Охота на китов

Сергей Жуков

Череда странных самоубийств происходит в небольшом провинциальном городке. В расследовании участвует молодой психолог, обладающий не совсем обычными способностями. По ходу действия главный герой узнает истинную причину этих ужасных смертей, а также свою собственную роль во всем происходящем.Основано на реальных событиях, все персонажи вымышлены, любые совпадения случайны.

Бергман

Доктор Бергман его звали.

Впервые Вадим Петрович познакомил Андрея и доктора Бергмана, когда первому было лет пятнадцать. Тогда Андрей заканчивал девятый класс, а Бергман только открыл свою первую клинику в городе.

Клиника его занималась эстетической медициной, пластикой лица и тела, в общем, Бергман зарабатывал на недовольных своей внешностью гражданах. Он закупил много оборудования, лабораторию, нанял и обучил специалистов — в общем, вложился. И дело пошло: богатые женщины, да нередко и мужчины, исправляли носы, губы, скулы, увеличивали и изменяли форму своих грудей, животов и задниц, тем самым вознося финансовые возможности Бергмана на все новые и новые вершины. Но была у немецкого доктора великая слабость и мечта: он любил исследовать человеческий мозг, так как изначальной его специальностью была нейрохирургия. Но тут деньги победили. Хотя мечту Бергман не забыл: скопив изрядный капитал на пластике и косметологии, он открыл новое направление — исследовательский центр на базе местного неврологического отделения больницы. Там он изучал и проводил экспериментальное лечение различных форм эпилепсии, ДЦП, последствий инсультов и прочих нарушений работы мозга. Туда-то и привел Андрея Вадим Петрович.

Все здесь сильно отличалось от обычной больницы. Вежливый и приветливый персонал, красивая форменная одежда, качественная отделка помещений, всюду таблички и вспомогательные принадлежности, много стекла, света и блестящего оборудования.

Немолодой худощавый врач усадил Андрея на мягкий белый стул и вежливо спросил:

— Ну-с, молодой человек, значит, это вы видите вещие сны?

Андрей покосился на Вадима Петровича, и тот ответил вместо мальчишки:

— Это не вещие сны, доктор, он видит образы. Видит иногда то, что уже случилось или только случится, но тоже не просто так, ему нужна наводка, вроде как подсветить ситуацию фонариком, — Вадим Петрович излагал по-военному четко. — Я ему фото показываю, потом с людьми разговариваем… Ему подумать об этом надо сначала, а потом уж он выдает какие-то вспышки, кадры, как в кино — и все совпадает. Несколько сложных дел Андрей мне помог распутать…

— Так-так, — подобрался Бергман, — Кому-то уже показывал его?

— Своим только, но без подробностей, а то и в «дурку» можно загреметь на нашей-то работе. Сразу снимут с должности, и пойдешь рукава жевать, — нервно сказал следователь. — Рентген делали, энцефалограмму, общие анализы. Здоровый он абсолютно, нет нарушений.

— Оооччеень интересно, оччеень! — с акцентом протянул Бергман. — Расскажешь потом подробнее, а пока пойдем, есть у нас тут приборы, которых в мире-то штук пять всего, посмотрим, что у тебя в голове….

Андрей с опаской поднялся со стула и опять посмотрел на Вадима Петровича.

— Пошли, не ссы, не будет он тебя вскрывать, — пошутил Вадим Петрович и коснулся для верности рукоятки своего пистолета, что висел слева на груди.

Все трое прошли по коридору до двери с кодовым замком. Бергман потыкал пальцами на серебристой панели, и дверь без звука открылась.

По центру очень светлой хромированной комнаты стоял аппарат размером с автомобиль, который напоминал половину яйца.

— Ложись! — велел Бергман и подкатил красивую белую кушетку-каталку. — Обувь можешь не снимать, твои ноги нам не нужны.

Доктор захихикал, радуясь своей шутке. Андрей лег, и Бергман закатил кушетку головой в яйцеобразную сферу.

— Ты ничего не почувствуешь, будут просто вспышки света, пару минут. Постарайся ни о чем не думать.

Так все и прошло: мигали какие-то огоньки, вспышки, а потом все затихло и погасло. Андрей выкатился из аппарата и сел на кушетку, потирая глаза, а Бергман в это время оказался перед экраном рядом стоящего монитора.

— Так-так, оччеень хорошо, — опять затянул немец и крутанулся в кресле. — Мы тут прорыв мировой делаем, скоро протезы будут, знаешь какие! Силой мысли управляться будут! Я научился сканировать сигнал мозга, рабочую частоту, понимаешь? Как пульт от телевизора, понимаешь?

Андрей кивнул, хотя мало что понимал, а Вадим Петрович устало спросил:

— К нам-то это как относится? Ваши протезы эти?

— Так и относится! Рабочая частота мозга — это ж не только для того, чтобы курить механической рукой или ложку держать! — вдохновленно затараторил доктор, от этого еще больше обнаруживая свой акцент.

Он явно сел на любимого конька, и с жаром продолжил:

— Возможности мозга очень велики, у разных людей диапазон частот сильно варьируется… К нам как-то девочку привезли, она каждую ночь в приступ уходила, а как матери рядом не было, то и приступов не было, и никто понять не мог, почему так? А когда мы ее сюда привезли, — Бергман указал на яйцеобразный прибор, — сначала ее в аппарат поместили — ничего. Потом мать: так она нам чуть всю систему не сожгла! Частота ее была очень влиятельна на дочь, понимаешь? Пришлось мать лечить, а не дочь, понимаешь, к чему я?

— Нет, — хором ответили посетители диковинного кабинета.

— Эх, дурни вы механические! — возопил Бергман. — Возможности мозга бывают такие, что не только протезами управлять можно без проводов, но и самолетами! Людьми! Временем! Телекинез и всякое такое, понимаете?

Чудак-доктор все больше распалялся, явно представляя себя перед аудиторией куда большей, чем пятнадцатилетний парень и старый вояка, которые украдкой переглядывались.

Андрей открыл было рот, но Вадим Петрович опять опередил:

— И что?

Бергман сел на стул, посмотрел в экран и изможденно опустил руки:

— Пока ничего, все у Андрея как у обычных людей, но есть тут какая-то ниточка… И я ее обязательно распутаю.

Доктор, прищурившись, погрузился в монитор, напрочь забыв о посетителях, пока следователь вежливо не покашлял. Бергман отлип от экрана, с удивлением посмотрел на Андрея и произнес:

— Пока все свободны, через месяц ко мне и с реальными фотографиями какого-нибудь дела, хорошо?

— Хорошо, — Вадим Петрович встал и потянул за собой мальчишку.

Провожая Андрея на электричку, следователь как-то задумчиво и невпопад произнес:

— Ты видел эту холодную рыбу?

Парень сначала не понял, что это он о Бергмане.

— Он же за свою идею, как и за деньги, мать родную продаст…

— Мне показалось, что он нормальный, — пожал плечами Андрей. — Чудаковатый, конечно. Но умный.

— Умный, да… И мы ж не просто так к нему пришли, должен он нам, — устало продолжил Вадим Петрович. — Думаешь, на какие деньги он все это купил? Это оборудование, здания… У него все помещения в собственности, а здания в центре города — бешеных денег стоят.

— Ну не знааю, — протянул Андрей, доктор ему понравился своей увлеченностью.

— Да это я так, Андрюха, мысли вслух… — вздохнул Вадим Петрович. — Не чист он на руку, он с преступниками завязан. Деньги они через него отмывают, и большие деньги. Позволяют ему свой бизнес и исследования вести, а параллельно там махинации идут.

По-видимому, следователю хотелось оправдаться за резкое высказывание о докторе:

— Прижали мы его одно время сильно, а он всех и сдал. Только там такие имена, что аж мне поплохело…

Вадим Петрович встряхнулся и перевел тему:

— Ты прости, что не отвез тебя домой сегодня, много работы, да и не поздно еще, хорошо?

— Хорошо, — просто согласился Андрей.

— И, сам понимаешь… то, что я тебе сейчас сказал — никому, понял? Доктор этот нам нужен, тебе нужен. Разобраться нам с тобой надо, что дальше делать и как быть, к чему это все приведет. Ты за последние три года сделал столько, что весь отдел не провернет. Боюсь я за тебя, за голову твою.

Такие откровенные и взрослые разговоры с пацаном были редкостью для Андрея.

— Вадим Петрович, ну что вы! — погромче возмутился парень. — Я же говорил, что все нормально со мной, не боюсь я. И никогда не боялся. Вы ж сами говорили, что мертвые не кусаются!

Андрей беспечно улыбался в тревожные глаза следователя.

— Не кусаются, — согласно кивнул тот, — Только, Андрюха, жизнь она долгая бывает, а чем больше ты дерьма видишь в жизни, тем противнее жить… А ты молодой еще.

Он потрепал его русые волосы.

Электричка приветственно прогудела, и Андрей зашел в вагон, посмотрел через окно, махнул рукой. Вадим Петрович тоже поднял руку, потом развернулся и твердой походкой направился к выходу из вокзала, полицейский у двери отдал ему честь.

Всю дорогу до дома Андрей думал о последних словах Вадима Петровича. Почти всю сознательную жизнь парня тот регулярно приезжал к нему и показывал фотографии разных людей, описывал ситуацию и задачи: жив ли человек, где находится, кто преступник?.. И Андрей выдавал результат. В большинстве случаев образы были очень точны, иногда люди были живые, иногда мертвые; бывало, что они кричали или что-то говорили в этих снах, часто они были изможденные или изуродованные и в крови. Андрей как-то отстранялся от этого, будто просмотрел кино, но бывало, очень редко, что образы повторялись без повода, и вот когда был повтор, чувство страха появлялось, Андрею казалось, что они увидели его там, во сне.