После взрыва

Сергей Леонтьевич Швец, 2017

События книги разворачиваются в 2035 году на территории Центральной Азии, спустя 15 лет после ядерной войны, которая уничтожила большую часть населения Земли. Города из-за высокого уровня радиации непригодны для жизни. Немногочисленные выжившие перебрались подальше от них, образовав небольшие лагеря посреди пустынь. У них нет электричества, связи, автомобилей, огнестрельного оружия, а главными ресурсами, которых с каждым днем становится все меньше, являются еда и вода.Содержит нецензурную брань.

Глава III

Ближе к вечеру разведчики заметили впереди, на расстоянии пары километров, силуэты, похожие на стены домов. Все четверо насторожились и взяли в руки копья. Подойдя ближе, они смогли различить, что это действительно несколько домов. Но разрушенных: крыш на них было, стены наполовину осыпались.

— На карте у нашего старосты я посмотрел, что примерно в ста двадцати километрах от нашего лагеря должен быть поселок. Вернее, раньше был. Вероятно, это то, что от него осталось. Скоро уже стемнеет. Я думаю можно расположиться здесь на ночлег. Но перед этим все проверим. Посмотрите внимательно, может, найдете подвалы, — сказал командир.

Два из трех домов погода и время потрепали нещадно. Половина стен просто осыпалась, а внутри рос кустарник. Ничего примечательного разведчики в них не нашли. А вот дом стоящий посредине сохранился куда лучше. Крыши у него тоже не было. Зато внешние стены были целыми. Он состоял из четырех комнат, в каждой из которых было окно. Никакой мебели или вещей, все давно разграблено. Даже досок на полу не оказалось. Разведчики тщательно осмотрели первые три комнаты в поисках погреба, где могло остаться что-то ценное. Затем направились к дальней. Первым вошел Женя.

— Ты смотри, командир. Нам сегодня просто везет на живность, — удивленно воскликнул он.

Следом зашел Ашот и тут же вскинул уже заряженный лук. Сергей едва успел перехватить его руку, пока тот не отпустил тетиву.

— Не надо, — негромко сказал командир, и стрелок послушно опустил оружие. Возле дальней стены сидел и смотрел на непрошеных гостей средних размеров пес. Точнее для пустошей он был скорее крупный — примерно по колено взрослому человеку. Собака не зарычала, не оскалилась, просто любопытно пялилась на разведчиков. Затем спокойно поднялась, завиляла хвостом и подошла к командиру.

— Ты смотри, сразу понял, кто здесь главный, — улыбнулся Ашот.

Сергей опустился на корточки и протянул руку. Пес понюхал ее и лизнул. Сергей мягко почесал его за ушами. Окрас у собаки был пепельно-серого цвета, чем-то напоминая волчий. Форма морды, да и туловища походила на немецкую овчарку. Только размерами он был меньше.

— Это мы ввалились к нему в дом, а не он к нам. Негоже стрелять в хозяев, — обернулся к разведчикам командир.

— Но зато его мяса хватило бы нам дня на три-четыре, — рассудительно заметил Андрей. — Для нашего похода это весомое подспорье.

— Посмотри на него, — возразил Женя. — Он ластится как кутенок. Такое ощущение, что раньше он жил с людьми. Обычно бродячие собаки ведут себя агрессивно, а этот как будто рад нас видеть.

— Да он, кстати, и не худой совсем, — добавил Сергей. — Как будто его кормят. Может, здесь и хозяева его живут.

После этих слов разведчики как по команде снова ринулись по комнатам. Может, пока искали погреб, пропустили что-то. Но нет. Никаких признаков жизни не было, ни одной вещицы.

— Должно быть, только четвероногий здесь и живет, — после повторного осмотра сказал командир. — Только и правда, холеный он какой-то. Да и вообще не понятно, как он тут оказался.

Пес все это время не отходил от Сергея, сопровождая его по комнатам.

— Собаки врать не умеют, видно, что очень он нам рад, — не переставал умиляться Женя, поглаживая подошедшего к нему пса. — Давайте разведем костерок прямо в комнате. Стены нас защитят от ветра. Пожарим ящериц, да нашего нового друга угостим.

Кустарник собрали быстро и уже через пятнадцать минут разведчики жарили нашпигованные на палочки куски ящериц. Собака лежала возле командира и наблюдала за процессом приготовления. Потом получив свою долю угощенья и умяв ее за несколько секунд, начала зевать и моститься поудобнее.

— Надо бы кличку ему придумать какую-нибудь, — предложил Ашот.

— А чего тут думать? Пусть будет Шарик, — откликнулся Андрей. — Раньше всех дворняжек так называли. У меня бабушка в деревне жила. Так вот у нее собачонок с такой кликухой и жил.

— Ну, Шарик так Шарик. Слышь, пес, тебя теперь зовут Шарик, — обратился к собаке Ашот. Шарик посмотрел на него, как будто бы понял, что обращаются к нему и, как это делали овчарки, открыл пасть и вывалил язык.

— Я всегда мечтал, чтобы у меня была собака, — сказал Ашот. — Но родители не хотели держать живность в квартире. Мол, был бы свой дом, другое дело.

— У меня такая же история, — ответил командир. — С детства любил собак. Особенно немецких овчарок. Шарик, кстати сильно на них похож. Только размерами и окрасом не удался.

Услышав свою кличку, Шарик снова поднял голову и посмотрел теперь уже на командира.

— Ты смотри, он как будто понял, что ему имя дали и теперь на него откликается, — удивился Ашот.

— Собаки умные существа. Может он и понимает все. Да только ответить не может. Ладно, давайте спать.

Все четверо заснули мгновенно. Четвертый день похода и пройденные как минимум сто двадцать километров дали о себе знать. Да и в доме было намного комфортнее, чем на улице. Стены не пропускали ветер, а потому тепло от костра чувствовалось гораздо лучше. Даже к утру, когда дотлевали последние угольки, не пробирал обычный озноб.

Первым проснулся командир. Прямо над его лицом стоял Шарик. Увидев, что Сергей открыл глаза, он едва слышно заскулил и отошел немного в сторону. Сергей приподнялся на подстилке и обомлел. Возле него лежали две тушки ящериц.

— Ого, вот так подарок, — удивился он. — Народ, подъем. Смотрите, что нам приготовил хозяин дома. Видимо ночью поймал, пока мы спали. Вот почему он такой упитанный. Ящериц в кустарниках много. Это мы не успеваем их стрелять, а он может и так их ловить.

Парни проснулись и с удивлением смотрели на принесенные Шариком тушки. Андрей взял нож и начал их разделывать. Пес стоял рядом и, как будто бы улыбался, довольный собой.

— Ну, ты молодец, друг! — воскликнул Ашот. — Нам такие парни в команде нужны. Пойдешь с нами?

— Да прям, — ответил вместо собаки Андрей, не отрываясь от разделки добычи. — Ему и здесь нормально.

Наскоро перекусив, разведчики надели рюкзаки и отправились в путь. Пес двинулся за ними. Мужчины подумали, что пройдет какое-то расстояние и вернется обратно. Но Шарик семенил рядом с командиром, даже и не думая уходить. Время от времени он ластился к Ашоту, который проникся к нему какой-то детской симпатией.

Ближе к полудню, когда команда уже выбирала место для обеда, пес неожиданно остановился и начал вглядываться в ближайшие кусты. Они были густыми, поэтому разобрать, что за ними, было невозможно. Разведчики вооружились копьями и, как и в прошлый раз, встали полукругом, готовые отразить нападение.

Но первым напал Шарик. С громким рычаньем он бросился в кусты. Там сразу же началась какая-то возня, как будто пес сражался с кем-то. А уже через несколько секунд все стихло.

— Шарик! — взволнованно крикнул Ашот. Но никакого движения слышно не было. — Шарик!

Спустя минуту кусты затрещали, и через них к разведчикам выбрался пес. В пасти у него была придушенная ящерица.

— Вот это охотник! — не удержавшись, похвалил его не склонный к сантиментам Андрей. — С тобой не пропадешь.

— А ты его на мясо пустить хотел, — заметил Ашот.

— Ну, я же не знал, что от него столько пользы будет, — извиняющимся тоном ответил Андрей. — Теперь вижу, что ошибался. И, кстати, если бы командир тебя за руку не поймал, ты бы его и подстрелил.

— Да это я не автомате…

Добычу быстренько разделали и уложили в рюкзак. Тут же достали сушеных грибов, перекусили и двинулись дальше. До вечера Шарик поймал еще двух ящериц, чем вызвал бурный восторг у разведчиков. Они не скупились на похвалы удалому охотнику. Ведь сами они даже и не замечали дичь, которую так умело ловил пес. Его размеры позволяли без помех носиться меж плотных кустов. При этом были достаточными, чтобы ящерица не могла оказать серьезное сопротивление. Хорошее зрение, идеальные слух и обоняние делали его настоящей грозой пресмыкающихся.

***

От костра шло приятное тепло, ветра почти не было. Утомленные за день разведчики, расположившись вокруг огня, вели неспешную беседу. С ужином было покончено. Сегодня решили не экономить и пожарили сразу двух ящериц. Все благодаря стараниям Шарика. Сам герой дня, подкрепившись и налакавшись воды, спал на подстилке рядом с Сергеем.

— Как было бы здорово, если бы у нас была машина, — мечтал Женя. — У моего отца была «Тойота». Он ее новенькую в автосалоне взял в кредит. Они с мамой каждые выходные ездили на дачу. Я постоянно просил у него порулить, но он говорил, что я еще маленький.

— Ты же из Екатеринбурга? — спросил Андрей.

— Да. Из самого города. Дача была в пригороде, километрах в двадцати. Командир, а у тебя была машина?

— Была, когда в Бишкеке жил. Старенький «БМВ», но в отличном состоянии. Я за ним хорошо ухаживал. Перед отъездом в Новосибирск пришлось продать. А в России я так ничего и не купил.

— Интересно, а за сколько бы мы смогли добраться, если бы у нас была машина?

— Максимум за двое суток, — ответил Сергей. — Это даже с тем условием, что ехали бы мы со скоростью шестьдесят километров в час и только днем. С остановкой на ночь. А так можно было бы и за сутки добраться.

— Это было бы круто!

— Дорог ведь не осталось, как бы мы ехали? — поинтересовался Ашот.

— Нормально. Грунт вполне твердый, хоть сверху и песок. Да к тому же ровный, чего не скажешь о былых асфальтовых дорогах — то яма, то канава.

— Ну, в Москве дорогие хорошие были.

— Ну, вот только в Москве они и были, а в регионах тихий ужас. Да и толку от этих ваших дорог. Вся Москва все равно в пробках стояла. Быстрее было на метро добираться.

— Это точно. У моего отца тоже машина была. Только он редко на ней ездил. Чаще подземкой пользовался.

— Смогут ли люди еще когда-нибудь построить машины и самолеты? — задумался Женя.

— Смогут, — уверенно ответил Сергей. — Фон в городах рано или поздно спадет. Думаю, хотя бы часть библиотек, где остались книги, чертежи и прочая документация, сохранилась. Да и заводы ведь чаще в пригородах стояли. Их, может, и не бомбили вовсе. Конечно, выжившие что-то да утащили с предприятий. Но это не критично. Так как основное — это оборудование, станки всякие. А кому они сейчас нужны? Вот со временем люди вернуться в населенные пункты и потихоньку запустят заводы, начнут производство. Тогда снова по дорогам начнут колесить машины. Самое главное, это вернуть электричество в города.

— А где его взять?

— Там же, где и раньше. Реки, может, и стали меньше, но, думаю, полностью не исчезли. В Киргизии, например, есть крупная гидроэлектростанция — Токтогульская. Построена была на огромном водохранилище. Она одна считай всю республику и питала. Даже если после взрыва агрегаты и остановились, уверен, их можно запустить снова. Может не на полную мощность. Хотя бы на половину или даже на четверть. Этого хватит, чтобы запитать пару ремонтных цехов. Потом на станках, изготовить недостающие детали и увеличить мощность.

Ну и потом, помимо гидростанций есть еще ветряные и атомные. Короче говоря, главное найти нескольких толковых энергетиков. Они уж точно знают, как все наладить.

— Я уже и забыл, что такое свет, — вздохнул Андрей.

— Если подать электричество, то можно восстановить нормальную жизнь, — продолжил Сергей. — Будет питьевая и горячая вода, тепло в домах, на чем приготовить пищу, телефонная связь и компьютеры. В общем, все будет.

— Эх, когда только это случится?

— Как только люди перестанут жить как падальщики. Пятнадцать лет мы скитаемся по пустыням, едим то, что удается найти, дохнем от примитивных болезней, потому что лекарств вообще нет, и ничего не предпринимаем, чтобы это исправить.

— Но что мы можем?

— То, что мы с вами делаем сейчас — искать. Я уверен, что не вся планета в таком состоянии. Наверняка, есть места, где почва пригодна для того, чтобы выращивать урожай, где есть чистая вода. Это основное. Когда человек будет сыт, он сможет подумать и о других, более глобальных вещах. Таких, как восстановление былой цивилизации. На сытый желудок о таком думается легче. Сейчас же мы кроме как о жратве ни о чем не беспокоимся, потому что постоянно голодные.

— Ты убежденный оптимист, командир, и умеешь заразить своим настроем. Я ведь с тобой из-за этого и пошел. Ты так уверенно говоришь и я тоже начал верить, что должно быть и для нас тепленькое местечко. Мы его обязательно найдем! — сказал Ашот.

— Обязательно! И не только своих людей туда приведем, но и других. Нам понадобится много народу, чтобы начать возрождение. Работы будет непочатый край.

***

Седьмой день путешествия выдался ветреным. Ходьбе это не мешало, но внушало опасение, что может начаться песчаная буря. При этом на небе светило яркое солнце.

Заросли кустарника стали плотнее. Здесь Шарику удалось поймать еще пару ящериц. Но ближе к обеду, разведчики вышли на совершенно пустую территорию. Заросли просто резко обрывались, а дальше шла самая настоящая пустыня. Вот только из земли торчали маленькие пеньки.

— Их срубили, — заключил Ашот, осмотрев несколько пеньков.

— Да, потому что тут человеческие следы, — добавил Андрей.

Все четверо стали озираться по сторонам, но поселения нигде не было видно. Однако ландшафт впереди немного возвышался. Возможно, за этим возвышением и расположен лагерь лесорубов.

— Поселение может быть далеко. Мы вокруг своего на десятки километров всю растительность рубим. Скорее всего, оно впереди, за тем возвышением, — сказал командир и двинулся дальше.

Через час группе предстал лагерь. Он действительно находился в неглубокой низине. До него было примерно два километра. Судя по размерам, поселение было достаточно крупным.

— Может, обойдем? — предложил Ашот. — Нас ведь предупреждали, что лучше ни с кем не связываться.

— Не выйдет — у нас вода кончается. Придется заглянуть на огонек, — ответил командир.

Подойдя ближе, разведчики увидели, что весь лагерь обнесен забором, сделанным из разнообразного металлолома. Из-за нагромождения железяк им не сразу удалось заметить ворота. Подойдя к ним, Сергей постучал.

— Эй, есть кто?

— Чего хотели, мужики? — отозвались из-за ограждения.

— Да мимо идем. Хотели со старостой вашим парой слов перекинуться, обстановку узнать. Да водички бы набрать, если у вас самих напряга с ней нет.

— Сейчас позову старшего.

За забором послышалось характерное шорканье ног по песку. Видимо говоривший с ними караульный отправился за старостой. Через несколько минут за стеной раздались голоса. Один из них был голосом караульного, рассказывавшим о четырех незнакомцах за стеной. Второй голос, старческий, с явным раздражением интересовался, чего эти незнакомцы хотят. Потом уже громко, обращаясь к разведчикам, грубо выкрикнул:

— Чего надо?

Командир на несколько секунд растерялся. Конечно, теплого приема он не ожидал, но и нарваться на откровенное хамство тоже не рассчитывал.

— Нам бы со старостой поговорить, — после паузы ответил он.

— Уже говоришь. Вот я и спрашиваю, чего вам тут надо?

— Так и будем через закрытые ворота разговаривать или может, впустите вовнутрь?

— Ага. Может тебе сразу приготовить все наши припасы, чтобы ты сам не искал, а потом пожелать счастливого пути?

— Мы не грабить вас пришли…

— Да кто вас знает, — перебил староста. — Шастают тут всякие под видом странников. Потом при первой же возможности воруют, что под руку попадется. К тому же, может вы вообще шпионы. Американские. Вынюхиваете ходите.

— Что ты болтаешь? — послышался за забором третий голос. — Видишь же, русские они. Впусти ребят, хоть расспросим, как там другие поселения живут.

— Никого я не пущу! Еще мне не хватало тут всяких проходимцев. Шпионы это, точно говорю! — не унимался староста.

— Дед, — у Сергея стало заканчиваться терпение. — Ты головой не ударился? Какие американцы? Откуда им тут взяться?

— А мне почем знать? — старик стал орать еще громче, распаляясь. — У вас на лбу не написано, кто вы.

— Мы россияне вообще-то. Или мы с тобой по-английски разговариваем?

— Да вас сволочей учат по-нашенски балакать, знаю я. Проваливайте отсюда, пока целы. Не то команду своим бойцам дам, они вам мигом шеи скрутят. Вас четверо, а у меня тут сто человек.

Командир понял, что вести диалог дальше бессмысленно и даже опасно. Может, старик и блефует на счет ста человек. Но то, что их там явно больше, чем разведчиков, это факт. Да и вообще лезть в драку не хотелось. Староста, судя по всему, с головой не дружит и действительно может дать команду «фас».

— Дай Бог тебе здоровья, маразматик хренов, — зло бросил Сергей.

— Да пошел ты на хрен, — отозвался старик.

Разведчики развернулись и снова двинулись на юг. Но, не успев отойти и двадцати метров, услышали, как сзади них заскрипело железо и ворота стали открываться. Неужели чертов старикашка все-таки решил напасть на них? Мужчины взяли в руки копья и приготовились к обороне.

Однако из ворот вышел только один человек — высокий, худой мужчина средних лет. Оружия при нем не было. Быстрым шагом он подошел к разведчикам.

— Ребята, вы извините нас, — начал он. — Старик в последнее время вообще с ума сошел — везде ему шпионы мерещатся. Он генерал бывший, в войнах участвовал. Насмотрелся там всякого, вот ему на старости лет крышу и отрывает. Пока моложе был, это не так сильно ощущалось. Сейчас и нам продохнуть не дает.

— Вас что грабили? К чему он нам про припасы говорил?

— Нет. Вернее, один раз было. Пустили одного путника переночевать. Он, уходя, прихватил небольшой мешочек кореньев. Это давненько уже было, но наш старик теперь постоянно об этом вспоминает. Возраст, что поделаешь. Голова уже не такая ясная.

— Понятно, — ответил командир.

— Меня Валентин зовут, — представился мужчина. — Я вроде как помощник старосты. А вы сами откуда будете?

— Мы из поселка Солнечного, — не стал называть свое имя Сергей. — Это на севере. Примерно двести километров от вас.

— Ого, далековато. Куда идете?

— Местность изучаем.

— Что ищете?

— Жизнь. Ищем место, куда можно перебраться. У нас там выживать становится все труднее.

— По всей пустоши так.

— Знаю, но надеемся найти хотя бы чуть-чуть лучшие условия, чем имеем сейчас.

— В какую сторону направляетесь?

— На юг. А вы давно тут живете?

— Лет пять уже. С востока пришли. На юг, это на Балхаш что ли? Вы разве не слышали, что высох он? Осталась маленькая лужа. Мы, правда, там сами не были, путники рассказывали.

— Слышали, но мы там только транзитом. Часто здесь путники проходят?

— Раньше часто бывали, в последнее время не очень. Крайний раз три месяца назад видели группу из десяти человек. Только они к лагерю не подходили. Шли с востока на запад.

— Понятно. Спасибо. Еще просьба одна есть.

— Говорите.

— У нас вода кончается. Нам бы набрать. Где у вас колодец?

— Колодец у нас на территории лагеря. Но старик вас туда не пустит. Подождите, я схожу, принесу.

Мужчина развернулся и зашагал ко входу. Ворота за ним, на удивление, не захлопнулись. Но подходить ближе, чтобы посмотреть внутрь лагеря разведчики не решились. Уж больно негостеприимным оказался местный староста. И хотя помощник попытался сгладить впечатление от общения со своим шефом, неприятный осадок все-таки остался.

— Слушай, командир, что-то не нравятся мне эти люди, — сказал Ашот. — И, честно говоря, не очень-то мне хочется брать у них воду. Вдруг гадости какой нальют.

— У нас выбора нет. Черт его знает, когда удастся найти следующий источник. Наших запасов хватит от силы на сегодня и завтра. При таком темпе ходьбы расход воды повышается, — рассудил Сергей.

В воротах показался Валентин. Он нес металлическое десятилитровое ведро. Наполнено оно было до самых краев. В другой руке у него была алюминиевая миска. На вопросительный взгляд Сергея он с улыбкой объяснил:

— Для собаки вашей. Тоже, небось, пить хочет. Вы не переживайте, вода у нас хорошая, — словно бы услышав разговор Ашота и командира добавил помощник старосты.

Разведчики набрали воду во фляжки и хорошенько приложились к ним. Затем набрали снова. Потом наполнили миску и поставили перед Шариком. Пес с жадностью набросился на воду, вылакав всю емкость.

— Давно пил, наверное? — спросил Валентин, еще раз наливая воду в миску.

— Утром, как и мы. Просто собаки не умеют скрывать своих эмоций. Мы тоже очень рады воде. Спасибо вам.

— Вы попейте еще.

— Да, пожалуй.

Напившись вдоволь и пополнив запасы, группа распрощалась с Валентином и двинулась дальше. Возвышенностей в округе не было, чтобы залезть на них и осмотреть внутреннюю территорию лагеря хотя бы издалека. Несколько раз обернувшись, Сергей прикинул, что поселение достаточно крупное. Там внутри, должно быть, не менее сотни палаток. И если даже отбросить блеф старосты на счет сотни бойцов, то пятьдесят наберется точно. Почему тогда он испугался всего-то четверых разведчиков и не пустил их вовнутрь? Наверное, и вправду крыша поехала.

Вообще жизнь после взрыва наложила свой отпечаток на каждого выжившего. В основном это выразилось в том, что люди стали черствыми. У отдельных эта черствость переросла в безжалостность. Никому ни до кого нет дела, каждый занят собственным выживанием.

Слабые характером не смогли приспособиться к новым условиям и просто погибали. Некоторые, особенно те, кто потерял детей, не переносили горя и сходили с ума.

Странно. Всегда было принято считать, что после ядерной войны смогут выжить тараканы да какие-нибудь грызуны вроде крыс. Но сейчас их нет. Зато остались люди, которые оказались куда живучее. Непонятно лишь одно — сколько мы сможем продержаться при таких условиях? Когда снова начнем драть друг другу глотки за остатки пищи и воды? Ведь даже сейчас, когда запасы еще есть, никто никому не доверяет, никто не пытается объединиться и создать хотя бы какое-то подобие цивилизованного мира. Выживать маленькими группами, конечно, проще. Но вот демографию эдак не поднимешь. Мы умираем как вид.

До самого вечера разведчики не разговаривали. Только Шарик время от времени ластился к каждому из мужчин, по щенячьи повизгивая от восторга, когда его гладили, и этим отвлекал от неприятных мыслей.

Километров через десять искусственная пустыня закончилась. Причем также неожиданно, как началась. Группа снова вошла в заросли высокого густого кустарника. До наступления темноты как обычно расчистили небольшую полянку, и принялись готовить еду.

— Нет, командир, все-таки наш пес раньше однозначно жил с людьми, — после ужина, расположившись у костра и поглаживая лежавшую рядом собаку, сказал Ашот.

— Может, и нет. Просто сейчас почувствовал доброе отношение, вот ему и понравилось, — предположил Андрей.

— Да какая уже разница? — отозвался командир. — Судя по всему, он решил остаться с нами. Честно признаться, я этому рад. И дело не в том, что он постоянно приносит мясо. Просто его присутствие поднимает настроение. Потреплешь его по шерсти и как-то приятно на душе. Даже Андрюха вон и то проникся.

— Да, мне теперь даже стыдно, что я его на суп пустить хотел, — признался разведчик.

Объект обсуждения в это время уже крепко спал.

— Командир, можно задать тебе личный вопрос? — неожиданно перевел тему Ашот.

— Задавай, — удивленно поднял брови Сергей.

— Ты нам как-то раз про отца своего рассказывал. Ну что он военным был, что болел перед смертью сильно. А вот про мать мы от тебя почти ничего не слышали. Что с ней случилось?

Командир замолчал и уставился на огонь. Потом тяжело вздохнув начал рассказ.

— Я в Новосибирск переехал за два года до взрыва. В Бишкеке жил с мамой, в родительской квартире. Мы решили продать ее и на вырученные деньги купить жилье в Новосибе. Я уехал первым, а мама осталась досматривать бабушку. Тащить ее с собой было бы глупо, ведь ей уже под девяносто лет стукнуло. Но и оставить одну никак нельзя.

Договорились, что мама приедет потом. Я после переезда несколько раз наведывался в гости. Там у меня еще много друзей оставалось. Последний раз приезжал за несколько месяцев до взрыва.

Когда шарахнули боеголовки, мама все еще жила в Бишкеке. И с тех пор я ничего о ней не знаю. Жива ли она? Пятнадцать лет прошло. Но, знаешь, я верю, что ей удалось спастись, что у нее все хорошо. Может, это глупые фантазии, просто я хочу в это верить. Верю, что когда-нибудь я снова увижу ее и смогу обнять.

Сергей замолчал. Молчали и разведчики. Каждый вспомнил о своих родителях. Мать и отец Ашота, скорее всего, погибли в Москве. Женька, также как и Сергей уехал из родного города, а родители остались там. Он тоже ничего не знал об их судьбе. Единственным, чьи близкие достоверно остались живы после взрыва, был Андрей. Они всей семьей смогли убежать от падающих боеголовок. И волею случая оказались в Солнечном. С его отцом Сергей ходил в разведку в первые годы образования поселения. Он умер от воспаления легких. Мать похоронили лет шесть назад.

— Я тоже верю, что мои живы, — сказал Ашот. — Если была бы хоть одна возможность найти их, то даже бы и не думал.

— Так бы поступил каждый из нас, дружище. И Женька вон тоже об этом думает.

— Да, и часто.

— Честно говоря, не знаю что хуже, — сказал Андрей. — Похоронить своих близких, как я или быть в неведении, как вы. Все-таки мне, наверное, легче. Я со своими до конца был. До последней минуты.

— Да, Андрюх. Не знать — это хуже всего, — заметил Ашот. — Каждый из нас терзается надеждой. Вот только все чаще мне кажется, что она останется напрасной.

— Надежда, на то и нужна, чтобы до последней минуты ждать чуда. Так что не вешай нос, парень, — подбодрил командир.

***

Следующие два дня путешествия прошли также спокойно, как и предыдущие. Поселений по дороге не встретилось. Разведчики болтали на разные темы, Шарик радовал их своими охотничьими талантами. Причем в довесок к ящерицам он умудрился поймать и суслика. К тому же пару раз удавалось подстрелить добычу и Ашоту. Командир смеялся, что если бы провести состязания между ним и псом, последний явно вышел бы победителем.

Растительность стала заметно реже. Однако следы вырубки нигде заметить не удалось. Вероятно, группа входила в другую климатическую зону.

— По самым скромным подсчетам мы должны были пройти двести семьдесят километров, — во время ужина девятого дня подсчитывал командир. — Завтра к обеду выйдем к берегам Балхаша.

— Точнее к тому месту, где они раньше были, — поправил Андрей.

— Мы ведь не знаем, в каком состоянии сейчас озеро. Все только по слухам.

— Ты никогда прежде там не бывал?

— Нет, не доводилось. Но многие знакомые любители рыбалки ездили туда. Говорили, что это очень большой водоем. И рыбы там было просто завались. Вот только после развала Союза там начался самый настоящий беспредел.

— В каком смысле?

— Жизнь в республиках в девяностые была не сахар. В городах народ как-то приспособился — все поголовно ударились в торговлю. В глубинке было сложнее. Чаще всего выживали за счет подсобного хозяйства. Вокруг казахских озер, которые славились рыбалкой, тоже было много сел. Не знаю, чем там занимались местные, но видимо смекнули, что можно грабить приезжающих из других регионов и стран рыбаков. Отбирали все ценное вплоть до того, что магнитолы из машин вытаскивали. Знали, что ничего им не будет. Вокруг степь на сотни километров — жертвам бежать некуда.

— Вот ублюдки…

— У меня так друзья один раз попались. Правда, в районе Фурмановки. Там тоже много озер было, которые просто кишели рыбой. Приехали они, на микроавтобусе ездили, расположились. Их было шесть человек. К вечеру подошли двое местных, якобы познакомиться. Вели себя дружелюбно, ну, знакомые и проявили гостеприимство: усадили за стол, покормили, водочки налили. Те посидели, покушали, потом попрощались и ушли. Через время пришли уже с толпой, человек пятнадцать было. Они, оказывается, в роли разведчиков выступили, посмотрели, что есть у рыбаков ценного. Знакомых избили и забрали все более-менее стоящее — деньги, ручные часы, снасти, часть вещей. Один парень чуть не погиб во время налета.

— Так сильно избили?

— Нет, драка прямо возле воды была. Его вырубили, и он в озеро упал, лицом вниз. Потом рассказывал, что каким-то чудом пришел в себя, прежде чем захлебнуться.

— Ну, точно нелюди.

— У этого пацана на шее цепь серебряная была, увесистая такая. Так эти изверги вместо того, чтобы замочек отстегнуть и снять ее, начали дергать. Она не сразу порвалась. У Сашки потом на шее порезы глубокие остались.

И на Балхаше много таких историй было. То просто запугают и все отберут, то изобьют. Причем брали не только ценности, но и лодки, снасти.

— Ну а полиция что?

— Какая полиция? Эти места всегда глухие были. До ближайшего полицейского участка хрен знает сколько ехать. Да и потом, били в основном мужиков из Киргизии. И те никаких заявлений не писали, понимая, что в Казахстане за них никто заступаться не будет. Зачем ментам своих же граждан наказывать. Заявление бы, конечно, приняли. Только искать нападавших никто бы не стал.

— Блин, а зачем люди постоянно туда ездили, если все это знали? Убить же могли.

— Рыбаки народ особый. Они ради хорошего клева хоть на Северный полюс поедут.

— Командир, как думаешь, в этих озерах осталась рыба? — спросил Женя.

— Не знаю, дружище. Балхаш, по слухам высох. Остались ли другие водоемы, сказать трудно. Но даже если вода в них и есть, то не факт, что в ней что-то водится. Я еще до взрыва интересовался, что такое кислотные дожди. Оказывается, если их содержимое в озеро попадает, то уничтожает водоросли. Не сразу, конечно. Нужно, чтобы осадки несколько раз подряд прошли. Как следствие погибает и рыба, так как кушать ей нечего. Сейчас ведь частенько кислотные дожди идут.

Впрочем, погода на разной местности разная. Может там, где эти озера находятся, таких губительных осадков было меньше. Или они были не такими частыми. Ведь отсюда до тех мест километров триста, не меньше. Читал, что после одного-двух таких дождей водоросли могут восстановиться. Это если чаще идут, то флора погибает.

— Я уже и не помню рыбу на вкус.

— А я и не ел ее никогда, — признался Ашот. — Родители покупали, но мне что-то вид ее не нравился.

— Зря, много потерял. Очень вкусная вещь.

— Завтра дойдем до Балхаша и посмотрим своими глазами, что с ним стало. Раньше это было уникальное озеро. Вода в одной его части была соленой, а в другой пресной. Эти половинки даже по цвету различались.

— Как это?

— Не знаю. Я в энциклопедии когда-то вычитал. Озеро не круглой формы. Оно вытянуто, как будто широкая река. Может быть, в той части, где вода соленая, какие-то отложения есть. Я, честно говоря, в таких вещах не силен. Если не ошибаюсь, на западном берегу в прошлом было много военных объектов. Там же и деревеньки стояли. Вдоль них трасса шла из Бишкека в Караганду. И есть у меня подозрение, что эти базы могли ядерным оружием накрыть. Может, поэтому озеро и погибло. Высокий радиационный фон и все такое. Но это моя догадка. По идее мы должны выйти на сам городок Балхаш. Он примерно в центре озера. До западных берегов далековато. Так что волноваться нам, думаю, не о чем. В нем самом, кстати, какое-то крупное предприятие стояло. И все местные там работали.

— Глубина озера большая была?

— В энциклопедии было про это написано, но я уже не помню. Столько лет прошло. Вроде не очень. И причем западная часть была мелкой, а восточная поглубже.

— Это я к тому, что если вдруг вода осталась, сможем мы вброд пройти или придется топать в обход?

— Вот этого я тебе точно не скажу. Завтра поглядим. А сейчас давайте по кроваткам, малышня, — сказал командир, устраиваясь на подстилке.

Он не видел сны уже много лет. Как будто ушел в затяжной отпуск тот, кто крутил фильмы в его голове. Просто темная пустота и тишина. Сергей часто печалился из-за этого. Ведь раньше он хотя бы во сне мог увидеть отца и мать. Сейчас же с большим трудом получалось представить их лица. Они как будто бы стирались из памяти. Из-за этого он чувствовал себя предателем. Как он мог забыть самых дорогих в жизни людей?

Проснулся командир от громкого лая Шарика. Пес гавкал так надрывно, что время от времени захлебывался. Но его лай шел какими-то волнами: то приглушался, то становился сильнее. По лицу как будто дождик больно били песчинки. Догадка как кипятком ошпарила мужчину, и он молниеносно соскочил с подстилки.

— Ребята, подъем! Буря!

На улице было еще темно. Командир подбежал к костру, где дотлевали последние угольки, давая немного света, и вгляделся в свои наручные механические часы — четыре утра. Разведчики вскочили и, стащив свои вещи в одну кучу, легли вокруг них, прикрывшись сверху накидкой. Командир схватил на руки пса и залез с ним в образовавшееся укрытие.

Порывы стали еще сильнее. Мужчинам с большим трудом удавалось удерживать ткань, чтобы ее не унесло. Шарик перестал гавкать и притих, лишь изредка поскуливая.

— Охренеть задувает! — выкрикнул Андрей. — Я такого сильно ветра давно не припомню.

— Лишь бы без дождя, — ответил Ашот. — Промокнем, придется задержаться, чтобы обсохнуть. Костер фиг разведешь, весь кустарник будет сырым.

В это время на мужчин обрушился настоящий шквал. Песчинки тарабанили по накидке с большой силой. Окажись они сейчас на улице, в считанные секунды остались бы без глаз. Пес начал жалобно скулить, дрожа всем телом. Но страшно было не только ему.

— Ашот! Держи здесь, а то сорвет! У меня уже сил не хватает, — крикнул командир.

Парень подполз к командиру и ухватился за накидку рядом с ним.

— С севера дует!

Неожиданно в накидку с их стороны ударилось что-то тяжелое.

— Кусты вырывает!

— Лишь бы чего посерьезнее не принесло!

Борьба со стихией продолжалась еще примерно полчаса. Потом ветер начал стихать, и разведчики немного ослабили хватку. Руки у всех ужасно болели, вены на предплечьях распухли. Никто не торопился выходить наружу, так как порывы время от времени возникали снова.

Все окончательно стихло через час. Андрей первым высунулся наружу, где уже начинало светать. Их укрытие было основательно засыпано песком.

— Можно выбираться, — оглядевшись, сообщил разведчик.

Мужчины убрали накидку, осмотрели рюкзаки — песок в них не попал.

— Блин, вовремя ты проснулся, — сказал командиру Ашот. — На пять-десять минут позже и мы бы не успели накрыться, как следует. Без глаз бы остались все.

— Это не я. Пес разбудил.

— Спасибо тебе, дружище, — Ашот опустился на корточки и погладил пса. Тот завилял хвостом. — Повезло, что мы тебя нашли.

— Что-то мы расслабились. Никто не проснулся. Если б не пес, была бы беда, — сказал Андрей.

— Каждодневные переходы выматывают, вот и спим без задних ног, — ответил командир. — Но Андрюха прав, надо быть бдительнее.

Наскоро перекусив, группа двинулась в путь. По расчетам командира они должны были выйти к городу Балхаш через десять-двенадцать километров. Идти было труднее, так как ветер намел по округе большой слой песка. Ноги проваливались в него, песчинки набивались в ботинки, натирали кожу. Приходилось периодически останавливаться, чтобы вытрясти их из обуви.

Километров через пять песчаная трясина стала заметно меньше и разведчики прибавили шаг. К полудню с юго-востока подул легкий ветерок. Вместе с ним разведчики почувствовали неприятный запах. Так пахнет мясо, когда начинает гнить.

— Это еще что такое? — напрягся Ашот, натягивая на нос платок, висевший на шее.

— Без понятия, — отозвался Андрей.

Чем ближе группа подходила к тому месту, где должен быть город, тем сильнее становилась вонь. Шарик то и дело чихал и тер нос лапами. Животному, которое острее чувствует любые запахи, приходилось тяжелее людей.

К полудню впереди стали различаться силуэты каких-то довольно высоких труб. Подойдя ближе, разведчики увидели, что они разрушены в верхней части. Вероятно, раньше были еще выше. Хотя и сейчас их высота достигала двадцати-тридцати метров.

— Похоже на ТЭЦ. Или может это тот самый завод, — предположил командир.

— Как думаешь, может залезть, — предложил Женя. — Оттуда территория далеко будет просматриваться.

— Слишком опасно. Могут рухнуть в любой момент. Обойдемся без обзора.

На фоне труб стали различаться и фигурки домов. Точнее того, что от них осталось. При ближнем рассмотрении оказалось, что жилищ очень много. Но все они наполовину разрушены. Не было видно дыма от костров. Судя по всему, люди давно ушли отсюда. Может сразу после взрыва.

Подойдя к городу вплотную, разведчики взяли в руки копья — хоть и пустынно, но осторожность не повредит.

— Добро пожаловать в город Балхаш! — сказал командир. — Берега озера находятся на его южной стороне. Экскурсиями увлекаться не будем, но если увидите что-то интересное, то можно чуть задержаться.

Интересным было то, что в домах оставалась нетронутой мебель и другие вещи хозяев. Они хорошо просматривались через порушившиеся стены. От времени все утварь пришла в негодность, рассыпалась в труху. Но настораживал сам факт. Жители пустошей обычно растаскивали все, что уцелело. Даже доски с пола отрывали, чтобы потом сжечь.

Здесь же складывалось ощущение, что последний раз человеческая нога ступала по этим улицам пятнадцать лет назад. Разведчики поначалу обрадовались, вдруг удастся найти что-то полезное. Но случилась совершенно другая находка, увидев которую мужчины заметно напряглись.

Как выяснилось, уцелевшие дома были только на окраине города, через которую прошла группа. Но метров через пятьдесят снова начиналась пустыня. Только не природная. Силуэты домов были видны далеко справа и слева. Дополняли общую картину трубы на противоположном краю города. Однако посредине зияли несколько огромных воронок. Диаметр каждой явно переваливал за сотню метров. Своим появлением они обязаны попаданию ракет, либо бомб. И судя по размерам воронок, заряды были просто чудовищной мощности. Ударная волна уничтожила все здания на километры вокруг. Удалось уцелеть только домам на окраинах, да на половину трубам, что, кстати, очень странно.

— Так, народ, нужно двигаться и быстро, — скомандовал Сергей. — Идем к берегу озера.

— Ты думаешь, здесь высокий радиационный фон? — встревожено спросил Ашот.

— Вещи в домах нетронуты. Ты когда-нибудь встречал такое?

— Нет.

— Потому что такое может случиться только в радиоактивной зоне. Пусть и прошло пятнадцать лет, но счетчиков у нас нет. Нутром радиацию не почувствуешь, поэтому валим на хрен. И как можно скорее!

Группа ускорила шаг, временами переходя на легкий бег. Путь до другой окраины города Балхаш занял у них не больше часа. А там их ждало новое потрясение.

Впереди, насколько хватало глаз, раскинулось озеро. Точнее пустыня, оставшаяся после него. Береговая линия была видна четко, и по ней можно было судить о былых масштабах этого гигантского водоема.

Справа, похоже, раньше была соленая часть. Дно здесь было белого цвета. Такой цвет, вероятно, получился из-за соли. А слева примерно километров на десять уходила пустыня. В конце ее было какое-то пятно темного цвета. Может вода. Но почему темная?

— Давайте проверим, — предложил Сергей.

Мужчины зашагали к пятну. В котловине озера постоянно дул ветер с юго-восточного направления. Вонь, появившаяся еще до входа в город, постоянно усиливалась по мере приближения к намеченному месту.

Скоро путешественники смогли разглядеть, что этим темным пятном была огромная лужа, диаметром метров двести-триста. Похоже, это все, что осталось от озера.

— Значит, не врали рассказчики, когда говорили, что Балшах почти высох. Вот это самое «почти» мы сейчас и видим, — вздохнул Ашот.

До лужи оставалось не более километра. К этому моменту вдыхать тошнотворный запах стало просто невмоготу. Пес заходился чиханием, ребята сматывали платки в несколько слоев, но это не помогало. Казалось, вонью здесь пропитано все — песок, кусты, и даже небо над головой.

Теперь стало понятно, что источником запаха является лужа. Вода в ней была мутного коричневого цвета. Командир отломил от ближайшего куста палочку и поводил ею по поверхности — она была густой, как жижа. Мечты о том, что здесь могла сохраниться рыба, разлетелись на кусочки. Ибо даже будь она там, есть ее было бы невозможно.

— Уходим, — приказал командир и снова двинулся на юг.

Идти по дну водоема было лишь чуть-чуть сложнее, чем по пустошам. Слой песка здесь был больше, но ходьбе особо не мешал. В том месте, где шла группа, расстояние от северного берега до южного было не большим, примерно километров двадцать. Разведчикам нужно было во что бы то ни стало пройти его до наступления темноты. Потому как дышать этой мерзостью невыносимо, оставаться в таких условиях на ночлег просто нельзя.

Через час ускоренной ходьбы мужчины заметили, что запах стал не таким сильным. Ветерок, поменявший направление, приносил свежий воздух. Начинало темнеть, но до берега было еще километров пятнадцать.

— Вчера ночь была лунной. Причем луна крупная, хорошо светит. Нам это поможет, — сказал Ашот.

— Да, поэтому останавливаться не будем, пока не доберемся до берега, — поддержал командир.

Часам к одиннадцати группа, наконец, взяла рубеж. Неприятный запах полностью исчез, но продолжал стоять в носу. Да и вся одежда провонялась. По-хорошему, развесить бы ее, да проветрить. Но сменной формы ни у кого не было.

Быстро собрав кустарник, развели костер и уже за ужином делились впечатлениями от увиденного.

— Город просто с землей сравняли, — удивлялся Андрей. — Я никогда в разбомбленные города не заходил из-за боязни радиации. Наверное, везде такая же картина.

— Скорее всего, — поддержал командир. — Бедные люди, даже из дома выйти не успели.

— Ну не самая плохая смерть, знаешь ли, — заметил Ашот. — Погибнуть за доли секунды лучше, чем остаться калекой и медленно умирать. Сколько таких после войны осталось. Кто-то и вовсе от лучевой болезни сгорел.

— Да тут уже и не знаешь, что лучше.

— Интересно, а почему озеро пересохло?

— Да хрен его знает. Может, высохли реки, которые его питали.

— Возможно.

— И непонятно, почему такая вонь от воды. Да и сама она не как вода.

— У меня такое подозрение, что в ней разлагается рыба, которая водилась в озере.

— Так пятнадцать лет прошло. Сколько можно разлагаться?

— Ну, озеро же не сразу после взрыва высохло. Рыбы здесь много было. По мере высыхания она сбивалась в кучу. Потом когда лужа стала маленькой, просто погибла вся.

— Отчего?

— Ну, может кислорода не хватило. Не знаю, я не ученый. Но вонь точно такая, как будто плоть гниет.

— Мы теперь сами еще неделю вонять будем. Меня пару раз чуть не вырвало.

— Не тебя одного. Бедный Шарик чуть с ума не сошел. Походу проклял тот день, когда с нами связался.

— Да, досталось ему. Мы хоть платки на нос натянули, а он бедный весь аромат вдыхал.

Пес лежал на боку и часто дышал. Видимо не мог насытиться свежим воздухом. Даже поел вяло, без аппетита, а на воду набросился.

— Зато теперь мы точно знаем, что здесь и как. Лужу в любом случае надо было проверить. Я, честно говоря, не думал, что это от нее так разит, — сказал Сергей.

— Надеюсь, нам такие озера больше не попадутся, — отозвался Андрей.

— Да ладно тебе, Андрюха, — подмигнул другу Ашот. — Мы вон после ядерной войны выжили. От вони точно не помрем. Да и потом, из-за дефицита воды в поселении, мы сами не мылись давно. Просто свой запах обычно не замечаешь. Может от нас еще хуже несет.

Все дружно рассмеялись. Потом убрали остатки ужина по рюкзакам и завалились на подстилки.