Шпион, который ее убил

Сергей Донской, 2005

Миллиардерша Морталюк нашла себе нового телохранителя. И, как ей казалось, не прогадала. Ведь он профи, бывший капитан ФСБ Бондарь. Только все же зря она взяла его на работу. Бондарю трудно будет мириться с деятельностью безжалостной бизнес-леди. Тут даже бывалому оперативнику службы безопасности становится не по себе. Мадам Морталюк похищает молоденьких девушек и прячет их на засекреченной базе, расположенной на заснеженных горных склонах Северного Кавказа. Что она с ними делает, не ясно, но пока ни одна не вернулась живой. Значит, теперь Бондарю придется разбираться с головорезами коварной преступницы. Как всегда, в одиночку. Как и привык работать Бондарь…

Глава 2,

возвращающая нас на исходную позицию, где все только начинается

13 декабря в 9.03 в самом центре Москвы, в двух минутах ходьбы от Красной площади — на углу Петровки и Столешникова переулка, напротив Большого театра, — остановился дивный шестидверный лимузин, сверкающий черным лаком и серебристым хромом.

Это был не банальный «Линкольн», как решило большинство уличных зевак, плохо разбирающихся в автомобилях подобного класса. У входа в отель «Мэрриотт Роял Аврора» торжественно застыл представительский восьмиместный «Кадиллак-Лимузин» длиной 6 метров 64 сантиметра. Специалист, приметивший микропрожекторы на корпусе автомобиля, мигом смекнул бы, что они предназначены для того, чтобы освещать президентский штандарт и национальный флажок. И действительно, не далее как месяц назад именно этот «Кадиллак» был подан к трапу самолета, доставившего в Москву президента Соединенных Штатов.

Чтобы приобрести такую машину в личное пользование, было недостаточно обладать определенной суммой денег. Новый владелец должен был иметь доступ в святая святых Кремля, ибо именно там решалась дальнейшая судьба «Кадиллака». Кстати говоря, на него претендовали сразу четверо высокопоставленных членов правительства, однако предпочтение было отдано частному лицу. Тому самому, которое прибыло в «Аврору».

Весьма влиятельные и весьма состоятельные люди были частыми гостями этого отеля. Стандартный номер без завтрака стоил здесь 525 долларов за ночь, однако дороговизна не отпугивала, а, напротив, привлекала тех, кто стремился всячески подчеркнуть или просто прочувствовать свою исключительность. Постояльцы отеля всю свою жизнь положили на то, чтобы стать не такими, как все, так что роскошь, недоступная простым смертным, возвышала их в собственных глазах.

«Аврора» привлекала их именно непомерно высокими ценами и эксклюзивностью. Поскольку в Москве пока что никто не додумался открыть шестизвездочный отель, как это было сделано в Бахрейне, то богатая публика при выборе пристанища руководствовалась иными критериями. Какой из множества отелей класса «люкс» или «пять звезд плюс» выбрать? Ну, конечно же, самый дорогой! Таким образом, все 230 номеров «Авроры», 9 конференц-залов, 4 бара, ресторан, фитнес-центр и сауна с бассейном исправно перекачивали миллионы долларов из одних карманов в другие, причем к обоюдному удовольствию.

Появление каждого нового клиента было настоящим праздником для вышколенной гостиничной обслуги. Тем более когда клиент прибывал в «Аврору» с помпой.

Вспотевший от приступа подобострастия швейцар засеменил к «Кадиллаку», боясь упустить щедрые чаевые. Его взгляд был взглядом изголодавшегося барбоса, почуявшего запах дармового угощения. В такие моменты швейцарам явно не хватает хвоста, чтобы беспрестанно вилять им из стороны в сторону, выражая готовность услужить хозяину. Зато они шустры, как цирковые собачки, бегающие на задних лапках.

Привратник «Авроры» не был исключением. Опередив важного водителя в униформе, он первым подскочил к задней дверце «Кадиллака», распахнул ее и едва не лизнул мужскую руку, сунувшую ему тысячерублевую купюру. Эта же рука сделала властный жест, отвергая дополнительные услуги швейцара заодно с его благодарным скулежом.

— Ступай, ступай, папаша, — поморщился молодой человек, выбравшийся на тротуар.

Был он вальяжен, ухожен, умеренно мордаст и упитан, но на владельца лимузина не тянул. Один только наушничек, предательски торчащий из ушной раковины молодого человека, выдавал в нем заурядного телохранителя, не говоря уже о зеркальных каплевидных очках и демонстративно распахнутом пиджаке. Его напарник, без наушничка, но зато при микрофончике у рта, распрямился по другую сторону «Кадиллака». Поворачивая головы, оба просканировали взглядами публику у входа в отель, после чего первый телохранитель наклонился и тихо доложил:

— Можно выходить, Маргарита Марковна.

Дальнейшее происходило в лучших кинематографических традициях. Из недр лимузина возникла облитая тончайшим эластичным полиамидом нога невидимой дамы, на мгновение зависла в воздухе и ступила на тротуар. Находившиеся поблизости мужчины дружно уставились на эту ногу. Женские взгляды скрестились непосредственно на туфельке со стилетообразным каблуком. Трудно было даже представить, сколько могло стоить это заморское чудо. А уж когда дама из «Кадиллака» предстала перед собравшимися во всей своей красе, то вздрогнувшие от зависти женщины одновременно почувствовали себя униженными и оскорбленными.

Восставшую из пепла и тлена Мэрилин Монро, вот кого увидели перед собой присутствующие. Белокурую диву, гарцующую на каблуках, в норовящей соскользнуть с обнаженных плеч собольей шубе. Узкое, как перчатка, платье дивы казалось отлитым из металла, но в то же время выглядело невесомым, как паутина.

Да, это, несомненно, была Мэрилин Монро, но не та, которую схоронили в начале шестидесятых, а сверхновая Мэрилин Монро двадцать первого века, хотя, как и много лет назад, она пользовалась легендарными духами «Шанель № 5».

Ее прическа была тоже выдержана в стиле ретро, как и сумочка с платиновым треугольником, помеченным клеймом Prada. И женщины во все глаза смотрели на эту замечательную сумочку, пока мужчины пялились то на ноги, то на декольте дивы. Ее бюст был приподнят и обнажен ровно настолько, чтобы будить воображение, не позволяя в точности домыслить то, что оставалось скрытым от нескромных взоров.

Декольте, наряд и множество украшений выполняли еще одну очень важную функцию: они отвлекали внимание публики от деталей, способных выдать истинный возраст новоявленной Мэрилин Монро. Признаки увядания не бросались в глаза, однако явно присутствовали во внешности шикарной дамы. Приспущенные уголки ярко накрашенных губ. Дрябловатые веки. Едва заметные шрамики за ушами, свидетельствующие о том, что если красота действительно спасет мир, то сделает это лишь с помощью специалистов по пластической хирургии.

* * *

Даме, горделиво прошествовавшей через холл отеля, могло быть как тридцать пять, так и все пятьдесят пять лет. Она не любила говорить о своем возрасте и о своем прошлом, это было табу. Вот почему апартаменты в «Мэрриотт Роял Аврора» были зарегистрированы на имя ее доверенного лица. И вот почему Интерполу, разыскивавшему Маргариту Марковну Морталюк на протяжении семи с лишним лет, ничего не было известно о ее местонахождении.

Впрочем, интерполовцы усердствовали не слишком, равно как и правоохранительные органы сразу нескольких республик бывшего Советского Союза. В свое время госпожа Морталюк объявлялась в розыск и на Украине, и в Белоруссии, и в России, на территории которой она находилась в настоящий момент. Ее как бы искали, но как бы не находили. Дело было не в способности Маргариты Марковны становиться невидимой. Не в ее сбивающем с толку кинозвездном воплощении. Просто когда размер состояния человека исчисляется девятизначными числами в долларовом выражении, он возносится на некий недосягаемый пьедестал, откуда равнодушно взирает на суету у своих ног.

Взгляд госпожи Морталюк был преисполнен ледяного презрения.

Персональный дворецкий, поступивший в ее распоряжение, еще никогда не чувствовал себя столь маленьким, невзрачным и жалким, как сейчас. Он был букашкой, которую можно было уничтожить одним плевком, одним движением пальца. Топни гостья отеля ногой, негодующе повысь тон, и с дворецким будет покончено. Прощай тогда квартира, приобретенная в кредит, прощай юные подружки и вожделенный отпуск в Египте.

Дворецкий шумно сглотнул слюну и приказал себе держаться до последнего. Терять доходное место он не хотел. Собрал волю в кулак и ждал.

Наконец тягостная пауза была нарушена немелодичным голосом VIP-персоны, столь разительно похожей на Мэрилин Монро, что при взгляде на нее было невозможно отделаться от ощущения дежа-вю.

— Ты знаешь, любезный, почему я выбрала именно ваш отель? — спросила она, раскинув руки вдоль спинки дивана, на котором сидела.

Стоящий напротив дворецкий наклонил голову:

— Наш сервис и наш комфорт…

Недовольная гримаса собеседницы заставила его оборвать фразу на полуслове.

— Начхать мне на ваш сервис и на ваш комфорт, — произнесла госпожа Морталюк. — За те деньги, которые я плачу, меня окружат заботой и вниманием в любой точке земного шара. Не так ли?

— Совершенно с вами согласен, Маргарита Марковна, — подтвердил дворецкий, дивясь тому, как сипло звучит его голос. Словно ангину подхватил или косточкой подавился.

— Тогда почему именно «Аврора», а не «Рэдисон» или «Континенталь»?

— Не могу знать-с.

Дед дворецкого, погибший в ноябре сорок первого в боях под Москвой, перевернулся бы в братской могиле, услышь он это «не могу знать-с», а вот прадед, служивший в молодости приказчиком у купчишки с Тверской, имел бы все основания гордиться своим находчивым потомком.

— Попробую пояснить, — сказала госпожа Морталюк таким тоном, словно подозревала дворецкого в умственной отсталости. — Насколько мне известно, ваша гостиница не имеет номеров с видом на Кремль, а меня это вполне устраивает. Ты любишь Кремль?

— Никак нет, — отрапортовал дворецкий. — Зачем мне его любить? Нам Кремль ни к чему.

— А ты дурень, любезный. — Констатация этого факта, похоже, доставила госпоже Морталюк немалое удовлетворение. — Кремль нам очень даже нужен. Куда нам без него? — Восклицание сопровождалось коротким хихиканьем, заслышав которое в темноте, любой нормальный человек непременно покрылся бы мурашками. — Там, — продолжала Морталюк уже совершенно серьезно, — сидит множество полезных, весьма полезных людей, понимающих нужды большого бизнеса. Лично мне нравится Кремль. Но…

— Но? — в апартаментах словно завелось эхо, готовое подхватить каждое слово поселившейся здесь важной персоны.

— Но любоваться им слишком часто утомительно.

— Понимаю, — энергично кивнул дворецкий.

— Сомневаюсь, — вздохнула госпожа Морталюк. — Впрочем, это не важно. Бог с ним, с Кремлем. Я пригласила тебя, чтобы поговорить о гостинице. Что ты о ней думаешь?

— «Аврора» — самый фешенебельный и солидный отель столицы, — заговорил он, надеясь, что это действительно так. — Сервис и безопасность на высочайшем уровне. Посторонние могут проникнуть к нам только при согласовании с отделами по связям с общественностью.

— Разве я просила читать мне лекции? — холодно осведомилась Морталюк. — Нет? Тогда отвечай на поставленный вопрос. Коротко и ясно. Что ты думаешь о гостинице?

— Она первоклассная. — Дворецкого так и подмывало истово перекреститься. — Самая современная. Лучше ее во всей Москве не найти.

— Неужели? — хихикнула госпожа Морталюк. — А вот у меня сложилось иное мнение. Во-первых, — она загнула палец с хищным малиновым ногтем, — мне не нравится планировка коридора. Он расположен на двух уровнях. Создается такое впечатление, что вашу «Аврору» проектировали для всяких там инвалидов в колясочках…

— Вы ошибаетесь, Маргарита Марковна. Дело в том, что рельеф местности…

— Во-вторых, — продолжала госпожа Морталюк, загибая следующий палец, — меня предупредили о том, что бар в лобби тесноват, и вентиляция там никуда не годится.

— Я немедленно свяжусь с администратором, — начал дворецкий, — и мы…

— В-третьих, почему в конференц-зале потолок такой низкий?

— Это, извините, вопрос не ко мне, — ответил дворецкий, в котором на время ожили гены героического деда. — Потолки, извините, не входят в мою компетенцию. Не могу же я переделывать их по усмотрению каждого постояльца!

— Почему бы и нет? — задумчиво протянула госпожа Морталюк, зрачки которой затянуло нехорошей поволокой. — Если бы мне пришла в голову такая блажь, то именно этим ты занимался бы оставшуюся жизнь, любезный. Стал бы лучшим специалистом по переделке потолков и стен… Но у меня нет такого желания, — добавила госпожа Морталюк после затянувшейся паузы, в течение которой несчастный дворецкий забыл о необходимости пополнять легкие новыми порциями кислорода. — Я просто перечислила тебе свои замечания с тем, чтобы ты хорошенько усвоил: угодить мне непросто. Понятно?

— О да, Маргарита Марковна! — дворецкий с облегчением перевел дух.

— Тогда свободен. — Госпожа Морталюк извлекла из сумочки невероятно длинный мундштук, который как нельзя лучше подходил для того, чтобы указывать им на дверь. — Постой! — нахмурилась она, останавливая дворецкого на середине пути. — Сначала дослушай до конца… — Мундштук многозначительно качнулся в воздухе. — В ближайшее время я со своими людьми буду находиться в конференц-зале. У нас намечаются гости, которых ты будешь приводить из лобби, если тебя об этом попросят. Кроме того, нами арендованы спортивный зал и сауна с бассейном…

— Я в курсе, — позволил себе реплику дворецкий, за что был награжден не просто презрительным, а убийственным взглядом.

— Вашим секьюрити может показаться, — монотонно продолжала госпожа Морталюк, — что мои люди и гости ведут себя шумновато. — Твоя задача успокоить охрану. Любые неудобства, причиненные нами, будут щедро оплачены. Как и возможные… гм, изменения гостиничного интерьера.

— Из?.. Изме?..

— Из-ме-не-ни-я. Ты не ослышался.

— В таком случае, — сорвался на дискант дворецкий, — я буду вынужден поставить в известность главного менеджера.

— Именно об этом я собиралась тебя попросить, любезный. — Госпожа Морталюк вскинула мундштук. Один из окаменевших подле дивана телохранителей ожил и, повинуясь жесту хозяйки, извлек из внутреннего кармана пиджака конверт, который был вручен дворецкому.

— Это деньги? — предположил он.

— Ты очень догадлив, — усмехнулась госпожа Морталюк. — Иди к начальству и уладь вопрос. Полагаю, щедрый благотворительный взнос будет способствовать правильному пониманию моих маленьких причуд. У тебя есть причуды, любезный?

— Нет, — твердо ответил дворецкий. — Никаких причуд у меня нет и быть не может.

— Надеюсь, что так. Надеюсь, что тебя не постигнет внезапный приступ клептомании. Потому что, если из конверта пропадет хотя бы одна сотня долларов, то тебе предстоит долгий и болезненный курс лечения.

— Обижаете, Маргарита Марковна!

— Обижаю, — почти весело подтвердила госпожа Морталюк. — В этом-то и вся прелесть моего положения. Я могу унизить любого, а меня — никто. — Она сорвалась на мелкое хихиканье, начавшееся и оборвавшееся так резко, словно в мозгу Морталюк перемкнуло некое реле. — Хотелось бы тебе оказаться на моем месте, любезный?

— Нет, — еще тверже повторил дворецкий. — Меня мое место вполне устраивает.

— И ты не хочешь его лишиться, м-м?

— Ни за что на свете, Маргарита Марковна.

— Ну так действуй, — взмахнула мундштуком госпожа Морталюк. — Будь исполнителен, расторопен, не задавай лишних вопросов, и все обойдется. Ступай, дружок, ступай.

Дворецкий вывалился в коридор с таким очумелым видом, словно провел последние полчаса не в первоклассном гостиничном номере, а в горном забое, где произошла утечка метана. Или на поле боя под ожесточенным огнем противника. И все же, удаляясь от апартаментов госпожи Морталюк, дворецкий нашел в себе силы улыбнуться. Это была растерянная улыбка человека, чудом уцелевшего в смертельной схватке. Человека, сумевшего отстоять если не всю Москву, то ее дорогой сердцу уголок. Свою уютную норку со всем ее содержимым.