Это моя война

Сергей Зверев, 2008

На сей раз группу майора Лаврова по прозвищу Батяня забросили в Непал. Десантникам нужно отыскать в горах радиотелескоп, который захватили вооруженные китайские повстанцы. Теперь этим небожителям доступна вся секретная военная информация, которую телескоп считывает с нескольких спутников. Батяня и его бойцы нашли и отбили телескоп легко. Но они еще не знали, что бой с повстанцами – не самое сложное, что может быть в жизни. Гораздо трудней изловить сотрудницу английской разведки МИ-6, которая похитила секретные коды телескопа… Книга также выходила под названием «Аргумент десантуры».

Глава 4

Под лучами непальского солнца тускло отсвечивал алюминиевый панцирь гигантского радиотелескопа. Этот аппарат располагался в естественной карстовой воронке, на одном из высокогорных плато предгорий Гималайской гряды. Место здесь было как нельзя более подходящее: приличная высота, чистый разреженный воздух, максимальная прозрачность атмосферы на малых высотах.

От облучателя антенны, огромной подвижной махины, во все стороны тянулись восемнадцать стальных лучей, которые крепили этот агрегат на трех башнях-держателях. Этот облучатель обладал такой мощностью, что был способен регистрировать сигнал мощностью в 0,5 мегаватта на расстоянии нескольких световых лет! Говоря бытовым языком, если бы вам приспичило позвонить на мобильный телефон, располагающийся где-нибудь на Сатурне, то этот радиотелескоп запросто засек бы подобный сигнал.

Лучи предзакатного солнца без труда проникали в помещения обсерватории, находившейся прямо под гигантским рефлектором телескопа. В одном из таких помещений, где из окна, кроме озаренных солнечным светом заснеженных вершин, виднелись стальные тросы и солидная часть отражателя радиотелескопа, в экран напряженно вглядывались две фигуры.

Одним из них был немолодой мужчина типично научной внешности, как и положено всем физикам-астрономам, в очках. Второй — брюнетка с короткой стрижкой субтильного вида. Они оба очень внимательно наблюдали за тем, что происходит на экране телевизора. События, происходившие в столице Непала, их явно волновали, причем вполне обоснованно. Астроном время от времени доставал из-под мышки обычный ртутный градусник, пытливо вглядываясь в красную шкалу. Ему постоянно мерещилось, что у него высокая температура, что он перетрудился и что вообще очень скоро сляжет с воспалением легких. Как известно, большие объемы информации обычно порождают такого рода «тараканов в голове», которые в своих внешних проявлениях сливаются с пагубными привычками или неоправданными опасениями. И чем дольше Джеральд Лаутон смотрел репортаж из Катманду, тем меньше становился интервал между очередным извлечением градусника.

Брюнетка — Ингрид Эйерс — была куда более спокойна, однако беспорядки в Катманду отнюдь не оставили ее равнодушной. Она тоже нервничала, но не показывала этого, не желая еще больше раздражать астронома, зная его непростой характер. Поэтому молча смотрела телевизор.

Однако очень скоро это занятие ей надоело, и она все-таки осмелилась бросить дежурную фразу, попытавшись одновременно изобразить выражение неудовольствия на своем милом личике:

— Это же настоящая уголовщина! Глядя на все это, иногда трудно поверить, что мы живем в двадцать первом веке. Мне эти кадры в очередной раз говорят о том, что здесь никогда не будет спокойно. Всегда находится кто-то, разжигающий огонь. И куда смотрит полиция? — Видя, что никакой реакции Лаутона не последовало, она продолжила в более откровенном ключе: — А что, если эти бунтари доберутся и до нас? Вы представляете, что тогда будет со всеми нами, с обсерваторией, с уникальным оборудованием? Не знаю, как вы, а мне просто становится дурно, когда подумаю о таком варианте. И он, кстати, весьма вероятен.

— Земля арендована правительством Ее Величества английской королевы Елизаветы II у короля Непала Гьянендры на девяносто девять лет! — неожиданно спокойно и уверенно парировал Лаутон. Он достал свой градусник, внимательно посмотрел на ртутный столбик, стряхнул его, засунул обратно под мышку и только после этого продолжил. Ингрид внимательно слушала седого профессора. — Все, что находится на территории этой обсерватории, до самого последнего винтика — собственность Королевского астрономического общества. Они не посмеют и пальцем тронуть нас или что-либо из нашего оборудования. Мы со всех сторон защищены международным правом!

Еще с 1846 года, в период бурного разрастания Британской колониальной империи, Королевство Непал оказалось под властью Английской короны. Во главе государства был поставлен марионеточный род Ранов, местных феодальных вельмож. Однако после Второй мировой войны, когда по всему миру начала активно распадаться колониальная система, национально-освободительное движение обострилось и в Непале. В 1951 году династия Ранов была свергнута, и в стране восстановили традиционную наследственную монархию со старинным королевским родом во главе. Однако, как и во всех странах, бывших ранее в колониальной зависимости у великих держав, в Непале сохранились отголоски бывшей империи. Так называемая политика «нового колониализма» просто блокирует национальные инвестиции и ставит государственную экономику Непала в фактическое подчинение британским инвесторам.

Слушая далее Лаутона, Эйерс убедилась, что этот талантливый ученый, как и вся его братия, весьма далек от суровых реалий жизни. Поэтому она поспешила осадить горделивого старика:

— Сразу видно, что вы здесь недавно! — Девушка заговорила тоном человека, не привыкшего выслушивать возражений. — Этим маргиналам абсолютно наплевать на все нормы международного права. Нет, конечно, там — в Европе и Америке — названные вами соглашения имеют силу закона, и с ними будут считаться. Но здесь совершенно другие люди! Никогда законы не играли на этих землях решающей роли! Всё и всегда зависело от конкретных людей, от того, как вздумается поступить им. Да вы гляньте на здешнее население! Вот они, на экране, разрушают то, что создавалось десятилетиями. И что, вы считаете, что это нечто исключительное? Нет, нет и еще раз нет! Большая часть этих орангутанов даже читать не умеют! Им важно только то, что можно потрогать руками, стащить, а потом продать. Они ведь абсолютно нелегитимны, и в случае нападения на обсерваторию жаловаться будет некому…

Брюнетка довольно ясно обозначила проблему, но выражение лица астронома давало понять, что он согласен далеко не со всем, что было сказано. Поглядев на ученого, она тяжело вздохнула.

— И все же интересно, кто их финансирует? — Ингрид решила немного снять напряжение, которое сама же только что нагнетала. — Ведь ясно, что поддержка, причем весьма солидная, идет из-за рубежа. Сами бы они ничего подобного не совершили без поддержки кем-то третьим.

— А что у нас грабить? Данные астрофизических наблюдений? Дневник обслуживающего техника? Ведь вы же сами, Ингрид, ответили на свой вопрос. У населения есть масса претензий к властям, к правительству, наконец. И я даже допускаю, что в некоторой степени их требования могут иметь какие-то основания. От хорошей жизни люди на улицы выходить не станут. Так что наша деятельность не вызывает у них никакого интереса. У тех, кто недоволен своим положением, есть дела поважнее. Или, может быть, кто-то решится утащить с собой эту бандуру? — ученый красноречивым жестом указал на гигантское блюдо телескопа за окном. — С их-то технологией они полжизни будут его разделывать, а следующую половину жизни — искать покупателя. — Астроном улыбнулся собственной шутке; он привык, что на его остроты почти никто не реагирует, поэтому с недавних пор стал жить по принципу «сам пошутил — сам посмеялся». — Да и охрана у нас тоже — не шутки шутить!

Охранное отделение радиотелескопа имело в своем штате пятнадцать хорошо вооруженных бойцов. Однако они не были служащими британской армии — это были наемники из какого-то частного охранного агентства, что наводило на мысль о том, что у объекта есть какие-то дополнительные функции. Казалось бы, зачем нанимать на охрану частников? Но, с другой стороны, эти ребята по профессионализму и бесстрашию давали фору даже тренированным английским «томми».

Но, несмотря на все увещевания Лаутона, беспокойство Эйерс продолжало расти. Не спеша поднявшись из кресла, она, не говоря ни слова, вышла из комнаты и направилась в сторону лестницы, ведущей на цокольный этаж обсерватории. В цоколе располагалась аппаратная обсерватории. Кстати, вход сюда был запрещен даже Лаутону. Во всей обсерватории был единственный человек, который мог беспрепятственно проникнуть к центральному технологическому серверу, — и этим человеком была Ингрид Эйерс.

Брюнетка миновала массивные свинцовые двери, оставив на широком голубом экране свой отпечаток пальца. Войдя в обширное темное помещение, она опустила рубильник, и бесчисленное количество неоновых ламп осветили неживым светом огромный аппарат, который трещал, жужжал и скрипел на все лады. Это и был центральный сервер. Вокруг него располагались три мощнейших стационарных компьютера, посредством которых осуществлялось управление некоторыми техническими функциями радиотелескопа и «перекачивание» информации из одного сектора в другой. Девушка подошла к одному из компьютеров и со знанием дела начала что-то там отыскивать. Наконец ее глаза загорелись, язычок элегантно цокнул, и на стол со стуком опустился корпус титанового ноутбука. Эта машинка была мало того, что пуленепробиваема, так еще и устойчива ко всякого рода техническим повреждениям вроде падения с пятого этажа. Такой титановый кейс можно было только расплавить в ядерном реакторе, однако тогда пропала бы и вся информация, в нем хранящаяся. Ингрид ловко подключила к одному из серверных компьютеров черный дата-кабель и начала «перекачку» информации. Операция заняла не более пятнадцати минут. Когда с транспортировкой данных было покончено, девушка так же быстро отсоединила кабель, закрыла кейс и хотела было уже выходить.

Вдруг на экране камеры наружного наблюдения девушка заметила странную картину: со стороны горной дороги по направлению к воротам обсерватории двигался бронетранспортер непальской полиции. Сначала Эйерс немного опешила, но, как только машина приблизилась к КПП, она различила полицейские шевроны, нашитые на камуфляжную форму.

«И какого черта им здесь надо?» — подумала про себя Ингрид. Однако тут же раздался звонок в комнату охраны. Девушка скомандовала охране перенаправить сигнал на внутренний телефон в помещении аппаратного управления телескопом. Сняв трубку, она услышала жесткое требование на английском языке с сильным непальским акцентом о немедленном пропуске бронетранспортера государственной полиции на территорию обсерватории. Когда Ингрид поинтересовалась, по какому же праву осуществляется вторжение на территорию Британского государства, голос в трубке ответил, что их подразделению было приказано в целях обеспечения безопасности обсерватории и обслуживающего персонала укрепить штат обороны объекта.

Эйерс выдохнула с облегчением — помощь в такой сложной ситуации им точно не помешает! Она перезвонила по внутренней линии и приказала охране пропустить транспорт через КПП и выслать пятерых человек вместе с начальником охраны навстречу новоприбывшим. Девушка также отдала распоряжение проинструктировать полицейских и распределить их по территории базы по всем правилам охраны объекта. Охрана подчинилась приказу, и КПП был незамедлительно открыт для полицейского «Брэдли». Бронетранспортер беспрепятственно проехал на территорию обсерватории и медленно повернул ко входу.