Ванька XIII

Сергей Куковякин (2024)

Три войны, плен, каторга, пара революций, вообще непонятно что… Эй, а нормальная-то жизнь здесь будет? Нет? Не в то время попал? Понятно…

Глава 8. Рейд за реку

Сам я лодки-долбленки жителей Низян с высокого берега к воде не спускал. Силантий Артемьевич припахал для этого солдатиков, приехавших с князем из Вятки.

Не солдатики, а горе одно. Сплошь — молодежь, низкорослые, худые какие-то. Откуда им другими стать — подростковые и юные годы их на войны пришлись, с питанием в это время не очень богато было. Да и сейчас — плоховато, особенно в городах.

Я и князь Александр Владимирович на берегу небольшого затончика неторопливо перекурить успели, пока служивые лодками занимались, спускали их вниз. Спускать-то ладно, а вот если поднимать их им надо бы было? Справились бы? Кто знает…

Вода в затоне — черная-пречерная, стоит — не колыхнётся. Только иногда рыбина плеснется и всё.

— Как переправимся — молчок. Идем за мной тише тихого… — проинструктировал бывший старший унтер солдат. — Чтобы никто ничем не стучал, не брякал.

Вот так в Низянах и живут. Соседствуют с дезертирами, можно сказать. Знают, где те прячутся, но властям об этом не сообщают. Никто в уездный военкомат не бежит докладывать, хотя — положено. Милицию деревенские тоже не извещают — не много ей от них доверия.

Если придраться — укрывают дезертиров и виноваты в этом по самое горлышко.

Когда переплывали на лодках через реку, Силантий только глаза большие делал и сердито гримасничал. Так бы и выматерился, но — нельзя, на реке далеко слышно. Солдатики даже нормально грести были не обучены — шлёпали по воде вразнобой, хорошо — вёсла не упускали.

Ещё и спорили между собой — кому первому из лодки выпрыгивать и её на песочек вытаскивать. Никому, видите ли, не желалось ножки мочить…

— Не, с такими навоюешь… — поделился со мной своими невеселыми мыслями старый солдат.

— Других бойцов у меня для тебя нет, — только и смог сказать ему князь. Сам он тоже был весьма невысокого мнения о своем воинстве.

Со слов Силантия Артемьевича, дезертиров было двенадцать душ, но не обязательно все они сейчас в своем лагере находятся.

— Часть может на тракт уйти.

Зачем, объяснять нам не надо было.

— Несколько охотятся часто — на одних грибах-ягодах долго не протянешь…

Опять же от Силантия мы знали, что дезертиры вооружены.

— Может и пострелять придется, — предупредил он всех перед выходом.

На общее счастье стрелять не пришлось. Дезертиров мы взяли ещё спящими. Устав полевой службы Русской императорской армии и Устав караульной службы РККА живущими в лесу не соблюдался ни в малейшей степени.

Правильнее будет сказать, не взяли, а взял Силантий Артемьевич в единственном числе. Примерно через версту от реки он попросил князя остановить горе-воинов.

— Один вперёд схожу. Скоро полянка будет, где они расположились. Тут меня подождите…

Князь возражать не стал и унтер среди деревьев растворился.

Почти пол часа Силантия не было, я уже беспокоиться начал. Тут он и воротился.

— Трое всего в лагере было. Остальные в Липово ушли на свадьбу. Вот там им рады будут… — мой охранник показал лицом степень радости жителей Липово незваным гостям. — Этих я связал. Пойдемте забирать. Остальные обратно через три дня, не раньше, будут. Тогда их и возьмем.

До холодов было ещё далеко, поэтому дезертиры жили в шалашиках. Были у них на поляне и землянки, но сейчас они пустовали.

Трое связанных по рукам и ногам заросших диким волосом мужиков лежали в рядок у кострища, оборудованного лесными жителями на поляне. Почему в рядок? А, во всем порядок должен быть, так бывший унтер императорской армии считал.

— Ноги им освободите и к реке ведите, — приказал Силантий солдатикам. — Мне тут ещё кое-что собрать надо.

Как я уже знал — Силантий чужого не возьмет, но и своего не упустит. Ну, а что — в хозяйстве всё пригодится.

Я заглянул в ближний ко мне шалаш.

Лежанка, столик из доски, прибитой к чурке. На нем — трёпаная колода карт и деньги. Причем, разные — и уже не существующей российской империи, и советские нескольких образцов, начиная от самых первых, уже изъятых из оборота, до тех, что нынче в ходу.

Рядом с лежанкой стояла винтовка, которой хозяин шалаша не успел воспользоваться.

На деньги я не позарился, а вот винтовку прихватил.

— Соберите оружие, — отдал я приказ стоящему без дела солдату. Ему же и протянул трёхлинейку, которую держал в руках.

— Не надо, я сам. — хмуро посмотрел на меня Силантий Артемьевич. — Пусть этих к реке ведут.

Ну, сам, так сам…

Как и было приказано Сталиным, мы привели к нему дезертиров.

— Выйдите, я один с ними потолкую.

От таких слов Вождя Поскребышев в очередной раз побледнел, но Иосиф Виссарионович был непреклонен.

Сталин беседовал с привезенными из-за реки долго, почти два часа. Такого разговора с ним мало кто удостаивался.

— Как вернемся в Москву, объявим дезертирам амнистию. У кого крови на руках нет, — уточнил Иосиф Виссарионович.

Поскребышев кивнул. Его дело — маленькое.