Когда нет смысла в именах

Сергей Стреляев

Сборник прозы современной, столь нелегкой жизни. Всеми видимые истории, рассмотренные с неожиданных углов ракурсов, способные кардинально поменять ваше устоявшееся мнение…

Отвергнутый рай

— Зачем он тебе нужен? Ему всего ничего!

— И что? Подумаешь, на пяток лет моложе, — отбивалась рыжеволосая от подруги.

— Давай лучше с нами, ребята ресторан заказали, сауну…

— Не, я к любимому.

— Ой! Какие слова!

— Да, люблю. Зачем ты так? Сама ведь нас познакомила! Игорек с твоим младшим братом учится?!

— Так ты все соки из меня выпила: во сне его видела, познакомь!

— Не ерничай! Честно говорю: снился! Скажешь, просто так?

— И что, в гляделки с ним играешь или в карты там…? Бросай его скорей!

Последние слова выходили за рамки пустых разговоров, на которые Ира давно привыкла отвечать смеясь, никогда не вслушиваясь, не вникая… Ведь то все были шуточки, пусть въедливые, пусть надоевшие, но зато не требующие от нее никаких действий.

— Мое дело, — вспыхнула Ира вслед своими зелеными глазами, монолог нападавшей подошел к концу. — Хоть и в карты, хоть и в гляделки…, тебе-то что? Сама скоро будешь искать помоложе.., — но последнее оказалось ни к чему, и девушка замолчала. Ее внешнее спокойствие нарушали нервно подрагивающие, бегающие в поисках сигарет, пальцы, но карманов ни на облегающих джинсах, ни на такой же подчеркивающей фигуру блузке не было. Продолжая нервничать, не зная как окончить разговор, в который раз подряд взглянула на часы, на этот раз вдумалась в значение бегущих стрелок.

— Опаздываю! — вскрикнув, схватила с лавки сумочку, бросилась бежать.

— Давай, давай, несись к своему сопляку, — раздалось вслед, — сигареты забери, вон под лавку рухнули!

— Себе оставь вместе со своею злостью, — на ходу обернулась Ира.

И Надя, не желая того, увидела в беззлобной прощающей улыбке все то, в чем не могла себе признаться. Но прозрение длилось мгновение, вскоре позабылась испытываемая зависть.

«Опаздываю, опаздываю», — скороговоркою тараторила Ира, мыслями находясь уже далеко от сокращаемой, где только можно, дороги. Огромные каблуки, увеличивающие и без того немалый рост девушки, высекали искры из узких каменистых тропок, а не заманчиво цокали по окружным асфальтированным дорогам.

— Привет! — радовалась она любимому. — Прости, опоздала как всегда.

Их все еще разделяло приличное расстояние, но молчать Ира не могла. Ей хотелось выпалить все формальности сразу и не тратить на них время, когда примет поцелуй, ощутит приятную дрожь в теле, превращающую знойный вечер в долгожданную прохладу.

— Ну, вот и я! — продолжала она кричать, обнимая Игорька, склоняя голову к губам любимого.

— Чего ж ты на всю улицу орешь, — смущаясь не за себя, но за нее, парень немного отстранил Иру, оглядываясь по сторонам. И пусть прохожим безразлично, и никто не обращал на них внимания, ему казалось все наоборот.

— Ну не злись, — снова чересчур громко отвечала Ира…. Уже во всю целуя парня, исключала повторные упреки.

Вдыхая запах ее разгоряченного пробежкой тела, зарываясь в рыжих волосах, отдающих сиренью, Игорек забывал про опоздания, прощал чрезмерную несдержанность.

— Привет, ребята! — взмахивала она рукою, блестя браслетами на запястьях, заметив его друзей, наблюдающих их встречу.

И они отвечали легкими поклонами головы, а некоторые сами того не осознавая, шептали кроткие приветствия в ответ. Пытались угадать — что она скажет Игорьку, представляли, как это слушать ее голос, предназначенный тебе одному?

Тишина входила в маленькие дворы небольшого городка, ночная прохлада оживляла природу, дышали свежестью старые каштановые аллеи. Все тихо. Не преследовали слова, не приходили разрывы объятий. Вскоре на двоих оставалось одно дыхание, влюбленные делили полумрак. Лишь изредка ночь разгоняли блики фар далеких автомобилей или случайно брызнувший свет из кухонь первых этажей. Становилось как-то неуютно, и вместе с тем Игорек успевал полюбоваться маленькими веснушками на лице девушки, ее яркими, струящимися по нежным плечам, кудрями. Сопровождаемый грюканьем кастрюль свет, застревая в листве, гас так же внезапно, как и появлялся. И тогда он ощущал упругую, прижимающуюся к нему грудь, отрывался от искрящихся губ, рассматривал теперь огненно-красные волны волос и блестящие под луною глаза.

— Как же сильно я тебя люблю, — вливался ее шепот в пение невидимых сверчков, вплетался в шелест листвы, зовущей легкий ветерок.

— Я тебя тоже, — робко отвечал Игорь, привлекая девушку к себе, пряча неудобное смущение.

Она поддавалась, целовала, отстранялась и, звонко смеясь, снова прижималась к губам любимого.

Нежданно всходило солнце.

— До завтра. Нет, до сегодня. Хорошо, что до сегодня, — не переставая смеяться, перебивала Ира саму себя, поправляла измятую блузку.

— Пойдем на праздник?

— Как скажешь. На площадь — так на площадь, в парк — так в парк, мне без разницы! Не переживай, — не в силах уйти она возвращалась обратно, ложила прозрачные ладони на крепкие плечи, — откуда у тебя деньги? Сколько есть — столько есть, а если уж совсем…, так у меня найдутся.

— Тебе обязательно напоминать о моем возрасте, о том, что ты студентка?!

— Прости, это я так… А ты заметил, я не курю?! Помнишь ты вчера…, ой! — прилаживала палец к губам, и на фоне красного лака ногтей явственнее обозначалась местами недоеденная парнем помада. — Ой! Уже позавчера! Ты просил меня бросить курить, я бросила и больше никогда…

***

— Значит так. Сейчас в тир, затем на площадь, — планировал Стас на правах старшего вечер за всю компанию.

— Я не пойду, — тихо нерешительно отзывался Игорек.

— Аааа…. К своей конопатой побежишь?! — подковыривал Стас, и остальные охотно подхватывали.

— Ничего. Веснушки с возрастом пройдут.

— Нет, не пройдут! Забыл? Я с ней в одном классе учился! Что в пятнадцать лет конопатой была, что сейчас в двадцать. И дылда неизменная. Помню раза два на выпускном с ней танцевал, после еще воображале предложил…, а она…, в общем, дылда. К тому же страшненькая!

— А чего ж тогда танцевал? — вмешался кто-то из ребят.

Стас отреагировал свирепым взглядом, но тут же, найдясь с ответом, успокоился.

— Жалко стало, вот и танцевал. И вообще, отстань, давайте лучше о вечере поговорим. А ты дуй к своей рыжей. Втюрился по полной! Стихи еще не пишешь? Ты смотри, покраснел. Точно пишет! Влюбился!

— Ничего и не влюбился!

— Ну конечно, только к ней и бегаешь! Бегать ты у нас умеешь! Хотя ты в последнее время все умеешь! Мастер на все руки: и в футболе, и в учебе. А до нее везде профан. Иди, иди, она из тебя паиньку сделает!

«Зачем я им сказал, что она после поцелуев смеется?! Особенно Стасу, — сожалел Игорь, идя на встречу с красивой. — А может он прав, может так она издевается? А еще эти веснушки…», — истерзанный надоевшими и уже редко обходящими стороной мыслями, добрел до аллеи парка.

Иры еще не было, она продолжала дома перед зеркалом наводить свою красоту.

— О жизни пора подумать, связалась…! Будущее-то, какое? — в который раз мать нагнетала обстановку, мешала и портила настроение.

— Как ты думаешь, какие серьги лучше? — боясь опоздать, Ира вывалила разом все украшения из шкатулки на стол.

— Тьфу ты, я ей одно…. Для кого наряжаешься? Кому лучше? Вон на подруг посмотри…, а ты что хуже?

— Мам, если ты не перестанешь, мы поссоримся! — бросив драгоценности, насупилась Ира.

— Да из-за кого ссориться?! Нашла тоже! Как жить-то будете?

— Проживем! Не переживай!

— Так вот знай: от меня копейки больше не получишь! Мало мне тебя содержать, так еще и дружков твоих малолетних обеспечивай!

— Как ты можешь!

— Это ты как можешь? Давай еще забеременей от него!

— А что? Захочу и забеременею!

— Тогда домой не суйся!

— Могу прямо сейчас уйти!

— Скатертью дорога! Есть захочешь, вернешься!

Громко хлопнув дверью и услышав вслед недовольное ворчание матери, Ира выскочила во двор. Пробежала мимо усаживающихся в легковушку подруг и, не замечая поедающих ее взглядов чужих парней, помчалась на встречу с Игорем.

Розовое платье ярко вычертилось среди однообразных нарядов людей, девушка вынырнула из-за поворота и, заметив Игоря, привычно помахала ему рукой. «Все позади, главное — я с ним», — были ее последние мысли перед обычным приветствием.

— Привет, мой милый! — пронесся над гуляющей толпой звенящий, голос. — Прости, опоздала!

— Чего ты снова орешь! Сколько можно говорить…!

На этот раз Игорь не ошибся — прохожие не упускали их из виду. Но причиной внимания служили не выкрики, а полупрозрачное платье, стройные загорелые ноги и разбрасываемое Ирой электричество счастья.

–…Пойдем, посмотрим, как молодежь целуется, — приблизились к ним две женщины.

Влюбленные обернулись.

— Извините, — прошептала одна из них, подталкивая локтем вторую к бегству. — Ты видела как блестят ее глаза, а слез-то нет! — делились женщины впечатлениями, не заботясь о близости обсуждаемых.

— Вот видишь, все хорошо. Все ерунда! — целуя парня, заставила его обнять себя за талию. — Пусть смотрят, пусть завидуют! — ее смех, по-детски счастливый, поплыл над головами. Люди улыбались, становились друг к другу теплее.

Уже жалея о принятом решении появиться на людях…, «да еще и в долг влез», Игорь схватил девушку за руку, потащил в темноту парка. Ира, едва за ним поспевая, подворачивала ноги на разбросанном вокруг мусоре, выбивала каблуками частую дробь из разбитых дорожек.

— Ну чего ты? — остановившись, потерла передавленное любимым запястье. — Я могу и на людях целоваться, мне не стыдно!

— Хватит! Сядь вон на лавку… и перестань смеяться!

Не зная, как выплеснуть гнев, Игорь крепко схватил девушку и, осознавая свое бессилие, стал жадно, больно и зло ее целовать. Его руки не знали отказа ни в чем. Все настойчивее и смелее он требовал близости.

— Ты хочешь? — все же решил спросить Игорь, ничуть не ослабляя хватки.

— Не знаю, — впервые померк ее голос.

— А у тебя было?

— Нет…. Я боюсь…, но если ты хочешь…, если так нужно, то я согласна, я на все согласна. Только будь понежнее, мне больно…

Стихали голоса, лишь редкие парочки вздыхали в потаенных местах сонного городка да сильнейшие из шумных компаний допивали остатки праздника и вина. Чуть шелестя, мелким бисером в лужи ложился дождь. Он держал ее влажную ладонь и ускорял шаг. Она не поправляла взъерошенные волосы и больше не смеялась, не шутила.

— Ты завтра придешь? — ее голос дрожал, она не хотела, но спрашивала. — Не обнимай, сначала ответь.

— Конечно, приду, — небрежно отмахнувшись, рассмеялся Игорек.

Смеялся он и на следующий вечер, рассказывая о любовном приключении друзьям. Стас ободряюще похлопывал его по плечу и поздравлял с одержанной победой.

Они оба смеялись, а остальные молчали. Скуривая одну сигарету за другой, молчал и я. Меня уже тошнило от полученной дозы никотина, но я продолжал курить и рассматривать грязную лужу у себя под ногами. Я знал, что больше не увижу приветственного взмаха ее руки, ведь теперь, пряча мокрое лицо в волосах, снявши туфли с обломанными каблуками, Ира шла домой и шептала тому, кто больше не пришел: «Сегодня я не опоздала».