Особенная стать России

Сергей Кисин

В более чем тысячелетней истории России было множество ситуаций, когда сам факт её существования находился под угрозой ликвидации. Страна ставилась перед различного рода дилеммами: выбирать ли зависимость от Запада либо ярмо от Востока; следовать ли в русле веры первого или второго Рима; быть оттёртой от морей либо положить все ресурсы для рубки «окна в Европу» и пр. Но каждый раз наша страна выбирала свой особый путь в Истории, сохраняя суверенность, самобытность и самоидентификацию.

«Не в силе Бог, а в правде»

После «Батыева погрома» 1237—40 годов большинство древнерусских княжеств оказались разорены, основные торгово-ремесленные центры разрушены, население истреблено или угнано в рабство (в первую очередь, мастеровые), экономическая и военная мощь подорваны. Политический суверенитет был ликвидирован — де-факто Русь превратилась в подвассальную территорию улуса Джучи. Её князья вынуждены были ездить в Орду, чтобы получать ярлык на владение собственной землёй из рук самого хана. Ханские баскаки под охраной княжеских дружин устроили в 1257 году первую перепись на Руси и собирали ясак-дань с уцелевшего населения, избавив от неё лишь церковь («только не считали попов, и дьяконов, и монахов»).

Сама огромная территория Руси утратила целостность. Северо-восточные княжества полностью подпали под влияние Орды, часто подвергаясь карательным рейдам. Западные были покорены Литвой. Купеческие республики Северо-Запада сохранили относительную обособленность, но вынуждены были постоянно отбиваться от набегов шведов, датчан, тевтонов.

Юго-западные князья тяготели к Венгрии и Польше, подвергаясь серьёзному давлению со стороны католического духовенства с целью замены православной веры.

Ватикан неоднократно предпринимал попытки окатоличить Русь, подчинив её юридически римскому понтифику в обмен на иллюзорную военную защиту и покровительство Святого Престола.

Ещё в 961 году архиепископ Адальберт Магдебургский побывал в Киеве, пытаясь склонить княгиню Ольгу к принятию христианства по римскому образцу. Однако натолкнулся на резко отрицательную позицию её сына-язычника князя Святослава.

Папа Григорий VII вскоре после схизмы 1054 года начал отправлять «прелестные письма» великому князю Киевскому Изяславу Ярославичу, изгнанному братьями с престола и искавшему поддержки у польского короля Болеслава Смелого. Предлагал в обмен на поддержку признать инвеституру «католической матери-церкви».

Активность Ватикана значительно усилилась после Четвёртого крестового похода, в ходе которого в 1204 году была взята столица схизматиков Константинополь, а Византийская империя, духовный центр православия, более чем на полвека оказалась под протекторатом католического Рима.

В Кёнигбергской летописи за 1204 год сообщается, что папа Иннокентий III направил послов к галицко-волынскому князю Роману Мстиславичу с предложением принять католичество в обмен на королевскую корону с тем, что в этом случае папа «отдаст под его власть всю Русь». Князь Роман показал легатам свой меч, заметив, что привык брать всё необходимое железом, а не молитвою. Что вскоре стоило ему жизни от предательской руки несостоявшихся единоверцев.

В Ватиканском архиве хранится послание от 7 октября 1207 года, которое папа Иннокентий через кардинала Виталиса адресовал «духовенству и мирянам» Руси, которых Ватикан пытался склонить к унии. В нём говорилось: «Хотя вы до сих пор были удалены от сосцов вашей матери, как дети чужие, но мы по возложенной на нас, недостойных, от бога пастырской обязанности просвещать народ его, не можем подавить в себе отеческих чувств и не заботиться о том, чтобы здравыми убеждениями и наставлениями привести в соответствие члены, сообразно вашей главе… О, если бы вы захотели уразуметь, понять, предвидеть до конца и, прогнав мрак от умов своих, возвратились с неверного пути на истинный путь и покорились бы учительству того, кого Спаситель наш поставил главою и учителем всей церкви!».

Для вящей наглядности «истинного пути» на Галичину были отправлены венгерские войска короля Андраша II и польские краковского князя Лешко Белого. Историк и религиовед Борис Рамм замечал: «В Галицкую Русь выехала целая рать латинского духовенства, были изгнаны православные священники, началось принудительное „обращение“ в католичество. Венгерские оккупанты встретили ожесточенное сопротивление в народе. Пытаясь его сломить, они перешли к террору. Православные церкви подвергались разрушению. На их месте воздвигались католические костелы».

Очередная попытка перекрестить Русь завершилась в 1221 году, когда дружины новгородского князя Мстислава Удатного выбили оккупантов из Галича.

Попытки предпринимались и позже до монгольского нашествия. На Русь приезжали доминиканцы, «прелестные письма» от имени папы Григорий IX отправлялись князьям Юрию и Ивану Всеволодовичам, но те оставляли их без ответа.

При этом своему легату Балдуину Альнскому папа Григорий IX писал: «Епископу Семигальскому, легату апостольского престола епископ Григорий, раб рабов Божьих. Тебе как брату вверенной нам властью вменяем, чтобы все христиане, в пределах границ твоего посольства живущие, не помышляли заключать мир или перемирие ни с язычниками этих земель, ни с рутенами, и не собирать чинш, пока ты остаешься легатом, без твоего согласия. Всеми силами постарайся унять противников, живущих в пределах твоей легатской области».

Для более весомого давления на рутенов-русичей предписывалось наложить запрет на поставки на Русь оружия, железа, меди, свинца, лошадей и продовольствия. Показательно, что столь популярные в наше время «экономические санкции» были наложены как раз в период, когда в Новгороде разразился сильнейший голод, а с Востока угрожала страшная опасность.

Следует пояснить, кем были духовные отцы католической церкви, отправлявшие с одного из знаменитых римских холмов многочисленные уверения в христианской любви и дружбе на «варварскую Русь».

Папа Григорий VII, в миру Ильдебрандо Бонизи, сын тосканского кузнеца. Известен несколькими подвигами на Святом престоле. Именно ему принадлежит введение в 1075 году целибата-безбрачия для всех католических священников — института, который в православии обязателен только для чёрного духовенства.

Именно этот папа в январе 1077 года достиг апофеоза многолетней борьбы за инвеституру с европейскими монархами: отлучённый от церкви император Священной Римской империи германской нации Генрих IV босой, простоволосый, во власянице три дня покаянно молился перед тосканской крепостью Каносса, куда его отказывался пустить папа, запершийся там со своей любовницей маркграфиней Матильдой (ничуть не нарушая целибата).

Французский писатель Лео Таксиль так охарактеризовал папу Григория VII: «Это он поддерживал избрание Григория Шестого, купившего престол (рассчитывая использовать последнего для проведения своих реформ), а впоследствии выступал за его низложение. Это благодаря его влиянию и интригам Николай Второй получил тиару; это он заставил кардиналов избрать Александра Второго без санкции императора. Это ему Петр Дамиани написал: „Я уважаю папу, но тебе я поклоняюсь, простершись ниц: ты делаешь его господином, а он тебя богом“. И далее, жалуясь на его безграничный деспотизм и огромное честолюбие, он называет его „святым сатаной“. Позднейшие историки именовали Григория Седьмого еще и „адской головешкой“».

Папа Иннокентий III, надев тиару, сразу провозгласил: «Власть королей простирается только на отдельные области, власть Петра обнимает все царство». Папа был просто одержим идеями борьбы с еретиками, язычниками и восточными схизматиками огнём и мечом, для чего инициировал создание Тевтонского ордена и Ордена меченосцев. Эти ордена в начале XIII века под предлогом крещения устроили настоящий террор на южных берегах Балтики, практически полностью уничтожив народ пруссов. Выжившие были насильственно латинизированы, утратив и язык, и традиции своего племени.

Иннокентий стал идейным вдохновителем Четвёртого крестового похода, когда рыцари-пилигримы вместо вожделенного Иерусалима вдруг резко изменили направление и штурмом взяли ненавистный Ватикану «схизматический» Константинополь.

Вишенкой на папском торте оказался крестовый поход против альбигойцев Южной Франции, когда будущий основатель ордена доминиканцев Доминик де Гусман и граф Симон де Монфор с благословения Его Святейшества устроили геноцид в Гаскони, сгубивший по некоторым оценкам не менее 20 тысяч человек.

Лео Таксиль заметил: «Весь христианский мир был потрясен страшным зрелищем: люди, вздернутые на виселицах, сожженные на кострах, замученные пытками только за то, что они отдавали свои помыслы одному всевышнему богу и отказывались верить в пустые церемонии, придуманные людьми».

Именно этот папа предлагал князю Роману «отдать ему Русь» под цивилизаторскую десницу.

Папа Григорий IX (Уголино деи Конти де Сенти) обессмертил себя тем, что в 1231 году учредил инквизицию для борьбы с язычниками и еретиками. Под теми и другими понимались жители прибалтийских племён, Новгородского и Псковского княжеств, на которых папа направлял мечи крестоносцев.

Так что русские князья были вполне в курсе, с какими просветителями и культуртрегерами имеют дело.

После Батыева же нашествия для очередной волны ватиканской активизации появились новые основания: крушение единого государства под ударами монголов, завоевание духовного центра православия Константинополя крестоносцами в 1204 году и основание на базе Византии католической Латинской империи, давние попытки Ватикана вовлечь Русь в унию с католицизмом с последующим подчинением римскому понтифику.

С другой стороны, в 1267 году великий хан Менгу-Тимур выпустил ярлык об освобождении православной церкви от дани «как первые цари их пожаловали». В этом документе оговаривалась неприкосновенность церковного недвижимого имущества: «церковные земли, воды, огороды, винограды, мельницы, зимовища, летовища» и возвращение ей всего ранее отобранного. «А что церковные люди: мастера, сокольники, пардусницы, или которые слуги и работницы, и кто ни будет их людей, тех де не замают ни на что, ни на работу, ни на сторожу». В столице Золотой Орды Сарае в 1261 году даже была создана Сарайская православная епархия. Покровительство монголов церкви имело вполне осязаемый смысл — священничество не только провозглашало «многая лета» ханам, но и удерживало население от восстаний захватчикам.

То есть, для ватиканской пропаганды проордынская ориентация русского духовенства была настоящим подарком.

На это и указывали католические посланцы, подчёркивая непатриотический характер «схизматиков» и отказ их от сопротивления «варварам». В свою очередь Ватикан предлагал русским князьям в ответ на смену веры королевскую корону из рук папы и военную помощь от «братьев-крестоносцев».

Таким образом, перед владетелями разгромленного феодального государства возникла малорадующая дилемма: либо сохранить православную веру, но полностью интегрироваться в огромную Монгольскую империю на правах мелкого нойона, исправно платить ясак и «налог кровью», отправляя воинов сражаться под ханскими бунчуками, либо сменить веру, принять папскую инвеституру, но получить королевскую корону с последующей гарантированной кровавой войной с Ордой. В первом случае из страны вымывались бы наиболее здоровые и сильные мужчины (военные, ремесленники, мастеровые, учёные, хлебопашцы), красивые и здоровые женщины в качестве рабынь, обрекая территорию на запустение и обнищание. Во втором — затяжная война в компании сомнительных союзников, уже не раз битых монголами, но жаждущих расширения своего влияния на новые территории.

В обоих случаях Русь ожидали экономическая деградация, депопуляция, утрата политической самостоятельности и этнической самоидентификации. В ближайшей перспективе — исчезновение со страниц истории.

Примеры этого были перед глазами современников. Правитель прибалтийских ливов Каупо принял католичество в 1191 году. Бывшего язычника показательно принимали в Германии, тепло приветствовал папа Иннокентий III, подаривший ему богато украшенную Библию. Под бдительным оком Ордена меченосцев неофит Каупо начал огнём и мечом прокладывать дорогу к власти для своей семьи, разоряя капища и уничтожая земляков. В итоге повстанцы сожгли его Турайдский замок, сам Каупо был убит, а всё его имущество перешло к рижскому епископу Альбрехту.

В захваченном в 1240 году рыцарями-тевтонами Пскове на престол был посажен князь Ярослав Владимирович, ходивший с немцами в походы на собственные земли. Согласно хранящемуся в Стокгольмском государственном архиве акту указывается, что «королевство, именуемое Псковским, было передано королем Гереславом, наследником этого королевства, Дерптскому епископу Герману». То есть, принявший католичество Ярослав в итоге потерял не только веру, но и княжество, династию и саму жизнь. А это уже получалась вполне конкретная схема: в обмен на смену веры марионеточному правителю под видом помощи дают военную силу, вынуждают подписать дарственную на католические структуры и в итоге оккупируют территорию.

Князь Галицко-Волынский Даниил Романович после монгольского нашествия также сделал выбор в пользу Ватикана. Францисканский монах Плано Карпини летом 1247 года встретился в Киеве с князем и получил от него заверения, что он и его брат Василько «желают иметь Господина Папу своим преимущественным господином и отцом, а святую Римскую церковь владычицей, и учительницей, причем подтвердили все то, о чем раньше сообщали по этому поводу чрез своего аббата, и послали также с нами касательно этого к Господину Папе свою грамоту и послов».

Князь принял католичество, получил корону от папы, обязавшись пойти в крестовый поход на Орду. Но через несколько лет на Галичину пришёл с войском монгольский темник Бурундай, а «господин и отец» палец о палец не ударил, чтобы помочь новому «королю». Даниил вынужден был идти на поклон к Бурундаю и платить «налог кровью» — пойти вместе с ним в поход на теперь уже единоверную Польшу.

Подобная дилемма возникла и перед юным новгородским князем Александром Ярославичем, только-только последовательно отразившим набеги шведов и тевтонов. Папа Иннокентий IV дважды отправлял ему послания и буллы, настаивая на смене веры и устроении в Пскове католического храма.

Никоновская летопись сообщает: «Однажды явились к нему послы из великого Рима от папы, который велел сказать Александру: «Слышали мы о тебе, князь, что ты честен и дивен, и велика земля твоя: поэтому прислали мы к тебе от двенадцати кардиналов двоих хитрейших — Галда и Гемонта, да послушаешь учения нашего». Александр, подумавши с мудрецами своими, описал папе все случившееся от сотворения мира до седьмого вселенского собора, прибавив: «Все это мы знаем хорошо, но от вас учения не принимаем».

Князь оказался умнее «хитрейших» и прозорливее безрассудного Даниила Галицкого. За четверть века своего правления он, понимая расстановку военных и политических сил, ни разу не ввязался в авантюры с противостоянием Орде, ни разу не повёлся на междоусобицы, ни разу не дал понять Ватикану, что готов на какое-либо сотрудничество, кроме торговли. При этом князь Александр отразил все нападения на Русь с Запада и договорился с ханом Берке о том, что «налог кровью» для похода на Хулагу-хана не будет распространяться на Русь. Александр Невский пошёл «другим путём», сумев за счёт дипломатических и военных усилий сохранить государство, веру, экономику и их основу — народ. Он понимал, что бороться с могучими монголами разорённой «Батыевым погромом» и раздираемой феодальной раздробленностью стране самоубийственно. Предстояло сначала набраться сил, перевооружиться, перенять у тех же захватчиков тактику действий лёгкой конницей и лишь потом искать «собственное поле Куликово». Невскому принадлежат пророческие слова: «Не в силе Бог, а в правде».

Историк Дмитрий Иловайский писал: «Александр Ярославич принадлежит к тем историческим деятелям Северной Руси, в которых наиболее отразились основные черты великорусской народности: практический ум, твердость воли и гибкость характера, или умение сообразоваться с обстоятельствами».