Чужие игрушки. Часть 2

Сергей Максимович Ермаков

Нам хочется играть в жизни важные и интересные роли. Но эти роли уже распределены. И большинству приходится довольствоваться ролью пешек. И даже если все-таки пешке удалось пройти в ферзи, то зачастую, обстоятельства игры требуют этим ферзем пожертвовать.

Пазл 47. Последний рейд Хромова

— Знаешь, Витя, а я ведь тебя тогда хотел в эту школу инструктором по танкам вызвать. Сказали что ты в госпитале.

— А, я бы к тебе Федор пошел бы за милую душу, и после контузии, если знал. Инструктор это же нестроевая должность?

— Да, как тебе сказать, Витя. На передовой нестроевых не бывает. Даже кашевар, если надо, винтовку в зубы и пошел в атаку. Да, что я тебе рассказываю, сам ты все знаешь.

Фронтовики задумались. Хромов продолжил:

— Знаешь Виктор Петрович, я не из хвастовства тебе скажу, ребят мы тогда готовили универсалов, Каждый, и пластун, и взрывник и водитель. Немецкому только обучались они плохо. Не все, конечно, некоторые на лету схватывали, даже мой берлинский акцент перенял. А у многих было стойкое отвращение к немецкому языку. Ненависть убеждению не поддается. Но, и погибало их немало. А, погибали, сам Витя понимаешь, лучшие. Я понимаю, по времени, ты в ту мышеловку, которую нам устроили немцы, не попал? Уже ранен был?

— Я в это время в уже в тылу был, в госпитале. Ожоги, контузия, руки ходуном ходили. Хорошо хоть лицо не обгорело.

— А, мы тогда задачу получили. Да, какое там получили, в общем, сами на это дело напросились. В штабе некоторые возражали. В общем решили создать впечатление ложного контрнаступления. Ну, чтобы у остальных была возможность с малыми потерями прорваться к своим. На первом этапе забросили скрытно наших ребят, хорошо владеющих немецким языком к немцам. Их задача была, выявить координаты, куда нужно нанести артиллеристские и авиационные удары. Ну и координаты танковых подразделений, которые на втором этапе мы должны были захватить и использовать танки на третьем этапе, чтобы у немцев сложилось впечатление массированного удара. Ну, ребятки вышли в эфир на волнах немецких радиостанций и на немецком языке. В замаскированном виде передали все что надо. Вроде обычная болтовня между танковыми экипажами. Наши долбанули. В результате немцам досталось, но и одного нашего пацана тоже крепко зацепило. Огонь-то по сути дела, ребята на себя вызывали. С ранеными, сам понимаешь, в рейде проблемы. Назад в медсанбат их не отвезешь. Если не пристроить кому-нибудь в деревне, считай, даже с легким ранением он покойник. Потом выдвинулась основная группа. Захватили мы тогда, почти танковый немецкий батальон, без шума и пыли. И пошли гулять по немецким тылам. Только теперь мы немцев слушали по радио, сами соблюдали режим тишины в эфире. Прикурить мы им дали. Но немцы тоже не дураки, они быстро просекли что, к чему. Стали они нас вычислять. Пригнали радиопеленгаторы, думали мы на радиопередачах проколемся. А, нам только этого и надо. Мы стали устраивать радиопередачи на русском языке вблизи немецких танковых подразделений равных по численности нашему. Предварительно отрезали антенны у немецких танков. Результат понятен?

— Немцы долбили своих?

— Точно. А, мы им в этом активно помогали. Расстреливали немецкие танки из засады. Заодно верещали по-немецки, чтобы скорректировать огонь немецких батарей. Документы у нас были подлинные немецких танкистов. Так что, к нашим сообщениям немцы относились с доверием. Но, и это они прорюхали. Тут, то и начали они нас обкладывать как волков. Началась на нас настоящая охота. Но задачу, то мы считали, что уже выполнили с лихвой. Силы отвлекли на себя не малые, а главное, танки на себя отвлекли. Стали пробиваться к своим. Где немцы мы знали хорошо, а вот где наши ни фига. Вот и напоролись на своих. Ну, тут нас свои и взяли. Долбанули по нам из пушек. Кто в живых остался в немецкой форме были, да не просто не в немецкой, а в форме СС. Хорошо сразу не расстреляли. Сам понимаешь, о нашем задании перед строем никто не объявлял, и знали о нем очень немногие. Знали командир полка, особист, да человека два из штаба. Особист и командир погибли при прорыве из окружения. Нашелся один штабной из штаба дивизии, который знал об операции. Но, он не знал, ни деталей операции, ни меня в лицо и уж тем более моих ребят не знал. Его задача была правильно рассчитать выход основных сил из окружения, с учетом нашего удара. Тут и выскочил как черт из табакерки наш батальонный комиссар. Говно не тонет. В нашем полку тогда много ребят полегло, а у него ни царапины. Представляешь. Ну и рассказал, что он героически выводил наши войска из окружения, а мы драпанули, а поскольку на нас немецкая форма, то делайте выводы товарищи.

— Ну и чего?

— Да, повезло нам. Мы перед операцией свои документы в штаб сдали, ну и нашлись они. Вынесли их все-таки из окружения.

— Ну, так и дело с концом, документы то нашлись.

— Нашлись, то они нашлись. Да, только, со всем моим послужным списком. А ты-то помнишь, что это за список. Бывший враг народа, и так далее и тому подобное. Организатор вооруженного бунта в роте, и только потом командир отдельной разведроты. Плюсы все на паре листов разместились, а минусы целый том заняли. Мне тогда следователь-особист, с воспитательной целью перед моими глазами полистал мое личное дело. Но, правда ребятам все-таки повезло. Правда, и тут бабушка на двое сказала, повезло или нет. Ребятишки-то стали давать показания в мою пользу, на очных ставках молодцами держались, а это понимаешь было им самим совсем не на пользу. Думаю, загремели они все в штрафной батальон. Хотя, нет приказ двести двадцать семь позже вышел. До правды, тогда, конечно, докопались. Но, бдительность в отношении меня все-же решили проявить. И поехал я снова лес валить, на этот раз на Колыму. Потом вытаскивают меня с кича. Ты, спрашивают, в газодинамической лаборатории работал? Отвечаю, да, работал. Собирайся, поехали. Привезли в шарашку.