубление в снегу и уложили туда тягловых животных. Одновременно часть головорезов, вместе с медведем и его хозяином, скрылась в лесу в разных направлениях, другая группа жлобов достала небольшие лопаты и принялась что-то рыть, быстро исчезая под толщей снега. Закончилась эта возня только через час, когда из леса вернулись ушедшие головорезы, и косматые копатели повылезали из-под снега наружу. К тому моменту, когда дикари всё-таки развели костры и начали ставить палатки из шкур, Майк изрядно продрог и устал слушать бурчание в голодном желудке. Дождавшись наконец-то горячей пищи, он в считаные минуты закидал в себя дикарскую кашу, от голода показавшуюся ему очень даже вкусной, и полез в предназначенную для себя палатку. Кажется, она собрана из медвежьих шкур, что-то на эту тему говорил жлоб-напарничек. Неважно, главное, что до какой-то степени тепло она держала и внутри неё можно было всю ночь спать без включенной системы обогрева. Если сани, на которых им предстоит пересечь мировой ледник, оборудованы такими же шкурами, то пока не начнется ураган, жить ещё как-то можно. Но вот под ветром… Оставалось надеяться, что дикарь понимает, что их ждёт.

— Мистер Свитогоа, — Майк задал тревожащий его вопрос, как только увешанный свастиками косматый головорез влез в палатку. — Вам доводилось бывать на поверхности мирового ледника? Вы уверены, что ваши сани выдержат ураганные ветра? Они дуют с огромной силой!

— Не впервой, — громила принялся снимать с себя свой боевой металлолом. — Сильный ураган в укромных местах пережидать надобно, его ничто не выдержит, он ледяные скалы швыряет, как еловую шишку. От него загодя хорониться будем. А сани добротные, под ветром пойдут резво. Если ветер попутный, то за сутки и тысячу верст пройти можно.

— Но почему тогда мы двигаемся здесь? — не понял Майк. — Мы могли бы подняться на поверхность ледника в районе вашего поселения и использовать это время с большей пользой!

— Стены ледника обрывистые и уходят вертикально вверх на две версты. — Головорез снял со спины неизменный сверток из шкур и уложил его у стены палатки. — Единственное место, где можно подняться наверх с тяжёлым грузом, расположено на другом конце нашего разлома. Туда и путь держим. Ежели всё хорошо будет, завтра к вечеру до ледяной стены доберемся. Спи, человече, вставать спозаранку придется, далее дорога нам предстоит неспокойная.

Дикарь задул масляную лампу, и убогая палатка мгновенно погрузилась в кромешный мрак.

* * *

Проснулся Майк от истошных воплей, доносящихся откуда-то с улицы. На лагерь напали!!! Он подскочил на подстилке из шкур и беспомощно замахал руками, пытаясь найти выход в абсолютной темноте. Головореза-напарника в палатке не оказалось, его примитивного оружия тоже. Неужели троглодиты бросили Майка на произвол судьбы?!! Пока он на ощупь искал дверной полог, крики прекратились, сменившись негромкими голосами русских дикарей. Поняв, что опасность, по всей видимости, миновала, Майк взял себя в руки, и это принесло результат. Полог нашелся, и он осторожно выглянул наружу. На улице стояла ночь, затянутого густыми тучами неба не было видно, и полнейшую темноту таёжной глуши слабо рассеивал свет факелов в руках дикарей. Несколько головорезов стояли возле выкопанной накануне ямы и освещали местность, ещё четверо извлекали из-под снежной толщи какие-то крупные предметы. Приглядевшись, Майк узнал в них человеческие силуэты. Он отыскал взглядом в толпе жлобов Святогора. Напарничек стоял рядом с ямой с копьем в руке, и извлеченных оттуда людей бросали к его ногам, неподалеку в кучу сбрасывали их оружие.

Убедившись, что опасности нет, Майк вылез из палатки и направился к месту событий. Ночной мороз немедленно впился в нос и щеки, вынуждая его натянуть на лицо повязку, и разгоряченное сном тело пробил озноб. Он недовольно скривился, но решил не включать систему обогрева: заряд батарей нужно экономить, неизвестно, насколько его хватит. Но если подогрев откажет посреди урагана, его гибель будет на совести этих русских троглодитов! Это они вышвырнули его в самое сердце безжалостного Холода! Майк подошел ближе и остановился, шокированный представшим перед ним зрелищем. Накануне ровная, снежная поверхность в районе ямы представляла собой крупный провал, заполненный размолотыми снежными глыбами, густо заляпанными заледеневшими брызгами крови. В центре этого кроваво-снежного месива полулежал-полусидел медведь дикарей и — о, мой бог! — тихо рыча, пожирал человеческий труп, с хрустом отрывая от него куски плоти. Рядом с кровожадным хищником, не обращая внимания на акт людоедства, находились двое дикарей. Они вытаскивали из снежного плена каких-то людей и передавали их своим соплеменникам, стоящим у края обвала. Судя по маленькому росту, крупным головам с плоскими лицами и раскосым глазам, это были представители того вида сибирских аборигенов, которые напали на Майка сразу после катастрофы челнока. К горлу Майка подступил комок, и он поспешно отвернулся от столь ужасающе бесчеловечного зрелища.

— Мистер Свитогоа! — он обернулся к головорезу. — Что происходит?!

— Рыбоеды прокрались в стан под покровом ночи, — невозмутимо ответил дикарь, разглядывая пленных, в ужасе сжавшихся у его ног. — Хотели зарезать дозорного и украсть наши упряжки. Но попали в ловушку, там их Топтыгин и дожидался. Дружки супостатов своих в западне бросили да наутёк пустились, их сейчас Белазар с штурмвоями прочь гонит, а этих вот Топтыгин придержал.

— Ваш чудовищный мутант пожирает человека! — Майк ткнул пальцем в окровавленную яму, стараясь не смотреть на происходящее в ней чудовищное действо. — Это ужасно! Кощунственно! Вы должны прекратить это немедленно!

— Рыбоед ударил Топтыгина копьем, — безразлично произнес головорез, — но не смог одержать верх. Это честная схватка, ворога никто на нашу землю не звал. Лишить боевого медведя законной добычи суть оскорбление его и его хозяина. Мы позаботимся о том, чтобы огрызок, что останется от вражьего трупа, нашли его соплеменники. Пусть воочию узрят результат своих деяний, дабы другим неповадно было.

От такого изуверского первобытного объяснения Майка покоробило, и он в который раз отметил, что существование дикарей представляет собой угрозу национальной безопасности Новой Америки, и потому их надо держать под контролем хотя бы до того момента, пока не будет восстановлен Полярный Круг. Пожалуй, это даже хорошо, что с ним не отправили сотню таких маньяков. С другой стороны, жестокость и кровожадность дикарей пойдут на пользу, когда Майк вместе с замдиректора Коэном загонят их в Реактор. Там полно такого же кровожадного зверья, только четвероногого! Ход его мыслей прервало появление хозяина медведя. Тот вынырнул из темноты, словно из ниоткуда, совершенно бесшумно, зыркнул на Майка злобным взглядом и подошел к жлобу-напарнику.

— Святогор, что у тебя? — коротко спросил он. — Раненые есть? Что с санями и лосями?

— Схватки не случилось, — ответил головорез. — Ворогов, что попали в западню, Топтыгин пленил. Того, что сдаваться не стал, — заломал. Других супостатов в стане нет. Но один из лосей пропал, видать, чужаков испугался и в тайгу убежал. — Он посмотрел на собеседника: — Изгнали татей?

— Троих зарубили в сече, ещё одного стрелой достали, — сообщил владелец медведя. — Остальные бежали. Не думали они, что мы их ждать будем, потому и полезли. Это малая сила была, где-то поблизости большой отряд рыбоедов, не иначе, раз они за порубежные столбы зашли без опаски. Надобно гонца отправить в скуф к побратимам, предупредить об опасности. Весняна, Радомира клинком оцарапали, рыбьим ядом смазанным. Рука опухает. Подсобишь?

— Уже иду, — отозвалась молодая дикарка, и Майк невольно вздрогнул. Она стояла рядом со Святогором, в полушаге, но ещё секунду назад её там не было, он готов поклясться на Библии! Он всё это время находился точно напротив головореза, он не мог её не заметить, как она так незаметно пришла, если находится прямо перед ним?!! Прежние подозрения вспыхнули в нём с новой силой. Русские троглодиты скрывают от него что-то важное. Однозначно, скрывают. Им доверять нельзя!

Дикарка развернулась и направилась навстречу выходящим на поляну головорезам, и Майк заметил у неё на поясе внушительных размеров кинжал. Неудивительно. Она ничем не отличается от своих соплеменников, недаром даже её сексапильная внешность сопряжена с безобразно высоким ростом и уродливой косой. Что это вообще за пещерная дикость — таскать на голове канат?! Истинно утонченные и цивилизованные девушки носят каре, длинные волосы — это сексистский атавизм! Однако за действиями дикарей стоит пронаблюдать повнимательней. Он отошел в сторону, сославшись на нежелание мешать, и выбрал подходящее для наблюдения место. Майк убедился, что контролирует всю поляну, и сосредоточил внимание на сексапильной девице. Уже ясно, что она, будучи дочерью вожака, имеет доступ к неким технологичным приборам, там, в стойбище, он чуть не застал её врасплох. Теперь необходимо вести себя осторожнее. Жаль, что не удалось спровоцировать дикарку на совместный поход в Новую Америку. Это бы сильно всё упростило. Кто же знал, что она окажется настолько подконтрольной какому-то тупоголовому головорезу!

Тем временем девице привели раненого, и она уселась напротив него в пустую повозку. Рука у жлоба действительно распухла, из относительно небольшого пореза не прекращалось кровотечение. Молодая дикарка протянула к ране ладони и замерла в таком положении, не дотрагиваясь до пореза. Она принялась что-то тихо нашёптывать, и Майк аккуратно приблизился, чтобы не упустить самого важного — момента запуска медицинского устройства.

«…булат, прочь отстань, а ты, кровь, течь перестань…» — отпечаталось в сознании, и Майк едва не сплюнул от досады. Кровотечение у раненого останавливалось, он всё-таки проглядел активацию тайного прибора!

Дикарка, не переставая шептать, устало вздохнула, и смысл её шепота перестал доходить до Майка. Заметить его она не могла, он стоял в тени со стороны её спины, значит, её напрягло что-то другое. Он осмотрел глазами поляну. А, ну да, пленных поднимают на ноги и загоняют в одну из палаток. Они бросают на ведьму полные суеверного страха взгляды. Их-то её колдовская показуха впечатляет по полной, можно не сомневаться. Где же она прячет приборы? Майк в который раз осматривал сексапильную фигуру девицы. Человеко-мутантка сидит посреди мороза в почти минус шестьдесят градусов, одетая в тонкий сарафан, через который при ярком солнце на просвет можно разглядеть очертания бедер, и короткую песцовую шубку, которую днем даже не застегивает. Любой предмет под такой одеждой будет заметен… Стоп! Шубка! Она застегнута! Дикарка такой же морозоустойчивый мутант, как остальные, так? Так! Значит, можно предположить, что застегивается она не потому, что ночью холоднее, чем днем, почти на десять градусов. Она застегивается, чтобы скрыть приборы. Точно! Они спрятаны у неё под шубкой, скорее всего, во внутренних карманах. Получается, что размеры устройств невелики, раз Майку до сих пор не удается их заметить. Очень может быть, что сама шубка вообще предназначена для их маскировки от окружающих соплеменников, а вовсе не для защиты от низких температур. А наивные дикари считают, что перед ними жутко волшебная ведьма!

Майк невольно улыбнулся, довольный силой логики. С тем, где дикарка хранит приборы, понятно. Осталось заметить, как она их активирует. Должно быть что-то, какое-нибудь движение: засовывание руки за пазуху или своеобразное касание поверхности шубки в одном и том же месте. Наверняка она маскирует это под действия, ни у кого не вызывающие подозрений, вроде застегивания пуговиц или тому подобное, Майку нужно быть более внимательным. Но сегодня вряд ли удастся это увидеть. Кровотечение остановилось, опухоль заметно уменьшилась, и дикарка принялась накладывать раненому повязку. Закончив с этим, она что-то сказала излеченному головорезу, тот отвесил ей поклон, видимо благодарил, и ушел к остальным увешанным оружием жлобам. Молодая дикарка осмотрелась и мелодично, нараспев, произнесла:

— Тимофей Котофеич, кисонька, поди ко мне, подсоби-ка мне, постереги меня!

В полумраке факельных отсветов в кроне одной из близстоящих сосен шевельнулась какая-то тень, и Майк увидел ручную тварь девицы, мягко перепрыгивающую с одного дерева на другое. Рысь переместилась к краю поляны и сбежала по вертикальному стволу наземь. Хищная кошка повела ушами, прислушиваясь к окружающей обстановке, и неторопливо пошла к хозяйке. Сексапильная дикарка погладила сверкающую в полумраке желтыми зрачками тварь и направилась к лесу. Рысь последовала следом. Девица остановилась недалеко от выпирающей из-под многометрового снега кроны заледенелого дерева, торчащего над поверхностью едва на полтора ярда, и злобная тварь, скользнув меж заледенелых ветвей, затаилась во мраке. Дикарка некоторое время всматривалась во тьму, разворачиваясь то в одну, то в другую сторону, после чего подняла на уровень губ руку ладошкой вверх, будто поддерживала ею воздух, и принялась нашептывать что-то себе на ладонь.

«Сивушка-лосюшка, милая зверушка, на мой зов отзовись да домой воротись…» — сознание Майка восприняло очередную чушь дремучих дикарей, и он лишь тяжело вздохнул. Как всё-таки трудно цивилизованному человеку находиться среди троглодитов. Шепот девицы стал неразборчивым, она ещё немного пошептала, потом словно прицелилась в ночную темноту и осторожно подула на ладонь, будто сдувая с неё пыль во мрак. Дикарка опустила руку и осталась на месте, разглядывая полнейшую темень. Некоторое время ничего не происходило, и Майк собрался было бросить наблюдать за глупым паясничаньем, как вдруг в темноте лесной кромки что-то зашевелилось и на поляну выглянула двухметровая мохнатая тварь с раскидистыми рогами, одна из тех, что русские неандертальцы запрягали в сани. Копытное осторожно осмотрело поляну, взволнованно втягивая ноздрями воздух, и нерешительно подошло к девице. Та что-то ласково сказала животному и погладила его по морде. Она извлекла из висящей на поясе небольшой сумки маленький мешочек, насыпала из него на ладонь немного белого порошка и протянула зверю. Тварь с удовольствием слизала порошок, перестала волноваться и потопала к повозкам.

Майк лишь покачал головой. Дикари держат своих ручных мутантов на наркоте. Вот почему те так беспрекословно им подчиняются. Он так и знал. Кстати, это мысль. Когда Реактор будет запущен, надо проверить, не получится ли посадить на наркотики каких-нибудь мутантов Австралии, желательно покрупнее, чтобы охраняли Завесу снаружи. Пусть дикари этим и займутся. Интересно, где русские троглодиты берут кокаин? Наверное, выращивают в своих огородах. С этим придется разбираться позже, сами они не признаются, опять начнут юлить и лепетать, что это соль. Конечно, соль, что же ещё. В Новой Америке до катастрофы за такую «соль» можно было и сесть.

— Ступай спать, человече, — Майк едва не вскрикнул от неожиданности. Безмозглый остолоп-напарник опять подкрался к нему исподтишка. Он что, таким способом над ним глумится? — Три часа до рассвета осталось, а силушка завтра понадобится, в недобрые земли вступаем.

На поляне начали гаснуть факелы, дикари удвоили количество часовых и стали расходиться по палаткам. Майк последовал совету головореза, но выспаться за оставшееся время так и не смог. Ему постоянно снились густые завалы из кровавого снега, из которых он не может выбраться. И каждый раз из их толщи с жутким рычанием выпрыгивал медведь и с хрустом выгрызал из тела Майка кусок плоти. На краю ямы, в которой всё это происходило, стояла молодая дикарка и злорадно смеялась, с наслаждением наблюдая, как кровожадная тварь пожирает его по частям. Майк дважды просыпался в холодном поту, после чего заснуть больше не смог и оставшийся час пролежал, глядя в чернильный мрак палатки.

С первыми лучами солнца дикари свернули лагерь и отряд двинулся в путь. Спустя час езды тайга неожиданно закончилась и бесконечное нагромождение обледенелых деревьев сменилось столь же заснеженной пустошью. Вдали над горизонтом возвышалась серая громада мирового ледника, протянувшись от края до края, насколько хватало взора. Оказавшись на открытом месте, головорезы изменили порядок движения. На повозках остались по два человека и Майк с дикаркой, остальные встали на лыжи, окружили сани с двух сторон и достали из-за спин щиты. То же самое сделали и сидящие в упряжках жлобы. Один из них бережно смахнул с изображенной на щите свастики иней и придвинулся к Майку, явно собираясь в случае чего закрывать щитом и себя, и его. Майку стало не по себе. Он огляделся в поисках потенциальной угрозы и понял, что нападение может произойти в любой момент. Окружающая местность не была ровной, как ведущая к Могильнику пустошь. Здесь было полно снежных бугров, холмов и хаотических ледяных нагромождений. Кровожадные плосколицые коротышки, пытавшиеся его убить возле обломков челнока, могут прятаться повсюду.

— Что это за место, мисс? — спросил он у дикарки, пытаясь отвлечься от подступающего страха при помощи разговора. — Почему здесь такой неровный рельеф, ведь деревьев нет, ничто не удерживает снег!

— Говори тише, гость! — совсем негромко ответила та. — Звук на морозном воздухе разносится далеко, вороги могут услышать. Это место когда-то было озером, но горячих ключей в нем нет, и потому оно промерзло до самого дна. Это происходило не сразу, и нижние слои воды, замерзая и расширяясь, выламывали верхние, те, что уже замерзли. Получились ледяные торосы, местами очень высокие и широкие, их потом занесло снегом. Будь начеку, супостаты любят делать тут засады.

Майк немедленно вспомнил о пленных, захваченных ночью. Одного из них сожрал медведь, и русские троглодиты собирались выдать его тело соплеменникам в качестве акции устрашения! Злобные коротышки могут пожелать возмездия и атаковать их отряд! Майк почувствовал себя в огромной опасности и непроизвольно пододвинулся к дикарю со щитом. Если полетят стрелы, нужно иметь возможность закрыть хотя бы жизненно важные органы. Если ранят в конечность, то дикари излечат, как в прошлый раз, никуда не денутся. Если только их всех не уничтожат!

— Мисс, а что стало с пленными, которых ваши люди захватили ночью? — шепотом спросил он.

— Ничего, — пожала плечиками дикарка. — Поутру их развязали да отпустили. Пешими, без лыж и оленей, они будут возвращаться восвояси долго. Покуда доберутся до своих да про нас поведают…

В голове колонны бегущий рядом с медведем Белазар издал короткий шипящий звук, и девица мгновенно умолкла, выхватывая из-под ног щит. В этот же миг увешанные оружием дикари рывком вскинули щиты. Сквозь толстый капюшон арктического снаряжения свист падающих стрел был едва различим, и Майк понял, что происходит, только тогда, когда сидящий рядом головорез подмял его под себя, закрывая щитом обоих. Что-то несколько раз глухо ударило в щит, затем застучало рядом, словно повозка попала под град, и Майк с ужасом увидел в десятке сантиметров от своего лица вонзившуюся в деревянный пол стрелу, такую же, как та, что пробила ему руку несколько дней назад. Не меньше десятка стрел вонзились в повозку на его глазах в считаные секунды, он в ужасе съёжился, сжимаясь в позу эмбриона, и замер, ожидая жуткой боли. Где-то впереди раздался трубный рёв разъяренного медведя, хруст снега под мчащимся напролом живым тараном и резкий возглас Белазара, отдающего команду. Спрятавшиеся под щитами двухметровые головорезы ощетинились копьями и бросились в атаку.

— У-РА!!! — мощно грянул боевой клич, и Майк подпрыгнул от неожиданности.

«Мы рядом с Солнцем!» — отпечатался в сознании перевод, и он судорожно заозирался, пытаясь понять, что происходит. Стрелы с неба уже не падали, закрывший его собой дикарь поднялся и сидел рядом в защитной позе со щитом наготове. Майк поднял голову и посмотрел поверх утыканного стрелами борта саней. Дюжина двухметровых варваров гналась за полусотней коротышек, проворно разбегающихся в разные стороны в попытке затеряться в нагромождении ледяных скал и снежных холмов. Сексапильной дикарки рядом не оказалось, она со щитом в руке вместе с другими возницами осматривала тягловых животных. Одно из них было ранено, и девица что-то нашептывала над лежащим на снегу зверем. Его увенчанная огромными рогами голова покоилась на коленях возницы, он ласково гладил тварь по морде, и та смотрела на него наполненными болью глазами. В паре шагов от дикарки на снегу сидела её рысь и нервными рывковыми движениями шевелила коротким хвостом из стороны в сторону, скользя взглядом по разбегающимся врагам, словно кот, издалека наблюдающий за мышами.

Дьявол! Он опять пропустил момент включения медицинского прибора! Майк заметил, что кровь из раны зверюги уже не течет. Да и плевать, главное, что его самого не ранили. А дикарка пусть хоть исшепчется, он сделает вид, что принимает её шоу за чистую монету. Позже они с Коэном всё равно получат это устройство, а пока пусть она лечит эту рогатую тварь, чтобы повозка двигалась без потери скорости. Майк осторожно поднялся и сел, на всякий случай на пол саней, так безопасней. Можно сказать, что отделался легким испугом. Кучка трусливых коротышек бросилась бежать при первом же вопле головорезов — вот и всё нападение. Могло быть хуже. Например, бесконечный поток мутантов из-под снега, который не удержать даже огнем арктических винтовок…

Русские вернулись через полчаса, и Святогор сразу же велел отряду продолжить путь. Раненого рогатого монстра всё-таки отвязали от упряжки, и оставшиеся тягловые мутанты потащили её вдвоем, из-за чего скорость снизилась. Получивший ранение зверь уже стоял на ногах, или что там у него, на копытах, достаточно уверенно и семенил за санями налегке. Последним из скопища ледяных торосов появился Белазар верхом на своем изуверском мутанте, и Майк предпочел не смотреть на густо вымазанную в крови морду бешеной твари, увлеченно жующей что-то, вряд ли не являющееся куском человеческой плоти. Стоит уточнить, всегда ли здешние бои происходят именно так. Если да, то у нас проблема! Мутанты из Могильника, захватившие Реактор, сметут русских в две секунды. Или его дикарь-напарник планирует подобраться к точке аварийного управления скрытно?

— Мистер Свитогоа! — окликнул жлоба Майк, как только представилась возможность. — Поздравляю, вы быстро расправились с нападающими, а ведь их было гораздо больше! Хорошая работа, очень впечатляет! Вы, наверное, всегда побеждаете в бою с такой легкостью?

— Где ты узрел бой, человече? — покачал головой жлоб. — Рыбоеды дерутся отчаянно, если им некуда бежать. А тут они пустили стрелы на авось да разбежались кто куда. Попрятались по ледяным гротам, знают, что не будем мы их оттуда выковыривать или осаду затевать. Вот если бы мы стрелы проворонили да на щиты не приняли, побило бы нас тогда тяжко — рыбоеды наконечники ядом смазывают. Вот тогда они бросились бы в сечу. К тому ж Топтыгину шкуру ни одна стрела не пробила, но осерчал он шибко, какая уж тут битва! Еле ноги унесли, и то не все. Но теперь спокойной дороги не жди. Рыбоеды как повылазят из своих щелей, так гонцов вперед нас отправят, упредить и своих, и каннибалов заодно. Олени у них маленькие, да удаленькие. С такой тяжелой упряжкой нам их не обогнать, когда вместо тройки два лося сани тянут. Лось — животина сильная, но совсем уж долго бежать с большой скоростью не может, тяжко ему.

Головорез что-то спросил у сексапильной дикарки, указывая на раненую тварь, она ответила, он кивнул и убежал в голову колонны. Майк решил, что не помешает предпринять ещё одну попытку.

— Мисс Вес-ни-ана, — он постарался выглядеть максимально искренне. — Что с этим животным?

— Стрелою ранило, ты же видел, — дикарка вновь уставилась на него взглядом не вполне нормального в психическом плане человека. — Слаб он покуда, не может сани тащить.

— Вы сможете вылечить его полностью? — Майк выразил озабоченность. — Или наш переход к границе мирового ледника затянется? Я вижу, что наша скорость снизилась.

— За четыре дня исцелю полностью, но до тех пор в упряжку ему нельзя, — ответила девица. — Не робей, гость, это не самая страшная беда, что может приключиться в дороге. Мы на чужой земле, и нам предстоит миновать места по-настоящему гиблые.

Майк рефлекторно сглотнул. Вся ваша Сибирь — это одно большое гиблое место. Хуже только Могильник и теперь ещё Реактор. Она пытается меня запугать, чтобы избежать вопросов.

— Как вам удается так быстро лечить своих соплеменников и это животное? — не отставал он.

— С помощью Предков, кои суть Боги наши, — затянула старую волынку дикарка, и её взгляд из странного стал безразличным. — Таков удел мой, по Образам Крови. Тебе сие уже ведомо.

Она отвернулась, и Майк поспешил сменить тему. Про приборы она добровольно не расскажет, это ясно. Тут необходим более тонкий подход, нужно усыпить её бдительность.

— Скажите, что за странный боевой клич используют ваши солдаты? — об этом она будет говорить, не ожидая подвоха, значит, от разговора не уйдет. — Мне удалось понять что-то насчет Солнца…

— Вои кричат «У-Ра», — дикарка не занялась игнором, как вчера, значит, он на верном пути. — Это древний победный клич, завещанный нам Предками. — Она вновь посмотрела на него. — «У» означает «возле», «рядом». «Ра» — это не только Солнце, дарующее тепло всему сущему, но и Первичный Огонь Творения, безконечная^[1] энергия жизни, её исток. Расич, умирая, возвращается к истоку жизни. Поэтому воев не страшит гибель в сече, ежели битва идет ради будущего Родины, ибо погибнуть за Родину суть великая честь. Они кричат «У-Ра!» — «Мы рядом с Солнцем», «Мы у истока жизни» — иными словами: «Мы уже победили!» — Потому как если падут в битве, то вернутся к истоку вечной жизни, сотворяющему всё сущее. Сущность Расича безсмертна, убить можно только его тело. Клич «У-Ра» означает, что нас невозможно победить. Убить — быть может. Победить — нет.

— Разве эта стычка являлась сражением за Родину? — Майк позволил себе легкую иронию, всё-таки не каждый день доводится услышать такую чушь. Цивилизованному и интеллектуальному человеку такое в голову бы не пришло даже под серьёзной дозой. — Вы ведь сами сказали, мисс, что мы пересекли границу и находимся вне ваших территорий!

— Я не знаю, что означает слово «Родина» в вашем современном языке, — усмехнулась девица. — Но явно не то, что оно означает в нашем дикарском. Потому как на языке, завещанном нам Пращурами, «Родина» означает Род, в котором ты РОДИЛ-СЯ, то есть «РОДИЛ СебЯ», ибо сущность Расича пред рождением сама выбирает родителей. Но Родина — это не один лишь Род. Как домина суть очень большой дом, так и Родина суть исполинский Род, сиречь то, что объединяет в одно целое и свой Род, и свою Расу, слагающуюся из своего Рода и Родов-побратимов, Землю-Матушку, на которой все они живут, прошлое наших Дедов и будущее наших Детей. А ты, наверное, считаешь, что Родина — это лишь территория внутри государственных границ? Стало быть, у нас с тобой разный смысл слова «Родина», гость. И сейчас мы сражаемся ради будущего земли нашей и деток наших, дабы вернуть тепло Земле-Матушке. Ты ведь за этим к нам пришел, гость? Не так ли?

Она испытующе посмотрела на него, её взгляд принял знакомое идиотско-сомнамбулическое состояние, и в уголках губ на краткий миг мелькнула едва заметная усмешка.

— Потому и ведем тебя к Великому Льду через поганые земли, — закончила она. — Иначе никто из Расичей за порубежные столбы выходить бы не стал. Нам чужой земли не надобно. Но и своей чужакам не отдадим ни пяди. Ни злым, ни добрым, ни за красивые слова, ни за богатые дары. Ибо нет хуже преступления, как Родиною своею торговать или частями её раздавать!

— Вы настоящий патриот, мисс Вес-ни-ана! — восхитился Майк. Ну надо же, какая восхитительная смесь шовинизма и глупейших понятий примитивной первобытности! Пожалуй, он зря переживает о том, что эти дикари увешаны свастиками с головы до ног. Это чудовищное клеймо фашизма им очень подходит! Ничего, демократия научит вас и толерантности, и торговле недвижимостью. А он, Майк, вместе с замдиректора Коэном, научит вас демократии. Главное, только добраться живым до Новой Америки, главное, выжить. Одно только непонятно: раз дикари настолько загорелись идеей получить в своём проклятом господом заледенелом разломе теплый климат Новой Америки, то должны беречь Майка как зеницу ока! Почему же они послали с ним через половину мирового ледника всего лишь одного головореза?!

— Вы обязательно должны пойти с нами! — горячо продолжил он. — Ваш пример вдохновит любого, даже самого слабохарактерного гражданина! А ваши умения могут спасти жизни сотням несчастных детей, заживо замерзающих в погребенных под снегом развалинах городов, сметенных ужасающими торнадо! Они страдают от тяжелых болезней! Неужели вы бросите детей умирать?! — Майк вонзил в неё пылающий жаждой справедливости взгляд. Посмотрим, что ты скажешь на это!

— Мне не велено идти с вами, гость, — его пламенная тирада никак не впечатлила девицу. — Святогор запретил, — она печально вздохнула, и Майк невольно скосил глаза на вырез в её расстегнутой шубке из белого песца. Высокая упругая грудь девицы, скрытая от посторонних глаз лишь тонкой тканью сарафана, крайне сексуально поднималась в такт дыханию. — Я так не хочу отпускать его одного в столь далекие и враждебные земли… — Она вздохнула ещё раз. — Но указ есть указ, я не могу ослушаться суженого.

Майк понял, что не заметил, когда именно девица расстегнула шубку, возможно, сразу после нападения, пока он укрывался в санях, просто белый мех сливается с белой тканью её сарафана, и Майк не увидел этого вовремя. Надо воспользоваться случаем и по возможности заглянуть за отвороты шубки, увидеть внутренние карманы. Медицинские приборы там, это несомненно. Их должно быть заметно, и Майк сможет по внешнему виду хотя бы ориентировочно определить уровень их технологичности. Если, конечно, за двести лет дикари не затерли и замызгали корпуса устройств до неузнаваемости. Он сделал вид, что крайне увлечен беседой, и развернулся к девице, принимая более удобное положение. Но разглядеть внутренние карманы шубки никак не удавалось, сани шли ровно, полы одежд не колыхались, а его взгляд постоянно сбивался с поиска карманов на слегка выпирающие через ткань сарафана соски.

— Но как же дети? — торопливо произнес Майк, возвращаясь к теме разговора. — Они же нуждаются в медицинской помощи! — Упругая грудь и соблазнительная фигура дикарки выбивали его из равновесия. Эта троглодитка настоящая самка, от неё так и пышет сексом! И она всерьёз считает, что он поверит в её сказочки про два прошедших года целомудренного ожидания свадьбы и ещё два предстоящих? Он поймал себя на мысли, что уже не ищет внутренних карманов дикарки. Её пухлые коралловые губы и упругая грудь под тонким сарафаном заполнили его сознание. Майк с трудом оторвал взгляд от соблазнительных форм девицы и заявил: — Кто-то должен помочь детям!

— У твоего народа есть свои целители, что же они бездействуют? — дикарка смотрела прямо ему в глаза, и на её сексуальных губах блуждала странная улыбка. — Чего ж не исцеляют-то?

— Почти все они погибли в чудовищной катастрофе! — Майк пытался вспомнить, зачем он начал разглядывать вырез её шубки. Вроде была какая-то цель, но вспомнить её не удавалось, мысли немедленно возвращались к угадывающимся под сарафаном соскам. — Выжили единицы, этого недостаточно для оказания необходимой медицинской помощи миллионам нуждающихся!

— У вас уцелели миллионы, а целителей среди них единицы? — удивилась девица. — Отчего же в твоем народе так мало людей, разбирающихся в лекарском деле? У нас любая мать знает, как исцелить чаду простуду. К целителям обращаются с тяжкими недугами да ранами.

— Мы заняты более важными профессиями! — возразил Майк. Не скажешь же дикарке, что докторов до катастрофы было полно, но хоть лечить бы умели! Большинство из них профессионально только деньги умели брать. С одной и той же болячкой к ним годами ходить приходится, никаких зарплат и страховок не хватает. Но знать такое варварам совершенно не обязательно. — У нас высокоразвитое цивилизованное общество, оно требует множества первоочередных специальностей!

— Вот как? — заинтересованно переспросила девица. — Что же это за ремесла такие важные, гость?

— Да всё, что требуется для продвинутой жизни! — усмехнулся Майк. Сейчас он просветит троглодитку! — Трейдеры, брокеры, юристы, маркетологи, менеджеры, страховые агенты, журналисты, сетевые хэдлайнеры, блогеры, бизнесмены и множество других! — Он бросил на неё насмешливый взгляд. Интересно, она хоть одно слово поняла?

— Что ж, — дикарка невозмутимо пожала плечиками, и взгляд Майка вновь упал на её вздымающуюся грудь. — Раз все эти ремесла столь важны, что требуются вашему народу более целителей, так пусть они и спасают вас и чад ваших от хворей тяжких и прочих напастей лихих, вроде буранов, голода и зверей лютых. Я уверена, что они справятся и без моей помощи. Да и нельзя мне исцелять тяжкие хвори, молода я ещё для них. Только раны бранные да недуги малые.

— Почему нельзя? — не поверил Майк. Ещё одно дикарское табу? — Тоже Свитогоа запретил?

— Закон продолжения Рода запретил! — иронично фыркнула дикарка. — Я же суть девица ещё! В любомире не состою, деток у меня нет. А целитель хвори да недуги частичкой своей жизни изгоняет. Нельзя за тяжкие болезни жене браться, покуда она всех своих деток не родит. Опасно это, ибо можно хворь лютую с больного на себя перетянуть. Хороший целитель себя очистит, токмо следы недуга того в Образах Крови могут остаться и деткам передаться. Вот потому и нельзя. Посему и хожу я у матушки в помощницах, покуда чад своих не рожу. Так что обратись к своим менеджерам, трейдерам и сетевым хэдлайнерам, они тебе подсобят, спасут сирый люд от напастей лютых.

Девица грациозно прогнула спину, по-кошачьи потянулась и застегнула шубку. Майк хотел было возразить ей, но внезапно понял, что не помнит, с какой целью начинал этот разговор. Мысль вертелась в голове, но постоянно ускользала от осознания. Он решил поговорить о чем-нибудь ещё, вдруг удастся выяснить что-то полезное, но сексапильная дикарка коротким жестом указала ему на окружающее заснеженное пространство.

— Смотри в оба, гость! — зловещим голосом прошептала она. — Вороги повсюду, а наша скорость снизилась! Вдруг заметишь кого прежде наших стражей — сразу тревогу бей, пока жив! Не то погубят тебя супостаты, кто ж тогда будет спасать ваших брокеров и маркетологов?

Дикарка отвернулась, и Майк замер, пораженный внезапной догадкой. А что, если дикари не собираются защищать его в пути?! Как он раньше этого не понял! Он ведь понятия не имеет, как добраться до Новой Америки, ему даже неизвестно, в какую сторону идти. Но русские варвары ни разу не просили у него никаких координат! Они знают маршрут! Не исключено, что они уже бывали у границ Новой Америки, но поняли, что преодолеть исполинские торнадо Полярного Круга невозможно, и вернулись! И теперь планируют напасть на американцев, воспользовавшись климатической катастрофой! Всё ясно, эта экспедиция — их разведка! Русские перед нападением решили выяснить обстановку, сложившуюся в Новой Америке, а он, Майк, нужен им для прикрытия! Эти дикари не только глупы и самонадеянны, но ещё коварны и кровожадны. Только неадекватные и неуравновешенные маньяки могут позволить медведям пожирать человеческие трупы! Но если они считают, что смогут захватить обессиленных и страдающих от голода и Холода американцев, то сильно ошибаются. У них ещё будет возможность сравнить на собственной шкуре преимущества автоматического оружия над стрелами, копьями и деревянными щитами. Потом настанет очередь Майка издеваться и над спесивой дикаркой, и над её косматыми жлобами-троглодитами!

Заснеженная бесконечность, загроможденная торосами и ледяными холмами, сменилась поросшей густым кустарником местностью, и дорога пошла в гору. Приглядевшись, Майк понял, что принял за кусты верхушки деревьев, торчащие из многометровой снежной толщи. Видимо, когда-то здесь были сады или молодые лесопосадки, деревья не имели серьезной высоты своих лесных собратьев, и их занесло снегами почти полностью. Однако выступающие из-под снега заледенелые кроны возвышались на пару ярдов и были довольно густы, и в таких зарослях запросто могло спрятаться множество кровожадных дикарей-коротышек. Словно в подтверждение его мыслей сидящий рядом с ним дикарь что-то сказал ему на своем рыкающе-непонятном языке и протянул щит. Майк счел разумным согласиться, за этой размалеванной свастиками деревяшкой всё же спокойнее, чем без неё. Он взял щит и, подражая дикарю, надел его на руку. Как они это носят? Тяжело, неудобно и чувствуешь себя полным придурком. И в какую сторону его выставлять? Стрелы могут полететь откуда угодно, тут вокруг сплошь заснеженные заросли! Немного подумав, Майк слез с лавки, уселся прямо на пол саней, прижавшись к одному из бортов, и накрыл себя щитом, как одеялом. Так он защищен больше, и это его устраивает. Вскоре от неподвижного сидения вновь начали мерзнуть пальцы, и пришлось активировать систему обогрева. Приятное тепло, растекающееся по арктическому снаряжению при температуре минус пятьдесят два градуса по Цельсию, и мерное покачивание саней убаюкали Майка, и он уснул, закрыв щитом глаза от света.

Примечания

1

Здесь и далее — орфография автора.