Звезда Саддама

Сергей Е.ДИНОВ (2023)

Авантюрные, криминальные приключения кинооператора Храмцова в США, Греции, РФ, Кипре с беспрецедентным залётом в Ирак перед вторжением американцев на угнанном, военно-транспортном самолете АН-12. Из серии "Дневники 90-х". Часть 1. "Яйца АНтона".

Второй тур

Материал с конкурса не посмотрели ни на второй день, ни на третий. Дорошин с Храмцовым запили. Охрана подносила стеклянные «заряды» и закуски. Ночью Храмцов забылся в тяжёлом сне часа на три, но его растолкал неуёмный Дорошин, у которого здоровья оказалось на троих, и потребовал поддержать компанию. Пили всё подряд: коньяк, водку, вино, запивали пивом. И спорили, спорили на равных, безо всяких амбиций. Даже за грудки друг друга потаскали.

— Сам жилы тянул, понял?! Сам! Ещё в Союзе две ходки за фарцу чалил, на вольняшку по звонку вышел, потом в гору полез! — орал Дорошин в ухо Храмцова, обернулся в сторону. — Дуб, тащи ещё конины и пивняк! Курева и хавки! — Раздевшись до пояса, он оказался потрясающе живописным: вся грудь и живот в наколках. Храмцов близоруко наклонялся, чтобы рассмотреть витиеватые татуировки на тугом пузе собеседника. Тогда Дорошин мягко отталкивал его кулаком в лоб.

— А ты, жирдяй позорный, сидишь всю жизнь в полном дерьме! — мычал он. — И твои сородичи, и родичи твоих родичей, и…

— Стоп! — потребовал Храмцов. — Пра-адед мой был офицером царской армии.

— О-о как?! Контра?! Недобитая?! — изумился Дорошин. — Ха-а-ха-ха! А правнучек в полном дерьме!

— Все в дерьме — и я, — согласился Храмцов. — Солидарность с народом! За то живу спокойно, дышу ровно. А ты трясёшься на каждый звук, папан дребезжащий. Обложился засовами — запорами, заныкался за спины своих мордоворотов. Думаешь, не достанут? Достанут, если захотят…

— Я?! Трясуся?.. Да. Бывает страшно! И чё? Но я — такой жизнью живачей поживал! Ого-го! А ты, шлюха поносная, подкладаесся подо всех! — возражал Дорошин. — Нашим — вашим. Кто платит — тем и даёшь.

— Не всем, — упирался Храмцов, — даю только по любви и за деньги, а трахает меня без любви только правительство. Налогами, поборами, процентами! Законное, что поделать? Сам выбирал. Терплю. А вот ты — шлюха-шлюхой и есть! Рыжуху напялила на шею, харю разъела… Что ты сама есть? Ни-че-го. Зеро! Чёрное зеро! Даже поставить на тебя страшновато! Вдруг спущу последнее. Ты-то всё куда-то дрынь-дрынь, алле-алле… Дозвольте-простите. Лебеза, дрын…

— Я?! Шлюха?! Лебеза?! — задыхался в бешенстве пьяный Дорошин, попытался ухватить за потную, скользкую шею полуголого наглеца. — Урою, быкан позорный!

— Сам? Сам уроешь?! — удивился Храмцов, оттолкнул ладонью Дорошина в лоб. Плотный толстячок завалился с дивана на пол. Увидел под столиком недопитую бутылку водки «Абсолют», обрадовался, лежа, присосался к горлышку.

— Палыч, — прогудел лобастый охранник, нависая над пьянствующими, — разреши мочкануть Жиру? А? Мочкануть?

— Всё ништяк! Я сам! Сам замочу! Надо будет, — замочу! — заорал Дорошин и замер. Раздалась мелодичная трель сотового телефона.

— Понял?! — рявкнул Храмцов в сторону охранника. — Сам замочит!

Минут пять, ползая на коленях по пушистому паласу, искали втроём мобильник. Лобастый охранник тоже оказался в изрядном подпитии, от расстройства.

— Замочу! — В жестокой обиде хрипел и вздыхал он. — Палыч, скажет, — замочу!

— Замочу-замочу. Прачки тупые. Палыч скажет — замочишь, — издевался Храмцов. — Пока хобот подбери, слоняра. Или сопли эт у тя? — усмехнулся он и вытащил из заднего кармана собственных джинсов чужой сотовый телефон, что мешал усесться на пол.

— На, Палыч, забери свою свирюлю.

Обессиленный Дорошин отвалился спиной к дивану, прислонил к уху телефон с помятой кривой антеннкой.

— Дор-рошин! Да, слушаю! — прохрипел он. — Как начало? Уже начало?! Когда? Без меня?! А пресс-хата… М-м-м, эта… пресс-ференция? Уже была?! Скока время, братва?! — изумлённо воскликнул он.

— Семь, Палыч, — пропел Лобастый.

— Сегодня, завтра или вчера? — уточнил Храмцов.

— Вечера, — пояснил охранник.

На втором туре конкурса Мирон Храмцов, разумеется, не работал. Он мучился головной болью, хмурый и небритый, сидел по правую руку от нового шефа. Перед его лицом мельтешили изумительные женские ножки в изящных туфельках, но слезящиеся глаза кинооператора выше девичьих коленок не поднимались. Тупо перекручивало мозги в черепной коробке. Так же дурно было и Дорошину, вдобавок он ещё громко икал, каждый раз хватался за виски.

В перерыве, не сговариваясь, они уединились в баре казино. Опохмелились «Смирновым», молча. Полегчало. Обоим.

— А ну, глянем, что там наснимал вчера, — заявил вдруг Дорошин.

— Позавчера… Или поза-поза?..

— Прям щас? Пошли, — согласился Храмцов. Две видеокассеты «Бетакам» с «его материалом» были у него при себе, до сих пор покоились во внутренних карманах необъятной куртки.

Лобастый охранник проводил их в камерваген телевизионщиков. В фургоне мобильной телестудии на шасси автобуса «Мерседес» было уютно, прохладно и таинственно, как на борту космического корабля. В сумраке, среди мерцания разноцветных лампочек и шкал видеоаппаратуры светились экраны дублирующих мониторов. Свеженазначенный продюсер программы Сиротин, сильно смущаясь, попросил режиссёра уступить кресло генеральному спонсору. Дорошину было наплевать, что идёт запись конкурса. Крутому коммерсу пожелалось сию же минуту просмотреть храмцовский материал с предыдущего тура. Повторного просмотра раздражающего авангарда режиссёр не выдержал бы. Старичок убежал в зал, давать личные указания своим, верным телеоператорам. Следом попыталась юркнуть ассистентка Элла. Храмцов загородил ей проход.

— Жалобы? — спросил он. — Есть? На здоровье?

— Ку на тебя, Большой! — злобно прошипела в сумраке Элла. — Чуть голову не отломили. Нос распух. Глаза заплыли. Наверное, сотрясение мозга. До сих пор мутит.

— Хорошо, — прогудел Храмцов.

— Что?! — возмутилась шёпотом Элла.

— Есть чему сотрясаться. Жду после съёмок в баре.

— Мне надо в Останкине быть, — упиралась девушка.

— Не надо, — промычал Храмцов.

— Пусти, бегемот! — затрепыхалась ассистентка в объятиях Храмцова.

Дорошин тупо вглядывался в экран монитора, с которого наплывали изумительные женские тела. Сиротин ему прислуживал.

— Тут возможно замедление, Виктор Палыч, — лебезил сутулый. — Тут хорошо прострелы сработали…

— Почему нет в финале «седьмой»? — громко спросил Храмцов. — Заболела? Или сняли?

— Кого? — уточнили одновременно Дорошин и Элла.

— Девушка номер семь! Где она?!

— А я знаю?! — возмутилась Элла. — Сказали, подписала контракт, отказалась от участия.

— Лихо! — восхитился Храмцов. — Какая шустрая девица! А вот и вы, Палыч, с двумя типами, — он ткнул жирным пальцем в экран монитора. В кадре на среднем плане красовался Дорошин. Элла больно прикусила запястье Храмцова, пришлось отпустить рукав девушки. Ассистентка выскользнула из телевагона на улицу и выкрикнула, чтоб услышали все:

— Придурок! Самое большое и толстое Ку на свете!

— Кому это она? — уточнил озабоченный Дорошин.

— Режиссёру, — пояснил Храмцов.

— Так он же худой?!

— На вырост.

— И что, можно понять, о чём я тут базлаю с Газаром и Валей? — спросил Дорошин.

— Почистим звуковую дорожку, — уверенно заявил Храмцов, — запустим саунд в эфир с вашими комментами.

— Если нужно, — угодливо склонился Сиротин.

— Ни в коем случае! Что ты там брякнул про номер «семь»? — буркнул Дорошин.

— Похоже, девушка свалила с конкурса.

— Как? Когда?! Кто позволил?! — зарычал Дорошин.

— Исчезла, — тихо пояснил кроткий Сиротин. — Было общее построение. Она не вернулась в гримёрку. Вещи её забирали люди с запиской. Сказали про контракт с испанской фирмой.

— Узнать кто забрал! Урою красавцев! — бесновался Дорошин. — Урою! Вместе с красоткой!

— Не повезло, — вздохнул Храмцов.

— Кому?! — набычился Дорошин.

— Мне. Думал, подкачусь к симпатюле вместе с генеральным спонсором, поручкаюсь.

Дорошин ухватился за отвисший галстук Сиротина.

— Фамилию и доложить!

— Мил-лютина, — заикался Сиротин, — Св-ветлана.

— Как?! — заорал взбешённый Дорошин. — Моя?! Светка исчезла?! Замочу всех!

— Большая стирка намечается, — прохрипел Храмцов, трагически вздохнул и вывалился следом за Дорошиным из камервагена.