Предельные полномочия

Сергей Зверев, 2010

Правительство Республики Андиана, что в Южной Америке, пригласило группу российских специалистов-инженеров для оказания помощи в строительстве гидроэлектростанции. Поначалу русские встретили теплый прием и хорошие условия для работы. Но когда станция уже была готова к запуску, энергетиков похитили неизвестные. Кто они – «контрас», «гринго» или местные бандиты? И что ждет пленников? На эти вопросы должен ответить майор ВДВ Андрей Лавров по прозвищу Батяня – именно его было решено забросить в андианскую сельву. Потому что все знают: Батяня никогда еще не проваливал задания. Даже те, которые обречены на провал…

Глава 5

Если в Москве мела метель, то в столице на другом полушарии уже царила весна. На лужайке перед Белым домом вовсю зеленела трава, по которой прыгали белки, выпрашивая у туристов орешки и семечки, в парках и скверах набухали почки на каштанах. Вполне весенний вид открывался и из окна кабинета, расположенного в одном из правительственных зданий неподалеку от мемориала Линкольна.

В кабинете в данный момент находились двое. Хозяин кабинета, высокопоставленный чиновник государственного департамента Джон Догерти, задумчиво крутил в пальцах карандаш. Привычка что-нибудь вертеть в руках сохранилась у Джона с детства. Собственно, только она и отличала его от множества лощеных чиновников в строгих костюмах с безупречными галстуками, заполнявших офисы внешнеполитического ведомства; эта привычка, да еще хорошие аналитические способности и склонность к нестандартным решениям.

Человек, сидевший напротив хозяина, резко отличался от привычного образа государственного чиновника. Норман Фернандес не был дипломатом — он был разведчиком. Кроме того, он не был белым — в его жилах текла изрядная доля индейской крови, а еще он отличался независимым характером. Всем костюмам на свете — будь они хоть от самого Диора — Норман предпочитал джинсы и удобный пуловер.

Эти двое встречались не в первый раз. Хотя они работали в разных ведомствах, но оба курировали одно направление — Латинскую Америку, в частности Андиану. Поэтому им приходилось обмениваться информацией, а иногда проводить своего рода «согласование позиций» — что и происходило в данный момент. Причем если другие чиновники из разных контор в подобных ситуациях частенько ссорились, обменивались ядовитыми репликами и иногда доводили дело чуть ли не до драк, то Догерти и Фернандес прекрасно ладили. При всем различии происхождения, жизненного опыта и воспитания в них было нечто общее, что позволяло им успешно решать возникавшие проблемы.

Хотя они не подчинялись друг другу (и оба про себя считали, что это к лучшему), дипломат Догерти занимал в своем ведомстве более высокий пост, поэтому встречи обычно проходили на его территории. Сейчас двум чиновникам нужно было решить (причем быстро) важный вопрос: выяснить, кто мог похитить четверых российских специалистов, работавших в Андиане. Кроме того, следовало выработать позицию США в связи с этим инцидентом. Этот проект, подготовленный Догерти, ушел бы потом «наверх», для изучения в более важных инстанциях; возможно, спустя несколько часов он превратился бы в коммюнике, которое зачитал бы официальный представитель Госдепартамента. Трудность состояла в том, что Фернандес, обычно прекрасно информированный обо всем происходящем в Андиане, на этот раз не мог похвастаться обилием сведений.

— Значит, ты уверен, что люди из «Закона и порядка» здесь ни при чем? — спросил Догерти после того, как разведчик выложил все, что знал.

— Да, я беседовал и с самим Пинто, и с Мигелем Куэтой, который ведает у него разведкой, — отвечал Фернандес. — Оба клянутся, что их люди к этому похищению не причастны. И мои агенты в рядах «контрас» это подтверждают.

— Хорошо, допустим, — согласился дипломат. — А как насчет бойцов «команданте Орельяно»?

— Сам понимаешь, к ним я не могу так запросто подойти и спросить: «Ну, как дела, парни? Много ли депутатов и богачей похитили за этот месяц? А вам случайно не попадались четверо ребят с кусачками, плохо говорящих по-английски?» Но свои люди среди «ультрас» у меня тоже есть. И они говорят то же самое: «Армия освобождения» не имеет отношения к похищению русских.

— Значит, это дело рук дона Этторе, — заключил Догерти.

— Нет, это не он, — возразил Фернандес. — Среди бандитов дона Этторе у меня тоже есть агентура — и даже больше, чем у леваков. Мой человек все разузнал и говорит, что в их лагерях, где содержат пленных, русских нет.

— Выходит, русских заглотнула какая-то мелкая рыбешка, — сделал вывод дипломат. — Или «Тупак Амару», или «Фронт», или, наконец, эти… как их…

— «Солдаты Боливара»? — уточнил разведчик. — Вообще-то это возможно, но как-то не верится. Ведь для такой операции нужны большие резервы, которыми эта мелкота не обладает. Смотри: в похищении участвовало не меньше пяти-шести человек, которые использовали по крайней мере две мощные машины. Кроме того, у похитителей наверняка был свой человек на стройке, который информировал налетчиков обо всех передвижениях русских. И свой человек в Квесто. У этих мелких формирований просто нет таких резервов. И потом — зачем? Какой мотив? Ведь русские — не французы, не немцы, на них не заработаешь. Известно, что русский МИД никогда не выкупает своих заложников. Они скорее пошлют группу разведчиков, чтобы те попытались силой освободить энергетиков.

— А может, на это и делается расчет? — заметил Догерти. — Давай поговорим о возможном мотиве похищения. Кому оно прежде всего выгодно?

— Кажется, что прежде всего оно должно быть выгодно противникам нашего президента-социалиста товарища Браво, — ответил Фернандес. — Пуск электростанции откладывается на неопределенный срок, отношения с русскими ухудшаются… Потом, это удар по репутации президента: выходит, что он не может обеспечить безопасность даже самых ценных для него иностранных специалистов и вообще не контролирует ситуацию в стране…

— Точно! — заключил дипломат. — А то, что не выгодно социалисту Браво, выгодно нам — это знает любой, живущий южнее Панамского перешейка. Значит…

Тут дипломат сделал паузу, выжидающе глядя на своего собеседника.

— Что ты хочешь сказать? — нахмурился Фернандес. — Что-то я не пойму твоего намека!

— Даже странно, что ты не понимаешь такой очевидной вещи, — заметил Догерти, все так же не сводя взгляда с разведчика. — Известно, что ваше ведомство делает все возможное для укрепления позиции нашей страны в мире. Но при этом оно зачастую не слишком разбирается в средствах для достижения этой благородной цели. И не любит афишировать некоторые свои акции…

— Ты хочешь сказать, что это наши люди похитили русских? — возмущенно произнес разведчик. — А я, значит, тут с тобой комедию ломаю?

— Ну, насчет жанра я бы не стал настаивать, — заметил дипломат, вновь принимаясь изучать взятый со стола карандаш. — Пусть будет не комедия, а, скажем, боевик…

Однако Фернандес не поддержал разговор в шутливом тоне. Вместо этого он сердито произнес:

— Слушай, мы с тобой сотрудничаем не первый день. Скажи, я когда-нибудь разыгрывал перед тобой спектакли?

— Ну, я помню одно дело о взрыве возле нашего посольства в Сане… — протянул Догерти.

— Да, в этом деле я утаил от тебя часть информации, — признался разведчик. — Но честно дал тебе это понять и комедию не ломал. Так и сейчас. Если расценивать твои слова как вопрос: не было ли у нашего Управления в Андиане секретной операции, связанной с похищением русских, то я тебе могу прямо ответить: нет, не было. И за свои слова я ручаюсь!

— Хорошо, я понял, — кивнул дипломат. — Тогда давай рассуждать дальше. Итак, мы с тобой знаем, что наши люди не причастны к похищению. Но так думаем только мы с тобой. Все остальные, прежде всего в Андиане, уверены, что тут замешаны гринго. В таком случае можно предположить, что энергетиков похитили наши враги…

— Леваки? — удивленно произнес Фернандес. — Но я уже говорил: они тут ни при чем…

— Почему же обязательно «Армия освобождения»? — пожал плечами дипломат. — У Штатов много врагов. Те же «Тупак Амару», например, или старые добрые коммунисты… Наконец, сам вождь андианского народа, товарищ президент Браво тоже не пылает к нам большой любовью… Такую возможность ты не рассматривал?

Разведчик несколько минут размышлял, потом отрицательно покачал головой:

— Нет, не сходится. Конечно, Браво уже сделал заявление, в котором обвинил «мировой империализм» в том, что он стремится сорвать пуск станции и помешать развитию Андианы. И вся подконтрольная правительству пресса только ждет сигнала, чтобы развернуть против нас очередную кампанию. Возможно, он сможет заработать на этом какие-то очки. Но и проиграет не меньше! Аргументы против него я уже изложил: получается, что «мировой империализм» хозяйничает под носом у президента. В общем, выходит, что он слабак. А это плохая позиция в глазах бедноты: она слабых не жалует. Но я, конечно, еще узнаю. Проверю также версию насчет «мелкой рыбешки» — всех этих группировок, у которых за душой лишь два десятка автоматов да пара-тройка плантаций с кокой.

— Проверь, — кивнул Догерти. — Кроме того, я бы посоветовал проверить еще одну версию. Скажи: все твои люди, работающие в рядах повстанцев, тебе полностью подконтрольны?

Заметив удивление в глазах разведчика, он счел нужным пояснить:

— Помнишь историю майора Блума? Ну, того, который создал в Камбодже свою «империю»?

— Да, помню, конечно, — отвечал Фернандес. — То есть ты хочешь сказать…

— Я хочу сказать, что у людей, годами работающих в экстремальных условиях, живущих в этой проклятой сельве среди бандитов, может слегка поехать крыша. Нет, они не перешли на сторону врага, не стали двойными агентами. Они по-прежнему считают себя солдатами демократии…

При этих словах Догерти Норман Фернандес поморщился: Джон мог бы оставить пропагандистскую лексику для журналистов.

— Они считают себя полностью нашими, — продолжал дипломат, не заметивший гримасы на лице собеседника, — но их психика уже надломлена. В их сознание уже проникли некоторые клише из арсенала «лесных братьев». И они могут совершить какой-то поступок, искренне думая, что этим приносят пользу нашему общему делу. Что ты об этом думаешь?

Теперь Фернандес уже не морщился — он был серьезен. Видно было, что слова Догерти произвели на него впечатление.

— Агент под прикрытием… — пробормотал он. — Годами работающий в сельве… Если у него поедет крыша, я об этом не узнаю… Не сразу узнаю… Да, такие люди есть. Марко Солана, например. Какие-то донесения у него стали странные в последнее время… Да и Норберто Лимберг давно работает… Да, это мысль. Надо проверить…

— Значит, ты этим займешься, — скорее утвердительно, чем вопросительно, произнес Догерти. — А я составлю коммюнике, в котором правительство Штатов осуждает новый акт терроризма, совершенный в Андиане, и категорически отводит от себя все обвинения в причастности к этому преступлению. И все это, как ни странно, будет правдой. И давай снова встретимся через пару дней, в субботу. Может, к тому времени тебе удастся кое-что выяснить.

— Нет, за два дня не успею, — покачал головой разведчик. — Такие вещи не проверишь, сидя в кабинете. Придется мне самому лететь туда, встречаться с нашими людьми. Давай отложим встречу до понедельника.

— Очень хорошо! — обрадовался дипломат. — По крайней мере, это воскресенье я проведу не на работе. А то ведь наша встреча в субботу вполне может обернуться полноценным рабочим днем в воскресенье…