За желтой полосой тумана

Евгений Николаевич Косенков

Боевой корабль речного флота оказался в параллельном мире. Другой мир оказался враждебным. Вот только уйти обратно удалось далеко не всем.

© Евгений Николаевич Косенков, 2018

ISBN 978-5-4485-4198-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

За желтой полосой тумана

Катера медленно ползли друг за другом. Мутноватая амурская вода, с желтым глинистым оттенком, белой пеной вскипала за их кормой, образовывая небольшие буруны, расходившиеся к затопленным берегам. Вдали, по курсу, в солнечных лучах, сверкали белые створы с черной вертикальной полосой посередине, а слева алел, излучая ярко-красные тона, покачивающийся буй.

Август не радовал своей теплой погодой, но сегодня — исключение. Светло-голубое небо, раскаленное солнцем, было похоже на огромное зеркало, отражающее на землю лучи, посланные ему светилом. Те, весело играя, прыгали по неприветливой темной броне артиллерийских установок, с любопытством заглядывая в жерла застывших стволов.

Слева была советская территория, справа — китайская. Члены экипажа находились на своих боевых постах.

На ГКП ведомого катера царил полумрак. Сквозь маленькие щелки броняшек, закрывающих стекла, солнце с трудом проникало внутрь.

Командир катера, старший лейтенант Извицкий, и замполит дивизиона, капитан-лейтенант Петр Буратинов, с ощущением чего-то страшного, неизбежного, застыли у этих щелочек, внимательно разглядывая китайский берег. Радиометрист не отрывался взглядом от локатора. Боцман настороженно держал штурвал.

— Петр Алексеевич. Может, объявим боевую тревогу? — не выдержал Извицкий.

— Но ведь приказа не было, — пожал плечами замполит.

Так и связи нет. Я связывался с радиорубкой. В эфире полная тишина. «Волжанка» не отвечает. Сигнальщик с мостика докладывает, что на его запросы тоже ответов нет. Может, что-нибудь случилось?

— Не знаю, Сергей Николаевич, здесь командир ты, тебе и решать.

— ГКП, это мостик…

— Слушаю, мостик.

— Товарищ командир, впереди слева по борту — туман.

— Какой туман?

— Какой-то сиренево-желтый.

— Сиренево-желтый?

— Так точно.

Извицкий вдруг включил внутреннюю корабельную связь:

— Внимание! Химическая тревога! Химическая тревога! Я повторяю, химическая тревога! Это не учение! Всем надеть защитные химкомплекты! Химическая тревога! Личному составу получить боевое оружие. Сбор через пять минут у арсенала. Мичману Булавину выдать оружие.

Все вокруг забегало, зашевелилось. Один боцман лишь надел противогаз и ждал подмены — штурвал бросать было нельзя — проходили узкое место реки.

— Мостик — ГКП, доложить обстановку, — руки командира слегка тряслись, но голос оставался твердым.

— Входим в туман. «Волжанка» исчезла из вида.

— Ясно. Радиометрист, Манов, Эдик, «Волжанку» на локаторе наблюдаешь?

— Никак нет. Чисто.

— То есть как чисто? — опешил командир.

— Чисто, — Манов пожал плечами.

Замполит и Извицкий переглянулись.

— Радиорубка, Чудов, связь с «Волжанкой», срочно! Делайте, что хотите. Радиометрист, глаз не отрывать от экрана. ЦПУ, малый вперед!

— Товарищ командир… — Манов удивленно смотрел на локатор.

— Слушаю, Эдик.

— Смотрите.

Замполит и Извицкий уставились на экран.

— Черт возьми, что это такое? — голос Буратинова задрожал.

— ЦПУ — стоп машина! Полный назад! Делаем оборот.

— Нельзя, командир.

— Надо, боцман, надо. Мостик! Мостик! Рымарев! Мостик! — мостик не отвечал. — Радиорубка!

— Есть радиорубка!

— Связь с мостиком восстановить!

— Есть!

— Петр Алексеевич, помогите боцману, если что.

— Хорошо, Сергей Николаевич.

— ГКП. Это — мостик.

— Слушаю, мостик.

— Это Чудов, Рымарева нигде нет.

— Понял тебя. Получи оружие и на свой пост.

— Есть.

Замполит и командир опять переглянулись.

— ГКП! Это мостик!

— Слушаю…

— Командир, зарево! О, боже!..

Командир очнулся. С трудом, поднявшись на ноги, вышел на верхнюю палубу. Тумана не было. Солнце ярко ударило в глаза. Прислонившись спиной к переборке, отдышался, пытаясь вспомнить, что же произошло. Но голова была словно залита свинцом. И вдруг он скорее ощутил, чем понял, — катер стоял на месте.

Извицкий выглянул за борт, желтая глинистая вода разбивалась о волнорез и пенилась. Катер стоял на якоре. И только сейчас командир окинул взглядом берег. Все вокруг дымилось. С той и другой стороны реки лежали искореженные пушки и человеческие тела, зияли воронки. Было совершенно ясно: здесь, совсем недавно, произошло сражение. Старший лейтенант бросился на ГКП.

— Боевая тревога! Боевая тревога! — раздалось по всему катеру.

Люди, словно очнувшись от спячки, приступали к выполнению своих обязанностей.

— Петр Алексеевич, живы?

— Похоже, — замполит еле приподнялся.

— Манов, замерить радиацию. Радиорубка! Связь с «Волжанкой». Срочно! Мостик! Мостик! — мостик не отвечал. — Радиорубка. Чудов вернулся?

— Никак нет, товарищ командир.

— ЦПУ, все живы?

— Так точно.

— Запустить двигатели. Сняться с якоря. Малый вперед.

— Товарищ старший лейтенант, — обратился к Извицкому Манов. — Радиация в норме и, похоже, ее вообще не было.

— Экипаж, слушай мою команду. Защитные химкомплекты и противогазы снять. Отбой химической тревоги.

Катер медленно шел против течения. Знакомые места казались совершенно чуждыми. На выжженных и изрытых берегах лежали убитые.

— Что же это, Петр Алексеевич? Война?

Буратинов молчал, разглядывая округу. Он вдруг вспомнил рассказ отца, который 20 лет назад, будучи командиром быстроходного катера, тоже попал в туман. А когда из него вышел, то оказался в 1945 году и подвергся бомбардировке с суши и с воздуха. Где-то в архивах КГБ пылятся данные об этом случае. В живых осталось только трое. Причем никто из них не помнит, как они оттуда выбрались.

— Сергей Николаевич, боюсь говорить, но, похоже, мы угодили в другое время.

— Или измерение…

— Что вы хотите этим сказать?

— Надо подойти к берегу, послать разведку вон в ту деревушку. Иначе, без информации, мы как без рук, — Извицкий тяжело вздохнул. — Тебе идти, боцман. Возьми Ишматова, Кошкина и Мухмадова. Документы сдать. В перестрелку по возможности не вступать. Чуть что, сразу на катер. Постарайся узнать как можно больше. Сам понимаешь ситуацию.

Старший мичман Гордиенко тревожно поглаживал усы.

— Сделаем, Сергей Николаевич.

Катер уткнулся в илистый берег, и разведка исчезла в кустах ивняка. Больше их никто не видел.

Довольно долго катер стоял на рейде. Извицкий ждал. Весь экипаж находился в постоянном напряжении. Спали и питались на своих боевых постах. Командир и замполит ломали голову над странной загадкой. Уже шесть человек пропало без вести, а ясности в происходящем не было.

— Вздремни, Сергей Николаевич, а то кто его знает, что будет через час. Командир должен иметь светлую голову. Отдыхай. Я подежурю.

— И то верно, — согласился Извицкий и проверил обойму пистолета.

Ночь стояла тихая. Огромная луна висела над самым горизонтом, пролагая по амурским волнам светло-желтую дорожку. Замполит долго сидел и смотрел на звездное небо и на черные очертания берега. Он вспомнил жену, детей, родную деревню, старушку-мать. Вся жизнь прошла перед глазами, и вот начало светать. Одинокий хлопок взрезал амурскую тишину. Вахтенный матрос сыграл боевую тревогу. Замполит лежал на ГКП с открытыми глазами и красной дыркой во лбу.

— ГКП, — 4 пост. По правому борту шлюпки с вооруженными людьми.

— Вижу, Сырцов, — Извицкий навел бинокуляр на шлюпки и оторопел. — Это же фашисты! Откуда они здесь? Мне что, это снится? Орудия к бою! Пост 4, твои справа от ГКП. Пост 2, твои слева. Посты 1, 3, 6 возьмите под наблюдение берег. Там, возможно спрятана артиллерия. Кульчев, бросай камбуз, теперь твое место за штурвалом, — Извицкий пытался сохранить шутливый тон. — Радиорубка. Что в эфире?

— Тишина, товарищ командир. Полная тишина.

— Продолжайте вызывать. Пост 2, пост 4 — огонь!

Два крупнокалиберных пулемета взрыли воду первой очередью, вторая буквально разорвала тела, и корпуса шлюпок на части, не разбирая, где плоть, где дерево. Нападавшие явно не ожидали такого жесткого отпора и повернули к берегу. Оттуда в свою очередь ударили пушки.

— Пост 1, 3, 6 — огонь! Уничтожить артиллерию!

Мощный залп 100-миллиметровой пушки и 140-миллиметровой установки заглушил все в округе. Берег поднялся вверх и рухнул вниз, поднимая пыль, брызги воды и дым. Минут пять продолжался обстрел. Когда все стихло, то на месте артиллерийских орудий дымилась груда перепаханной земли.

Извицкий обвел взглядом береговую линию. Бинокуляр выхватывал лишь мертвые тела и исковерканные орудия. Тишина совершенно не вязалась с развивающимися событиями.

— По местам стоять! С якоря сниматься! Малый вперед! Доложить о потерях и повреждениях катера.

— Товарищ командир, докладывает командир БЧ-2 мичман Булавин. Потеря одна — уничтожен пост 6, гранатометчик Шмаков убит. Серьезных повреждений катера не обнаружено.

— ГКП, — ЦПУ. Докладывает командир БЧ-5 мичман Бульченюк. Потерь среди личного состава нет, серьезных повреждений нет. Вышел из строя основной генератор, перешли на запасной.

— Понял вас. Радиорубка, что нового?

— Товарищ командир, чертовщина какая-то, мы не успеваем перехватывать различные сообщения, но расшифровать их практически невозможно.

— Товарищ старший лейтенант, смотрите, — Манов отодвинулся от локатора. — Десять точек движутся к катеру, но на поверхности реки их не видно. Водолазы?

— Боевое отделение к бою, справа по борту десять диверсантов. Задача — всех уничтожить!

— ГКП, — пост 4, справа по носу танки!

— Пост 3, 5, 1, к бою! Огонь!

Выстрелы раздались одновременно с обеих сторон. Одни снаряды рвали и метали берег, другие броню катера. Вокруг пахло паленым человеческим мясом и железом. Свист, вой, скрежет закладывали уши.

— Кульчев, лево руля. ЦПУ, самый полный вперед!

В это время на шкафуте правого борта шла рукопашная. Мичман Булавин — бывший морской пехотинец, был тяжело ранен. Боевое отделение из пяти человек перестало существовать. Один из диверсантов прорвался на ГКП. Извицкий среагировал мгновенно, выстрелы прозвучали в одно время. Оба были ранены.

Манов первым делом выбил из рук нападавшего пистолет, затем перевязал командиру плечо. Пуля прошла навылет.

— Эдик, допроси, если он в сознании. А нет, — за борт его. Как там обстановка?

— Неважная, — Кульчев держался за голову, из-под пальцев сочилась кровь. — Но, кажется, есть серьезные повреждения.

В это время на мостике разорвался снаряд. Катер сильно тряхнуло.

— Пост 4, пост 4, — Извицкий с надеждой взглянул на Манова, тот только покачал головой.

— Товарищ командир, — на ГКП поднялся старшина 1 статьи Шаванов, правая рука была перебинтована, левой не хватало по локоть. — Товарищ командир, насколько я помню, мы попали в какой-то туман и оказались здесь. Так может, вернемся в него и выйдем назад? Ведь в фантастике так.

— Если мы в прошлом или в параллельном мире, то мы должны выйти обратно. Ну, что, рискнем подставить противнику борт?

Извицкий вдруг повеселел:

— Внимание, делаем оборот на 180 градусов, идем по течению вниз, к туману.

Маневр удался. Теперь на выстрелы врага отвечала лишь реактивная установка на корме катера. Это было чудо: выйти из-под плотного танкового и артиллерийского огня без пробоин. Похоже, удача сопутствовала морякам.

— ЦПУ, как с горючим?

— Хватит часа на четыре.

— Цвейба? А где Бульченюк?

— Все погибли, я один. Я справлюсь, командир.

— Булавин! Мичману Булавину прибыть на ГКП, — Извицкий как-то неожиданно для себя растерялся.

— Булавин убит. Докладывает глав старшина Жуков. Реактивная установка, пушка и один пулемет еще в строю. Личного состава осталось пять человек.

— Радиорубка.

— Есть радиорубка! — голос радиста был странным, необычным. — Нас осталось двое. Связи нет. Уничтожаем секретную аппаратуру. Перекосило переборку, так что выйти не можем. Требуется помощь. Пробоину заделали, но где-то протекает еще. Попробуем найти.

— Манов, возьми кого-нибудь, попытайтесь помочь вскрыть переборку и устранить течь. Жуков, отошли одного на мостик, на сигнальную вахту, желательно глазастого.

Катер натужено гудел, но благодаря сильному течению реки быстро шел к низовью.

Спустя час или два на ГКП раздался голос сигнальщика:

— Вижу туман!

Извицкий вздрогнул и медленно опустился в кресло. Взгляд скользнул по телу замполита, затем по обгоревшим и изрытым берегам своего и в тоже время чужого Амура.

— Командир! Впереди заслон из танков!

— Спокойно, мостик. Сколько их?

— Шесть стоят в ряд, по отмели, перед самым туманом.

— Боевая тревога! Орудия к бою! Цвейба, самый полный вперед! Манов, возьми себя в руки, радисты погибли, как герои. К сожалению, мы ничего для них не смогли сделать. Сигнальщик, на свой боевой пост бегом! Внимание! Тоо-всь! Огонь!

И снова разрезала не долговечную тишину артиллерийская канонада. И потрепанный, исковерканный взрывами катер, устремился в сиренево — желтый туман. Еще бы метра три, но прямое попадание снаряда в носовую часть под ватерлинию, затем еще один и еще заставили его со всей скорости воткнуться в воду.

Раздался оглушительной силы взрыв…